Пишу в последнее время очень редко. Поэтому и эпиграф такой к подборке...

***
Черноглазый жестокий июль
Волчьи лапы кладет в изголовье.
Я скажу ему: «Муза, здравствуй,
Где ты был, сукин сын, весь год?»

ДВА МИРА
Два мира:
Черный и белый.
Два мира:
Солнечный – лунный.
Два мира:
Земля и небо.
Между ними –
Красное море.
Того, кто строит лодку –
Назовут предателем.
***
Одиночество не в душе.
Оно – в теле, и даже глубже.
В цепочке генетического кода,
Разделяющего навсегда.
***
Два мира: добро и зло.
Чтобы оправдать одиночество.
Физиологическое, как голод.
Чтобы разделить еще глубже.
Чтобы убивать без слез.
Ведь чуждое не страдает?
***
Маленькие лоскутки
Одного одеяла
Предпочтут не помнить о прошлом.
Пожирать друг друга,
Цепляясь за каждый миг одиночества.
Если бы только!
Разрушить его,
Заштопать единым нервом –
Все формы жизни, как бусы на нитку.
Чтобы боль не была – «чужой».
Но это еще страшнее
Для тех, кто рожден убивать.
***
Недохищники, недозвери.
Самый сильный вид на планете.
Самый страшный вид на планете.
Узнающий себя в зеркалах.
Ставящий себя под сомнение.
Единственный вид на планете,
Знающий чувство вины.

То ли Ларра с израненным сердцем,
То ли Данко с камнем в груди.
***
Если бы питаться лишь травами.
Забыв о том, как растет трава.
Забыв о том, как дышит трава.
Забыв о том, кто дает нам воздух.
Помня, что мы непохожие,
Как сводные братья.
Если бы питаться лишь светом.
Солнечными лучами.
Медленно стареющей звездой.
В животворном огне умирания
Забывать сострадание
К чуждому.

ЗМЕЙ И СОКОЛ
Для молодого сердца правда крыльев
Важнее хмурой истины богов.
Душа романтика – парящий в небе сокол.

Но годы заглушают сердца стук,
И крылья тают золотым туманом.
Твердеют перья, обращаясь в чешую.

Задумчив змей с янтарными глазами,
Познавший магию и солнца, и земли,
И спелых яблок терпковатый привкус.

Что для него теперь пустая высь?
Земля мудрее, ярче, полнокровней…
А сокол молод – что с него возьмешь?

Все соколы наивны и похожи –
Так снисходительный решает змей,
Бесстрастно наблюдая за полетом.

А сокол с высоты презренья полн
К бескрылой мудрости стареющего змея.
Ему все змеи на одно лицо.

Но ты рассудишь, кто из них мудрей?
Чья правда миру более угодна?
Без сокола печален небосвод,
Без змея опустеет твердь земная.

О ДУШЕ
"Чтобы понять, есть ли у животных душа, нужно самому иметь душу."
    Альберт Швейцер
У человека есть душа,
Но не завидуй, брат –
То, что навек уйдет во тьму,
Прекраснее стократ.

Прекрасней то, что лишь на миг
Сверкнет – и отгорит.
Не плачь о том, что наш огонь
С живою плотью слит.

Хоть посмеется человек -
В раю, среди руин,
Пусть он с бессмертною душой
Останется один.

ПРОЩАНИЕ С КОНЕМ
Мне сегодня сказал священник,
Что нет у тебя души.
Мне сегодня сказал священник,
Что ты в пустоту уйдешь.
Мне сегодня сказал священник,
Что в раю не будет тебя.

Он сказал - не ропщи на Бога,
Людям Бог подарил коней.
Я ответил - не надо Бога,
Пустота на двоих - честней.

***
Зверь
    с гривой из трав и ветра.
Имя твое Земля выдыхает утром.
И на закате
          пишет следами кошек,
Сладко мурлычущих
               перед ночной охотой.

Ты, повелитель трав,
            безжалостных к мертвым,
Ты, покровитель зверей,
                    детей и друидов,
Где тебе воля отныне? Земля под асфальтом
Травы хоронит и стонет
                   беззвучно и страшно.

Заперли Бога
           в храмах из мертвых деревьев,
Заперли Бога
           в бесцветных холодных молитвах.
Заперли Бога
           в клетку своих суеверий,
В идолы злобы и мелкого
                                      серого страха.

Где теперь место тебе, семикрылый Денница?
Участь твоя - сострадать
                   через ярость и муку,
Ради закрытого в клетке - прощать, ненавидя,
Сдерживать травы,
               что гневом и солнцем налиты.

Снится тебе в летний полдень,
                      как гибкие лозы
Крошат бетонные склепы тугими ростками;
К желтому солнцу, как тонкие хищные стрелы,
Бьют в высоту, сквозь тела, прошибая навылет.

Снится, как, в жертву приняв
                          животворную влагу,
Храм вырастает из трав, молодых и свирепых,
Из непокорных деревьев, из ветра
                            и лунных иллюзий,
Птиц, и мохнатых зверей, и волшебных драконов.

Но на рассвете
             устало поднимется солнце,
Срублена ива, и ветви в траве коченеют.
Срублена ива – беспомощным зверем осенним
Крыши терзает
                       рыдающий утренний ветер.

Решил собрать ссылки на все старые свои темы... С ужасом просмотрел и понял, что не всем ответил, хотя почему-то был свято уверен в обратном.

С конца: вот этот ужос можно не читать. Подражание Серебряному веку. Что удивительно, комментарии были почти пророческими. Цитирую Tay Iceheart:
У меня такая странная придирка... я обычно люблю критиковать размеры и рифмы. Тут все весьма-и-весьма на уровне в плане формы. И почему-то это огорчает. Кажется, что автору избранная им форма тесна, узка и неуютна. То есть, сложено аккуратно, но вот образы - они... не то чтобы стандартны или неоригинальны, нет. Они неиндивидуальны. Мне почему-то кажется, что вот этому автору вот этим стилем изъясняться не стоит. Свободнее и естественнее, что ли...

В какой-то момент я действительно отошел от классической формы именно потому, что было тесно. Слова оказались очень, очень правильными. Через время было интересно и познавательно их прочесть.
Тема сама вот: http://www.elhe.ru/cgi-bin/forum/YaBB.pl?num=1734

Гордое одиночное стихотворение: http://www.elhe.ru/cgi-bin/forum/YaBB.pl?num=1055144232

Еще порция, промежуточного: http://www.elhe.ru/cgi-bin/forum/YaBB.pl?num=1131554886

С небольшими повторами относительно предыдущего поста: http://www.elhe.ru/cgi-bin/forum/YaBB.pl?num=1178137899

Тоже с повторами, но и новенькое было: http://www.elhe.ru/cgi-bin/forum/YaBB.pl?num=1187964548

"Митяй" - что-то вроде небольшой поэмы: http://www.elhe.ru/cgi-bin/forum/YaBB.pl?num=1202045653

Опыты в прозе - типо начало романа. Предупреждаю: там править и править...
http://www.elhe.ru/cgi-bin/forum/YaBB.pl?num=1188397586

Еще проза - "Сказка об уме человеческом" - http://www.elhe.ru/cgi-bin/forum/YaBB.pl?num=1131554282

С этого момента не буду множить темы. Что новое напишется - буду бросать сюда. А то 1. ужасает количество повторов, 2. ужасает количество комментариев к моим постам, которые я, получается, невольно проигнорировал... просто потерял темы.

Меня "Два мира" потрясли. Читаю и перечитываю, и почему-то дышать забываю.

Лео Тэамат, спасибо... Это для меня одно из "ключевых", наверно.  :-[

Сегодня перебирал старые стихи, которые написал когда-то и даже не перепечатывал. В основном там ерунда полная... но попадаются хорошие строчки. Вот и получилось - выдрал одну такую понравившуюся и из нее сделал новое стихотворение)

ПРОЩЕНИЕ
От луны до зари рассекая небо,
Драконьим словом терзая душу,
Из земли поднимался зверь неведомый,
В ореоле трав, обласканных ветром.

Говорил о мирах, где людям не место.
Говорил сурово, словами ранил.
И шли к ему волки, и псы, и свиньи,
Ползли скорпионы, летели бабочки.

Дал голоса человечьи каждому,
Род человечий клеймить проклятием.
Только собаки молчали скорбно,
Да кошки не знали, в какую им сторону.

Зверь открыл все тайны творения,
Сказал всю правду, и бросил в агонии.
Люди смотрели вслед уходящему,
Вслед непростившему Богу - и плакали.

Ветер пустыни, скупой на признания,
Видел, как там, где пески ядовитые,
Падал, травой прорастая заново,
Зверь, зажимающий рану под крыльями.

Ветер - единственный - слышал прощение.
В новом Саду, что взамен пропавшего.
В новых травах и мхах, что взамен растоптанных.
В песнях птиц и зверей, что взамен загубленных.

ПОСТСКРИПТУМ: Да, опять забыл сказать - открыт для критики и замечаний, любое мнение мне интересно. Так что можно грызть, но нежно и не за хвост -)

Ой!..  :'(

Очень хорошо - вот последнее (просто хвост ухватила, а остальные потом почитаю внимательно, обещаю :)). Эпическое такое. Жалко зверя... :(
(шепотом) Только...ммм... что он бросил в четвертой строфе? Людей?

PanchaDevi записан в 06/11/10 :: 5:17pm:

Ой!..  :'(

Мяу? :-?

Ingolwen, спасибо  :-[. Кстати, да, там в заглавном посте последнее стихотворение из этого же цикла.


записан в 06/11/10 :: 5:22pm:

(шепотом) Только...ммм... что он бросил в четвертой строфе? Людей?

Ага... *задумчиво* Да, затык небольшой. Только не знаю, как исправить, чтобы не было лишних многочтений. Вроде по общему контексту должно быть понятно, а вроде по факту да... недочет  :(

И немного добавки...
Маленькое совсем стихотворение. По идее, оно должно было вписаться в "Два мира". Я крайне удивился, перечитав и там его не обнаружив. Но, увы, не представляю, как этот кусочек приклеить, не разрушив конструкцию из шести "граней"...

***
Плачет ли звереныш,
в первый раз лишив жизни?
Мы знаем, что нет, -
Мы никогда не видели.

Еще одно, найденное в черновиках бог знает какого года, немножко подправленное и вытащенное на свет божий.

***
Я Маугли
Забывший звериный язык.
Меня воспитали волки
Из детских любимых книг.

Я видел их в зоопарке
И несколько раз - в кино.
Я - городской волчонок,
Я ненастоящий, но -

Я видел во сне Шер-Хана
С глазами, как две луны,
Он умирал в капкане.
На лапе чернела кровь.

Я забыл наши ссоры
И обнял его, как отца.
А когда к нам пришел Охотник,
Я принял его стрелу.

"Прощение" потрясающее...

Йаххи, спасибо...

Еще небольшое... написал, потерял, нашел и перепечатал)

ПТИЦЫ
Слишком светлое небо
Сегодня над горизонтом.
О небе мечтают не люди -
Мечтают бескрылые птицы.
Мечтают птицы без перьев,
Птицы в потрепанных джинсах,
Шестнадцатилетние птицы...

А люди стреляют уток
Над камышами.

Писалось в то же время, что и "Два мира". Собрано до кучки и отредактировано сегодня.

БОГ
Неуклюжая надежда
Современного человека
На что-то там -
За линией горизонта
И линией стратосферы.
На что-то сильнее черных дыр
И суровее взрыва сверхновой.
На что-то светлее нейронных звезд...

На мудрого седого примата,
Спящего в рукавах галактики.
Который осознал и создал
Духа-Оленя и Духа-Волка,
Всех тотемных духов, что были и будут.
Для каждой искры живого,
Рожденного эволюцией.
А себя осознал как бога.

Но такой же зверь -
Между Оленем и Волком.
В общем, незлой.
Просто капризный и старый.
Сначала «Любите друг друга».
Потом «Убивайте вот этих -
Они мне не нравятся».
В нем есть доброта,
Как во всяком животном.
Как зверь, он хочет быть лучшим.
Единственным богом в мире.

Но люди
Современные, испорченные
Телескопами
И микроскопами
Ищут того, кто творит
Не из глины - из атомов.
А Он не умеет...

Через тысячу тысяч лет
Юный пушистый воин
Скажет, потрясая копьем:
-Воины из рода Кота,
Род Человека бросает вам вызов!
Среди сотен крысиных племен
Не будет только
Племени Крысы.

Как всегда, мнение, критика приветствуются)
И конкретный вопрос: в черновике было "Воины из рода Орла". Потом заменил на Кота... но как лучше?

Евгений, отвечая на Ваш вопрос про стихотворение "БОГ": на мой взгляд, "Орла" - лучше. Но независимо от этой строчки стихотворение потрясающее.

И еще хотела сказать:

Цитировать:

А люди стреляют уток Над камышами.

Умеете Вы ставить точку...

Не, пусть остается "Кота". Орел, конечно, звучит горже, но времена мельчают...

Лео Тэамат, спасибо... А насчет точек - ну вот так получилось) Оно само.
[Li], ну вот, а я уже хотел со спокойной совестью возвращать обратно  ;D
Насчет Орла и Кота... Лично меня смущает, что кот - слишком затертое противопоставление кошек и мышек. Но, может, это я тут предвзятый, а со стороны виднее. Поэтому и прошу высказаться  :-[
А заодно еще стихи. Небольшое предисловие: вообще-то страшно не люблю всякую околосамоубийственную тематику, так что, когда написал в очень паршивом настроении, отложил в дальний угол. А потом, через время, откопал. И, как ни странно, оказалось не все так ужасно)

***
Нечем было перевязать кровь.
Тогда он взял кисть
Тонкую, как лезвие,
Создал мир на клочке бумаги.
Горы, пагоду, ветку вишни.
Горластых петухов.
Дракона, что спрятался в облаках.
Алый тускнел, становясь багровым.
Сухим и мертвым.
Мир прожил меньше часа.
Мастер тускнел вместе с ним,
Истекая алым.
Алой краской, недолговечной
и некрасивой.
Из опустошения в пустоту -
Небольшая потеря.
Только отчего-то жалко
Пагоду, петухов, дракона
И цветущую ветку вишни.

А для сравнения. Как будет с орлом? "Юный пернатый воин" и тоже против племени крыс?
___

И очень понятно, что нехорошего в самоубийственной тематике. Вот так, по нервам, напрямую, да.

Цитировать:

А для сравнения. Как будет с орлом? "Юный пернатый воин" и тоже против племени крыс?

Нет, они ж все крысы) Племена крыс. Как у индейцев - племя Ворона, Волка, Карибу и т.п.
Вот, собственно, какие были варианты:

Через тысячу тысяч лет
Юный пушистый воин
Скажет, потрясая копьем:
-Воины из рода Орла,
Род Человека бросает вам вызов!
Среди сотен крысиных племен
Не будет только
Племени Крысы.

Через тысячу тысяч лет
Юный пушистый воин
Скажет, потрясая копьем:
-Воины из рода Змеи,
Род Человека бросает вам вызов!
Среди сотен крысиных племен
Не будет только
Племени Крысы.

Так это про крыс!.. Тогда Кот не покатит, ишь как затушевало смысл пушистостью. Пернатого Орла тоже можно с пушистым перепутать. А змею пушистой никак не назовешь. Голосую за "Змея".

[Li], пожалуй, что так) Оставлю Змею. Спасибо.

Еще несколько стихотворных опытов...
ДУХ ЗЕМЛИ
Небо, небо милосердное!
Бесконечное, светлое небо!
Все кровь и кровь по моей траве,
По моей траве златотканой,
По коврам изумрудно-солнечным.

Пришел ко мне демон с человечьим лицом,
Объявил себя господином Земли,
Простертой
Под ногами его железными.
Я сказал ему: «Князь мира сего,
Кровавые у тебя мечты –
В них асфальт и бетон, и ружье скорострельное».
Он ответил мне без слов запутанных,
Он ответил мне свинцовой любовию,
В сердце ужалил свинцовой нежностью,
Обнял руками железными,
Да мертвого оплакал камнями острыми.

ЭВОЛЮЦИЯ
Стихи растут из кончиков пальцев.
Тактильные ощущения
Неохотно преобразуются в слова
Трансформируясь, как цветок
Дикого ириса.
В корень, в стебель,
в бутон и дальше
Распускаясь по воле солнца.

Стихи растут из крови и тканей,
Пожирая изнутри.
Как личинки осы-наездника.
Муза откладывает зародыши.
Черно-желтая, слюдяные крылья.
Фасеточный, многомерный взгляд мироздания.
И когда приходит время
Все слова прогрызают путь.
Раз за разом опустошая оболочку.
И потом - лишь высушенная кожа.
И новые музы вдохновляют поэтов
Жалом с зародышами.

Стихи растут из мыслей
По теории эволюции.
Оттесняя и пожирая слабых.
В кипящем котле нейронов
Как звери, борются за выживание.
Объединяясь в стаи и прайды.
В строки и строфы.
Короткие программы-вирусы,
Внедряясь в чужие мысли,
Дробясь искаженными копиями,
Размножаясь и продолжаясь,
По правилам естественного отбора.

Стихи растут из чувств.
Из невысказанных желаний.
Из снов о полетах.
Искусственной формой бытия.
Легким наркотиком нереальности.
В полусне
Хлопнув комара ладонью.
Мечтая о полете и убивая полет.
Подменяя ценность живого
Красивым словом о крыльях.

Стихи растут из крика
Из треска срубленного дерева.
Из неизбежности угасания
И перехода в ничто.
Стихи - как люди и звери.
Как роботы и травы.
Всего лишь новая форма жизни...

Евгений, чувствую, что становлюсь Вашей поклонницей.
Нет слов...

Лео Тэамат,  :-[

Вчерашнее, в автобусе. Почему-то именно в движении пишется намного лучше...
Первое - возможно, часть будущего цикла. Если сил хватит и настрой не уйдет)

БИОС
Мне сказали, что я человек -
Особая штука.
То ли глина, то ли астрал -
Но ни капли плоти.
И уж точно не той, из какой состоят
Волки.
И уж точно не той, из какой состоят
Травы.

Вы учили, что я человек -
Особенный разум.
Что стремится за грань своего бытия -
Выше.
Отчего же вам странно, что там, за чертой -
Волки?
Отчего же пугает, что там, за чертой -
Травы?
Что за гранью и выше всех нас -
Биос.

ЗООПАРК
Мимо клеток ходил
Призраком белокрылым.
В гриве ветер осенний
Да пряди ивы.
Лапой тяжелой сбивал замки,
Отворял двери.
А после молча шагнул
Да в самое небо.

Только звенело в небе:
«Живите в мире».

Олень сказал: «Но лев разорвет меня,
Страшно выйти».
Лев сказал: «Что будет, если
Оленя не догоню?
В клетке сытно».
Выдра сказала: «Так далеко
До реки настоящей.
Не дойти мне».

Человек сказал: «Но олень - моя пища».
Человек сказал: «Но лев меня растерзает.
Зачем мне жить с ними в мире?
Долго учиться».

Никто не шагнул за дверь.

Эх, хорошо...

А интересно, "мохнатые" (в смысле, в рамках субкультуры furry) стихи - это можно считать уже литературным течением, или пока нет?

Элхэ Ниэннах, ну, это спорный вопрос. Именно звериных стихов и в субкультуре-то мало... А у меня эта тема давно внутри была, раньше, чем я вообще узнал про фуррей. Так что не знаю, фуррьные у меня стихи или нет...  Наверно, скорее уж терианские)

Теоретически, опять же - наверное, можно. Но я в "фуррях" не специалист :) Это мне вольная мысль в голову пришла.

Элхэ Ниэннах, я тоже не специалист, просто немножко соприкасаюсь шкурами)
Хотя вот даже жалко, что из всего разнообразия творчества сейчас в фурри-среде преобладает арт... очень редко - скульптура и поэзия, немножко лучше с прозой, а вот музыка - ее особо не выделишь по степени фуррьности...

Еще немножко. Относительно старое.

ОСЕНИ НЕ БЫЛО...
Даже осени я далекий.
Осени не было в моем мире.
Ни один из пяти сезонов
Не кружил листву золотую.

