Зима в Японии.
http://www.livejournal.com/users/yuriyc/6959.html

Кстати, автор проекта, который я перетаскиваю периодически сюда из  all_japan - "Один день из жизни  Токио" - это  http://www.livejournal.com/users/renushka/ Ренушка, Елена Афрамова. Очень интересный человек.

Один день из жизни Токио: Цукудадзима (продолжение)

Женщина средних лет, моложавая, в джинсах и простой белой футболке открывает дверь. Это Кейко Ида, дочь хозяйки дома. Кейко сорок пять лет.
- Проходите, проходите! Вы простите, пожалуйста, что в гостиную не приглашаем: бабушка наша прилегла отдохнуть, ей уже сто два года.
Знакомьтесь - моя мама. Это её дом, а мы с мужем и двумя дочками живем неподалеку, в десяти минутах ходьбы отсюда.
Вы присаживайтесь, присаживайтесь. Дом у мамы хоть и перестроен, но оборудован в традиционном стиле, так что сидим на полу. Удобно ли?
Перестроили дом лет сорок тому назад. Дом бабушки и дедушки, который стоял на этом же месте, был деревянным. Правда, мама ?
- Да, всё так. Наша семья уже три столетия живет здесь, на Цукудадзиме. Никто, конечно, точно не знает, но говорят наши предки здесь с того времени, когда основали район. Да я сама с четырьмя поколениями нашей семьи в этом доме прожила. Знаешь, ведь мы всегда занималась рыботорговлей.

- И не говори... Цукудадзима - удобное место для жизни, центр Токио. С годами отстроились новые дома, людей стало больше. Только на Ривер-сити стоит посмотреть, и видишь как все изменилось. Там, кстати, далеко не бедные люди живут. Конечно, и на атмосферу этого места такие изменения влияют... Да, не так много осталось в Токио таких самобытных районов как наш. Вот хотя бы фестиваль, который раз в три года устраивается в храме Сумиёси - знаешь, сколько людей приезжают из разных мест, чтобы посмотреть на наш фестиваль? Не так просто найти в Токио праздник, который бы имел такую длинную историю. В этом году было очень много приезжих, даже иностранцы встречались. Раньше на фестиваль приходили только местные жители.
У нас есть альбом, куда мы каждый год помещаем фотографии нашего фестиваля; сейчас я его принесу. Рассказать вам подробней о том, как всё происходит ?

"Мацури" - фестиваль - длится четыре дня. По четырём сторонам Цукудадзимы ставят флаги - это очень древние символы. До начала празднования они лежат прямо в канале, под водой, в деревянных футлярах, завёрнутые в ткань, пропитанную специальным раствором. И вот раз в три года флаги достают из-под воды. Строят на набережной навесы, чтобы выставить "микоси" - переносные храмы, которые будут принимать участие в процессии. Торговцы едой и владельцы простеньких аттракционов ставят свои палатки вдоль дороги и вон там на мосту, видите ?
Ранним утром первого дня праздника люди собираются перед храмом - многие в кимоно и юкатах. Начинается "танец драконов". Дракон и дракониха борятся друг с другом, а в конце должны воссоединиться - это необыкновенно красиво! Драконов носят несколько десятков мужчин. После этого начинается шествие с "микоши" по району. Сначала идут дети со своими маленькими храмами, за ними взрослые. Это ведь всё в августе происходит, жара стоит страшная, тяжело им невероятно! Носителей "микоси" ещё из шланга водой поливают по пути. Это с одной стороны символично - всё-таки морской это празник - духов воды надо ублажить; а с другой стороны без этой поливки мало кто выдержал бы такое испытание.

На следующий день главный "микоси" из храма Сумиёси сплавляют на плоту по Сумиде. "Микоси" очень красив: большой, позолоченый, искусной работы. Вот, на этой фотографии видно: когда ещё не было бетонной набережной и моста – в начале шестидесятых - рыбаки входили по плечи в воду, чтобы погрузить "микоси" на плот. Сейчас, конечно, никто в воду не погружается; плот пришвартовывают к причалу.

В последний день фестиваля "микоси" Сумиёси возвращают в храм - несут от причала по улицам. Несут шумно, все кричат, народ вокруг гомонит. Только когда вечером "микоси" вносят на территорию храма, и начинается служба, сановится совсем тихо. Духи после таких весёлых гуляний успокаиваются, люди замирают. Очень мистическая атмосфера в это время. Кругом темно, только фонарики горят.

