Вот это учудил наш лютый ветер в январе:
Гнездо из солнечных лучей он свил на фонаре
И высидел из лампового старого яйца
Неонового, мягкого, зелёного птенца.
Принёс цветных снежинок - несмышлёныша кормить,
Из парка в шею вытолкал любителей курить.
Птенец стал ярче к вечеру, и учится летать.
Ты будешь есть пельмени перед тем, как ляжешь спать?

Цитата:


Спасибо. Унесла.

                                                                А.
Потихоньку в зените колодец висит смотровой -
Новолуние. Мирно погасли высотные "свечи".
Ты голодные спазмы на крыше запил синевой,
И соринку звезды унесло в капилляры предплечья.
Приживётся не сразу она, станет жечь и колоть,
Ниже локтя ночами светиться, покой отнимая -
Береги, утешай. Ничего так себе окорот:
Вместо целого неба какая-то темень сырая.

Натянулся ветер туго в синей пустоте,
Промывает неразменный солнечный обол.
У тряпичной, мягкотелой бабы на шесте
Сарафан-пятиминутка, огненный подол.
Неподвижные, мелеют белые моря,
Калаши в ряду калашном снова удались,
Чучела по косогорам - знай себе горят.
Холод, казни понарошку, факельная жизнь.

Старый плотик эстрады по сумеркам детским плывёт,
Мнёт жасмина соцветья.
У концертной трубы округляется пристальный рот,
Наливается медью,
И трубач - немота очарованных бережных рук,
Холодок поцелуя -
Отпускает на волю прозрачный серебрянный звук,
Словно птицу степную.
Закричал, заметался, не ставший ручным в заперти,
Страшноклювый взъерошец,
По-над сценою, вместо того, чтобы вихрем уйти
Сквозь черёмух порошу:
Он прощения просит, кромсая воздушный провал
Острым скрипом кюретки,
За беспомощность злую, за пальцы, что в кровь изорвал,
Потревоженный в клетке...
Музыкант, что пытаешься силой внутри удержать,
В два зажмуренных глаза?
Это плёвое дело - в себя приходить, понимать
Постепенно, не сразу,
Что кругом - ни души. Остаёшься один, посреди
Бурелома, бедлама,
И широкий овраг, потрясённо молчащий в груди -
Оркестровая яма.

Уродился апрель - тягомотина, маета.
Понаехали гости бы, или кота бы в дом.
У меня в прошлой жизни были ведь три кота,
До сих пор почему-то в этой ни одного.
Самый главный в угольной куче весь день лежал,
Ночью спать ко мне на подушку упрямо лез.
Подстрелили второго, и третий, увы, пропал:
Сиганул, дурак, с вездехода однажды в лес.
Первый лучшим был. Представь: рассвело едва,
Половина пятого, дождик снаружи льёт,
И в мурлычущей шапке обритая голова,
И шершавый язык вылизывает её.

Спасибо, Элхэ.