Обнаженность и беззащитность,
Желто-красный и рыжий с серым.
Отворяются двери в небо.
Расступитесь, седые звери!

Расступитесь, больные звери –
Волки неба и тигры тверди.
Солнце падает желтым снегом,
Гаснет с листьями в сером ветре.

Больно в золоте, больно в черном...
Боли не было в моем мире.
Боли рыжей и серо-красной
Обнаженно-седой и вечной.

***
Изумрудным гепардом
Смерть пришла.
С гривой шелковой.
С десятью рогами витыми.

Рваное мясо, кровь
Глаза остекленелые
Претворяя в жизнь
Переливая в новый сосуд
Квинтэссенцию боли.

Мертвые тоже дышат.
Даже кости, хребтины острые,
Ребра бело-бурые
Вздымаются.
Моргнешь только –
Раскрошится сахаром
Иллюзия жизни.
Время
Слижет крупинки
Языком-теркой.

Изумрудным гепардом
Трава потянется.

***
Мягки шаги князя мира сего.
Сквозь зрачки огневеет солнце.
Под ребрами зреет другое –
Белое, неземное, злое.
Выстраданное.

Изгнанник кристаллов и звезд.
Органический грех абсолютного.
В сердце – жизнь, в челюстях – смерть.
В лапах – тяжесть.
И дерзость – в крыльях.

В глазах – ярость, в грудине – боль.
В горле – вечный крик умирания.
Зреет сверхновая –
Свето-вой.
Свето-рычание.

Что успел записать в автобусе под вдохновение... Родилось из спора с одним человеком о Гумилеве. Том самом, который Николай Степанович.

ГУМИЛЕВ
Он не писал стихи -
Ковал лезвия.
Не ощущая мира,
Осознавал его.

Строил себя, как храм.
Ломал - и все заново.
Струны звучать заставлял,
Заставлял чувствовать
Не то, что в сердце -
То, что правильно.

Все стихи писали, а он -
Ковал лезвия.
С тонкой богатой резьбой
Да смертельной гранью.
Не для боя -
Для удара под ребра.

И чтобы глаза в глаза.

Хм... Надо бы почитать стихи Николая Степановича. Чувствую - понравятся.

*Задумчиво* а меня в моем ЖЖ уже попытались за это стихотворение растащить на атомы... фанаты Гумилева. Фыррр.
Неужели еще не доводилось почитать? Это же... это же Гумилев!
На самом деле, после Лермонтова, которого я читал в детстве, первый поэт, которого я не только всего перечитал и половину знаю наизусть, но еще и единственный, кто меня сподвиг на подробное изучение биографии, чего я никогда не делал))
Только не советую читать хрестоматийные выборки, они убийственны... начиная с длинных и пресных "Капитанов".
Кстати, я думаю... а в Скрижалях же его не было? Может, выставить избранную подборочку?..

А за что на атомы-то? По-моему, очень хорошо...

Элхэ, да как выяснилось в общении, человек просто больной на всю голову... вне зависимости от качества обсуждаемых стихов. Ну его, это странное дивное...

Ну вот, добралась, прочитала все стихи :). Что касается качества - оно очень хорошее. И, кстати, для Вас, Евгений, переход с твердых классических форм на свободную интонацию сказителя был действительно очень удачным решением. Это лучше выражает Ваше мировоззрение и придает всему мифологическое такое звучание, былинно-эпическое местами. (Только не заходите слишком далеко и не пишите стихи в строчку по нынешней странной моде, ладно? Хорошо, когда ритм все-таки подчеркнут).

Когда прочитаешь сразу много Ваших стихов, вырисовывается целая картина, этакий легендариум (фуррьный, ага ;)), и это хорошо. Чувствуется личность и сформировавшееся собственное мировоззрение. Мне лично "отзывается" не все, у нас с Вами разные истоки и прочие потоки, и некоторые стихи мне идут как бы "со стороны" - по содержанию и настроению именно (что никак не умаляет их художественных достоинств :)). Но вот эти очень отозвались:
"Два мира", "Змей и сокол", "Прощание с конем", "Зверь с гривой из трав и ветра...", "Прощение", "Нечем было перевязать кровь...", "Эволюция", "Зоопарк", "Осени не было".

Еще очень нравится в стихах и в мировоззрении это... осознание себя частью Великого Круга Жизни, вот :).

(оффтопично) Ну, справедливости для, надо сказать, что некоторые стихи очень хорошо смотрятся именно "в строчку" - и, видимо, это для них наиболее адекватная форма. Тут надо тщательнЕе формулировать, я думаю.  :)То есть, если у человека (у Эовинки вот или Лео) именно так оно и пишется, то и хорошо. А если человек именно из следования "моде" стихи, для такого не предназначенные, в строчку начинает фига... м-м... писать, то это, ясное дело, нехорошо и непонятно, зачем.

Ingolwen,  :-[ Спасибо. Собственно, для меня оно и есть цельная картина со сквозными образами... И если оно так воспринимается... в общем, не умею я отвечать на такие слова, просто спасибо.

А вот с прозой у меня все гораздо проблематичнее... но вот написалось небольшое. История имеет вполне себе реальный первоисточник. Антураж, естественно, уже переработан.
Главные герои:
Фабиан: http://hontor.ru/photo/uzornyj_drakon_fabian/2-0-6730
Экселя еще не лепил)

Сказки Гнезда: про враки
Фабиан среди малышей-драконов был самым старшим. Всего на год, но очень гордился этим и порой зазнавался. К тому же, он единственный из всех драконят уже летал самостоятельно в горы, в летнее Гнездо - на отдых.
Любознательный дракончик Эксель как-то подошел к старшему:
-Расскажи, что там было, в летнем Гнезде? Ты видел священные горы? А древние книги наших предков? А настоящих оленей?
Фабиан не очень-то любил возиться с малышней, а любопытный Эксель его утомлял. Вот и решил - наплету я ему всякой чепухи, а потом посмеюсь. Больше с глупыми вопросами приставать не будет. Прокащлялся, полыхнул огнем - огня того было как от спички, но Эксель и так еще не умел. И начал рассказ:
-Конечно, я видел оленей. Мы даже на них охотились. Рога у оленей - знаешь, какие? Зазеваешься - в бок получишь! Но я знаю пару секретов, мне их рога нипочем. Вот, значит, выходим мы утром на охоту, и - прямо на вожака, а у него не рога - копья. Стоит, глазами сверлит, землю копытом роет. А я на него с ветки-то и прыг!..
Фабиан рассказывал и рассказывал, вдохновенно врал, расписывая подробности, распаляясь все больше, - из ноздрей полыхал дым, он встал на задние лапы и передними показывал, какие были рога у оленя, как много древних книг они с друзьями нашли в затерянном Гнезде, какое большое солнце утром над священными горами, куда только взрослых пускают... Эксель слушал, затаив дыхание, во все глаза глядел на рассказчика, аж хвостом стучал от восторга. Фабиан, почувствовав, что его фантазия иссякла, торжественно закончил:
-Вот такое было лето!
Эксель с тех пор за старшим хвостиком ходил, во всех играх на него равнялся. Фабиан терпел - ему льстило такое внимание. Но однажды вечером, у костра, Эксель попросил еще раз рассказать про летний отдых. Да вот беда - непутевый обманщик уже позабыл все яркие подробности, и к тому же был не в духе.
-Вообще-то я тебе врал. Я все придумал. Мы просто купались в озере и учились летать.
Но Эксель ничуть не расстроился. И даже не удивился. Он улыбнулся и ответил:
-Я знаю. Но ты так красиво врешь. Соври мне еще что-нибудь... пожалуйста!
Фабиан совсем этого не ожидал. Ему стало стыдно перед младшим. Чтобы загладить свою вину, дракон придумал новую историю, на этот раз совсем уж невероятную, но Эксель слушал, затаив дыхание.
Прошло много лет, маленькие драконята выросли. Эксель стал путешественником и естествоиспытателем, Фабиан - известным сказочником. Они встречались редко, но оставались друзьями до самой старости.

Хорошие слова про хорошие вещи говорить легко и приятно :).

Про драконят - душевно, можно целую серию сказок наврать ;) (причем старинное значение слова "врать" - это и есть "рассказывать сказки", как в поговорке "Не любо - не слушай, а врать не мешай").

У нас, кстати, тред был заведен в "Галерее" про драконов:
http://www.elhe.ru/cgi-bin/forum/YaBB.pl?num=1270084616

Ingolwen, а я так и задумывал - небольшой цикл) Вот только детства своего почти не помню, да и из чужого почему-то не вспоминается яркое...

Зато вот пока суть да дело, ездил на Грушинский, и пробило меня в дороге на стихи... в неприлично больших количествах) Так что буду потихоньку выкладывать.

ТАНАТОС
I
Самый темный и жуткий процесс бытия -
Смерть.
Тело трепещет, становится
Будто чужим.
Боль, от которой
Муть и черно в глазах.
А трава пахнет резко и душно -
До тошноты

Время-вода превращается в желтый мед.
Время густеет, чернеет в груди, как кровь.
Тело немеет -
Замрет отзвеневшей струной.
Последняя дрожь. Пустота.
Агония. Хрип.

II
Человек или зверь - неважно,
Кто бьется, угасая, в пыли.
Царапает землю когтями,
Или рукой зажимает
Тонкую, под ребром...

Смерть смотрит молча.
Вытирает с лезвия кровь.
В человеческом облике -
Темное пламя мира.

III
Желтые глаза
Как осенний лист,
Намертво вмерзший в лед.
Неподвижно-тревожные
Пятна зрачков.

Взгляд как кинжал
Со стертой до черноты
Рукоятью.

IV
Тот, кто умеет смотреть,
Как растворяется в бездне
Жизнь, будто кровь в океане.

Беспристрастный Танатос,
Бог, познающий себя.
Желающий знать,
Как умирают
Боги.

V
Только несущий смерть
Помнит истинный смысл
Сострадания.
Видящий смерть, какой ее знают
Дети, звери и боги.
Кто смотрит, как в зеркала,
На агонию гаснущей жизни.
И не боится.

VI
Если б не сон, не греза -
А наяву
Смерть выбирать дозволено было людям,
Знаю, кому
Доверил бы этот миг.

Чтобы узнать,
Как умирают - звери.
Чтобы узнать,
Как умирают - боги.

Кашляя кровью, увидеть
В желтых глазах,
Словно в зеркале огненном -
Тайную боль
Границы.

ЗЫ: самое страшное - отстрелялся. Остальное мне не так боязно выкладывать... (а от этого сам бегаю, как от огня).

Для контраста: маленькое и легкое)

***
Серебряный лидер
В небе, высоко в небе.
Выше птиц, между солнцем
И облаками.

Видел его во сне,
Да не успел научиться.
В крыльях неловких путаясь,
В рыжих перьях.

Видел его во сне,
Да сон оборвался...
Успел лишь коснуться губами
Серебряной тишины.

+1 к вышесказанному: "Два мира" - очень.

Слово "физиологическое", имхо, плохо: выбивается из стиля - комично как-то.

Noellean, спасибо.
Насчет "физиологический" - да, оно несколько странно звучит для стихотворения... беда в том, что это именно то нужное слово, которое точнее любых синонимов отображает смысл. Может, когда-нибудь...

Еще кое-что из нового.
МИРЫ СОТВОРЕННЫЕ
Миры создавать - это больше, чем просто дерзость.
Бросить вызов богам в их от века законном праве.
Ты решился? Вены открой, выпусти кровь на волю.
Очертания мира лепи из жертвенной красной глины.

Душу разбей на осколки, раздай ее твари.
Не утаив ни крупинки, ни малой искры.
Душа разрастется деревом-Иггдрасилем,
Средь прочих миров в космическом разнотравье.

Не будет награды, не жди внезапно спасенья.
Иссохшее тело растреплет голодный ветер.
А мир и не вспомнит, а мир придумает бога.
Всесильно-бессмертного, глупого истукана.

"Миры сотворённые" вызвали ассоциацию с Чёрной Книгой Арды...
(а то, что стихи потрясающие, я даже и говорить не буду, потому что буду чувствовать себя Капитаном Очевидностью :) )

Цитировать:

"Миры сотворённые" вызвали ассоциацию с Чёрной Книгой Арды...

Хы-хы, ну это, наверно, потому так выходит, что именно Мелькор для меня в свое время стал идеалом демиурга, творца. Так что когда затрагиваю эту тему, то от созвучий не убежишь)
Но вообще вышло как-то пессимистичнее, чем планировалось... Во всяком случае, в той космогонии, к которой это относится, демиург, конечно, сильно "обтрепывается", но крупица собственного духа при нем таки остается. И вернуться он потом может. И будут ли его помнить и как именно - это он тоже может заложить в мире...
Но стихотворение космогонию проигнорировало)

Еще из нового. Родилось из разговора об облаках. Вполне реального.

ОБЛАКА
Мы слишком банальны
Для облаков.
Лошади, замки,
Сны и мысли.
Как будто не небо, а зеркало
Подвесили над землей.
За облаками
Не видим бездны
Без слов, без знаков, но с глубиною.
И вместо облаков мы наблюдаем
Мечты людские,
Парад фантазий.

Смотреть бы
Без осознанья ложного, и видеть:
Лишь красота дыхания планеты
В неспешном танце
Лазури с белым.

Ай, какое здравое великолепие в последнем! За это прощаю всё предыдущее :) (два предыдущих)

[Li], а за что предыдущее попало в опалу?:))

Так чуть не начала отвечать! :) Стихами.
Вот был бы ужас! Насилу удержалась. ;D

"Облака" - красивая идея. Вообще красиво.

Но меня терзают смутные сомненья, верно ли употреблено слово "осознание". Осознание бывает ложным? Имеется в виду приписывание значения, нет? А осознание - это понимание, постижение... Если не вру. =)

Еще: "Смотреть бы/Без осознанья ложного, и видеть" - запятая лишняя, опять же - если не вру. =) (Однородные члены предложения + и.) Может, раз авторская пунктуация, лучше тире?

"Танатос" - потрясает. Перечитываю снова и снова.

[Li], так ну и зря, это же интересно) Это значит - затронуло... а что хотя бы хотелось ответить?))
Noellean осознание употреблено вполне осознанно - человек много чего "осознает" особенно в плане всяких философий).
А вот с запятой сложнее. По правилам пунктуации ей вроде там не место... но тире дает слишком большую паузу, а пауза тут таки нужна... в общем, буду думать, буду...
Лео Тэамат хых, а я вот его перечитывать не могу... кажется, это у меня второе такое стихотворение, которого я сам избегаю)

И продолжаю выкладывать новенькое... (хотя состояние швах, траванулся чем-то, теперь лежу с температурой и специфической пакостью). Так что лирики философской сегодня не будет))
Совсем для меня несвойственное (как-то все политические прелести обычно мимо вдохновения проходят, не то, чтобы я об этом не задумываюсь... но и писать не пишу. А тут вот вылетело).
Вообще это безобразие надо исключительно вслух. Очень, очень ехидным и гадким голоском. Театрально так, с выражением... Посвящается общему бардаку и в частности небезызвестным случаям с отстрелом архаров чинушами и попытками захватить Утриш.
ДЕМОТИВАТОР
Граждане, платите налоги!
Будьте социально ответственны!
На наши невинные шалости
Не хватает общественных денег.
Не стесняйтесь - пополняйте бюджет.

Граждане, вкладывайте деньги
В освоение заповедников!
Всяким утришам нечего
Без дела шуметь можжевельником.
Даешь там новую дачу!

Граждане, вкладывайте деньги
В отстрел краснокнижных животных!
Они все равно вымирают.
(Минус статья расходов)
Оттянемся напоследок!

Граждане, платите налоги!
Мы вам обеспечим старость
(В раю, на десятом небе).
Платите исправно налоги -
За это мы все не развалим,
А только подпортим - чуть-чуть.

Я только два слова о "Танатос", о внутреннем содержании, обо относительно внешнего оформления не разборщик вообще. Два момента, относительно которых мое несогласие пожелало встрять в поток изложения вашего творчества.


Цитировать:

Самый темный и жуткий процесс бытия - Смерть.

Несогласие первое: то, что описывается далее - это скорее предсмертная агония, со смертью ничего общего не имеющая.  А сама смерть - это и не процесс, в общем то, мгновенный переход из одного мира в другой, тихий и безболезненный. Смерть - это светлое мгновение.


Цитировать:

Беспристрастный Танатос, Бог, познающий себя. Желающий знать, Как умирают Боги

Бог.. Я не знаю, какое значение, что/кого вы подразумеваете под этим словом из трех букв.. Несогласие второе: Боги Те существа "наверху", наделенные высшей силой и мудростью, они не умирают, ибо ведают истину, что смерти нет. В познании себя нуждаются другие боги, те, которые здесь, которые живут во плоти материального мира, которые люди.

PS Простите, водится за мной такой "грех", переводить образные прикрасы поэзии и литературы в жизненные реалии, что поделаешь.. :)

PPS Иллюстрация на тему:

Сериал "Supernatural". 5й сезон. Апокалипсис на дворе мира. Четвертый всадник, имя которому Смерть, собственной персоной на улицах обреченного Чикаго:
http://www.youtube.com/watch?v=u1EzU9sLQ6I

Кольца четырех Всадников Апокалипсиса сыграли с Дьяволом дьявольскую шутку. Опять эти кольца... ::) Впрочем, и верному Архангелу Михаилу досталось.

Ой, нет, не надо мне про "Сверхъестественное", я его на дух не выношу)) Смотрел пару серий - хватило за глаза и за уши...
А что касается определения смерти, то тут уже, пардон, разница в трактовке. Одно дело - момент смерти, совсем другое - смерть как процесс, включающий в себя преагональное состояние, агонию, клиническую смерть и собственно биологическую. Впрочем, вам не кажется, что о восприятии и отношении к смерти спорить так же глупо, как о восприятии любви? У каждого человека это восприятие и осознание несколько различается.
А что касается богов, то 1. Тому же Танатосу Геракл хорошо намял бока, а значит, теоретически мог бы и убить. 2. Скандинавские боги вполне смертны (Рагнарек).

Идут ли слонопотамы на свист, и если идут, то зачем?  ;D

Цитировать:

Ой, нет, не надо мне про "Сверхъестественное", я его на дух не выношу))

Ну, на вкус и цвет, как говорится.

Цитировать:

Впрочем, вам не кажется, что о восприятии и отношении к смерти спорить так же глупо, как о восприятии любви?

А спорить вообще глупо ;). Так я ж с вами и не спорю, на то оно и имхо. Трактуйте, как вам угодно.


Цитировать:

А что касается богов, то 1. Тому же Танатосу Геракл хорошо намял бока, а значит, теоретически мог бы и убить.

Фантазии фэнтэзи.. Убить Смерть.. Да, конечно, почему бы и нет.

Цитировать:

2. Скандинавские боги вполне смертны (Рагнарек).

Вполне :). В другой сказке Одина вон и Люцифер легким движением руки на "тот свет" отправил. Правда, вы эту сказку на дух не..

А вообще, там есть примечание "PS", так что.. :)

Эль, нет, ну если это имхо подразумевает точное знание, какими должны быть боги и насколько светлый момент - смерть... что тут скажешь - блаженны верующие, а мы, материалисты, все еще в поисках) И, кстати, древнегреческие мифы - это не фэнтези. Люди в них как бэ верили... И боги у них были ничуть не хуже ваших современных представлений о богах  ;)
Ну а что касается PS, то богов я к жизненным реалиям не отношу, уж извините) Для меня это как раз сугубо объект литературы и культурологии, а в разных культурах боги обладали разными качествами. Какие хочу - такие и пользую )

Цитировать:

Ну а что касается PS, то богов я к жизненным реалиям не отношу, уж извините) Для меня это как раз сугубо объект литературы и культурологии, а в разных культурах боги обладали разными качествами. Какие хочу - такие и пользую )

Ну так и я ж тоже не отношу, чего тут извиняться. Потому и примечание вставила.
А насколько смерть -  светлый момент, так об этом каждый судить может, потому что каждый переживает этот "процесс" ежедневно, когда спать ложиться. Заснули - и вас уже нет. Разве это больно? Вот и смерть -  тоже самое: раз - и.. только уже не проснулся.

