Для того, чтобы человечество отучить от войны, как минимум одна война должна была произойти.

  Воинство Валинора ворвалось в замок, и Тулкас бился с Мелькором. Противники схватились врукопашную. Несколько секунд они стояли не шевелясь, и хватка их могла бы показаться братскими объятиями - но вот медленно-медленно Тулкас, багровея лицом, стал опускаться на колени: казалось, сам взгляд Отступника гнет его к земле. Махтар толкнул сестру в плечо:
    - Смотpи! Вот это мощь!
    Та молча кивнула. Лицо ее разрумянилось.
    - Если он его одолеет, нам придется уйти ни с чем - таков закон честного боя!   
Честного боя - не было.
   

Почему в случае проигрыша Тулкаса в поединке с Мелькором армия Валинора должна была "уйти ни с чем"? Это ведь была война двух армий и двух цивилизаций, а не личная вендетта Тулкас-Мелькор.  

TAtYana писал(а) 01/02/08 :: 3:16am:

Зачем было Тулкасу и его майарам что-то придумывать? Эру отправил их в Арду с вполне чёткой программой - уничтожать то, что не вписывается в Замысел.

...Тот, кого в Сфере Мира нарекли Тулкасом Асталдо, пришел в мир не по велению души: такова была воля Всеотца. Так Он сказал своему Сотворенному: Ты низойдешь в Арду, дабы сразиться с Отступником. Но часть Айну - та, что была призвана творить, - воспротивилась этому.
    Он не умел сражаться и разрушать.
    Но так повелел Единый.

Он вложил в нас жажду творить. Я не знаю, зачем Он это сделал: может быть, Он просто не умел по-другому - ведь все мы были рождены мыслью Творца... И Замысел Его вызревал, как плод; когда же плод созрел, Он дал нам Песнь. Мы стали голосами этой Песни, нитями гобелена судеб для нового бытия, которое творил - Он.

Неужели парочка майар сочли себя вправе самостоятельно и категорично формулировать законы войны для целого мира? Вот это гордыня

Дальнейшее тоже не очень понятно:
   
Цитата:

Почему честного боя не было? Потому что майары Тулкаса помогли своему командующему (и своему отцу кстати)? Но ведь это битва двух армий, а не одиночный поединок на рыцарском турнире.

Майары Тулкаса что, должны были стоять в сторонке и смотреть, как Мелькор убивает их отца? А убить его он вполне мог, ведь у Тулкаса не было в Арде своей музыки и поэтому Астальдо можно было убить без вреда для Музыки Арды.

И тогда внутри него лопнула какая-то нить. Как будто кто-то яростно рвал струну лютни, она кричала и плакала, а потом оборвалась.
Жаркая волна ударила в затылок, очертания окружающих предметов стали нечеткими и размытыми. Кожа вспыхнула, стало трудно дышать. Тело хотело жить своей жизнью, оно начало двигаться само по себе: словно ушли годы, изломавшие тело, исчезла боль от ран и сами раны закрылись, вернулись сила и гибкость - лицо было как прежде молодым и прекрасным, только вот глаза его больше не сияли звездами: черными они были, нестерпимо-черными, как кипящая смола, и со дна их поднималось яростное багровое пламя, подобное темному огню Ллах-айни.
Изначальный встал; губы его, изломанные чудовищной усмешкой-оскалом, шептали слова, которых не было ни в одном языке, меч Силы лег в руки, и клинок зазвенел в радостном предвкушении боя. В год Браголлах его гнев стал огнем, раскаленной лавой, затопившей равнину Ветров. Но теперь не гнев - безумная ярость захлестнула Мелькора. Сжатая в нем, она желала вырваться наружу, разрывала грудь, узлами скручивала мышцы.
Он судорожно, прерывисто вздохнул, и замок вздрогнул. Содрогнулось и тело Изначального: он вдохнул не только воздух, он вдохнул Силу. Сила была разлита в воздухе, ею была пропитана земля; Силой дышал огонь, она текла с водой: Сила была везде и ее можно было брать. Кругом звенели кровавые и медные колокола, стены замка сотрясались - Тьма одела Изначального в немыслимый доспех, превращая в Черного Владыку Мира.
А мир разваливался на куски. Сила, связующая его в единое целое, уходила, наполняя Властелина, судорога сотрясала Арту. И на место ушедшей силы, не терпя пустоты, приходила Сила новая, Сила извне. Приходила Тьма. Небо над Аст Ахэ стало провалом во тьму, замок оплели изломанные молнии, мертвенно-бледные, багровые и черные. Врываясь в опустевшие жилы мира, вскипая и бурля, грозя разорвать мир на части, Тьма наполняла Арту.
Арта хрипела в агонии. Змеились глубокие трещины, уходя к огненному сердцу мира, рушились горные пики, выбрасывая в рану разорванного неба пепел и дым, рушился замок, осыпаясь на головы нападавших…
Один удар - и не будет армии нападающих, не будет Валинора, чудовищный вал смоет всю эту грязь, не оставив никого. Ничего. Ни живых, ни мертвых, ни жизни, ни смерти, ни самого Творца. Меч поднялся над миром, в руках Изначального кипела сила: ничто не устоит перед вырвавшейся лавиной, рожденной болью, гневом и ненавистью, ничто не сможет противиться тому, чей клинок - суть Мира!.. Убить, уничтожить, стереть с лика Арты... Один удар, который уничтожит этот мир - и можно будет создать новый, можно будет...
Но свобода начинается со слова «нет».
Схлынула волна раскаленно-багрового безумия, огненного гнева. В миг безвременья вновь глазами памяти он увидел: хрупкая девочка стоит перед Разрушителем в несокрушимом доспехе, пред тем, чей меч занесен над миром…
- Нет, - одними губами выговорил. - Нет.
Я не могу уничтожить этот мир. Не могу - даже для того, чтобы создать самую лучшую, самую прекрасную мечту.
Не могу.

Перевернём ситуацию: предположим, что воинство Мелькора каким-то чудом порубило всех валинорских, остался только Тулкас. Мелькор бьётся с Тулкасом один на один и начинает проигрывать. Неужели в этом случае Гортхауэр стоял бы в сторонке и позволил Тулкасу сломать хребет своему отцу? Сомневаюсь, однако...

А все эллери стали бы орками, если б их смогли подготовить к будущему так, как Вы предлагаете.