<Ответ Фирнвен на это стихотворение>

В любви своей привычно уязвим -
Привычно выбираю осторожность.
Возможно, ошибаюсь. А возможно -
Я просто разучился быть другим -

Я, призванный на свет из темноты,
Рожденный погребальным горьким дымом,
Я просто не умею быть любимым.
Но кто меня научит, как не ты -

Ты, выжившая в этом же огне?
И, если для тебя я что-то значу,
Попробуй думать обо мне иначе.
Попробуй - просто думать обо мне.

* * *

Добрый путь вам, почтенные нолдор, и добрая встреча!
Как удачно, что мы отыскали вас - дело-то к ночи.
Нам недавно сказали, что здесь у вас праздник намечен,
Мы же, вольные синдар, до праздников очень охочи.

Ну, на вас поглядишь - невесёлая будет пирушка:
И поёте-то вы заунывно, и смотрите странно.
Может нашу споем, подходящую - кружка, подружка -
Вместо этой - про лёд, корабли и кровавые раны?

Вы, сдаётся нам, слишком серьёзно относитесь к смерти -
Мы попроще: дотянемся - плюнем ей в наглую рожу.
Как зовется-то праздник, любезные? Мерет Адэртад?
Непонятно, но здорово! Ладно, отпразднуем тоже.

* * *

В облаках запутавшийся взгляд
И слова, затертые до дыр:
Верь, что уходящий виноват,
От кого бы он ни уходил.

Не кричи, что бросишься за ним
И во тьму. Да если бы во тьму,
А не в это, белое, как дым,
Небо, что обещано ему!

Не ищи в плеснувших рукавах
Шелеста рождающихся крыл.
Верь, что уходящий - виноват,
Отчего бы он ни уходил.

Несонет почти-не-рифмованный

Для Лес и Долли

Он скажет мне, что город будет жить
И снова станет первым среди равных,
И прежнее названье - Минас-Анор -
По-прежнему ему принадлежит.

А я согласно выслушаю , но
Внезапная тоска мне сердце стиснет,
И я спрошу - а как же Минас-Тирит,
Пронзающий взбесившуюся ночь?

Угрюмая отвага обреченных,
Кипенье флагов - белых, а не черных,
Над белыми обрывами дворца,

Все клятвы, мною данные когда-то,
Ее волос взметнувшееся злато,
И голос брата, и лицо отца?

* * *

Вот жертва. Вот палач. Повадка палача
Бесхитростно-проста: задача есть задача,
А жертве надлежит заткнуться и молчать.
Все на своих местах. Все так, а не иначе.

А вот - истошный крик, переходящий в плач -
Рыдает, как дитя, чувствительный палач
И вопрошает всех, способных отвечать:
- Да кто ей разрешил обидеть палача?!

* * *

Белый цветок - не на стебле, на гребне пенном!
Будущего и прошлого больше нет
Наедине с качающейся вселенной,
С вечной моей надеждой наедине.

Знать бы, о чем забуду я - не о том ли,
Что не хватило смелости заглянуть
В бездну, где вместо пресного "жди и помни",
Горькое - "проводи меня и забудь"?

<тот же Маглор, только в профиль>

Уснуть и видеть сны
На берегу реки,
Где день - на полструны
И ночь - на полстроки.

Сыскать бы сон-травы
Да вылечить ожог,
Но жаль - уже отвык
И рук не бережет.

И катится прибой
По линии судьбы -
Еще живая боль,
Еще живая быль:

Один за всех платил
И попросту устал,
И не к кому пойти
и незачем оста...

* * *

Отвыкну - со слезами или без -
От этих снов, непроходимо черных,
От обнаженных бретильских небес -
Над нами холодеющих небес,
Наперекрест ветвями рассеченных.

А если не сумею - все равно
Украденного счастья не умножишь:
Ты можешь называть меня женой,
Своей судьбой, сестрой своей родной -
А больше ничего понять не сможешь.

Сквозь призрачную боль чужого сна -
Звонок:
- Ты почему не отвечала?
Где? В Бретиле? Да в Бретиле весна!
Я знаю, что без нас - зато весна,
По-моему, неплохо для начала.