PS А пользуете вы, да, умело, чрезвычайно ярко выраженно :)

ну-ка, ну-ка, что там про *не больно*?  ::) А как же смерть от болевого шока? Три часа мучений и ты спишь?

"Три часа мучений" - это борьба за жизнь. Смерть - это когда уже не больно. Это мгновение, повторюсь, а не затяжной (как вариант) предварительный процесс.

Как уже было сказано - процесс умирания (а это именно процесс) штука, бывает, довольно затяжная и болезненная. И странно рассуждать - сладко ли засыпается  ;D
Сближение смерти и сна... Ну, в некоторых культурах это приемлемо, но вообще-то это ни фига не так, засыпание и агония - примерно как записная книжка и пупырышки, нихрена общего )
как метафора это катит, конечно. А физиологически разные вещи.

Ох, Евгений, Евгений! Вы, случайно, не родственник змея-искусителя? :) Что ж. Сами напросились.

На "Танатос"

Бесполезен кинжал
Против травы.
Разорвутся стебли,
Брызнет зеленая кровь.
Эка невидаль!
Так и овца
Умеет.
Не знают боли,
Не ведают смерти
Растения,
Дети Света.


На "Миры сотворенные"

Родился.
Жил.
Умер.
Родил, умирая,
Замкнутый круг.
Дурная бесконечность Сансары.
Где так больно жить,
Что даже не хочется.
И не верится
Ни в какую Любовь,
Которая держит
В ладонях
Вселенную.

Цитировать:

А насколько смерть -  светлый момент, так об этом каждый судить может, потому что каждый переживает этот "процесс" ежедневно, когда спать ложиться. Заснули - и вас уже нет. Разве это больно? Вот и смерть -  тоже самое: раз - и.. только уже не проснулся.

Стоп-стоп-стоп. Метафора про сон хороша для успокоения детишек, задавших родителям вопрос не по возрасту. Еще хорошие метафоры для детей - аисты и капуста. Объективно между сном и смертью практически нет сходства. Во время сна мозг работает иногда даже активнее, чем во время бодрствования. И, кстати, когда наступает "вас уже нет"? У сна, как и у смерти (хоть в этом они похожи) тоже есть определенные стадии. В том числе состояние, когда организм уже спит, а человек еще воспринимает окружающую действительность. Смерть, кстати, тоже не "раз - и", иначе ее было бы гораздо легче диагностировать (до сих пор остается риск ошибки).
К тому же, процесс засыпания и процесс умирания принципиально разная штука по ощущениям. И не только по наличию/отсутствию боли. У высокоорганизованных животных, к которым относится и человек, это еще и определенное психологическое состояние, осознание приближающейся смерти и ее неизбежности. Смертельно больные люди часто нуждаются в определенной психотерапии. Есть теория о пяти стадиях осознания смерти.
И, как я уже писал раньше, у самого процесса умирания есть четкие, всегда повторяющиеся стадии. Игнорировать этот факт, отбрасывать все, предшествующее биологической смерти - это как-то странно, не находите? Это примерно то же самое, как из процесса размножения изъять оплодотворение, развитие плода, предродовые схватки... То есть, конечно, можно - некоторые племена до сих пор не соотносят занятие сексом, беременность и рождение детей, но тогда ни о каком понимании процесса не может быть и речи.
ЗЫ: Теперь относительно стихотворения - я как бы уже в первой строчке заявил, что речь о процессе, а не о моменте наступления биологической смерти)

[Li], тааак, а это уже тянет на стихотворную дуэль) Моя очередь. Пока на первое - для второго нужно несколько попотеть)

ТРАВЫ
Травы
Ветрами
Кормятся.
Шелестом шепчут.
Плененный ветер
Превращают в голоса
Изумрудные.

Травы
Светом
Кормятся.
Подчиняя солнце
Своему закону.
Свет превращая в воздух.

Травы
Мертвыми
Кормятся.
Замыкая круги
Бытия
Жертвы и хищника - равно.
Превращая людей и животных
В травы.

Только безумец
Оспорит
Силу богов
Приручивших
Ветер, Солнце и Смерть.
Власть богов
Изумрудных.

ЗЫ: А пока суть да дело, вот и на второе.
И да, спасибо за стимул) Я себя все-таки пнул и это записал...

САНСАРА
В центре колеса Сансары
Демон.
Гривастый.
Срывая когти, вертит
Жизни круг.

Когда-то был молод.
Когда-то лоснилась шерсть.
В глазах солнце дерзкое.
Красота юности.
Когда-то сказал Богу
В лицо, смеясь, насмехаясь:
"Жизнь лучше тебя, бессмертного.
Жизнь сильнее тебя, жалкого.
Жизнь выше".

Кто не знает ответ?
О суете и прахе.
О преходящем земном.
Жизнь проиграет Вечности.
Боги мстительны.

Когда-то был изгнан с неба.
Брошен в круги бытия.
"Прах возлюбивший прахом рассыплется" -
Вслед проклятием.
И впервые
Коснулся колеса Сансары.
И не смог остановиться
Зная, если...
Жизнь остановится.

Когда-то
Под кожей перекатывалась сила.
Казался круг
Легче ветра звонкого.

Тысячи лет
Расцветают в полях травы.
Кошки приносят котят.
Люди рожают людей.
Вертится колесо Сансары.

Когда-то
Казался круг
Легче росы утренней.
Теперь -
Горы тяжелее.
Нет отдыха.
Покоя нет.
Не сбросить ярмо с плеч.
Знает - если
Остановится колесо -
Жизни не станет,
Победит Вечность.
Знает - однажды
Кончатся силы.
Победят боги.

Не смотри
в центр адского колеса.
Под когтями содранными
Кровь давно иссохлась.
На ребрах, обточенных временем,
Черная кожа свисает.
В глазах побелевших
Стеклянная боль безумия.
Полно, помнит ли еще,
Зачем вращается колесо Сансары?

Не смотри
В черноту под его ребрами.
Не увидишь красивого
Возвышенного страдания -
Мерзость и тлен,
Мука осатанелая.
Нет любви отвратительней,
Не выдержишь - отвернешься,
Противно душе и телу...
Так побеждают боги
Прекрасным образом Вечности.

И все же...

Тысячи лет
Расцветают в полях травы.
Кошки приносят котят.
Люди рожают людей.
Вертится колесо Сансары.

Сколько еще сил
В лапах полуистлевших
Вертеть колесо Сансары?

*четкие, всегда повторяющиеся стадии*
В зависимости от смерти. Если смерть быстрая, может отсутствовать предагональное состояние. Или оно может длиться пару суток. А с аппаратами ИВЛ и прочая  - можно и при умершем уже мозге некоторое время дышать, сердце будет биться, давление будет поддерживаться. Только сознание уже будет отсутствовать.

Цитировать:

Если смерть быстрая, может отсутствовать предагональное состояние. Или оно может длиться пару суток.

Я читал, что вроде как всегда есть, но может занимать от нескольких секунд до нескольких суток... Хотя, конечно, в особых случаях (вроде мгновенного расщепления на атомы или падения в лаву) ни о каких стадиях не может идти речи. Но это и не смерть уже, а форменное ограбление... Бррр.

Цитировать:

А с аппаратами ИВЛ и прочая  - можно и при умершем уже мозге некоторое время дышать, сердце будет биться, давление будет поддерживаться.

Это есть такое, согласен. С другой стороны, без специальной помощи и клиническую смерть нельзя "тормознуть" и развернуть в обратную сторону. Тут уже мадам медицина вмешивается) Кстати, вроде как теоретически такое состояние считается биологической смертью, но еще не считается информационной (пока не началось разложение клеток, теоретически возможно восстановление личности, но не при современных технологиях).

*секунд до суток*
Это, конечно, так, но эти все состояния - ну, как в радуге - это еще зеленый или уже голубой? к тому ж,  они обратимы все, кроме биологической смерти...

Пересмотрел файл, в который сливал отдельные понравившиеся строчки из своих стихотворений разных лет, которые направил в урну (за дело).
Ужаснулся, что я храню... из двух с половиной листов только одна строчка и одно четверостишье могут иметь отношение к поэзии. Все остальное - выкинуть бы вообще с винта, но жалко... память же. Разве что где-нибудь выставить под псевдонимом с таким предисловием, мол, надергал перлы из сочинений юных графоманов, поржать.
В общем, ну его. Это так, лирика.

Из старых относительно вещей, которые тут не выставлялись.

ОСЕНЕК
Осенек серый, серенький,
Как грустное небо осеннее.
Крылья золотые, литые,
Лапки огненные, следы огневые.
Следы кленовые, осиновые,
Глаза бездонные, сонные, синие.

Сердце мое – листья осенние,
В бархатных лапах Севера.

Осень, осенек серенький,
В лапах огонек, пламенек,
Глупой весне невдомек,
Как любят питомцы осени.
Неба синие простыни,

Легко поется осеннее,
О Севере, Севере, Севере...

***
Как тоскливо воет луна.
Обернулась мраморным волком
И лежит на черном снегу.
Вам не больно, милорд?
Вставайте, прошу Вас, вставайте...
Разве небо, ревнивая ведьма,
Не простило еще ваших глаз
Ярче неба и глубже Байкала?

Нет, вставайте. Так солнце встает,
Каждый раз возрождаясь из пепла,
Чтобы дать – наказанием – жизнь.

Я люблю Вас;
Далекий и близкий...
А судьба, этот вечный поэт, -
В ней, как в смерти, все просто и строго...

Ты свободен и в клетке, а мне не хватило терпенья...
Я ведь дикий и глупый, но верный, как тот доберман,
Чей желтеющий череп под серым крестом, на снегу,
Скалит зубы на зимнее небо.

СВЕРХНОВАЯ
Мягки шаги князя мира сего.
Сквозь зрачки огневеет солнце.
Под ребрами зреет другое –
Белое, неземное, злое.
Выстраданное.

Изгнанник кристаллов и звезд.
Органический грех абсолютного.
В сердце – жизнь, в челюстях – смерть.
В лапах – тяжесть.
И дерзость – в крыльях.

В глазах – ярость, в грудине – боль.
В горле – вечный крик умирания.
Зреет сверхновая –
Свето-вой.
Свето-рычание.

***
Символ падения
В небе запечатлен.
Белым пером.
Черным пером.
Красным пером.

Все, что смогло подняться,
Стремится вниз.
Это - законы неба.
Законы птиц.

Последнее - не знаю, насколько оно может претендовать на титул законченного стихотворения. Планировалось нечто побольше. Поэтому относительно последнего особенно нужны мнение и совет...

Евгений, мне нечего Вам ответить, кроме: "Отож!" :)

Более содержательные мысли попыталась собрать в стих, на оба сразу. Первоначального драйва уже нет, поэтому оно такое, можно сказать, совсем звездно-кристаллическое. Но пусть будет для контраста с Вашим "изнутри жизни".

___

Свободная,
Гордая
Воля
Отобрала у жизни вечность,
Выбрала смерть в друзья.
Недолгой стала радость,
Ненадежной сделалась верность,
Непостоянной – любовь.
Жизнь питается жизнью,
Не питает.
Даже цветы научились
Убивать.
Круг за кругом
Повторяет ошибки
Свободная,
Гордая,
Но глупая
Воля.

__


Засим сливаюсь.

"Стихотворная дуэль" очень нравится - вся, кроме словосочетания "жуткий процесс".

Как-то "жуткий" напоминает лексикон людоедки Эллочки, а "процесс" - канцелярит.

Тема о смерти осталась незавершенной...
Видите ли, Евгений, сдается мне, мы толкуем о разных вещах. Вы и Лео, который Попов, говорите о страданиях и смерти физического тела. Однако, не забываем, да, что собственно Человек - это не только тот, кого мы видим в отражении зеркала, любуясь на себя любимого, но так же нечто, скрытое от глаз нашим телесной оболочкой, нечто, несоизмеримо более важное.. (я не желудок и кишечник имею в виду ;)). Я вам говорю о душе, о смерти.. нет, об уходе души из этой жизни, ибо душа бессмертна. Выход души из тела действительно - мгновение. И если душа уже не вернется, можно сколь угодно долго поддерживать жизнедеятельность тела с помощью приборов, толку не будет. Еже ли душа слишком рано покинула мир живущих, ее вернут обратно (клиническая смерть), и что там происходило с телом - неважно, человек по-любому выживет. Вот же я о чем. :)

Эль, мне кажется, что Евгений в курсе про душу, что человек (разумное существо) - это не только тело и всякое такое. (Процесс или мгновение - это уже спор о словах, совсем неинтересный, если мы не сочиняем самую точную статью для словаря.)

Мне вообще кажется, что эти стихи, да и сама фурри-культура, в частности, возникли как протест против вот такого вот противопоставления тела и души, обесценивания телесного. Религии, идеологии уже задолбали воспитывать, приносить в жертву ради очередной абстракции (тем более, плохо понятой). А что такое зверь? Это живое тело!.. Вот такое вот живое, непосредственное мироощущение, телесное переживание тут и поется. Человек тоже, ведь, наполовину зверь (на материальную половину). И неплохо, по-моему, иной раз освежить, омыть чувства, дать своему зверю побегать по травке, или поползать, погреться на горячих камнях, или половить ветер крыльями, поразрезать волну, кому что. Да вообще, сначала надо его увидеть в лицо, самого себя. Прежде чем пытаться заглядывать за зеркало :)

Цитировать:

И неплохо, по-моему, иной раз освежить, омыть чувства, дать своему зверю побегать по травке, или поползать, погреться на горячих камнях, или половить ветер крыльями, поразрезать волну, кому что.

Да, да, точно. Знала бы ты, кому это говоришь ;D. EXTREME - FOREVER!

Li, дорогая, упаси боже телесное обесценивать. Наше тело - это самое ценное, что у нас есть в этой жизни.. после души, естественно. (я не беру здесь в расчет понятие чести и совести и прочие в таком духе). Я, в общем-то, не сразу поняла, в чем мы c Евгением расходимся. К тому же, я ни в коем случае не упрекала Евгения, будто он не в курсе про душу.
Кстати, во многих его стихах страдает именно тело. Имхо, могу предположить откуда ноги растут. ;) Именно что - тело живое. А в стихах много дикой боли и телесной жути. И вообще, я про смерть несогласие выразила, мол процесс жуткий. А процесс-то, собственно, естественный. Заложено в нашем мире так, конечность биологического. Потом я еще подумала, что Евгений, возможно описывал не наш мир, а тот, им сотворенный для Тонатоса.. или не им.. но, короче, тот. Может быть.. Однако очень уж реалистично на наш смахивает. Может, Евгений уточнит этот момент. :)

Эль, мне кажется, вы с Евгением просто разошлись в формулировках. Ты, как я понимаю, говоришь непосредственно о моменте смерти (врач констатировал смерть, как-то так). А он - о процессе умирания. не о том, который начинается с рождения (т.к. все мы смертны), а о том, который длится от нескольких секунд до нескольких часов - по сути, об агонии. И она, эта агония, может быть очень мучительной. И очень жуткой.

Лео :), вот именно, я - о смерти, а Евгени - о процессе умирания, на что я и указала. Однако, в стихотворении означено "смерть". Вот я и...

Естественный процесс. Ха. Почему мне это в голову пришло только сейчас? Зверю-то, зверю - попробуйте объяснить, что смерть естественна. Особенно тому, которого прямо сейчас кушают, еще трепыхающегося. "Круг жизни" - это уже люди придумали, людская рационализация. Тело - зверь - оно жить хочет!.. Получается, в чистом виде "звериное мироощущение" - сильный аргумент _против_ Сансары... Надо еще думать.

А "звериная мифология" очень интересная получилась. Там не только смерть-бог, там вообще всё - такие "боги". Даже травяные есть. (Бог кактусов, хи-хи ::))

(вспоминая тему о эльфийском братоубийстве, о убийстве себеподобного)
Если это тебя волнует.. Я сегодня поинтересовалдась, есть ли разница между убийством человека и убийством животного.. Короче, нет нифига никакой разницы. (Опять же поминая эльфийские ощущения от убиения) Если бы мы имели способность ощущать отнимание (пусть коряво) жизни как эльфы, имхо, для нас не было бы разницы, зверь это или себеподобный. А там.. божий суд и прочее.. воздастся, одним словом.
Млин, да нет никакой Сансары, есть элементарное возвращение обратно в человека для прохождения очередного урока... если необходимо. А если такой необходимости нет, то -гуляй, Вася- там еще куча других миров для самосовершенствования до бесконечности..


Цитировать:

А "звериная мифология" очень интересная получилась. Там не только смерть-бог, там вообще всё - такие "боги". Даже травяные есть. (Бог кактусов, хи-хи

А кто там бог-смерть?

Дык, Танатос, он и есть :)

Дык, "куча других миров", она и есть, родимая Сансара, Вселенная-в-ширину, экстенсивное постижение  ;D

Дык, Танатос вроде как к зверям никакого отношения не имеет :-/ Родители - из греческого пантеону будут.

Цитировать:

Та́натос, Та́нат, Фа́нат (др.-греч. Θάνᾰτος, «смерть») — в греческой мифологии олицетворение смерти, сын Никты, брат-близнец бога сна Гипноса. Живет на краю света. Упоминается в «Илиаде» (XVI 454).

Или мы о разных Тонатосах? Или ты о чем? Во, блин, приплыли ;D


Цитировать:

Дык, "куча других миров", она и есть, родимая Сансара, Вселенная-в-ширину, экстенсивное постижение

Э-э,нет. Сансара вполне ограничена, а именно шестью мирами, если не ошибаюсь. И вообще, вот
http://www.sunhome.ru/religion/11287
Написано

Цитировать:

В большинстве традиций и философских школ, сансара рассматривается как неблагоприятное положение, из которого необходимо выйти.

Имхо, на самом деле в перерождениях нет ничего неблагоприятного. Это как переход из класса в класс в школе. Где по окончании - непременно красный диплом, и далее, в другие миры. Но только после окончания школы "Земля".

Ну, если удариться в клоническую крайность, то и на матушке Земле различных "танатосов" дофига, в каждой мифологии свой Смерть. (Я уж молчу про худлит. А в анимешке "Тетрадь Смерти" был даже целый "мир богов смерти". Кстати, если еще не смотрела "Death Note" - бегом втыкать! Пообсуждаем :))

Сансара - это, не только в моем понимании, не "из класса в класс", а "на второй год".

Ух, сколько тут без меня всего интересного происходило) Теперь попробую догнать дискуссию и на все по-возможности ответить)

[Li], спасибо большое за стихотворную дуэль (она меня вдохновляет и дает правильного пинка), она еще не закончена, но мне надо немножко собраться с мыслями и образами) Будет позже)

Эль, видимо, мы друг друга не поймем. Для меня бессмертная душа - не аксиома. Более того, бессмертная душа по христианской концепции - для меня вообще зло абсолютное, по буддистской - тоже не очень хорошо, но хоть немного оправданно. Я отношусь с большим скепсисом к мысли о том, что бессмертная душа вообще нужна мирозданию (а не рефлексирующему существу под названьем человек, которое пытается подсластить пилюлю неизбежности умирания). Да, пожалуй, хотелось бы, чтобы было что-то, чтобы была возможность прожить много разных жизней, в оболочках разных живых существ. Но жизнь хороша даже при условии, что ничего нет. Это моя позиция, которая появилась не на пустом месте и которую я не променяю на некую "бессмертную душу".
Что касается "приборов"... в ситуации, когда человека признали биологически мертвым, заморозили, а потом лет через двести разморозили и реанимировали - где будет все это время ошиваться душа, как ей вернуться, если она уже родилась в другом теле и т.п? Или душа на всякий случай держится возле тела, пока его не разрушит энтропия до такого состояния, когда любое восстановление перестанет быть возможно?

Теперь по пунктам-по цитатам.

Цитировать:

Человек тоже, ведь, наполовину зверь (на материальную половину).

Человек - это вообще зверь. Царство животные, тип хордовые, класс млекопитающие, или звери. Относительно других животных у него есть некоторые особенности, безусловно. Это явное усложнение интеллекта. Однако с биологической точки зрения это не значит, что он перестал быть животным. Это значит, что животный мир снова усложнился. Как предок млекопитающих имел такой набор отдельных характеристик, который позволил ему преодолеть некоторый рубеж и дать такую большую радиацию (а ведь тогда многие формы жизни по-отдельности достигали отдельных же вершин), так и у человека удачнее всего сложились предпосылки для развития разума (хотя к этой границе подошли многие виды, даже разные классы). Это не означает, что человек весь из себя уникальный, это означает, что он - всего лишь результат общего усложнения жизни.