Знаете, а ведь этот фестиваль - наш "профессиональный" праздник. Сейчас, конечно, не только рыбаки носят храмы–"микоси", а вот в старые времена это было привилегией местных рыбаков. Люди тогда, конечно, были крепче. Такие невысокие крепыши, они были привычны к тяжёлому физическому труду. А сегодня посмотри на тех, кто несёт храм - они и выше, и стройней, но сразу заметно - не занимаются они каждый день физическим трудом. В былые времена после участия в процессии ни у кого ноги не болели, нынче же не один день проходит, пока люди придут в себя.

Вот мы сейчас всё сравниваем. Как раньше было, как сейчас... Рабочий процесс, конечно же, модернизировался. Бухгалтерия, доставка стали очень удобными в эти дни. Импортированные морские продукты теперь непременная часть торговли рыбой. В дни молодости моего отца в его магазине продавали только то, что вылавливали в пределах Токио и ближайших окрестностях... Такое ощущение, что мир стал меньше; нет больше расстояний, которые невозможно было бы преодолеть.

Но не стоит думать, что всё совершенно изменилось. Модернизировать процесс можно только до определённого уровня: не имеет значения, насколько современна технология, товар ты будешь выбирать и осматривать всегда сам - руками. Ведь невозможно проверить качество рыбы, посмотрев на неё на компьютере. Нужно дотронуться до рыбы, почувствовать запах и заметить много такого, чего непрофессионал просто не увидит.

Скажем, чтобы определить качество рыбы, прежде всего нужно проверить, выпучены ли у неё глаза. Это один из простейших способов проверки. Нужно проверить и жабры - всё ещё красные или нет ? Если речь идёт о тунце, необходимо посмотреть на срез: делаете срез и проверяете, есть ли там следы крови. Если кровь есть – рыба несвежая. Качество рыбы определяется и жирностью: берешь небольшой кусочек мяса тунца и разминаешь его в пальцах. Если мясо сухое – рыба не годится.
Это самые простые признаки качества. Если я буду перечислять все, что знаю, вы заскучаете - там много ещё чего. Я ведь сама десять лет проработала в магазине на Цукидзи. Вышло это случайно; не могу сказать, что такая работа была моей мечтой. Работать на Цукидзи я начала, когда мой отец заболел и кто-то должен был взять на себя его обязанности. Брат был ещё мал тогда, ходил в школу. Так что мы с мамой десять лет вели дело, пока мой брат не закончил университет и не сменил меня. Семейное дело – это семейное дело. У меня было много интересов, но среда, в которой воспитываешься - это твоя плоть и кровь, куда от неё денешься ? Интересам пришлось на время отойти на задний план.

На рынок я попала, когда вернулась из Мадрида. Там я училась искусствоведению и философии в университете. Мне необычайно повезло - моим преподавателем искусствоведения был куратор музея Прадо. Очень часто он приводил нас на лекции прямо в музей, так что иллюстрациями к лекциям служили оригинальные работы великих мастеров. Это было удивительно, незабываемо.
Вообще мы с братом получили католическое образование. Я, например, ходила в колледж "Святого сердца" в Токио. Мама решила, что так будет лучше для нас. Так ведь, мама?
- Да, я так считала. Причём не с религиозной точки зрения, больше с философской. Мне хотелось, чтобы у моих детей было другое представление о жизни. После Второй Мировой войны мне казалось, что страны, где главенствует христианская религия, находятся в лучшем положении (смеётся). Я считала, что поступлю мудро, если отдам своих детей в школу с христианским уклоном; считала, что это даст им больше шансов в будущем. Если сравнить с синто, христианство - более открытая и международная религия. Она не так строга и систематична как синто. Синто к тому же ещё и очень изолированная религия.
- Да, мама у нас всегда была передовых взглядов, и в делах от слов тоже не отставала. Она уже в восемнадцать лет получила водительские права - в те времена, представляете ?! У нее даже лицензия на приготовление фугу есть! Знаете, фугу – это такая ядовитая рыба - неправильно приготовишь - всё, поминай как звали! Для получения лицензии надо было очень строгие экзамены пройти. Ведь тут жизнь клиента в руках повара. Мама, расскажи про это, хорошо ?
- Да что тут говорить особенного. Да, лицензию недоучкам не дают. Рыба ведь не вся целиком ядовитая, только печень; нужно уметь её безошибочно извлекать. Мастера не ошибаются. И вообще, знаете, это ведь пустая бравада, когда говорят с гордостью - я, мол, ел фугу! Фугу, приготовленная мастером, абсолютно безопасна. Вот если человек попросит повара приготовить ему печень, тогда он сильно рискует. В восьмидесятых годах был такой случай в Киото. Очень уважаемый и знаменитый актёр театра Кабуки лет восьмидесяти заказал печень фугу. Повар приготовил - актёр умер. Что ж – это был его выбор. Повара, конечно же, лицензии лишили. Об этом тогда писали все газеты.
- Такая вот у нас семья, - продолжает Кейко. - Вроде бы традиционным делом занимаемся, а воспитание получили совсем не традиционное. Послевоенному поколению непросто пришлось. Такой перелом! - все их идеалы были порушены. Мы, выросшие на новых ценностях, стремились попасть заграницу, увидеть новое, чему-то научиться...
Кстати, в Испании я и познакомилась со своим мужем. У нас ведь две дочки, взрослые совсем. Они и по-испански и по-японски свободно говорят.