To Mavis Claire

Напиши мне письмо - на кончике языка,
На подушечке пальца, на вырванном волоске,
На колечке белого дыма - успей, пока
Ты способен писать, не думая - где и с кем,

И пока не стер колени нежнейший шелк,
И пока не найти ответа на твой вопрос,
Напиши мне письмо - темно-синим карандащом
На шуршащей бумаге цвета садовых роз.

Пусть загар полночный тихо стечет со щек -
Мне не важно, пахнут ли розы в твоем саду.
Не проси прощенья, безумец - проси еще,
И тебе дадут. И догонят, и вновь дадут.

Return of the...

Дай мне знать, когда ты вернешься - ведь мы из тех,
Кто всегда возвращается. Магия этих стен
Незаметна, но действенна. По ветру отплясав,
Возвращается лист в золотые свои леса.

Дай мне знать, когда ты вернешься, мечей и стрел
Избежав, лишь до времени ссохшись и побурев,
По гранитным зернистым плитам пропавших лет
Против воли и против воздуха - по земле.

Дай мне знать, когда ты вернешься - война и плен
Есть не больше чем повод, чтоб снова не встать с колен -
Не смотри, что чертог привратный смертельно пуст.
Ты вернешься. Все будет по-прежнему.
Тяжесть.
Хруст.

* * *

Здоровые не выдержат - и сбегут,
Исчезнут в занимающейся заре.
Для прочих - расположился на берегу
Большой благоустроенный лазарет.

Система его беспроигрышно проста -
Лечение доступно в любой момент:
Ты сам себе - приходится - санитар,
И сам себе, как водится, пациент.

Все выживут, которые не умрут -
Лекарства изготовлены на заказ:
Иные уповают на изумруд,
Иные - числом поболее - на алмаз.

Вот так и существуют меж двух огней,
И розовый рассвет непривычно тих.
А те, что будут здесь через пару дней,
Не лечатся - но едва ли счастливей их.

<Гаванское>

Помнишь, как за стеною,
Снова на пир не зван,
Золото пил речное
Сумрачный океан,

Переливая в небо -
Вглубь - все равно что ввысь?
Как мы тянули невод,
Полный морской травы?

Если б не вид и запах -
Чем тебе не цветок?
Как ты уплыл на запад,
Чтоб утопить восток,

И уплывая, плакал
Над колыбелью вод:
- Кто мне поднимет факел
У золотых ворот?

Весеннее

Как ни крути, а в Гондоре весна.
Но, затворясь от солнечного света,
Едва ли королева влюблена -
За полным неимением предмета.

Но кошки! Вытворяют, что хотят,
И запирать их - никакого толку,
И ей в который раз топить котят,
И клясть судьбу, и плакать втихомолку,

Чтоб не услышал этот старый дом.
Вот тоже довод, и довольно веский.
И скажет королева: "Ну, пойдем...",
И - так и быть - отдернет занавески.

<Берутиэль>

Который день во рту ни крошки,
И мало что самой не сладко -
Еще одолевают кошки -
Брезгливо поджимают лапки

И жалуются деликатно,
И намекают осторожно:
- Хозяйка, нам пора обратно!
Давай вернемся, если можно -

(И, позабыв кошачью гордость) -
К мышам, и воробьям, и людям,
Хотя бы в этот белый город,
Который мы совсем не любим,

Туда, где сыростью не пахнет,
И не качает, и не зябко...
И я им говорю:
- Ступайте,
Ищите новую хозяйку.

И было мне почти не страшно
Глядеть на лунную дорожку,
Когда по ней, хвосты задравши.
Степенно шествовали кошки.

<Пиппин. - Киношное>

Ну да - холодный перстень целовать
И обещать, что верен буду впредь,
А всей-то службы - завтрак подавать
И песенки сомнительные петь,

Сходить от неизвестности с ума,
Держать ответ и попадать впросак.
Я думал, здесь тепло - а здесь зима,
И снег лежит на темных волосах.

Но гордость, несъедобная на вкус,
Предполагает прочности запас.
Он столько вынес на своем веку,
Что, право слово, вынесет и нас.

О спасении утопающих,
которое, как известно, дело рук самих же...