Цитировать:

А процесс-то, собственно, естественный.

Безусловно, естественный. И так же естественно, что любое живое существо стремится всеми силами оттянуть этот момент, этот процесс. И так же естественно воспринимать смерть как страшный, жуткий, непостижимый процесс, потому что субъективно он противоречит всему, что живое существо из себя представляет - комок ощущений, мыслей, и все это внезапно прерывается. Субъективно можно как угодно относиться к смерти, даже принять ее как данность, наделить привлекательными или отталкивающими чертами, выводить философии, восхвалять... субъективно ПОНЯТЬ смерть невозможно.


Цитировать:

Евгений, возможно описывал не наш мир, а тот, им сотворенный для Тонатоса.. или не им.. но, короче, тот. Может быть.. Однако очень уж реалистично на наш смахивает. Может, Евгений уточнит этот момент.

Хы-хы, а вот тут сложнее. Под Танатосом здесь прячется вполне конкретный персонаж... Таки да, Миров Сотворенных. Персонаж весьма занятный. Но при этом он не меньше часть ЭТОЙ реальности, чем я или вы) Отражение моего субъективного и литературное отображение этого мира.


Цитировать:

А в стихах много дикой боли и телесной жути.

Для меня боль - не отрицательное явление. И тема боли для меня интересна именно в том аспекте, что на ней (точнее даже, на ее истоках) базируется все хорошее, что есть в нашем мире, в жизни вообще - и иначе быть не может.


Цитировать:

Получается, в чистом виде "звериное мироощущение" - сильный аргумент _против_ Сансары...

Для меня - сильный аргумент ЗА)


Цитировать:

Если бы мы имели способность ощущать отнимание (пусть коряво) жизни как эльфы, имхо, для нас не было бы разницы, зверь это или себеподобный.

Протестую! Я не эльф!!! ))))


Цитировать:

Имхо, на самом деле в перерождениях нет ничего неблагоприятного. Это как переход из класса в класс в школе. Где по окончании - непременно красный диплом, и далее, в другие миры. Но только после окончания школы "Земля".

Цитировать:

Сансара - это, не только в моем понимании, не "из класса в класс", а "на второй год".

Один из пунктов, почему я все-таки не буддист. Я люблю жизнь. Со всем ее хорошим и плохим. И не признаю иерархии форм жизни, которая предполагает, что возвращение в звериное тело, или в человеческое, или в какое угодно - это наказание, "второй год" и т. п. Для меня перерождения - это опыт без знаков плюс и минус. Для меня мир - вообще без знаков плюс и минус, он такой, какой есть. И если бы действительно был выбор, если бы от моего желания что-то зависело - я бы хотел бесконечно рождаться в разных формах жизни, чувствовать, как изменение жизни, ее развитие проходит сквозь меня. Чувствовать, насколько по-разному можно видеть и осознавать мир, обладая разными стартовыми параметрами. А потом, однажды, используя рождение в достаточно развитом теле (более, чем человеческое) осознать весь этот опыт, в котором уже нет моральной шелухи (у каждого вида, у каждого тела мораль разная), есть только ощущение жизни, красота, рожденная из страдания и сострадания (второе невозможно без первого). Осознать и сделать что-то большое, что-то важное. И снова нырнуть в бесконечность перерождений.


Цитировать:

Дык, Танатос вроде как к зверям никакого отношения не имеет

Дык как же, его же люди придумали) А люди... см. биологическую классификацию)
Танатос - вполне могло бы быть прозвищем того персонажа. Для меня интересен не конкретный мифологический бог, а преломление образа, его изменение, взгляд под другим углом. Как и с Сансарой, я не подразумеваю под ней точно такой же трактовки, как в буддизме. Беру образ.

Воть) А про богов-кактусов улыбнуло))

Ура :D, к нам хозяин треда вернулся! А то наш девишник здесь затянулся. ;)
Ну, давайте и я по пунктам..

Цитировать:

Эль, видимо, мы друг друга не поймем.

Видимо, да. Эрин, вон, считает, что у него ауры нет. Вы - что нет бессмертной души. Что я могу с вами поделать ;)
Однако, то, что мы не сходимся в каком-то вопросе мироустройства не значит, что диалог между нами и полилог с участием других форумочадцев невозможен. Все же мы ведь нашли в процессе некоторые точки соприкосновения, например про убийство.

Цитировать:

Что касается "приборов"... в ситуации, когда человека признали биологически мертвым, заморозили, а потом лет через двести разморозили и реанимировали - где будет все это время ошиваться душа, как ей вернуться, если она уже родилась в другом теле и т.п? Или душа на всякий случай держится возле тела, пока его не разрушит энтропия до такого состояния, когда любое восстановление перестанет быть возможно?

Это имхо или у вас есть конкретный пример такого случая? :o


Цитировать:

Человек - это вообще зверь... и т.д.

Я правильно понимаю, что вы приверженец теории Дарвина о происхождении человека от обезьяны?


Цитировать:

субъективно ПОНЯТЬ смерть невозможно

Евгений, поверьте, это ваше субъективное мнение. Понять смерть - это реально, все зависит от самого субъекта. Я, например, в этом вопросе вообще никаких проблем не вижу. Имхо, вся катавасия с ужасами смерти базируется на незнании, что будет потом, на страхе, в конце концов. А когда знаешь, что будет, так и бояться нечего. (Оговорюсь, что моя не принадлежит ни к той, ни к другой религии.. ни вообще ни к какой. )


Цитировать:

Хы-хы, а вот тут сложнее. Под Танатосом здесь прячется вполне конкретный персонаж... Таки да, Миров Сотворенных. Персонаж весьма занятный. Но при этом он не меньше часть ЭТОЙ реальности, чем я или вы) Отражение моего субъективного и литературное отображение этого мира.

Значит, изначально я вашу идею поняла правильно. :)


Цитировать:

Для меня боль - не отрицательное явление.

Смею поинтересоваться бестактно, когда вам в последний раз доводилось испытывать настоящую телесную боль? ::)
Нет, боль - явление вовсе не отрицательное, в общем-то тоже естественное, вот только неприятное чрезвычайно.

Цитировать:

И тема боли для меня интересна именно в том аспекте, что на ней (точнее даже, на ее истоках) базируется все хорошее, что есть в нашем мире, в жизни вообще - и иначе быть не может.

А вот с этим утверждением можно поподробнее? Типа, жизнь рождается из боли? (роды, там..) Об этом речь?


Цитировать:

Я люблю жизнь.

Ну, слава Богу! :) И я присоединяюсь.

Цитировать:

Для меня мир - вообще без знаков плюс и минус, он такой, какой есть.

А вот в эту глобальную фразу, простите, не поверю. (даже если не брать в расчет высокоморальное) Каждый человек чисто для себя субъективно оценивает, что для него хорошо, а что плохо. Естественно - неестественно - это уже второй вопрос.


Цитировать:

И если бы действительно был выбор, если бы от моего желания что-то зависело - я бы хотел бесконечно рождаться в разных формах жизни, чувствовать, как изменение жизни, ее развитие проходит сквозь меня. Чувствовать, насколько по-разному можно видеть и осознавать мир, обладая разными стартовыми параметрами.

Имхо, так и будет. ;) Так ведь еще и миры будут разные, и "тела" тоже.

PS Ой, Li, чуть про тебя не забыла ;)

Цитировать:

(Я уж молчу про худлит. А в анимешке "Тетрадь Смерти" был даже целый "мир богов смерти". Кстати, если еще не смотрела "Death Note" - бегом втыкать! Пообсуждаем )

По приказу партии твоему совету бегом втыкнула.. Не до конца, правда. Героически продержалась 3,5 серии. На большее меня не хватило. Начало не втыкает вааще. Как-то все по-детски неловко и нелепо. И мир Богов Смерти (чудики какие-то костяные), и сюжет.. идея с тетрадью, что сколько лет забирает.. Ребенка синдромом "пупа земли" начало клинить уже во второй серии.. Не, пока совсем не..
Если ты заверишь меня, что дальше я увижу нечто стоящее, что пока в начале сюжет "не раскачался", я поверю тебе на слово и проверю самолично. Но до этого и глаза мои больше в ту сторону не взглянут. >:( :)

Эль, можно с тобой чуточку подискутировать?)) Не поспорить - зачем нам?)) И самую чуточку - по мелочам))


Цитировать:

поверьте, это ваше субъективное мнение. Понять смерть - это реально

А это - уже твое субъективное мнение, верно? А у меня есть свое мнение: что пока ты не увидел огонь, как бы тебе ни объясняли, ты не поймешь ,что это; пока ты не обжегся, ты не поймешь, что значит обжечься.


Цитировать:

Нет, боль - явление вовсе не отрицательное, в общем-то тоже естественное, вот только неприятное чрезвычайно

Смотря в какой ситуации)) Были моменты, когда лично я физическую боль воспринимала как высшее счастье, как наслаждение - просто потому, что она заглушала боль душевную.

Цитировать:

Эль, можно с тобой чуточку подискутировать?)) Не поспорить - зачем нам?)) И самую чуточку - по мелочам))

Ок, не вопрос! ;) (Кстати, надеюсь зачинатель треда не против относительно таких дискуссий на его территории? :))

Цитировать:

А это - уже твое субъективное мнение, верно? А у меня есть свое мнение: что пока ты не увидел огонь, как бы тебе ни объясняли, ты не поймешь ,что это; пока ты не обжегся, ты не поймешь, что значит обжечься.

Верно.. в какой-то степени. Вся суть там - в последующих словах: "все зависит от субъекта, от человека". Имхо, ситуация с огнем несколько иного плана все же, согласись. По простоте реализации, к примеру. Понять, что такое смерть на собственном опыте как-то сложнее.. :) Но возможно. Ведь есть люди, которые пережили клиническую смерть. В моем окружении таких несколько. Это их субъективное мнение, что смерть  - безболезненна, что страшного в ней ничего нет. Говорят: раз, и ты уже видишь свое тело со стороны. Говорят: там настолько хорошо, что возвращаться не хочется. Но они вернулись, или их вернули, потому что их жизненный путь слишком рано прервался. Способностями всякими наградили на обратную дорогу..
Знаешь, я люблю жизнь. Я хочу прожить еще долго. Но смерти я не боюсь. Потому что ее просто не существует. Есть дорога дальше. :)


Цитировать:

Смотря в какой ситуации)) Были моменты, когда лично я физическую боль воспринимала как высшее счастье, как наслаждение - просто потому, что она заглушала боль душевную.

Да, согласна. Ситуации бывают разные. Если ты читала то, что я писала о себе в "Таинственное...", ты знаешь, что я тебя прекрасно понимаю. ;) Но это было тогда. А сейчас.. знаешь, ну ее нафиг, эту боль. Пусть существует где-нибудь подальше от меня.. и от других.. где-нибудь отдельно. С меня этого прошедшего месяца хватило.

Цитировать:

А то наш девишник здесь затянулся.

Да ладно, я читал с большим интересом)

Цитировать:

Это имхо или у вас есть конкретный пример такого случая?

Это то, с чем мы можем столкнуться в ближайшие лет 50-100, некоторые успешные опыты по стазису с помощью сероводорода проводились, и сфера их использования как раз предполагает "заморозку" смертельно раненых и неизлечимо больных, в том числе чтобы успевать довезти до больницы. Также биологическая смерть считается теоретически еще обратимой (необратима информационная), но сейчас нет таких технологий.
Пример из той же области - азимовские роботы. Тому, кто скажет, что _в отличие от человека_ у них нет души, у меня возникнет острое желание дать в морду в целях повышения духовности) Но если допустить наличие у них души, то на каком этапе она "вселяется" в тело? На этапе создания микросхем? Позитронного мозга? Первого включения?
Вообще, вопросы сравнительного наличия-отсутствия души у людей, животных, растений, роботов, звезд - это дешевые манипуляции из серии тех, что использовали фашисты для оправдания своих идей и действий. В случае, если мы признаем, что душа есть не у всего сущего, то окажемся в моральном плане эдакими гитлерами от метафизики, а если признаем, что у всего - получим еще большее количество вопросов и логических несостыковок, навроде - в какой именно момент робот получает душу, и в какой момент она его покидает (ведь робота можно чинить бесконечно).
Именно поэтому у меня стойкое чувство, что разговоры о душе не прибавляют доброты, человечности и гармонии...

Цитировать:

Я правильно понимаю, что вы приверженец теории Дарвина о происхождении человека от обезьяны?

Ну, во-первых, не от обезьяны, а от обезьяноподобных предков, вымершей ветви. Во-вторых, не Дарвина, а современной синтетической теории эволюции. И в-третьих, никогда не понимал причин, по которым стоит так упорно избегать естественной, в общем-то, вещи. Ну, кроме человеческого снобизма - это большая, жирная, но не уважительная причина. Мне, конечно, в детстве не нравились обезьяны, но ведь люди мне тоже не нравились, причем за то же самое, что и обезьяны :)

Цитировать:

А когда знаешь, что будет, так и бояться нечего.

Если вам сообщат, что с вас через час будут сдирать живьем кожу, вы перестанете бояться от знания, что с вами будут это делать?:) Даже если прочитаете описание процесса и будете полностью информационно подготовлены...
Вопрос знания-незнания в данном случае влияет на другое. Когда чего-то не знаешь или не понимаешь, есть склонность создавать вокруг явления ореол загадочности. А боятся - не боятся, в данном случае, по другой причине. Например, абсолютная необратимость.

Цитировать:

Понять смерть - это реально, все зависит от самого субъекта.

Объективно понять - можно. Субъективно - нет. Субъективно можно понять только то, что от и до прочувствовал на своей шкуре. После биологической смерти (не клинической) еще никто не возвращался, во всяком случае - пока.
Все остальное - метафоры (про сон, клиническую смерть и любое другое, что самой смертью не является).

Цитировать:

Значит, изначально я вашу идею поняла правильно

Этого я не знаю - я ведь не знаю, как в-точности вы ее поняли)

Цитировать:

Смею поинтересоваться бестактно, когда вам в последний раз доводилось испытывать настоящую телесную боль? Круглые глаза Нет, боль - явление вовсе не отрицательное, в общем-то тоже естественное, вот только неприятное чрезвычайно.

Так, чтобы было действительно невыносимо больно - давненько. Но тогда было настолько больно, что я потом забыл ощущения (что показательно, любую другую боль я помню нормально). Но даже при этом боль я воспринимал немного отстраненно. Даже почти позитивно - если болит, значит живой. Страшно было умереть - ну очень не хотелось так тупо и на пустом месте, а боль - хрен с ней. Или прекратится в итоге, или добьет, но все равно - явление временное.
Наверно, поэтому в детстве не боялся физических наказаний. Несмотря на то, что болевой порог у меня весьма хиленький, но вот это - "вечно бить не будут" и "делайте со мной что хотите, только насмерть не добивайте"... делало меня непрошибаемым в принципе.

Цитировать:

А вот с этим утверждением можно поподробнее? Типа, жизнь рождается из боли? (роды, там..) Об этом речь?

Не, роды - это фигня) В тему того, что выше - поболит и перестанет.
Обратите внимание - чем больше самодостаточности и самозащищенности, тем меньше потребность в любви. У видов, детеныши которых рождаются в больших количествах (выживаемость защищена количеством, а не качеством) или у видов, у которых детеныши сразу после рождения самостоятельны, материнского инстинкта как такового нет, нет любви. Родился - вали давай. А у млекопитающих и птиц на защиту детенышей работает целый комплекс сложнейших инстинктивных программ - забота, самопожертвование, вообще все то, что называется материнской любовью. И так во всем, просто детеныши - это пример самый очевидный. Любовь - это всего лишь ответ, реакция. И, пожалуй, это самый впечатляющий способ, изобретенный материей для преодоления энтропии. Один из самых сложных, доступный в основном только высокоорганизованным формам жизни. Это изначально - способ борьбы с разрушением, со смертью, с болезненностью и опасностями бытия. Это ответ на боль. В мире, где нет боли, страданий, смерти, опасностей и т. п., любовь, дружба, самопожертвование, сострадание - как козе пятая нога. Не ко двору, нет необходимости. Не задано нужного вопроса - не будет и нужного ответа. Чтобы было сострадание - нужен страдающий. Чтобы было самопожертвование - нужен тот, кто в смертельной опасности. Иначе не бывает. Поэтому все моральные, эмоциональные, духовные качества имеют свой высокий смысл только в этом плотском мире, только в свете боли и смерти. "На том свете" валюта обесценится.

Цитировать:

А вот в эту глобальную фразу, простите, не поверю. (даже если не брать в расчет высокоморальное) Каждый человек чисто для себя субъективно оценивает, что для него хорошо, а что плохо.

Субъективно да. Но субъективно пусть гормоны и инстинкты разбираются, это их дело - обеспечивать мое выживание :) Это все фон, автопилот, требуемый для моей функциональности как единицы бытия. Но вроде как человеческий "особый путь" подразумевает какую-то сложную штуку, не то разум, не то духовность, с помощью коей невообразимой примочки можно выделиться "из круга животных" и претендовать еще и на осознание и некоторую объективность? :) Или это все чепуха и мы, люди, все еще на всех уровнях эгоистичные зверушки, зацикленные на саморефлексии? ;) Тогда тем более зачем усложнять все креационизмом и бессмертной душой, тут даже теории эволюции стыдно рядом стоять - развивалось-развивалось, а все равно кусок мяса с инстинктами :)
Собственно, к чему это я... К тому, что я вполне субъективно считаю, что субъективная оценка мироздания по определению нелепа. Десять лет назад я был другим человеком с совершенно другим субъективным взглядом на мир) Двадцать лет назад - шмакодявкой, у которой вообще кроме субъективизма ничего не было в голове. Субъективно я с таким же успехом мог бы стать вечнопьяным гопником или серийным убийцей. Другой вопрос, что субъективно мне комфортно именно с тем набором качеств, который у меня есть. Но особенного ужаса перед вышеозначенными альтернативами я почему-то тоже не испытываю. Эмоционально и субъективно человек зависит даже от магнитных бурь и качества еды, от базовых инстинктов, от уровня гормонов в организме, от болезней, от паразитов, способных менять поведение. То есть, субъективность для меня - последний аргумент. Это настолько зыбкое и изменчивое, что годится только как первичные ощущения. Ощущать мир субъективно - можно и нужно. На инстинктах, на эмоциях, на реакциях. Осознавать его субъективно тоже можно, но по мне - так с этим даже собака и обезьяна справятся, человеком быть в таком случае необязательно. Высокий понт про разум и душу становится абсурдом в квадрате.

Цитировать:

Ведь есть люди, которые пережили клиническую смерть.

Да, их опыт - это сильный аргумент. Уважительный. И все-таки для меня недостаточный. Нет гарантии, что это не фокусы умирающего мозга. И подобные ощущения можно, насколько я знаю, вызывать искусственно, не подвергая жизнь даже опасности, а не то, что смерти)
Но в каком-то смысле я даже завидую этим людям. Что бы там ни произошло, оно отрезало возможность сомнений, страха, непонимания - на физиологическом уровне, и этот опыт - субъективная аксиома... как импринтинг. Однако птенец утки с равным успехом запечатлевает после вылупления и мать-утку, и хвост бегущей мимо собаки (если мамы-утки нет поблизости). Субъективно для птенца это одно и то же. Вот именно поэтому, для себя, даже при наличии некоторой зависти - я бы не хотел приобретать уверенность таким путем.

Цитировать:

Кстати, надеюсь зачинатель треда не против относительно таких дискуссий на его территории?

Нет, нисколько) Имхо, оно все равно в тему)

Цитировать:

Это то, с чем мы можем столкнуться в ближайшие лет 50-100, некоторые успешные опыты по стазису с помощью сероводорода проводились, и сфера их использования как раз предполагает "заморозку" смертельно раненых и неизлечимо больных, в том числе чтобы успевать довезти до больницы.

Ну разве что до больницы довезти.. А вы про - 200 лет. Вот когда хоть один опыт положительный будем иметь в наличии, тогда и обсуждать есть смысл, имхо.


