Госпожа Финрвен, да будет Вам известно, что "Зведного Сильмари_ЛЛ_а" у Альвдис нет, не было и не будет. Есть "Сага о Звездном Сильмари_Л_е", несколько квэнт из которой было послано в "Северо-Запад". Как раз в один том с Эйлиан (как мне Альвдис говорила). Поэтому я повторяю свой вопрос почтеннейшему Гунтеру: не ошибся ли он в списке авторов четвертого тома?

Если Вас, госпожа Фирнвен, интересует "Сага о Звездном Сильмариле", то кое-что из нее лежит на сайте Альвдис, адрес в этом треде давать не хочу, потому что сайт вот сейчас находится в процессе переезда. (Куда именно - говорить не стану, а то Тэсса меня опять виртуально побьет за мой длинный язык. Хотя... я в восторге от того адреса, который она придумала! ).

Господин Мори, я понимаю Ваше желание защищать госпожу Альвдис и ее произведения - но, как мне кажется, ошибка в одну букву, не искажающая смысла вопроса, не должна вызывать столь бурной реакции (особенно с учетом того, что в "Вопросах и ответах", кажется, был целый тред, посвященный единственному и множественному числу слова "Сильмарил" в русской транскрипции - была возможность убедиться, насколько по-разному пишут это слово в фэндоме). Я попросила бы Вас в дальнейшем быть более сдержанным.

A pro chto roman Lory, esli ne sekret? Kupit' etu seriiu ia smogu ves'ma vriad li, a interesno.

Мори, Тэсса, что случилось с СиЗым форумом? Я пишу-пишу туда, а страницы либо пустыми открываются, либо мои мессаги даются в такой дивной кодировке
Не знаю уже, что делать.  Играть-то хочется...

Еще раз сорри за оффтоп.

Господин Мори, ничего, я подожду. Не впервой. Благо большую часть кассет с записью оной "Саги..." я жду аж до сих пор -- гуляют по родному городу разрозненными...  Так что год-третий уже погоды не делают -- что есть пара лет перед ликом Вечности?

Не знаю, что будет в новой редакции, а те отрывки "Саги о Звездном Сильмариле", которые я читала, мне понравились.

Вот что, други. Поскольку пошло много вопросов и здесь, и на мой мыло-адрес, про новый текст Бочаровой, я выкладываю предисловие к оному, в котором есть ответы на все вопросы. Лучше автора никто об этом не скажет. Посему, я остаюсь в стороне, как беспристрастный издатель Сам роман - почитаете в книжке.

Вот. Гунтер.