...Вот мы говорили, что Цукудадзима в чем-то изменилась, а в чем-то нет. То же самое произошло и на рыбном рынке Цукидзи.
Когда лопнула экономика "мыльного пузыря", закрылись многие магазины, принадлежавшие семейным династиям на протяжении многих поколений. Тяжело, когда такое происходит с людьми, которых ты хорошо знаешь и работаешь с ними бок о бок каждый день, начиная с такого странного часа как полночь.
А вообще банкротство - не единственная причина закрытия бизнесов. Часто дочери и сыновья не хотят становиться преемниками семейного дела. Цукидзи – это такой особый мир. Работаешь ночью, к полудню возвращаешься домой, и для тебя наступает "ночной отдых". Люди, работающие на Цукидзи, говорят между собой о делах на своём особом языке: они употребляют слова и термины, понятные только им самим. Женятся часто только на своих. Многие знакомятся со своими будущими мужьями и жёнами прямо на рынке. Стиль жизни Цукидзи тяжело понять и разделить человеку, который с детства не привык к нему. Нет, это не правило, разумеется. Вот, скажем, мой младший брат женился на девушке никакого отношения к торговле рыбой не имеющей. И ничего – счастливы.

Человеческие отношения - вот что отличает Цукидзи. Нет, не подумайте, бизнес есть бизнес – в этом деле нет места простодушию. Но всё же все здесь друг с другом знакомы, семьи близки, нет этого токийского снобизма и отчужденности нет. И это приятно.
Много лет назад все всё про всех знали. Жили в Цукисиме, работали на Цукидзи. Большинство соседей состояли в более или менее близких родственых отношениях. Здесь жили восемь семей с нашей фамилией 井田 - Ида. Во времена молодости моей мамы они регулярно собирались вместе. Семейные сязи были очень сильны. Сейчас почти все разошлись по своим дорогам... Иногда со мной здороваются на улице, а я даже и не знаю, кто этот человек.
- На самом деле изменения начались не сейчас, а в послевоенное время. - вступает в разговор мама. - После того как Япония проиграла войну, нас попытались научить демократии. Неожиданно пришлось адаптироваться к новой системе. Она была как бы "приспособлена" к Японии, но никто по-настоящему так и не понял, в чём там соль. Новые принципы были приняты скрепя сердце, старые отменены, и мы были более чем растеряны. Так вышло, что людям пришлось отвечать самим за себя. Коллективизм был заменен демократией и индивидуализмом. Только вот никто не знал, что это означает (смеётся). Новые нормы частично прижились, но большей частью наполовину. Я думаю, коммунальная жизнь развалилась только от самой попыткии изменить старые устои. Японцы, конечно, не могли остаться абсолютно традиционными, но заимствовали мы чужое довольно естественным образом, не отказываясь полностью от своего.
- Да, это так. Во время фестиваля Сумиёси люди, собираясь вместе, как бы отдают дань старым временам и собственной ностальгии. В течение этих трёх дней они собираются вместе и вспоминают старые добрые времена. Конечно, невозможно воспроизвести всё так, как это было раньше, но всё же...