Цитировать:

Пример из той же области - азимовские роботы. Тому, кто скажет, что _в отличие от человека_ у них нет души, у меня возникнет острое желание дать в морду в целях повышения духовности)

Да я же вам первая и скажу (боже, неужели у вас поднимется рука на девушку :o)
Однако, здесь нужно уточнить, о какой Вселенной мы говорим. Если о мире, придуманном автором, это одно. Возможно предположить, что там все возможно. Если о нашем.. Душой, подобной человеческой, имхо, обладает все живое, нетварное человеком. Роботы, машины, вещи, созданные человеческими руками, обладают энергетикой, вложенной в них мастером или владельцем. С уничтожением робота, вещи энергия остается на земле. Какое-то такое имхо. Кстати, другой пример: Кристина, Стивена Кинга. http://ru.wikipedia.org/wiki/Кристина_(фильм,_1983)
Тоже вполне себе живая штучка со своим мнением, вкусом и законами. А душа ее - вечный двигатель. :)


Цитировать:

Именно поэтому у меня стойкое чувство, что разговоры о душе не прибавляют доброты, человечности и гармонии...

Я принимаю вашу позицию, ибо ваше законное право выбирать в этой жизни какие угодно убеждения. Со своей стороны откровенно поделюсь, что с трудом могу себе представить, как можно жить, веря в конечность бытия после смерти и отсутствие души. Имхо, такое видение нашего "устройства" сужает восприятие окружающего нас мира до маленького оконца в .. ? Никуда? Зато я точно знаю, что каждый испытает прозрение после смерти, во что бы он ни верил при жизни. :)

Далее.. Про Дарвина и обезьян. Ничего не имею против того и других. :) Однако я придерживаюсь мнения о внеземном происхождении человека. Хотела уточнить ваше. Вот и уточнила. :)


Цитировать:

Если вам сообщат, что с вас через час будут сдирать живьем кожу, вы перестанете бояться от знания, что с вами будут это делать? Даже если прочитаете описание процесса и будете полностью информационно подготовлены...

Евгений.. Да что же вас все на садизм какой-то тянет. Вы ведь здесь говорите "вообще", а не меня конкретно имеете в виду, так? Потому что я точно знаю, что с меня в этой жизни кожу никто снимать не будет. И размышлять о таком знании мне не хочется. Имхо, мы говорили о другом.

Цитировать:

Вопрос знания-незнания в данном случае влияет на другое. Когда чего-то не знаешь или не понимаешь, есть склонность создавать вокруг явления ореол загадочности. А боятся - не боятся, в данном случае, по другой причине. Например, абсолютная необратимость.

Абсолютная необратимость чего? Ответьте, а я отвечу на ваш ответ, ок?


Цитировать:

После биологической смерти (не клинической) еще никто не возвращался, во всяком случае - пока. Все остальное - метафоры (про сон, клиническую смерть и любое другое, что самой смертью не является).

Имхо, между биологической и клинической смертью нет никакой разницы в процессе. Сон - упрощенный вариант.


Цитировать:

...а боль - хрен с ней. Или прекратится в итоге, или добьет, но все равно - явление временное.

Ага :). Порой и я на одной этой мысли держусь. И не обязательно про боль, в любой неприяной ситуации.


Цитировать:

Обратите внимание - чем больше самодостаточности и самозащищенности, тем меньше потребность в любви.

Какие у вас замечательный примеры из жизни животных. Но ведь и с людьми тоже самое. Самодостаточный человек обычно одинок. И от одиночества своего не страдает. Однако, имхо, любви хочется всем. Это тоже естественно. ;)


Цитировать:

Поэтому все моральные, эмоциональные, духовные качества имеют свой высокий смысл только в этом плотском мире, только в свете боли и смерти.

Смерть-жизнь, боль-(сами подберите подходящий антоним), черная и белая полоса - это лишь немногие пары наличиствующих противоположностей, из которых творится наша жизнь. Потому - это естественные понятия. Другое дело - какую из сторон вы предпочитаете видеть чаще в своей жизни.


Цитировать:

"На том свете" валюта обесценится.

Не факт. Скорее наступает действительное осознание.


Цитировать:

Субъективно да. Но субъективно пусть гормоны и инстинкты разбираются, это их дело - обеспечивать мое выживание

Давайте обойдемся без высокоморальных духовных ценностей. Спустимся на бытовой уровень. Вот где истинно проявляются все наши возвышенные рассуждения о морали. К примеру, приходите вы домой после работы или учебы уствший и голодный. Пытаетесь вставить ключ в замочную скважину, а ее какой-то человек без плюсов и минусов чем-то забил, спичку засунул, скажем. Или в транспорте нейтральный человек так на ногу наступил, что вы даже вспомнили имя чертовой бабушки, хоть прежде не были с ней знакомы. И тд. Как в том анекдоте про батюшку, который гвозди забивал (на память и саму суть без начала):
"А мы хотим услышать, что скажет батюшка, когда себе по пальцу попадет."


Цитировать:

Эмоционально и субъективно человек зависит даже от магнитных бурь и качества еды, от базовых инстинктов, от уровня гормонов в организме, от болезней, от паразитов, способных менять поведение. То есть, субъективность для меня - последний аргумент. Это настолько зыбкое и изменчивое, что годится только как первичные ощущения.

Хорошо, тогда что же там глубже?


Цитировать:

Да, их опыт - это сильный аргумент. Уважительный. И все-таки для меня недостаточный. Нет гарантии, что это не фокусы умирающего мозга.

Дык, в нашем мире вообще никаких гарантий нет, сплошные иллюзии. Во что хочешь, во что считаешь правильным, для себя приемлемым, в то и глюч ;D.


Цитировать:

Вот именно поэтому, для себя, даже при наличии некоторой зависти - я бы не хотел приобретать уверенность таким путем.

Имхо, а вот это уже от вас не зависит. На все воля божья, как говорится. ;) В некоторых случаях без этого просто не обойтись.

PS Просмотрела свой ответ.. Слегка офигела от размеров :o :)

Цитировать:

Ну разве что до больницы довезти.. А вы про - 200 лет. Вот когда хоть один опыт положительный будем иметь в наличии, тогда и обсуждать есть смысл, имхо.

Это теоретически возможно и теоретически осуществимо. Конечно, проще закрыть глаза на это и даже мысли не допускать, но...

Цитировать:

Да я же вам первая и скажу (боже, неужели у вас поднимется рука на девушку Ужас)

Да, у вас сильное алиби, так что только фыркну... сердито фыркну.

Цитировать:

Душой, подобной человеческой, имхо, обладает все живое, нетварное человеком

Вирусы? Бактерии? В том числе те, без которых человек жить не может, которые являются и автономными существами, и частью его организма одновременно? Они, кстати, и на поведение, на "душу" влиять могут.
Человеческие клетки - тоже живые. Они умирают, рождаются новые... те же лейкоциты - едва ли не автономны, сами знают, чего им делать. Есть ли души у клеток, у этой части живого? Или это все - коллективная человеческая душа?

Цитировать:

С уничтожением робота, вещи энергия остается на земле.

То есть, существо, обладающее сознанием, осознающее себя, способное обучаться, мыслить - все равно бездушная вещь? Только потому, что человек имеет биохимическую основу, а робот, положим, механическую?

Цитировать:

Со своей стороны откровенно поделюсь, что с трудом могу себе представить, как можно жить, веря в конечность бытия после смерти и отсутствие души.

А как будет жить вышеупомянутый робот, как он должен будет осознавать свое место среди "блатных-бессмертных", зная, что он конечен и у него нет души?
Можно сказать, что я добровольно принял сторону этого робота. Есть в буддизме такая фишка, которая мне импонирует: Будда остался у врат рая, сказав, что не войдет туда, пока последний из живущих не достигнет нирваны. Так по этому же принципу - если хоть одно существо в этой вселенной не обладает бессмертной душой, то мне тоже это не нужно - я ничем не лучше. Эдакая метафизическая забастовка.
Еще лет пять назад видел потрясающий фильм, философски-документальный, если можно так выразиться. Я не помню, к сожалению, названия - там человек, одетый по-восточному (на вид не то араб, не то откуда-то оттуда), рассказывал - очень поэтично - об окружающем мире, о жизни, о том, как живое устроено и как оно появилось. В сочетании с безумно красивыми съемками. И вот, после всей этой красоты мира завершающий аккорд - он говорил о смерти. О том, что мы распадаемся снова на вещество Вселенной, на составные части бытия... Наши атомы кружатся в осенних листьях, растворяются в воздухе, которым дышат животные, в воде, в которой купаются дети... в звездах... И ничего - про бессмертную душу. Потому что Вселенной - она не нужна... Но мы бессмертны, бессмертно то, из чего мы состоим, и оно после нашей смерти снова принадлежит всему миру.
Этот фильм произвел на меня неизгладимое впечатление, я не мог отойти от него несколько лет. Внутри было больно, все кричало. Не от несогласия, а наоборот - насколько это прекрасно, насколько правильно устроена Вселенная. Но насколько ей плевать, что человечки развились до такой степени, что могут осознать свою смертность и недолговечность.
А потом - отпустило. И стало очень спокойно и хорошо. Смерти я бояться не перестал, конечно... может, даже наоборот. Но изменилось отношение к миру. Понимание, что это - справедливо. Что Вселенная - хорошо устроена. Что физические и моральные страдания - оправданы здесь, в этом плотском мире, а не где-то там наверху. Не надо заглядывать за грань, оправдывать мир чем-то еще, чего в нем не видно. Не надо никакой метафизики, чтобы этот мир любить. Любить все конечное, смертное, а не обольщаться загробными химерами.
Так вот, возвращаясь к разговору о роботах... думаю, если появится такая искусственная рукотворная форма жизни, ей мои выводы, возможно, помогут. Как можно жить, веря в конечность бытия после смерти и отсутствие души. А душу, так и быть, мы оставим людям - пусть с ней носятся, хоть подавятся)

Цитировать:

Имхо, такое видение нашего "устройства" сужает восприятие окружающего нас мира до маленького оконца в .. ? Никуда?

Или расширяет до любви ко всей материи, за то, что она так сложно устроена, и способна еще усложняться, преодолевая многочисленные опасности... за то, что я, как один из ее высокоорганизованных продуктов, могу мыслить и чувствовать, что такое чудо рождается из праха, из набора атомов и биохимических реакций между ними...
И еще раз - другому, рукотворному мыслящему существу вы уже сузили мир до маленького оконца в никуда, и совесть вас не мучит)

Цитировать:

Однако я придерживаюсь мнения о внеземном происхождении человека.

Гм. А что это дает? Возникает закономерный вопрос - как появились те, кто сделал человека? От кого произошли они? В итоге - как произошло нечто первое, что кого-то там создало?
Кому-то надо было "произойти от обезьяны". Нам, или нашим теоретическим создателям в своей далекой-далекой галактике. Можно только отодвигать "обезьяну" подальше от себя, но зачем? В родстве всего живого на Земле, по-моему, больше красоты и мудрости, чем в залетных внеземных пришельцах.

Цитировать:

Вы ведь здесь говорите "вообще", а не меня конкретно имеете в виду, так?

Естественно, вообще) Зато реакция весьма показательна) Неохота ведь... И говорили мы все-таки об этом... просто вы воспринимаете смерть субъективно позитивнее)

Цитировать:

Абсолютная необратимость чего?

Биологической смерти, полной и окончательной. Вернуться после нее нельзя, взять и ожить обратно. Нельзя попробовать, а потом передумать)

Цитировать:

Имхо, между биологической и клинической смертью нет никакой разницы в процессе.

Это две стадии одного процесса. После клинической смерти можно вернуть, после биологической - нет. Во всяком случае, пока.

Цитировать:

Сон - упрощенный вариант.

Сон - совсем другой процесс. Вообще другой.

Цитировать:

Но ведь и с людьми тоже самое.

Так и я про это. А бессмертие, в любой форме - самодостаточность абсолютная.

Цитировать:

Однако, имхо, любви хочется всем. Это тоже естественно.

Еще и как естественно) Защитят, обогреют, в обиду не дадут, хищнику скушать не позволят, и вообще... очень удобно)

Цитировать:

это лишь немногие пары наличествующих противоположностей, из которых творится наша жизнь.

Дуализм человеческого мировоззрения - вопрос отдельный. Значимая часть факторов среды для человека двойственна - день и ночь, двуполость (мужчина - женщина). На основе этих базовых вещей, по аналогии, человек по-своему достраивает мир и везде ищет эти пары. А они не везде есть на самом деле. Просто человеческий разум так паршиво устроен, что над дуализмом подняться не очень-то способен.

Цитировать:

Другое дело - какую из сторон вы предпочитаете видеть чаще в своей жизни.

Естественно, те, что способствуют хорошей жизни) Я же все-таки животное, было бы странно и противоестественно хотеть себе боли и страданий. Хотя... я любопытен... если бы смерть не была необратима, я бы точно несколько раз попробовал...

Цитировать:

Не факт. Скорее наступает действительное осознание.

И чему оно будет служить ТАМ? Здесь - оно нужно. ТАМ - нелепый атавизм, оставшийся после материального бытия.

Цитировать:

Спустимся на бытовой уровень.

Да-да-да. Это все - автопилот. Жрущее, спящее и прочее тело, реагирующее на внешние удобства и неудобства) На этом уровне функционируют даже батюшки из анекдота, угу) На этом уровне функционирует и собака Павлова. ЧЕЛОВЕКОМ для этого быть необязательно. Если разум не способен на более высокое осознание - то делать это убожество еще и бессмертным... да ну нафиг)
Первая реакция на все это безобразие - как коленный рефлекс, от человека не зависит. Или мы будем обсуждать мировоззрение человека на основании того, морщится ли у него кожа от холода, отдергивает ли он руку от горячего и дергает ли ногой, когда доктор молоточком бьет по колену?:) Не абсурдно ли?
А вторая реакция, когда рефлекс уже прошел - осознание в той или иной степени конкретного события и конкретного поступка того или иного человека. А тут я всерьез злиться не умею. Ни на дурака со спичкой, ни на того, кто на ногу наступил, ни на маньяка, ни даже на наших политиков... большую часть они тоже делают на автопилоте, так какой смысл злиться на машину, работающую не так, как хочет другая машина?
А на более высоком уровне сознания злиться вообще не нужно ни на кого, и ярлыки "плюс-минус" раздавать.

Цитировать:

Хорошо, тогда что же там глубже?

Вот это и есть глубже - что Вселенной удобно разнообразие, чтобы было, из чего выбирать) Вселенная сама не знает, что правильно, в отдельных ситуациях распоследняя злыдня гораздо важнее и нужнее распрекрасного праведника... Ну и я тоже умножаю бардак и повышаю разнообразие популяции)

Цитировать:

Дык, в нашем мире вообще никаких гарантий нет, сплошные иллюзии.

Ну, еще, к счастью, есть научные факты) Без них точно были бы одни глюки)

Цитировать:

Имхо, а вот это уже от вас не зависит. На все воля божья, как говорится.

И воля обстоятельств. Точно. Но относиться к этому я могу, к счастью, как угодно, и никакие боги в моей душе на этот счет покопаться не смогут))

Цитировать:

PS Просмотрела свой ответ.. Слегка офигела от размеров

Да я вот тоже простынки выдаю) Что поделать... двумя словами тут не обойтись)

Так.. и возвращаясь к основной теме треда)
Новые стишата.

БЕЛЫЙ
Белый сумрак весны, белые крылья вишен.
Белый олень вздыхает - призрак в весеннем парке.
Белое небо еще не привыкло к солнцу.
Белой поземкой цвет -
прощание с белым снегом.

Весна расстается с зимою,
С рыцарем в белых латах,
Робко влюбившись в лето...
Но лето - с рыжей цыганкой
Бросит, завертит в листьях,
Желтых, как солнце, листьях.
Дура девчонка.

Белый олень вздыхает -
Бледный забытый рыцарь.
Белые крылья вишен
Перьями облетают.

НИ СЛОВА...
Ни слова о людях - о добрых ли, злых царях.
Ни слова о людях - об их любви и вражде.
Я видел, как ночью Космос
распахивает окно.
Я видел, как близко Космос
гремящей россыпью звезд.
Когда угасает дня
голубой мираж,
и Феникс, устав от лжи,
падает в горизонт -
дневные твари, зажмурившись,
прячут крик,
сходят с ума от шепота
белых звезд.
Ни слова...

Ни слова о звере, что каждому дан,
Чтоб слышать дыханье весны.
Ни слова о боге, что тот же зверь
Только с другой стороны.
Но лишь о звездах, что светят с небес,
С непознанной вышины.

Спонтанно в ответ изобразилось (ритм в начале хромает немного, но потом вылечивается :))

Очарователен стих "Белый" новый
Хрупкой изящностью слога,
Возвышенной красотою
матушки нашей природы.
Розово-белый туман цветов-ароматов
застыл над землею весенней..
Кристальна прозрачность -
покой безмятежного воздуха осени..

"Нм слова.." иного добавить
О людях, Богах иль звездах.
Зверь бесшумно подкрался -
прыгнул мне на колени.
Тихо урчит в блаженстве
Под ладонь изгибая спину
Зверь любит - когда с любовью.
А кто же из нас не любит.

Вот что у меня получается, когда без боли и страданий. Отзвук величия жизни, отзыв души - стихами. Ну, в общем...

А что неосновная тема.. Желаете продолжения?
Евгений, вы , имхо, необоснованно на меня фырчите. Я же оговорилась, что в реальности, созданной Азимовым все допустимо. Ну скажите кто-нибудь, что андройды из "Звездных войн" бездушны. Да нифига не поверю. Но рассуждать о роботах наравне с нашей земной действительностью я не стану. И предполагать их отношения с "блатными-бессмертными" и поиск собственного места под нашим солнцем.. благодарю покорно. Смысл?

Цитировать:

И еще раз - другому, рукотворному мыслящему существу вы уже сузили мир до маленького оконца в никуда, и совесть вас не мучит)

Вы правы, ни капельки. :)

Потом, мы ведь не спорим, правда :) просто дискутируем. Каждый высказывает свою точку зрения по конкретному вопросу, исходя из соображений, до которых дотопал на данный конкретный момент жизни. Имхо, вы очень-очень глубоко ушли в себя. А я уже который год парю над обдаками. Отсюда и различие между нами. :)


Цитировать:

Еще лет пять назад видел потрясающий фильм, философски-документальный, если можно так выразиться. Я не помню, к сожалению, названия - там человек, одетый по-восточному (на вид не то араб, не то откуда-то оттуда), рассказывал - очень поэтично - об окружающем мире, о жизни, о том, как живое устроено и как оно появилось. В сочетании с безумно красивыми съемками. И вот, после всей этой красоты мира завершающий аккорд - он говорил о смерти. О том, что мы распадаемся снова на вещество Вселенной, на составные части бытия... Наши атомы кружатся в осенних листьях, растворяются в воздухе, которым дышат животные, в воде, в которой купаются дети... в звездах... И ничего - про бессмертную душу.

Красиво то красиво, только не забывайте, что автор всего лишь высказал свое имхо. Это его правда, которую вы приняли. Очевидно, это правда не конечная и не  единственная.


Цитировать:

Не надо заглядывать за грань, оправдывать мир чем-то еще, чего в нем не видно. Не надо никакой метафизики, чтобы этот мир любить. Любить все конечное, смертное, а не обольщаться загробными химерами.

Однако, вы поразительно воспринимаете мои слова. Имхо, правильнее сказать, вы их не воспринимаете, но делаете удивительные выводы. Разве я стремлюсь чем-то оправдать этот мир? Чего в нем не видно? Простите, это, возможно, вам не видно. А мне - так на каждом шагу. :) Чтобы любить этот мир нужно быть просто жизнерадостным человеком. Я даже не думаю о том, что вокруг меня все конечное и смертное. Я люблю жизнь, бурлящую вокруг меня, я наслаждаюсь ее стремительным потоком. Какая тут метафизика? :-?


Цитировать:

Гм. А что это дает? Возникает закономерный вопрос - как появились те, кто сделал человека? От кого произошли они? В итоге - как произошло нечто первое, что кого-то там создало?

Представьте себе такую идею: нечто первое было всегда!