- Напоминаю: клятва - это главное,
И просьба к маловерам - сбавить тон.
Через неделю мы идем на Гавани.
Кивают, соглашаются: "А то!"

- Вот это верно - не казаться слабыми,
Мол, был живой, а буду неживой.
Впервой ли воевать с детьми и бабами?
Они в ответ: "Понятно, не впервой!"

- Считайте, что объемы крови пролитой
Уменьшатся - и больше, чем на треть.
Ну что, вперед и выше, братцы-кролики?
"А можно просто - лечь и помереть?"

* * *

Не обольщаясь красотами стиля и слога,
По закоулкам брожу перепуганной тенью.
В доме отца, как известно, обителей много,
Но большинство - предназначены только для чтенья.

То принимаюсь рыдать, то смеюсь не по делу -
Непрошибаемо. Нет никаких доказательств,
что существует обратный - душою по телу -
Странный процесс, именуемый попросту - запись.

Сонет ревнивый - 2
<Келеборн>

Ты обо мне забыла до поры
И раздобыла новую игрушку,
А я молчу и откровенно трушу,
И принимаю правила игры,

Не выдержав проверки на разрыв
Хотя бы в том, что соглашаюсь слушать,
Как беззаветно ты берешься рушить
Построенные некогда миры.

И, превосходно выучив урок,
Ты мне твердишь, что триста лет - не срок,
И что разлука для любви полезна.
Но то, что между нами - это бездна,
И мне ее уже не пересечь
По слову твоему.
О чем и речь.

Сонет наизнанку

Сказала, что сумеет полюбить,
И на меня взглянула сквозь ресницы.
А если надо будет измениться -
Не страшно - значит, так тому и быть.

А я-то ждал отпора и борьбы,
И представлял, как вспыхнет, разозлится,
И свежий ветер тронет наши лица,
И не позволит сдаться и забыть.

Но что мне оставалось? Согласиться,
С судьбою не поспоришь - будешь бит.

...Гашу свечу свободною рукой,
И, сладкий сон ее оберегая,
Все думаю - а нафиг мне другая?
Я не хотел жениться на другой.

<Сны Фарамира>

Извини, что отравленный ночью слепою,
Не проснусь, или вовсе с рассветом исчезну.
Я входил по колено, а после по пояс
Окунался, заглядывал в зыбкую бездну -

И возвысили голос свой темные реки,
И небесные хляби разверзлись навстречу.
Не надейся, что эта разлука - навеки,
Не надейся, что спросишь - а я не отвечу:

Ты бы выплыл, покинул бы тесное лоно,
Совладал бы с бедою - а я не сумею.
Уплывает на запад эльфийская лодка,
Изогнув над водой лебединую шею.

<Нарготронд>

Мы увязаем в разговорах -
Мол, тьма, и путь во тьме неведом.
Но дело в том, что в этот город -
Не возвращаются с победой.

Здесь воздух - не сказать, что затхлый,
И колос - не сказать, что тощий,
Но все равно - идут на Запад,
Не возвращаются, и точка.

Отпущенные на свободу,
Уходят - значит, так и надо,
И сонно вторят их уходу
Все наши оды и баллады.

* * *

Растет гора просроченных счетов,
Скучает на столе остывший ужин.
И что теперь? Болтать-то он готов,
О том, как счастлив быть отцом и мужем,

А сам - к дверям, надевши пальтецо,
За десять лет заношенное напрочь.
Ну , может, он и прав насчет "отцом" -
Подарки к Рождеству и сказки на ночь.

Обычные упреки - от и до,
Обычное отсутствие ответа,
А после - да, была моей звездой,
И, я уверен, понимала это.

* * *

Демонстрируя граду и миру раскрошенный камень,
Возвышается башня - постройки не слишком старинной.
А на самом верху, обхвативши колени руками,
На чугунных перилах сидит Маргарита Мария.

Потому что парить, не касаясь - дурная привычка,
И не след поддаваться желаньям своим затаенным.
Позади у нее - перелетов ночных перекличка,
Впереди у нее - бесконечность дверного проема.

Маргарита Мария на стылом ветру коченеет
И глаза закрывает, не ведая - что перевесит:
То ли белое облако, в синем застывшее небе,
То ли вверх по стене терпеливо ползущая плесень.