- Кейко, если бы ты была фотографом, как бы ты показала Токио одним кадром ?
- О, это сложный вопрос... Я думаю, Сумида со всеми её мостами, которые идут один за другим.
- А вы, Ида-сан, как думаете?
- Да, река Сумида и моё любимое место. Когда возвращаюсь откуда-то издалека, я выхожу из дома, иду вниз по тропинке, прохожу через парк и спускаюсь по ступенькам к набережной Сумиды; я смотрю на реку и чувствую какое-то умиротворение. Ну вот я и дома.


Разговаривали renushka и Мина Гененц.

Продолжение следует...

http://www.livejournal.com/community/all_japan/231877.html?mode=reply&style=mine

Японский художник Kondoh Akino занимается живописью, графикой, делает инсталяции и рисует мангу.
http://kiteretsu.robot.co.jp/akinobox/

Японские художники, иллюстраторы, дизайнеры: mineyo uemura
http://www.livejournal.com/community/all_japan/240747.html?style=mine

http://www.geocities.jp/sadmoonjp/eng/index.eng.html

Кажется, не было еще:
Erika Yamashiro
http://www.geocities.jp/erikayamashiro/
и вот тут еще
http://community.livejournal.com/all_japan/263363.html?style=mine#cutid1

Мир, "которого не слышно".
Я встаю в шесть утра, беру корзину, собранную Бенихой накануне (в ней молоко, рисовые лепешки - мотии, соль, три стойеновых купюры) и иду к святилищу Инари. Лисий Бог любит антикваров и ему каждое утро они приносят дары, чтобы бизнес был удачным.
Сегодня я выступаю в крайне редкой роли - работаю хозяйкой салона вместо Такаси. Не то чтобы это невозможно, потому что Такаси такой консервативный японец, считающий, что в бизнес жене лезть не пристало, это невозможно потому что так записано в старинном кадастре рангов и классов, регламентировавшим в прежние эпохи многие аспекты жизни, вплоть до цвета одежды, формы прически и прочих мелочей. Согласно этому кадастру живут в нынешней Японии лишь несколько профессий - гейши, актеры Но, сумоисты и антиквары, из которых антиквары самые незаметные.
Я надеваю черное кимоно с валиком и шлейфом, украшенное заснеженными травами до самого пояса, подвязываю его черным нешироким поясом. Два нижних кимоно алого цвета. Этот наряд невозможен в современной Японии - он выглядит черезчур старомодным и странным, так не одеваются даже гейши. А в старой Японии этот наряд был не менее странным. Черное кимоно с черным поясом на женщине - признак творческого класса, такое сочетание не регламентировано ни в одном другом классе, кроме антикваров, но гейши могли носить его (как впрочем любое другое сочетание, потому что это был весьма свободный народец) с небольшими различиями. Рисунок кимоно обязательно должен носить самурайские черты, но если обычная женщина из самурайского рода носила просто скромное кимоно с цветочным декором, то кимоно антиквара должно быть обязательно украшено агрессивным "мужским" рисунком. С одной стороны, в память о первом официальном антикваре - Яманаке Сиканосуке, - с другой, потому что профессия эта сродни воинской. А вот рисунок до пояса и шлейф - это признак высокого класса. Алые нижние одежды позволялись ой как немногим - придворным, гейшам и антикварам.
С прической у меня дела обстоят хуже, потому что короткая стрижка просто не позволяет носить обязательные четыре шпильки и гребень, но я умудряюсь пристроить гребень на затылок.
В любой стране мира есть общества, клубы, в конце-концов кварталы, которые не доступны извне без особого "разрешения". Это закрытые общества, о которых знают лишь избранные, в которые попасть могут только избранные. Многие люди, идущие по улицам, едущие утром на работу, а вечером - домой, могут даже не подозревать о том, что буквально на расстоянии вытянутой руки от них есть что-то или кто-то, отличающийся особенными "привилегиями". В первую очередь, "привилегией" исключительного знания и исключительного общения. Таких обществ кругом может быть огромное количество. О японской боли я уже писала когда-то давно, сейчас речь пойдет о вполне мирном обществе антикваров.