----------------------------------------------
«Девять шагов к падению» — это повесть о падении Нуменора. Тема эта, как и любое грехопадение в мифологии или литературе, неохватна — если только автор задастся целью быть честным, и действительно рискнет эту тему раскрыть. Можно сказать много ни к чему не обязывающих слов о падении государства или о гордыне диктаторов, потому что каждый из нас имеет в памяти прото-текст, и потому что каждый представляет, что об этом сказано в Библии. Но правильные слова подчас оказываются мертвыми — сотни уст до вас выпили их жизнь и смысл, оставив лишь полые оболочки.
Заниматься темой грехопадения можно лишь в зрелом возрасте — потому что тогда жизненный опыт начинает побеждать страх. Писать о грехопадении страшно. Оно неверное движение, и вместо правды — пусть даже литературной — можно получить банальное моралите. Литература сопротивляется нравоучениям всей своей плотью, можно сказать, что взяв на себя дидактическую функцию, литература сама совершила грехопадение. Все знают, что грешить очень дурно, но тратить на доказательство этого тезиса поэтические средства — значит, наносить литературе ущерб.
Писать о грехопадении страшно, потому что оно живет в нашей крови. Толкин был прав, считая, что все люди вышли из падшего Нуменора, как из погибшей Атлантиды или из потерянного Эдема. Причины утраты благодати давно найдены и оглашены. Массовое падение неинтересно, его рассмотрением занимается политэкономия или теология — в зависимости от вкуса вопросившего. На фоне массового падения интересен только одинокий праведник. Только у него есть будущее. Пройдет ли канатоходец по веревке, или рухнет вниз — это вопрос частный. И именно потому — это вопрос художественного текста.
«Девять шагов к падению» — это не пересказ толкиновкого «Акаллабет». Строго говоря, пересказывать у Толкина нечего, потому что ничего нет. Удивительный эффект — кажется, что о Нуменоре профессор написал столько же, сколько об эльфах. Нуменор не раз упоминается в письмах, есть его карты и обрывки языка, но «Акаллабет» — единственный доступный массовому читателю текст — удручающе схематичен. Другое дело, что он очень глубок — есть книги, что растут вширь, и книги, что растут вглубь. Из-за этой глубины он кажется огромным. Видимо, так и есть. Но как бы то ни было, пересказывать там нечего.
Для того, чтобы писать о Нуменоре, надо его создать. Воображение отказывает в той пустыне, что ширится на месте предполагаемых фактов. Три города и имена королей, не похожие ни на что. Архетипическая схема столицы — каменный колодец (или опоясанная стенами гора) с королевской цитаделью, где растет белое древо. Так устроен Гондолин, так устроен Гондор, так устроен Тирион-на-Туне, так утроены все нынешние человеческие города, так устроен Эдем, где росли два древа — Жизни и Познания Добра и Зла. У Толкина одно из двух этих деревьев умерло. Никто не знает, какое именно.
Есть огромная разница между мифом и пересказанным мифом. Жанр «предания» гораздо экономичнее «повести». Первое оперирует общими законами построения фабулы, вторая требует знания вещественного мира, первое работает со словом, во второй слово должно стать мясом. Миф — это карта, нанесенная на глобус: она дает общее представление обо всем, но более прочего — о форме и контурах суши. Сюжетная повесть локальна, на ней помещен участок поля и леса, но это карта для военных: каждый куст и окоп должен не только быть на своем месте, но и предъявить свои характеристики — породу куста и породу почвы. Глобус никогда не ответит на эти вопросы. Их можно только вырвать у следопыта. Неряшливый картограф очень рискует. Потому что если на карте произвольно указана сирень — а на деле там орешник — скорее всего группа высадилась не у той деревни. Наиболее же вероятно, что данная карта — форменная диверсия. Тогда картограф будет избит, если читатель выживет. Авторы создают плацдарм для своих повестей как карту грядущих сражений (каковые там и случаются по всем законам динамики, ко всеобщему удовольствию).
Миф создается, повесть выписывается. Миф всегда первичен по отношению к прочим литературным жанрам. Он придает структуру нашей памяти, в которой заключен весь человеческий опыт. Роман или повесть обобщает только личный человеческий опыт автора, и структурирует только частную память читателя. Поэтому на основе одного мифа можно написать и впоследствии прочитать бесконечное количество личных текстов.
Основная проблема написания текста по Нуменору — это проблема орешника. Мы видим остров в виде пентаграммы, где есть горы, реки, бухты и леса. Мы знаем, что на этом острове правят короли, и что после смерти их бальзамируют. К несчастью, это все.
Положа руку на сердце, следует сказать — никто из читателей «Акаллабет» не знает достоверно, какой в позднем Нуменоре был государственный строй — теократия, диктатура, олигархия, феодализм, рабовладение или все это вместе под вывеской демократии. Мы не знаем, какие профессии существовали в этом обществе, кроме капитанов дальнего плавания и стражей королевской цитадели. Где эти профессии получали и в каком возрасте — в школах на манер Спарты или на дому на манер средневековой Европы. Как обучали детей гуманитарным дисциплинам и кто это делал — родители, государство, специальные наставники, взятые в дом? Было ли это общество классовым, кто пахал землю и кто ее никогда не пахал. Что на ней росло и как это называлось. Чем занимались женщины и как они служили королю (исключая рождение ему солдат)? Как была устроена армия, как назывался нуменорский тип судна, какова его оснастка, были ли эти суда только парусными, или еще и гребными, и кто на них греб (маячит вопрос о рабах и каторжниках, а также лицах низших рас)? Какова была в Нуменоре бытовая архитектура? Стеклили ли окна? Кто и как осуществлял цензуру? Были ли переведены на адунаик все квэнийские имена королей в хрониках правителей, и если да — почему у Толкина они переведены через два на третий? А если нет — как могли нуменорцы допустить такую оплошность?
...Вопросы множат сами себя, и приемлемого ответа на них нет. Можно, разумеется, идти простым путем аналогий, перенося на вымышленный мир исторические реалии прошлого — например, древнеримские или древнеперсидские (исходя из варварского звучания дунаданского языка). Возможно, в силу своей доступности этот путь кажется мне самым худшим. Нуменор, показанный в нижеследующем тексте, не похож на Древний Рим или Месопотамию, или Ассирию, вернее, он похож на всех них вместе в той или иной мере. Более же всего он похож на сегодняшний мир за окном. Потому что вымышленные приключения и вымышленные проблемы вымышленного мира, даже похожего на некую древность, никак не структурируют мой частный авторский опыт.
Мое личное прочтение Нуменора скорее всего не совпадет со взглядом читателя N или читательницы S. Для меня поздний Нуменор — это интеллектуальный заповедник, где жизнь духа полностью подменена жизнью ума. Основа для гниения этого безусловно мощного государства — в просвещенном атеизме, который лишает человека понятия о Добре и Зле (видимо, здесь отыскалось то самое умершее дерево, о котором мы говорили вначале). Когда отсутствует заявленный маяк, освещающий твое бытие — на место этого маяка претендуют несколько мелких огней. Они неизбежно соперничают друг с другом, чем питают интеллектуальную жизнь населения. Источник смысла — Бог или Предвечный Свет, или Истина, или Музыка Айнур — превращается в ментальную категорию и оказывается достоянием академиков — философов, литераторов, искусствоведов. «Просвещенному человеку» не нужен Светоч как таковой — он занимается местом Светоча в Культуре (почему последняя породила первый).
Вера в свет не нуждается в интеллекте. Прекрасно, если эта вера еще и подкреплена знанием. Но голое знание о свете без веры в него не только неубедительно, но и ущербно. Трагедия Нуменора для меня в конфликте между изощренным, натренированным разумом и невинным голосом сердца. Это конфликт веры и культуры, двух ликов человеческой духовности.
<...>
----------------------------------------------

Имею доложить, что сверстан и ушел в типографию пятый том. Входят: первая часть романа Лоры "девять шагов к падению", рассказ "Отец" от Азрафэль, два рассказа от Альвдис и повесть "Артабет Финрод ар Саурон" от Нион и Ивэ.

Приступаем к сбору материалов на 6 том.

Гунтер.