Цитировать:

Просто человеческий разум так паршиво устроен, что над дуализмом подняться не очень-то способен.

Имхо, человеческий разум устроен идеально, только мы им пользоваться толком и с толком не научились, точнее разучились.


Цитировать:

Да-да-да. Это все - автопилот. ...  Или мы будем обсуждать мировоззрение человека на основании того, морщится ли у него кожа от холода, отдергивает ли он руку от горячего и дергает ли ногой, когда доктор молоточком бьет по колену? Не абсурдно ли

Нет, имхо, это повседневная жизнь.


Цитировать:

А на более высоком уровне сознания злиться вообще не нужно ни на кого, и ярлыки "плюс-минус" раздавать.

О, а вот в этом я соглашусь с вами на все сто. Перестаешь злиться, когда понимаешь, что любое происшествие ты притягиваешь в свою жизнь самостоятельно, что любой случай, плохой-хороший - это ценный урок.


Цитировать:

Вселенная сама не знает, что правильно

Имхо, вселенная-то все знает, это человек во плоти несведущ по многим-многим вопросам бытия.


Цитировать:

Ну, еще, к счастью, есть научные факты) Без них точно были бы одни глюки)

Имхо, научные факты - самые глючные и есть. Потому что неопровержимо преподносятся как истина. Имхо, это не всегда... в большинстве случаев не так.


Цитировать:

И воля обстоятельств. Точно. Но относиться к этому я могу, к счастью, как угодно, и никакие боги в моей душе на этот счет покопаться не смогут))

Имхо, эти не не смогут - не станут. Это ваша жизнь, ваш выбор для них - святое, как для тех же Валар. Чего желаете - того и получаете. Все честно.  "- Так ты же заладил: запорожец, запорожец." :)

За стихотворение спасибо) Про белого оленя как-то странно родилось, люблю я этот стиш, он вышел немного в другой тональности, чем мое основное. Ну так надо же разнообразить, ага)

Цитировать:

Но рассуждать о роботах наравне с нашей земной действительностью я не стану. И предполагать их отношения с "блатными-бессмертными" и поиск собственного места под нашим солнцем.. благодарю покорно. Смысл?

Смысл - что создание все более сложных ИИ неизбежно. Как минимум - в сфере развлечений, компьютерных игр, где будут нужны все более развитые неписи. И в какой-то момент встанет этический вопрос - имеет ли человек моральное право считать свое создание ниже себя?
Смысл - что сейчас преодолен еще один этап синтеза живой клетки из неорганических соединений. Если на землю не шмякнется астероид и т.п., через некоторое время мы окажемся в мире, где генная инженерия позволит создавать живое с нуля. Из неорганических запчастей. Фактически, те же роботы... и мы снова возвращаемся к вопросу - с какого момента душа вселяется в тело. В каких телах она есть, в каких - нет.
Из этой логической лазейки выход есть... но он не слишком приятен для эго.

Цитировать:

Потом, мы ведь не спорим, правда Улыбка просто дискутируем.

Точно) Но ведь дискутируем, да?:)
А кому парить и кому погружаться в глубину... этого мы точно не знаем, мир сам рассудит)

Цитировать:

Красиво то красиво, только не забывайте, что автор всего лишь высказал свое имхо. Это его правда, которую вы приняли. Очевидно, это правда не конечная и не  единственная.

Это правда, которую я знал и до фильма, к которой пришел, но боялся сделать последний шаг и принять ее, осмыслить. Мне слишком интересен мир, чтобы бояться задавать вопросы. А вопросы разрушают теорию бессмертной души весьма основательно... Гораздо разумнее предположить, что нам просто очень хочется бессмертия в любой форме, чем - что вся Вселенная подстраивается под человека. Это гордыня.

Цитировать:

вы их не воспринимаете, но делаете удивительные выводы. Разве я стремлюсь чем-то оправдать этот мир?

Я вас воспринимаю и делаю выводы) Разве это не ваши слова?
"Со своей стороны откровенно поделюсь, что с трудом могу себе представить, как можно жить, веря в конечность бытия после смерти и отсутствие души. Имхо, такое видение нашего "устройства" сужает восприятие окружающего нас мира до маленького оконца в .. ?"
То есть, по вашим же словам, чтобы радоваться миру, любить мир, надо знать, что есть бессмертие, есть нечто над жизнью, есть некто, создавший человека... Одним словом - Смысл. Метафизический.
И мне показалось, что вы несколько боитесь задавать вопросы, думать над этой стороной жизни... Вы промолчали на ряд достаточно вашных для нашего разговора вопросов. На тему того, что из живого и в какой степени обладает душой. Вот они:
Ваше утверждение - "душой, подобной человеческой, обладает все живое, нетварное человеком". Мои уточняющие: Вирусы? Бактерии? В том числе те, без которых человек жить не может, которые являются и автономными существами, и частью его организма одновременно? Они, кстати, и на поведение, на "душу" влиять могут.
Человеческие клетки - тоже живые. Они умирают, рождаются новые... те же лейкоциты - едва ли не автономны, сами знают, чего им делать. Есть ли души у клеток, у этой части живого? Или это все - коллективная человеческая душа?
И дополню еще: живые человеческие клетки можно вырастить как культуру, в питательной среде. Предполагают даже что-то вроде трехмерного биоксерокса для копирования органов (технология в разработке). Каждая такая клетка - не просто составляющая куска мяса, это живой организм, хотя и недостаточно автономный, чтобы выжить в свободных условиях. Но многие организмы живут в симбиозе и уже не очень самостоятельны - лишайник это две души или одна? Если эта культура выращена на основе днк конкретного человека, эти клетки - часть его души, или уже самостоятельные души?

Цитировать:

Представьте себе такую идею: нечто первое было всегда!

А перед ним еще первое... и еще... и еще одно... и еще до этого) Плюс и Минус бесконечность на оси координат. Всегда можно дописать еще одно число. Как эта штука меня в детстве бесила, ооо)

Цитировать:

Имхо, человеческий разум устроен идеально, только мы им пользоваться толком и с толком не научились, точнее разучились.

Мне б вашу наивность) Правду говорят, наверно - во многих знаньях много скорби)

Цитировать:

Нет, имхо, это повседневная жизнь.

Для которой больше, чем автопилот, не требуется. И уж точно, показательно - ни один человек не вошел в историю за свою _повседневную_ жизнь) Повседневная жизнь - набор рефлексов, которые мы даже не успеваем обдумать - гавкнуть на соседа, поставить чай, погладить кошку... Ну разве что с кошкой примешивается пара процентов личности, сознательного действия)
Как я уже писал, все эти эмоции и рефлексы поведения для меня не есть основа мировоззрения. Не сказать, чтобы я страдал от недостатка эмоций, но мысль, осознание и волю я ставлю выше реакций и ощущений. Хотя совсем без эмоций разум, безусловно, не способен ориентироваться в мире.

Цитировать:

О, а вот в этом я соглашусь с вами на все сто. Перестаешь злиться, когда понимаешь, что любое происшествие ты притягиваешь в свою жизнь самостоятельно, что любой случай, плохой-хороший - это ценный урок.

Ну вот видите - вам нужен смысл, урок, что все было "не зря". А мне - нет. В данном случае я захожу с другой стороны - чего злиться на кирпич или на человека, так получилось: конфликты, столкновения и прочее - неизбежная составляющая жизни. Этого добра на всех хватит. Извлечь урок, безусловно, можно, но искать высший смысл в каждом кирпиче - для меня это уже паранойя) Это как в том анекдоте - "Заяц, чаще мыться надо".

Цитировать:

Имхо, вселенная-то все знает, это человек во плоти несведущ по многим-многим вопросам бытия.

Антропоморфизация, вредная штука. Вселенная не может "знать". Она развивается. Каждая единица бытия - от атома до солнца, от солнца до мыши, от мыши до человека - на это развитие влияют. И в этом смысле равнозначимы.

Цитировать:

Имхо, научные факты - самые глючные и есть. Потому что неопровержимо преподносятся как истина. Имхо, это не всегда... в большинстве случаев не так.

Ну вы же не будете спорить, что Земля вертится вокруг Солнца, а не наоборот?)
Я тоже когда-то пытался так думать. Чем меньше знаешь про мир, тем думать так удобнее...

Цитировать:

Это ваша жизнь, ваш выбор для них - святое, как для тех же Валар.

Вот и молодцы, пусть молчат в тряпочку) Я еще подумаю - нравятся они мне или же мне и без них хорошо)

И еще пара новых стихов)

КОШКА-ЖАРА
Жара - это кошка. Красная, словно угли.
Раскинулась сонно на хрупкой моей планете.
Сминая небрежно людей, деревья и травы.
Сыто зрачками ловя разбежавшихся мышек.

Кошке нет дела до смертных, давящихся зноем.
Кошка подставила пузо горячее лету.
Скоро ль проснешься, и с лаем прогонишь мерзавку,
Синий, как вечер, пес долгожданной прохлады?

РАГНАРЕК
Лязгнул зубами Фенрир - сбросил бледные цепи.
Тело Вселенной выгнулось в смертной муке,
Черным оленем в снегу, на осколках галактик.
Сжался зрачок. В сингулярность. Душа - это точка.

Точка отсчета. Другой, измененной Вселенной.
Точка в конце предложенья. В конце изложенья.
Сытый Фенрир засыпает под запахи крови.
Жмется к нему олененок со шкурою звездной.

Здорово. Оба хороши, но мне второе больше нравится. Хотя это уже "на вкус и цвет".

Элхэ, спасибо) Второе - как-то более "мое", наверно...

Пара новых стихов. Сердитых. Надраконили меня... концептуально) В общем, это диптих.

РАЙ
Рай - сборище подонков
и эгоистов.
Последняя злая шутка
жестокого бога.
В Судный день будет пахнуть
палёным мясом
На всю Вселенную:
так им и надо -
душам грешным.

В огненном озере -
брат твой, друг твой,
и просто кто-то.
Как, хорошо в Раю,
сладко ли, падла?
Ты, отборный продукт,
душа без изъяна -
как тебе? Помнишь ли запах
палёного мяса?

Запахом розы и вишни -
отбил ли память
о той, последней войне,
где все проиграли?
Где тот, кому можно все,
теперь - наигрался?
И к черту - ваш подлый Рай,
Я выберу - пламя.

АД
Там будет боль.
Чистая, злая.
Всех цветов радуги.
Всех цветов жизни.

Там будет гнев.
Глухой - цвета палой листвы
В ноябре.
Оттенками осени - полотно,
Страдание грешного мира.

Там будет - рыжая злость.
Пламя. Не бойся - руки
Давно до костей сожжены.
Чтобы чувствовать боль -
Вместо кожи.
Вместо одежды.

Там будет любовь...
Кто умеет - тот не боится Ада.
Где еще учиться любить?
В лицемерном Раю?
В той бессмысленно-сладкой бездне
Сострадание - атавизм.
В небе всё
у всех
хорошо.

Испугали расплатой?
Как же.
Ад - спасение,
боль - награда.
Быть живым, чтобы помнить - горечь.
И любить, чтобы быть - живым.

Лично мне сложно дать оценку вашему диптиху, потому что в моем понимании Рай и Ад выглядят несколько иначе. И вообще дружат между собой. :)

Евгений, я там оставила ваше предыдущее сообщение без коментариев. Обещаю исправиться в ближайшее время. :) Жара, батенька (с) Глубоко думать не тянет.

Зло. Но очень... честно, что ли.

Я, наверное, совсем уеду в абстракцию, но мне захотелось процитировать из Толстого в "Трех смертях":
___
«Сокроешь лицо твое — смущаются,— гласил псалтырь,— возьмешь от них дух — умирают и в прах свой извращаются. Пошлешь дух твой — созидаются и обновляют лицо земли. Да будет господу слава вовеки».

Лицо усопшей было строго, спокойно и величаво. Ни в чистом холодном лбе, ни в твердо сложенных устах ничто не двигалось. Она вся была внимание. Но понимала ли она хоть теперь великие слова эти?
___

Рай, Ад... Это лишь конкретизации для удобства представления. Бесконечность на самом деле не имеет знака. (см. Сфера Римана)

Я вот тоже не верю ни в Ад, ни в Рай. Нет таких мест. Так что идеи обоих стихотворений мне как-то мимо. А чисто по художественным образам понравилось второе. А вот первое - декларативное чересчур.

Эль, Ingolwen, [Li] так я, собственно, тоже не верю в то, что Рай и Ад реально существуют) Как я уже говорил, для меня религии - скорее философские концепции. А их носители - реальные люди. И в этих носителях как в зеркалах - отображается их вера. Это обращено как раз к носителям. Которые кого-то поучают про рай и ад, мол, не поверишь в боженьку - вечно мучиться будешь. В одном обсуждении на стороннем форуме как раз столкнулся с этим в очередной раз - и лопнуло терпение.
Меня занимает не сама эта конструкция, а то, как она живет в умах людей, какую ей дают оценку. Что это хорошо и правильно - упорхать в блаженство рая, наплевав на то, что таких же, как ты, людей, пусть немножко хуже, тупо скинут в утиль в конце времен. И будет вечная радость и любовь рядом с Богом, а о том "мусоре", который боженька подмел, вспоминать не обязательно.
Я понятия не имею, будет ли там вообще хоть что-то. Зато тут я это вижу довольно часто, и людям этот вариант вполне нравится, устраивает. Тешит их чувство справедливости.

Лео Тэамат, спасибо... накипевшее.

Видимо, я в этой теме поселюсь не только со стихами, но и со всем творчем...
Можно? :)
Так вот... Сделал на сайте бета-версию истории Миров Сотворенных (к коим относятся Луарилл и другие разрабатываемые мной миры). В связи со всем этим действительно нужна помощь - филологическая, критическая и иже с ней всякая) Мне интересно писать именно в виде истории, матчасти, пересказа событий и описания явлений, персонажей и т.д., но со стилем большие проблемы. Буду благодарен за советы, как это сделать читабельным, не превращая в непосредственно художественный текст (скорее стилизация под трактат или написанный легким слогом учебник).
Тексты тут. Их пока не так много...
http://hontor.ru/publ/mifobiologija/miry_sotvorennye/22
Если неудобно по ссылке, перетащу сюда в тему)
Спасибо заранее. :-[

Если надо, тему можем переименовать, не вопрос :). Придумывайте название. А тащить тексты сюда, если есть ссылка - в общем-то, не обязательно. Ну, может, те, на которые хотите обратить особое внимание.

Цитировать:

Если надо, тему можем переименовать, не вопрос

Да, наверно, было б здорово) Что-нибудь вроде "Творчество Хонтора - стихи и прочее") Чтобы универсальное...

Сто лет назад был тут последний раз) Ну, так уж получается, что пропадаю внезапно и надолго...
Зато кой-чего появилось нового... Пробую себя в разных жанрах)

Там вриме раздолье, где фрато нет

Образы вримы и фрато в литературной традиции Нимраа.

Практически с самого появления людей в Нимраа два крупных хищника заняли важное место в зарождающейся культуре. Один из них заслужил восхищение и любовь, другой - лютую ненависть. Речь идет о фрато и вриме.
Сейчас уже трудно достоверно описать первые шаги, с которых началось сотрудничество человека и фрато, которое так и не вылилось в настоящее одомашнивание, но продолжается по сей день. Одни исследователи полагают, что обращению с фрато научили людей мары, приручившие этих могучих зверей еще в доисторические времена. Другие историки выдвигают более смелые версии - что фрато, привыкшие к сотрудничеству с фларрами, сами сделали первый шаг, увидев в новых двуногих существах возможных союзников и друзей. Каким бы ни было на самом деле это схождение, несомненно одно - было оно удивительным, и привело к удивительным результатам. Многих животных одомашнил человек - он пользуется их силой, употребляет их мясо в пищу, шьет одежды из их кожи, выводит новые породы для своих нужд. Но фрато - не из этого списка безгласных рабов, он будто и не покидал родных степей, куда может вернуться, разочаровавшись в своем всаднике.
Правду говорят - место на спине фрато не купишь. Так говорят о ценностях, которые не продаются и не покупаются. Происхождение этой поговорки очевидно - ни богач, ни бедняк не сядет на фрато, если тот не позволит. Пожалуй, это единственный случай, когда воля человека вынуждена признать волю зверя, равную своей.
Став верными спутниками воинов и путешественников, фрато обрели славу защитников, и этот образ закрепился за ними в сознании народа. Фрато стал персонажем сказок и легенд, в которых часто выступал символом солнца. В поэзии его нередко называют Аттарам-зверь, или же Аттарэ-зверь, или же Аттарин-зверь (в-зависимости от диалекта), что и означает дословно «Солнце-зверь». В архаичной поэзии встречается также эпитет «степной лев», в память о крупном хищном животном Земли, которое, судя по всему, тоже имело связь с солнечной символикой и было воплощением благородства и мужества.
В первые века новый мир пугал, воспоминания о прошлом обрастали сказочными подробностями, и покинутая Земля стала в памяти народа раем, откуда жестокие боги по неведомой прихоти изгнали людей. Многие искали «дорогу домой». Но были и те, кто видел в Нимраа новый дом, не хуже, а может, и лучше старого. И, что неудивительно, одним из символов любви к новому миру стал фрато.
Один из рапсодов, чье имя история не сохранила, во вступлении к песне о золотом рисе упоминает также фрато, впоследствии эти строки стали знамениты, многие поэты их цитировали - прямо или намеком.

Мир многоцветный, что помнят отцов наших деды,
Родина древняя наша, тебя мы зовем колыбелью.
Слышу: «Земля» - и теплеет в душе моей радость,
Тут же печалью сменяясь. Не видели фрато
Деды в степях твоих милых, средь зелени пышноцветущей.
Путнику, воину, князю нет друга вернее, чем фрато.
Даром богов мы отныне зовем благородного зверя.

Я повернусь к очагу: там, в моей колыбели уютной,
Сын мой, укрыт одеялом из шкуры степного аникра,
Спит. Мне ж мала и тесна она стала, и нынче
Мне в ней не спать безмятежно, укрывшись аникровой шкурой.
Значит, так боги решили, нас в желтые степи отправив:
Стала тесна колыбель - повзрослевшим в нее не вернуться.

В 163-м году, после большой эпидемии, унесшей множество жизней, отчаяние, близкое к безумию, овладело людьми. Те, кто чудом уберегся от лихорадки, кто избежал страшной гибели, какую несли джаваки, пожирающие жертву заживо, - теперь сами малодушно искали смерть в кубке с ядом, веря, что таким образом смогут вернуться на Землю. Но были и другие, выбравшие «путь храбрых» - в одиночку или собрав небольшие отряды, они уходили на поиски дороги, что приведет их на родину предков. Некоторые из них потом возвращались, принося рассказы о диких, неизведанных землях, иные же сгинули без следа, и участь их неизвестна. Песни тех смутных времен полны черной тоски и безысходности, ненависти к новому миру. Лишь редкие светлые голоса звучат над этой темной рекой отчаяния. Так, например, известный поэт той эпохи Альго Ро-Рин в своей поэме, написанной в форме напутствия старшему брату, который в числе многих отправился на поиски «дороги домой», использует древний мотив:

Путник, ответь, что за пламень терзает твой дух?
Дверь ты увидишь, но фрато нет места за ней.
Зелени трав не коснется копытом
Зверь-Аттарам.
Синего света небес
Не увидят его глаза.

Дружба его не дороже ли зыбкой мечты?
Брат мой, опомнись! Наш дом - этот солнечный мир!