Во всем мире антиквары - особое народонаселение, которое застряло где-то между археологией и похоронным бюро. Вы, гуляющие по улицам городов мира, видите (если, конечно, замечаете) огромное количество различных лавок, магазинчиков и магазинищ, салонов и просто рынков, где торгуют, меняют, собирают какое-то старье. Старье может быть любым - ценным и не очень, красивым и уродливым, редким и попсовым. Но среди всех этих магазинчиков и лавочек есть такие, которые не афишируют себя, снимая помещения на людных туристических улицах, они не занимаются обычными людьми - обыденность их не интересует, эти антиквары занимают особую прослойку антикварного общества. Так есть и будет во всем мире. Ошибочно полагать, что мир ограничен только тем, что вы можете увидеть и куда вы можете попасть. Вокруг и внутри есть такие места, куда обычным смертным доступ запрещен в силу того, что они простые и смертные.
Такие салоны открываются людьми странными, знания и опыт которых достигли такого уровня, что общение просто ради денег и продаж не интересуют их. Они пресытились такой мелочью. Теперь они работают по крупному. Таким антикварам интересен поиск, исследование, обманы, интриги, вероломство, бездушие, канибализм. Это шакалы и коршуны антикварного мира. Они имеют дело только с эксклюзивом, только с предметами составляющими "особое достояние" искусства. Эти антиквары не гнушаются отравлениями, кражами, обманами, - не потому что они настолько аморальны (хотя и не без этого), - а потому что они готовы на все ради того чтобы получить предмет вожделения (в основном клиента, но иногда и собственного), чего бы ни стоил этот предмет. Такие антикварные салоны и лавки работают со специальными клиентами. Клиентами настоящими. Теми, которые готовы азартно искать и ждать, пока не получат или не найдут то, что они хотят. Они не удовлетворятся просто похожей вещицей, они хотят ТУ САМУЮ вещь. И они готовы платить. Платить за конфидециальность, за исключительность, за эксклюзивность. И платить очень много. Причем снаружи почти никогда невозможно определить такого человека. Он может быть совершенно обычным. Может даже не выделяться из толпы и ездить на трамвае вместо Бэнтли, одеваться в джинсы и спортивную куртку, вместо костюма от Армани и быть обычным человеком. Но внутри этого человека таится огонь.
В Японии, как всегда, любое закрытое общество еще более закрытое и тайное, по сравнению с западными миром. Мир антикваров в Японии - особый мир. Те магазины, которые открыты по всей Японии - обычное развлечение для туристов и для обычных людей. В таких местах можно найти что-то приличное, даже что-то хорошее, но это будет лишь что-то обычное. Банальный антиквариат. Туристы радуются, обычные люди пользуются, но мало кто их них смогут получить доступ в настоящую сокровищницу.
Япония - единственная страна мира, в которой антиквар является профессией и входит в официальный кадастр. В Японии всегда любили красоту и прекрасные вещи использовались в быту, для подарков, в церемониях, при дворе и даже в лачуге бедняка. Но вот наступает век 16 и великий Яманака Сиканосуке, прозванный "дитя луны" - Юкимори, - присоединился к военным компаниям Ода Нобунага под знаменами Тоётоми Хидэёси. Помимо исключительного дара бесстрашного воина, Сиканосуке имел и редкий дар изысканного вкуса и взгляда, он прекрасно отличал произведение искусства от простой безделушки и из каждой военной компании помимо горы трупов Сиканосуке приносил с собой и горы ценнейших и прекраснейших предметов антиквариата и искусства, которые украшали замки правителей. Об этом знают немногие и немного, предпочитая выставлять на вид боевые заслуги Сиканосуке. Погибший в возрасте 33 лет Яманака оставил незаконнорожденного ребенка, возрастом 15 лет, который вместе с отцом служил в армии, но на должности малоизвестной и малопочетной - он был своего рода грабителем поверженных территорий. На долю сына Яманака выпало почетное задание собирать коллекции не только для верховной власти, но и для многих знатных людей, которые узнали о безупречном вкусе сына самурая, который передался его сыну Такаси от отца Сиканосуке. Но после смерти великого Яманака, правители не забыли заслуг его ни воинских, ни гражданских и Такахису Сиканосуке Яманака получил новое имя, звание, обязанности, герб и свои собственные земли, которые передавались теперь по наследству. Такахису получил новую родовую фамилию, взятую из звучания прозвища его отца - Юкимори, но записывалась теперь эта фамилия другими иероглифами, получил звание старшего советника -дайнагона и земли на третьей улице возле восточных гор в Киото. Токугава заверил в бумаге (которая до сих пор хранится в семье Юкимори), в которой засвидетельствовал официальное занятие семьи Юкимори - антиквары (или по старинке "искатели древностей"), определил его герб (который, что кстати, тоже бывает крайне редко, имеет два вида - официальный и регулярный) и утвердил особый ранг в кадастре рангов и сословий. Отныне один из сыновей клана Юкимори обязательно получал в имени иероглиф Така.
Но нас интересует именно мир, а не конкретная история, конкретной семьи. Так вот, упомянутый мной кадастр, регламентирующий многие аспекты жизни, вплоть до цвета одежды, формы прически и прочих мелочей, документ строго описал каким должен быть антиквар, что он должен делать и что за это получать. К концу 17 века в Японии уже было 9 кланов антикваров. К середине 19 века их было около 30. А в середине двадцатого века осталось шесть. Известность этих кланов разная - самые известные из них Номура, Ватанабэ, Юкимори, Тоцухиса, Харасобо (который прервался в 1998 г. с гибелью последного представителя рода, а имя было продано Юкимори) и Янаги, частично разделенный между Юкимори и Ватанабэ. Антиквары, так же как и гейши, постарались сохранить свою древнюю историю и уникальность. Благодаря Токугаве и его любви к прекрасному, антиквары получили многие привелегии, о которых могли только мечтать другие ранги и классы.
Но вместе с тем, сохранение этих традиций строго хранится в кругах настоящих антикваров в нынешнее время, по строгости соблюдения этих традиций они сопоставимы разве что с театрами Но, гейшами и синтоистскими святилищами.
Во-первых, заниматься антиквариатом должен только мужчина из клана. Отец или старший сын. Если и тот и другой умирают, а иных родственников мужского пола нет, то управление переходит к матери до момента ее смерти, после чего род прерывается (что случилось с кланом Харасобо). Работать антиквары могут только в собственном доме (как прописано в кадастре начала эпохи Мэйдзи "подаренном прежней властью в бессменное пользование"), снимать иные помещения они не могут, в отличие от обычных сувенирщиков. Женщины управлять основным бизнесом не могут, но разрешается с высочайшего позволения старейшины клана открывать вспомогательные заведения, где женщина может выступать в качестве представителя.
Кадастр рангов эпохи Эдо описывает, что дом должен быть отмечен клановым гербом антикваров и иметь обязательную прислугу, гербовую посуду, одежду и утварь. Антиквар имеет право использовать в одежде черный, красный, темно-фиолетовый и золотой цвета (цвета "запрещенные" для большинства классов), женщины клана имеют право использовать трехслойную одежду с использованием перечисленных цветов как в нижнем, так и в верхнем кимоно. Антиквары мужчины должны выбривать лоб до середины (признак самурайского сословия), носить высокую шапку и прическу (признак высшего ранга), женщины обязаны носить т.н. низкую прическу (признак самурайского сословия) и использовать до 13 шпилек (признак высшего женского ранга).
Старинные рода просуществовавшие до наших дней не все сохранили свои пристрастия к старине, не смотря на тщательнейшее воспитание потомства в духе любви к антиквариату и искусству, но во время американской оккупации, многие семьи либо переселились на континент, либо перешли в другие, более "прибыльные" профессии, потому что только самый сумасшедший человек мог остаться в разрушенной Японии и по прежнему не только продавать вещи, но и собирать их. Но, к счастью, антиквары в Стране восходящего солнца не только гнались за наживой (ибо какой антиквар не стремится получить больше), но и были своего рода меценатами - они кормили, поили, ухаживали за многими талантливыми людьми. Правда не безвозмездно - чаще всего за права распространять их рисунки, гравюры или живопись, за право обладать коллекцией, за эксклюзивное право иметь доступ до чего-то крайне важного. И в этом среди кланов была строгая конкруенция. Кланы делили, скажем так, сферы влияния - если прапрадед Такамото Юкимори поддерживал школу Куниёси, то вряд ли кто-то из других кланов уделит внимание этой школе. Это - раздел сфер влияния - негласный договор антикваров, который нарушить не мог никто. Тому пример история Тиканобу - клан Номура, который спонсировал его школу требовал от него определенной отдачи в творчестве - жанр бидзин-га, изображения красавиц, а сам Тиканобу любил баталии, он обратился за помощью в другой клан антикваров, но те передали информацию Номура, а Тиканобу остаток жизни рисовал для газет и журналов за гроши. В этом плане союз Юкимори - Ёситоси был более благоприятным, хотя и в нем было очень много секретов и недомолвок, которые даже сейчас семья старается обходить стороной.
Конечно, в середине эпохи Сёва многое поменялось. Осталось неизменным дух этой старинной антикварной клановости.
http://witch-kaito.livejournal.com/319586.html?style=mine#cutid1