Брат Альго, Гектор Ро-Рин, так и не вернулся из своих странствий, судьба его достоверно неизвестна. Однако на этот счет существует красивая легенда, подхваченная романтически настроенными поэтами эпохи драконоборцев. Якобы однажды на рассвете Альго увидел у порога своего дома седого фрато, покрытого шрамами, и зверь протянул ему гербовую печать Ро-Ринов, что Гектор взял с собой в путешествие. Выполнив свой последний долг, передав семье последнюю весть о погибшем хозяине, фрато упал бездыханным к ногам поэта.
Автор сего очерка не берется судить о правдивости этой легенды, в ее подлинности есть определенные сомнения - судьбы известных людей порой обрастают мифами, сквозь которые почти невозможно разглядеть настоящую историю. Особенно когда речь идет о событиях столь древних. Но и невозможного в ней нет - мы знаем множество свидетельств тому, что фрато способны на удивительные поступки, что ум их немногим уступает нашему, а их моральные качества нередко оказываются выше человеческих.
Еще один мотив, уходящий корнями в далекое прошлое, популярен и по сей день, к нему обращаются поэты и романисты. В общих чертах его можно описать так: благодаря помощи фрато человек избавляется от дурных черт, смиряет в себе темные начала, чтобы быть достойным своего друга. Самый яркий из сюжетов такого рода - предание о том, как кровные враги примирились, когда их фрато выбрали друг друга и образовали пару. Союз двух фрато прочен, его трудно разрушить, и людям пришлось избавиться от сжигающей их злобы, а в будущем вражда превратилась в крепкую дружбу - до конца жизни они путешествовали вместе.
Не менее популярна шуточная поэма про молодого богача, которого строгий старый фрато учит жизни: забирает вино, уводит из плохой компании, наказывает за дурные поступки, и, в конце концов, делает из него достойного человека.

***
Теперь самое время вспомнить о вриме. Этот крупный, опасный зверь предпочитает жить в перелесках, почти не выбираясь на открытое пространство. Вримы очень умны, или, по крайней мере, кажутся таковыми из-за поразительной способности предугадывать действия других существ, в том числе и людей - они читают чужие намерения, как открытую книгу. Но в отличие от фрато, ум вримы - во зло человеку. Лишь только первые караваны потянулись в новые города, купцы и путешественники столкнулись с хитрым, жестоким врагом. Не счесть загубленных вримой людей, даже хорошо обученный отряд нередко теряет бойцов в схватке с ней. Врима нападает дерзко, открыто, наслаждаясь учиненной паникой и страхом жертвы. Из всех животных, что нам известны, этот хищник наиболее жесток от природы, и несомненно способен получать удовольствие от страданий своей добычи. По свидетельствам очевидцев, кому выпала редкая удача наблюдать за жизнью диких врим и уйти невредимым, стая может долго мучить загнанного орогула, ороша либо другое животное, нанося неглубокие раны, пока жертва сама, обессилев, не упадет в траву. Те же вримы, что содержатся в зверинце, озлоблены неволей и при возможности проявляют еще большую жестокость, если какой зверек имеет глупость пробраться в их клетку за остатками пищи. Ученые объясняют этот факт просто - вримы чувствуют эмоции других существ, и убивать способны лишь те из них, кто, по крайней мере, равнодушен к чужой боли, а еще лучше - наслаждается ею.
Одно время этих зверей пытались одомашнить, и по сей день некоторое число их содержится при дворце для защиты императора. Но в целом попытка эта закончилась крахом - хищник-эмпат, идеально понимающий хозяина, вместе с тем оказался слишком непредсказуем, а природная жестокость в любой момент могла взять верх над годами обучения. Меткую характеристику дал в позапрошлом веке капитан имперской стражи, проработавший с этими зверями почти тридцать лет: «Врима - это человек, с которым нельзя договориться».

Врима - зверь пришлый, неродной этому миру. Удивительно то, что это открытие люди сделали едва ли не на заре своей истории в Нимраа, когда любой зверь ли, птица были равно чужды первопоселенцам. Вряд ли обошлось здесь без помощи маров, ведь в то время о порталах и других мирах людям было доподлинно неизвестно. Как бы там ни было, но этот факт отразился в фольклоре. Образ вримы - это образ захватчика, чужака, лихого человека, в то время как ее антагонист - фрато - становится защитником государства и простых людей. Вримами стали называть разбойников, а позже - пиратов-налетчиков из Белого мира, карательные отряды Даххата, князей, развязывающих междоусобные войны. Фрато не вступится - врима не пожалеет: где не было защитника, законного владельца земли, там крестьяне страдали от поборов самозванцев и любителей легкой наживы.
Называют так и человека неоправданно жестокого, безжалостного, с легкостью способного на убийство. Вместе с тем, прозвище это в каком-то смысле нужно заслужить - мелкого мерзавца или труса вримой не назовут, скорее хаккой, степным шакалом (хотя, право же, эти животные ничем не заслужили славу подлецов). Смесь страха, ненависти и уважения - вот ореол, который окружает и самих зверей, и людей, получивших такое прозвище. Оттого, несмотря на негативную окраску, оно редко считается оскорблением, а для воина, яростного в бою, и вовсе может быть почетным, хоть и не без оттенка неодобрения.
В природе врима и фрато - естественные конкуренты, хоть ниши их достаточно разделены. Стремительные фрато охотятся в степях, изредка заходя в перелески, а сравнительно медлительные эмпаты, неспособные долго гнать добычу, предпочитают засаду в зарослях кустарника. И все же на границах этих естественных зон порой разворачиваются настоящие сражения. Этот естественный антагонизм был подхвачен в народных песнях и сказках - фрато в них нередко противостоит темной силе в образе вримы, укравшей солнце. Корни этого мифа очевидны - более всего человек, дневное животное, боится очутиться во тьме вечной ночи; солнце - воплощение всего того, что дорого и важно людям. Выбор зверей, столь ярко противостоящих друг другу, не менее очевиден.
Мотив этот особенно часто встречается в колыбельных песнях.

Отчего чернеет небо?
Отчего темны деревья?
Это врима, злая врима,
Солнце спрятала в лесу.

Врима солнышко украла,
Чтобы детям было страшно,
Чтобы плакали все звери,
И раздолье было тьме.

Спи, малыш, не бойся ночи,
Фрато солнышко отыщет.
Он накажет злую вриму,
Тьму с небес изгонит прочь.

Мотив противостояния фрато и вримы использовал все тот же Альго Ро-Рин, так отвечая на бессчетные стихи о желанном возвращении на Землю:

Когда солнечный свет озарит полночь,
Когда джавака заговорит,
Когда фрато скажет вриме:
"Ты мне сестра" -
Тогда разлюблю эту землю,
Где я родился и рос.

***
Даже теперь, когда человек создал множество видов смертоносного оружия, охота на врим сопряжена с большим риском, и богачи в поисках трофея предпочитают менее опасных зверей. В первые же века люди могли противопоставить хищникам только мечи и стрелы. Воин, способный в одиночку одолеть вриму, мог бы стать героем, полубогом в сознании простых людей, но история знает лишь один достоверный случай такого рода, прочие же заявленные деяния признаны выдумками, либо же совершены несколькими людьми. Об упомянутом случае стоит рассказать отдельно - легендарный воин Тархарэ Рё-К, по свидетельствам отряда наемников-драконоборцев, был найден ими тяжело раненным, рядом с мертвой вримой, убитой одним лишь кинжалом. Вряд ли это преувеличение - современники утверждают, что при нем никогда не видели иного оружия. В период расцвета жанра авантюрных романов этот подвиг приписывали себе многие салонные «герои», и в дальнейшем сюжет прочно закрепился в литературной традиции, пока в конце концов не затерся окончательно, превратившись в банальность, годную лишь для бездарных приключенческих романов, коих сегодня плодится великое множество. О самом же факте, положившем начало этой богатой и долгоживущей традиции, вспоминают неохотно - Тархарэ слыл темным и опасным человеком, современники пишут, что рядом с ним чувствовали себя неуютно, а взгляд его был тяжел, как взгляд вримы. Оттого приписывали ему колдовскую способность превращаться в этого зверя, или что был он выкормлен стаей врим, или что сам был вримой, принявшей человеческий облик.
Такой человек не годился на роль благородного рыцаря, и народ предпочел «правильных», хоть и картонных, героев авантюрных романов.
В реальной жизни с вримами боролись хорошо вооруженные отряды опытных охотников, за убийство зверя, а тем более целой стаи, полагались почет и уважение, нередко - награды от самого императора, если стая терроризировала торговые пути.

И, опять же, мы видим полную противоположность - если убийство вримы было подвигом, слегка померкшим лишь перед славой драконоборцев, то убийство фрато, даже дикого, считалось низменным, грязным поступком, высшей степенью морального разложения, и в народе порицалось сильнее, чем убийство человека. По легенде, богач Тирий из рода Кё-Мачи во время охоты убил дикого фрато и чучело его выставил на площади, в знак презрения к «глупым сентиментальным традициям». Спустя несколько дней в том городе вспыхнула эпидемия, и джаваки растерзали Тирия и его семью. Событие это находит полное подтверждение в исторических хрониках. От легенды здесь - лишь трактовка произошедшего поэтами и летописцами. В то время эпидемии вспыхивали повсеместно, безо всякого мистического подтекста, а лишь по причине плохой гигиены.
И все же трудно переоценить последствия этого события. Убийство фрато не только стало плохим знаком, но совершивший его, хоть и не преследовался по закону, становился изгоем в приличном обществе, презираемым народной молвой. Действенность такой кары была велика - купеческий род Тши-Ри, возвысившийся было в четвертом веке, разорился и пал после того, как Кайко Тши-Ри запятнал себя кровью фрато. Один из величайших магов, Танои Лан-Ра, в приступе гнева убивший своего фрато, раскаивался в этом до конца своих дней, и лишь его самоотверженность во время очередной эпидемии уберегла его и его род от позора. Танои погиб на поле боя, практически в одиночку сдерживая натиск джавак, пока к осажденному городу не пришло подкрепление.
И хотя люди порой убивали фрато по той или иной причине, делалось это в тайне, без свидетелей, как любое постыдное дело, разоблаченного же ждал большой позор.

Знаменитый трагик Эйлин Ака-Ха переработал истории Тирия, Кайко и Танои в цикл из трех трагедий - «Безумцы». Их и по сей день ставят в театрах, и представления проходят с большим успехом.

Много удивительных, но правдивых историй можно рассказать о фрато и о вримах, в каждой деревне внимательный путник услышит не одну сказку и песню о них. Очерк этот не претендует на полную картину, но лишь отмечает самое значимое и заметное. Тема же эта требует не статьи, а книги в сотни страниц, и я лишь надеюсь, что кто-то из моих читателей однажды возьмет на себя труд собрать все множество поучительных историй об этих зверях под одной обложкой.

Пословицы о фрато и вриме:

Место на спине фрато не купишь
Там вриме раздолье, где фрато нет
Фрато не вступится - врима не пожалеет
Врима - это человек, с которым нельзя договориться
Что у фрато в сумке, то и вриме не взять.
Сильна врима, а степи боится.
Врима с фрато равно сильны, да фрато больше чести.
Вриму с фрато примирил (сделал невозможное).

Ах, какая роскошь!!! Обожаю такие штуки. Спасибо!

Blackfighter, спасибо! *смущенный смайлик*
Приносить сюда еще что-нибудь в этом духе?)

Конечно, приносить! Он еще спрашивает... :)

Ну, хорошо)
С одобрения, так сказать... Это кусочек истории, переселение людей в Нимраа. Курсивом выделены вставки художественного текста, обычный шрифт - описания из исторических хроник. Альго - это не тот, который из статьи про фрато и вриму) Просто имя было популярным)

Великое переселение народов. Год первый.
Степи наполнились голосами, какие ещё не тревожили их тишину - крики и стоны детей, причитания умирающих женщин. Сто пятьдесят тысяч человек, большая часть из которых греки, попали на земли Нимраа, третьей планеты от звезды, похожей на Солнце. И хотя почти никто не умер во время перехода сквозь портал, невыносимая боль терзала людей, воздух же был подобен кипятку, льющемуся в горло.

Обнажённые, перепуганные, они собирались группами, помогая друг другу встать. Среди них были греки, египтяне и персы - везде, где пронёсся вихрь, он забрал людей, поодиночке или целыми семьями.
Степи наполнились голосами... Кто-то плакал, кто-то молчал, не в силах двинуться, кто-то желал смерти, чтобы не чувствовать боль, сжигающую лёгкие.
Слышен был визг собак и предсмертное хрипение коз, волею судьбы попавших в новый мир. Умирающим людям было не до них - возможно, что именно тогда пал весь скот, остались только люди и собаки.

К вечеру первого дня боль ослабла, но не перестала терзать людей. К ней прибавились голод и жажда, и люди разожгли костры, чтобы согреться и пожарить мясо издохших коз - единственную пищу, которую здесь можно было есть без страха. Пищи этой оказалось слишком мало - иные дрались за нее, как звери, и лишь немногие делились с женщинами и детьми. Многие в ту ночь легли спать голодными, не рискнув попробовать незнакомые, желтые растения с круглыми листьями. Один безумец говорил перед народом - это Олимп, и такова воля Зевса, ешьте всё, что растёт, здесь нет яда. Он срывал золотистые плоды с красными полосами и ел их, пока не насытился, и некоторые следовали его примеру. Но к ночи он слёг, а через несколько дней умер в агонии.
Воду же принесли от реки, что текла в низине, меж колоннообразных растений, но из отправленных за нею не все вернулись назад - одни обезумели, встретив у водопоя чудовищ, другие погибли в пасти дракона, стерегущего источник.
Когда потемнело желтое, будто выжженное солнцем небо, люди увидели, как встают две луны, и свет их был пугающим и зловещим, как все в новом мире. Голодные, напуганные, они жались к огню, но в отсветах костров видели тени незнакомых зверей, завывающих, будто эриннии в погоне за жертвой.

В свете первых костров никто не заметил отблески золотой пыли, только с рассветом стало заметно облако, повисшее над степью. Было оно как молочный сияющий туман, в нём легче дышалось, в нём прошла ломота и головная боль. Под утро утомлённый народ забылся во сне.
На следующий день многие собирались для совета, но бесплодные споры не наполняли желудок. Кто-то говорил, что это Аид, кто-то - что люди попали на суд Озириса, третьи молчали, поражённые горем.
Женщины плакали, но природная стыдливость заставила их искать и срывать крупные жёлтые листья, чтобы прикрыть наготу.

Когда ушла одурманивающая боль, Альго отправился на поиски оружия. И он увидел - хоть деревья росли и в новом мире, но были они редки, а копья из них то выходили ломкими, то древесина была столь тверда, что острый камень не брал ее. Ножей  не нашлось ни у кого, как и прочих вещей, привычных людям. И Альго был свидетелем, как немногие, будто выйдя из оцепенения, искали глину, чтобы сделать грубую посуду, обрабатывали шкуры коз, что вчера выбросили после скудного ужина. И хоть от собрания было немного пользы, иным оно вернуло волю к жизни.
Первое оружие, что сделал человек в новом мире, было убогим и недостойным воина - с горечью смотрел Альго на кривые копья и щербатые каменные ножи. Он, привыкший к бронзовому мечу, видел, как жалки эти предметы, даже оружие варваров было совершенней. Но иного не было, и в тот же вечер он убил копьем дерзкого зверя, что подошёл слишком близко, освежевал его и зажарил, и поделился пищей с теми, кто сидел у его костра. Пес Альго, привыкший пасти стадо, поначалу трусил от вида и запаха незнакомых зверей, но почуяв их кровь, с той ночи яростно лаял и гнал их прочь.
И хотя от того мяса у многих болел живот, а у детей вскочила сыпь, никто не умер, вкусивши его. Потому на закате следующего дня Альго собрал крепких мужчин, раздал им оружие, и вместе они отправились на охоту. Непуганый зверь подпускал их достаточно близко, чтобы достать его копьем, а собаки помогали догнать подранков. Первая охота была удачной, добыча обильной, и, ободренные примером Альго, люди по всей долине организовывались в отряды.
Хоть мясо было безвкусным (у людей не было соли, а приправлять жаркое пряными листьями не без причин боялись), в те дни оно казалось пищей богов. Альго говорил: "На нашей родине я видел ядовитых змей, и жаб, и растения. Но не было такого среди зверей, пасущихся в степях и обдирающих листву с деревьев, и среди тех, кто за ними охотится. Козу или оленя можно было есть без страха, и даже мясом льва никто не был отравлен. Потому и здесь не ешьте мелких животных и не трогайте их, крупных же добывайте без опаски". Его слушали, а по вечерам каждый, приходящий к его костру, рассказывал перед всеми, каких зверей он видел в степи и перелеске, каких рыб в реке, что те звери и рыбы ели, каких стоит бояться, какие безобидны. И у каждого костра вскоре была такая традиция.
У костра Альго частым гостем был Кирий. Худой, как щепка, косоглазый и плешивый, он знал наизусть древние песни, и люди собирались послушать о подвигах героев Илиады, и о хитроумном Одиссее, двадцать лет искавшем дорогу домой. Эта история особенно отзывалась в сердцах переселенцев, которые все еще видели во снах зеленые луга и голубое небо Земли.
Исторический роман «Перелом».

На тех же кострах, над которыми жарили добытую пищу, в золе запекали слепленные за день горшки и чаши, и фигурки животных - полезных и опасных. В те дни умевшие в скульптуре передать облик незнакомого зверя были в большой чести, а их творения передавались из рук в руки, от стоянки к стоянке. В дальнейшем фигурки эти складывались у самых больших очагов, и любой желающий мог посмотреть их. Люди, не занятые в охоте, обкладывали очаги камнями, а после появились и первые дома из глины, камня и сухой травы.

Когда люди с помощью фларров научились делать из местных растений красители, то начали покрывать горшки орнаментами и изображениями животных. Появилась традиция - горшок условно разделяли на две половины - нижнюю и верхнюю. В верхней части изображались полезные животные и растения, в нижней - опасные. Обычно это разделение поддерживалось цветом - в верхней части фигуры были более светлыми, в нижней - темными, почти красными. Так предметы быта каждодневно напоминали о новых реалиях, учили отличать безвредное от смертоносного. Людей же почти не изображали в то время, это считалось тратой времени. Хотя сюжеты, посвященные Земле и старым мифам, все же сохранили популярность.

На третью ночь часовые заметили вдали отблески костров - в степи их можно было разглядеть за десятки километров. Наутро послали отряд из пяти воинов, и через неделю, когда уже перестали надеяться на их возвращение, гонцы пришли с тремя другими - двое из тех были греками, третий - египтянин, молчаливый и хмурый. Они рассказали, что их стоянки насчитывают до двадцати тысяч человек, что в первый день их терзала лютая боль, что многие умерли от ядовитой пищи, были растерзаны зверьми либо погибли иным образом.
Весть о других выживших была встречена бурным ликованием, хоть были те всего лишь товарищами по несчастью. И все же люди больше не чувствовали себя такими одинокими в новом мире. А через несколько дней из-за перелеска показалась большая группа охотников из третьего лагеря - был он всего в двух днях пути, но за деревьями не разглядели  их костров.
Исторический роман «Перелом».

Безумна человеческая природа, и даже среди боли и страданий нашлись те, что готовы были удвоить их число. Едва оправившись, иные вели себя, как скот, отбирая у слабых пищу и насилуя женщин, порой вспыхивали смертоубийственные схватки по ничтожному поводу. В первые дни люди разбились на множество маленьких групп, в каждой из них нашелся лидер, взявший на себя заботу о собратьях. Но с каждым днем потребность в настоящей власти и законе росла, ибо многие погибли глупо и бессмысленно, в распрях, коих можно было избежать. Не было в то время бесполезных людей, и неведомо, сколько ремесленников и оружейников так и не смогли передать свои секреты столь нуждающимся в них переселенцам.

Первые встречи с фрато
Однажды Альго вернулся с охоты бледен и без своего верного пса. Рассказ его в тот вечер  приходили слушать от самых дальних очагов, и разносили по стоянкам, а самому Альго  пришлось повторять его трижды. Так он говорил:
"Вчера на рассвете, едва засветлело небо, я ушел за дальний лес в поисках добычи, коей в  окрестностях становится все меньше. В пролеске мне попался пятнистый длинношеий зверь,  какого я не видел в степях, было это животное мне до пояса. Я бросил копье, но оно лишь  ранило зверя, и мне пришлось гнать его почти час по редкому перелеску. Если бы не мой  пес, я потерял бы след - зверь был резвым и я часто терял его из виду за высоким  кустарником. Уже выдохшись, я вдруг услышал, что пес впереди залаял истошно и визгливо,  будто встретил нежданный отпор. Сжав наготове острый камень, я выскочил из-за деревьев,  да так и замер, не в силах пошевелиться - добычу, раненую мной, терзал жуткий зверь,  конь-демон с мордой дракона и гривой льва, а на спине его извивались змеи, числом шесть. Хищник повернул морду к псу, донимавшему его, и рявкнул, как не под силу и льву - до сих пор его рев стоит в моих ушах. Пес дрогнул и метнулся мне в ноги, но когда зверь шагнул в нашу сторону, вновь бросился на него с хриплым визгом. Тот же обхватил его шею хвостом змеи и ударил оземь, и пес испустил дух.
Хотя в сердце моем вскипел гнев, постыдный страх сковал мое тело. Зверь же подошел ко мне и обнюхал, трогая змеиными хвостами, будто хотел изучить меня. Из-за деревьев вышли еще трое, как он, и каждый обнюхал и прикоснулся к моему телу. Я же стоял ни жив, ни мертв, прощаясь с жизнью. Но звери, удовлетворив любопытство, отошли и стали терзать пса, будто забыв о моем присутствии, и не повернулись, когда я отступил.
Воистину, они пощадили меня, и хоть мой верный пес стал их добычей, я не трону их - ни взрослого, ни детеныша, и вас предостерегаю от того. Они не простые звери - зверям неведомо милосердие, но духи степей и лесов, подчиненные лишь богам".
Исторический роман «Перелом».

Кстати, вот так выглядят фрато: http://nimraa.ucoz.ru/photo/nimraa/zhivotnye_nimraa/frato/2-0-105
А вот так - вримы: http://nimraa.ucoz.ru/photo/nimraa/zhivotnye_nimraa/vechernie_uroki_vrima_i_orogul/2-0-2

И дальше, пожалуйста, тоже приносите. И сама по себе история увлекательная, и форма псевдо-свидетельства, по-моему, гораздо менее избита и заезжена, чем обычное фабульное повествование. Сразу получается какое-то дополнительное измерение.

Blackfighter, спасибо! будем приносить)
Кстати, вот сейчас обратил внимание - я ж редиска нехорошая, не написал в прошлый раз, что история Нимраа - это в соавторстве, а не чисто мое творчество. В соавторстве с Лео Поповым, я в основном писал то, что выделено курсивом (про Альго).

А сегодня я с кусочком начатого рассказа. Увы, дело движется медленно. Начало самое - так вообще со скрипом несмазанной телеги...
Надеюсь, что потихоньку буду добавлять.
Рабочее название "Черныш".

Дождь моросил весь день, и к вечеру земля превратилась в черную слякоть. Шатры поблескивали в свете костров, жидких и неуютных. Черныш встряхнулся, как огромный пес, и отправился бродить по лагерю. Под его лапами человеческие следы были маленькими, незначительными. А сами люди рядом с Чернышом казались хрупкими, даже в доспехах, с мечами и мушкетами. Они едва доставали зверю до загривка.
Таких, как Черныш, люди называли защитниками. У каждого воина с благородной кровью был свой зверь, преданный ему безгранично. Такова природа защитников - беззаветная верность единственному человеку. Хозяину.
Хозяин Черныша, Герот, готовился к предстоящему бою. Рано утром, когда затрубят рога над землями бога войны, две армии сойдутся на поле, где трава жирна от крови многих поколений. Вечный спор двух держав. Победитель будет благоденствовать три года - по милости сурового, но справедливого бога войны. С каждой стороны тысяча бойцов - из них три сотни благородных. Раньше они сражались на лошадях, теперь же выйдут в бой вместе со своими защитниками. Остальные - мечники и мушкетеры.
Черныш не мог представить себе, что такое тысяча человек. Когда его хозяин прибыл на зов главнокомандующего, защитник, терзаемый любопытством, взлетел и сделал большой круг над шатрами - как много людей!
Тысяча. Сам Черныш едва мог считать до десяти.
Предстоящая битва волновала зверя. Ему полтора года, и он ни разу не был в бою. Спао, зверь лорда Ревира, сказал Чернышу, что у их врагов тоже будут защитники. И завтра им придется воевать с сородичами.
Спао старик, хотя тело его кажется молодым. Спао четыре года, и вряд ли он дотянет до пяти. Спао мечтает умереть в этой битве, защищая своего человека.
Черныш шел навестить Спао.
Старый зверь спал возле шатра лорда Ревира, под знаменем, с которого скалилась волчья морда. Его тяжелые кожистые крылья были плотно поджаты, дыхание быстрое, неровное, как после долгого бега, когти на лапах то вытягивались, царапая землю, то прятались, и тогда дыхание зверя ненадолго успокаивалось. Тяжелы сны стариков, и Черныш подумал - не это ли его ждет меньше чем через три года? Ему порой снилось, что хозяину грозит беда. Чаще всего Черныш успевал спасти его, но иногда Герот погибал в этих снах, и зверь просыпался от жуткого чувства пустоты.
Старики видят такое каждую ночь, и все реже выходят победителями в своих кошмарах. Проснувшись, они ревут от ужаса и терзают клыками собственную плоть, пытаясь заглушить другую боль, которая страшнее. Лапы у Спао все в шрамах, и свежий шрам через всю морду - вчера хозяин ударил его мечом, плашмя, когда зверь свалил шатер неловким взмахом крыла, пытаясь заслонить от опасности, увиденной в кошмаре.
Черныш лег рядом со стариком, на траву, вмятую в грязь сапогами солдат. Тот коротко взрыкнул во сне, очнулся - будто вынырнул из ледяной реки. Посмотрел на Черныша безумным взглядом:
-Плохо. Плохо бой.
Он говорил бессвязно, как большинство защитников. Это Черныш был болтуном, каких мало - так отзывался о нем хозяин.
-Тебе снился плохой бой? Это только сон, Спао.
-Сон всегда злой. Плохо бой утром. Спао против Спао.
Черныш тоже не представлял, как это - сражаться с себе подобными. Не в шутку, как играют котята, или обмениваются оплеухами подростки на турнирах. Всерьез, насмерть. А если пытался представить - внутри все сжималось до дурноты.
-Может, нас не заставят сражаться с другими лордами. Не все враги будут с защитниками... - Глупая надежда. Для лорда нет чести бить пеших. Отличиться можно, лишь одолев равного - и тогда бог войны пошлет благоденствие на дом победителя.
Спао тряхнул гривой: - Плохо бой. Плохо, плохо.
Черныш вылизал морду старика, и тот успокоился - благодарно урча, положил голову на лапы. «Пусть тебе приснятся хорошие сны, Спао».
Еще недавно Черныш был уверен, что люди любят их. Защитник не может предать, не может струсить и бросить хозяина. Зверь будет со своим человеком до конца жизни, и даже короткая разлука - мучение. Защитник выполнит любой приказ, даже если прикажут умереть.
Почему же они, защитники, при своих хозяевах словно вещи? Может, потому, что у них нет выбора? Нет выбора - сбежать, ударить в ответ, ослушаться? Или же верность, которую получают даром - ничего не стоит? Или просто утомляет беспричинная, всепрощающая любовь?
Эти мысли, слишком трудные, чтобы найти для них слова, мучили Черныша не первый день. Стоило только вспомнить шрам на морде Спао, как внутри вскипали обида и злость. Нет, не любил Черныш хозяина. Не радовался ему. Так что за сила связала их, заставляя зверя терпеть и служить?
Возле хозяйского шатра Черныш остановился. Герот не позволял беспокоить его, но завтра битва, и если зверь не спросит сейчас, то будет ли другая возможность?
Защитник просунул морду в шатер, фыркнул, обращая на себя внимание человека. Герот еще не спал - точил меч, и сталь тускло сверкала в свете масляного фонаря. Черныш едва не попятился от взгляда хозяина, когда тот поднял голову:
-Что ты забыл в шатре, Раттран? - Это имя... Чернышом его называли слуги, но прозвище зверю нравилось больше.
-Хотел поговорить, - защитник упрямо тряхнул головой, но зайти не решился. -Завтра бой.
-Да, - сухо согласился Герот. -Иди спать.
Черныш не мог ослушаться. Даже в такой малости. Перед тем, как уйти, он бросил с обидой: -Я твой защитник. Я не собака.
Ему не ответили. Зверь обошел шатер и шумно плюхнулся в грязь - брызги полетели на светлое полотнище. Мелкая месть, которую даже не заметят... но Чернышу стало легче.

***
Его подняли, едва засветлело небо, звезды еще не успели поблекнуть. Тучи разошлись, предстоящий день обещал быть ясным. Оруженосцы Герота со вздохами взялись за щетки - зверь был покрыт грязью с ног до головы. Защитник устыдился. Своей ночной выходкой он доставил им хлопот вдвое больше обычного. Парни любили его, не то, что Герот. Младший, Вир, хоть и пожурил Черныша за испачканную шерсть, но потом запустил пальцы в его черную с рыжеватым отливом гриву и чесал, чесал, пока зверь не разомлел. Жмурясь от удовольствия, защитник тихо проворчал:
-Лучше бы ты был моим хозяином.
Вир дернул зверя за ухо: -Герот услышит - мяса в похлебке нам до самого дома не видать, морда ты рогатая, - и правда, у Черныша над ушами уже пробивались костяные выступы, похожие на драконьи шипы. Через год они превратятся в настоящие рога, изогнутые полумесяцем вниз, а пока - только две чуть заостренные шишки.
-Герот дрянь, - фыркнул защитник, внутри заклокотало по-щенячьи, вспомнились все обиды. - Дрянной хозяин. Разговаривает со мной, как с псом. Никогда не похвалит.
-Он со всеми так, - Вир погладил широкую морду. -Ты себя береги. Кого я еще чесать буду?
Лагерь постепенно оживал - в предрассветной мгле ревели защитники, им отвечали сородичи из той, второй армии... Бряцали доспехи, приказы командиров едва перекрывали лагерный шум, но до солдат Чернышу не было дела. Он лизнул ладонь Вира, потянулся перед тем, как оруженосцы вдвоем накинули на него попону и закрепили седло.
Герот вышел из шатра в доспехе и при оружии. Молча взобрался на спину Черныша. Зверь поежился, когда пальцы хозяина грубо схватились за гриву. Герот приказал идти на холм, где уже собирались всадники.
С возвышенности был хорошо виден лагерь врага. Защитник увидел там своих сородичей, ветер приносил их запах и гулкое рычание, Отчего-то внутри холодело и немели лапы, Черныш украдкой бросил взгляд на других защитников - они нервно переминались на месте, прижав уши и хрипло взрыкивая. «Они тоже чувствуют...» - подумалось зверю.
Из-за горизонта выплыло солнце - плоский малиновый круг посреди чистого неба. Его приветствовали ревом труб, подающих сигнал к атаке. Два мушкетных залпа прозвучали почти одновременно, Черныш почувствовал, как пуля свистнула у самой шеи. Позади взвыл раненый зверь, запах крови повис в воздухе. Второго залпа не было - защитники могучими прыжками неслись навстречу друг другу, еще пара рывков - и всадники схлестнутся в ближнем бою...
Но что-то вдруг дернуло Черныша назад. Он едва не полетел под лапы вражеского зверя, который остановился так же резко, зашипел, как змея, развернул крылья внутренней стороной вперед - на натянутой мембране проступил кровавый темный узор. Черныш не умел читать то, что пишут люди на клочках бумаги, но этот знак, не виденный им прежде, понял сразу: «Стой! Не смей!»
С обоих сторон звери останавливались, пятились, разворачивая крылья друг к другу выступившим багрово-черным рисунком, утробно рычали и шипели. Черныш не сразу осознал, что его горло тоже издает клокочущее низкое ворчание. Герот бил его мечом плашмя, что-то кричал - защитник едва чувствовал. То, что происходило, было сильнее его. Даже сильнее приказов хозяина. Вокруг него всадники все еще пытались заставить зверей сражаться друг с другом, но те рычали и огрызались. Когда люди спешивались, чтобы вступить в бой, защитники отгоняли их назад ударами крыльев.
Войны не будет, понял Черныш, отступая вместе с хозяином. Герот тоже спешился, лицо его потемнело от ярости. Когда они отошли, хозяин врезал зверю в ухо. Удар был так силен, что Черныш пошатнулся, в голове зашумело.
-Ты позоришь меня и мой род! Ты позоришь мою страну, трусливая тварь!
Защитник взревел - он не был трусом. Просто его сородичи не убивают друг друга, как это принято у людей!
-Ненавижу, - прошипел Черныш, представив на миг, как его тяжелая лапа ломает хребет хозяину. Но от этой мысли ему стало дурно. Еще хуже, чем от слов Герота.
Войска разошлись. В лагере кипело оживление, люди спорили, ругались. Недобрые предчувствия терзали Черныша. Он видел, как командующий выехал в сторону вражеской стоянки. На лошади, не на своем звере. И с командующим еще воины, все на лошадях. Герот оставил защитника возле шатра и ушел, приказав ждать. Вир, встревоженный и хмурый, рассеяно погладил Черныша:
-Что-то теперь будет... Зря вы это устроили.
-Это не я, - Черныш без сил опустился в траву. -Кто-то другой. Кто-то, кто любит хозяина и хочет его защищать. Я внутри кого-то другого... как в клетке. Вир, почему мы такие?
Оруженосец вздохнул, перебирая длинные пряди гривы: -Откуда мне знать? Никто даже толком не знает, откуда вы взялись. Первых защитников нашли возле храмов Мерраху, бога войны. Жрецы сказали, что это дар воинам... но огонь на алтарях с тех пор бледнее, а дары нашего бога скупы. Одни толкователи говорили, что вас подослали демоны, другие - что вас нужно принести в жертву Мерраху. Но три года назад благословенный Эртайгон с вашей помощью разбил наголову войско врага. И три года страна процветала. Но теперь... не знаю, что теперь будет. - Вир оттер пот со лба - солнце из малинового стало бледно-желтым и начало припекать. - Когда и у врагов появились защитники, это приняли за плохой знак. Но никто не думал, что вы откажетесь сражаться.
Оруженосец замолчал. Молчал и Черныш, ему казалось, что сам воздух пахнет тревогой и дурными снами. Весь лагерь оцепенел, только изредка доносились стоны раненых.

Миновал душный полдень, в небе одиноко кружил стервятник. Черныш угрюмо следил взглядом за птицей. Стоит лишь развернуть крылья, рвануть в синеву - что бы ни задумали люди, все останется позади. Но приказ хозяина держал крепче, чем цепи.
Между двумя армиями, на нейтральной земле, где должна была состояться битва, теперь стоял шатер переговоров. Уже несколько часов оттуда никто не выходил, стреноженные лошади щипали траву. Защитник не любил их. Когда он видел хозяина верхом на лошади, злость поднималась против воли.

Уже несколько часов оттуда никто не выходил, стреноженные лошади щипали траву. Защитник не любил их. Если он видел хозяина верхом на лошади, злость поднималась против воли. Когда Герот предпочитал ему слабое пугливое животное, у Черныша отнимали последнее - гордость.
Оба лагеря ожили, зашумели, когда после затянувшегося ожидания генералы вышли из шатра и направились к армиям. По лагерю пошли гонцы, сообщая результаты переговоров. Каким бы ни было решение, оно уже принято. Вир оставил Черныша:
-Пойду узнаю, что там.
Оруженосец скрылся за шатрами, зверь остался, вглядываясь в лица людей, проходящих мимо. Тревожное предчувствие овладело им, и Черныш вдруг понял, что готов забыть все обиды, терпеть грубость и безразличие Герота, лишь бы не было этого дня, лишь бы все стало как прежде. Зверь привстал на задние лапы, выискивая взглядом хозяина. Герот злой, черствый человек, и все же он - самое дорогое, что есть у Черныша. Вир хороший друг, но сейчас защитник больше, чем когда-либо, нуждался в своем хозяине.
Зверей стали выводить на середину поля. Стариков, ветеранов прошлой битвы, и годовалых подростков, у которых едва прорезались рога. Бело-золотистых, огненно-рыжих, серых и черных. Воины оставляли их в центре поля, разворачивались и шли назад. Обе армии избавлялись от своих защитников. «Чтобы мы не мешали их войне», - подумал Черныш с горечью.
Когда вернулся Герот, защитник сделал то, что раньше никогда себе не позволял - ткнулся лбом в грудь хозяина, едва не сбив его с ног. Будто ударился о каменную стену.
-Отойди.
Зверь послушно отступил, стараясь не смотреть в лицо своему человеку. Он почувствовал руку Герота на шее, но прикосновение было холодным, отстраненным, как и голос, приказавший идти рядом. Черныша вели к остальным.
На полпути их нагнал запыхавшийся Вир:
-Господин, позвольте мне проводить его!
Герот резко повернулся и осек оруженосца:
-Ты - его хозяин?
-Нет, господин, - Вир отвел взгляд. -Разрешите хоть попрощаться... - и, не дожидаясь ответа, неловко погладил широкую львиную морду. Его руки дрожали. -Прости, Черныш.
Зверь молча лизнул парня в лицо, протянув большим шершавым языком от щеки до макушки, взлохматил светлые волосы. Он чувствовал недоброе, но мог ли изменить хоть что-нибудь?
Вир отступил под тяжелым взглядом Герота, но все еще смотрел им вслед. Когда Черныша подвели к другим защитникам, тревожно ревущим, но вынужденным оставаться на месте, зверь оглянулся - Вира оттаскивали в лагерь хмурые солдаты. Кажется, парень плакал...
Черныш смотрел, как воины уходят, оставляя их, и какое-то болезненное оцепенение овладело им. Чувство горечи заглушило даже страх. Бок о бок с Чернышом стоял крупный, статный зверь, его хозяин не хотел уходить, зарывшись лицом в гриву своего защитника. Но его скрутили и оттащили, как и Вира.
А Герот ушел, не сказав ни слова, кроме сухой команды. Даже не обернулся.
Перед выстроенными в линию защитниками проехали оба генерала - лошади под ними храпели и грызли удила, рвали поводья - запах и рев хищников вселял в них ужас. Следом, чуть поотстав, ехали жрецы в черных с золотом шакальих масках, закованные в черную же броню. Их крупные вороные жеребцы под попонами, расшитыми золотом и мелкой бирюзой, шли степенно, уверенно, и на своих сородичей, казалось, смотрели с презрением.
-Этот черный день останется в памяти наших потомков, как жестокий урок, - зычный голос генерала эртайгонской армии перекрыл даже нестройный рев защитников. - Не доверяй богатым дарам, если не видишь лица того, кто их подносит. Бог являл нам знаки не единожды за эти четыре года, но мы, в дерзости своей, закрыли на них глаза! Демоны сегодня смеялись над нами из своих темных логовищ, видя, как мы опозорили это древнее поле и древний обычай, завещанный нашим предкам самим Мерраху, богом войны и доблести.
Но перед жрецами нашего покровителя мы признаем ошибку, совершенную по неразумению. Да примет бог нашу жертву - дары демонов будут истреблены здесь же, решением королевств Эртайгона и Аркена. Пусть яркое пламя вернется на алтари, и обойдет нас, оступившихся, гнев Мерраху!
Черныш хотел бы разучиться слышать. Подлые, несправедливые слова.
Когда на поле вышли солдаты с мушкетами, защитники глухо взревели - жуткий, полный отчаяния крик. Но и теперь звери смотрели не на тех, кто взводил курок, а поверх, туда, куда ушли их люди.
Раздался залп. Черныш не удержался на лапах, ставших ватными, внутренности свело невыносимой болью. На него свалился другой зверь, убитый наповал - Черныш чувствовал всем телом, как подрагивают, затихая, слабеющие крылья. Защитник попытался отползти и понял, что не сможет: силы оставили его, но боль продолжала терзать. Черныш однажды видел человека, раненого в живот - этот человек два дня умирал в мучениях. Лекарь тогда сказал, что его не смогли бы спасти даже боги...
Люди ходили вдоль линии и добивали подранков. Каждый раз, когда раздавался выстрел, Черныш вздрагивал и думал, что скоро очередь дойдет и до него. Тогда эта жуткая боль, наконец, прекратится. Но услышав рядом шарканье сапог, зверь замер, стиснув зубы. Легкая смерть была бы подарком, но не из этих рук...
Человек ткнул его дулом ружья пару раз и пошел дальше.
Вскоре Черныш пожалел, что затаился. Солдаты ушли. Он оставался в сознании и слышал, как чудом выжившие защитники выбирались из-под груды тел и бежали, выкрикивая имена хозяев. Не от людей бежали - к людям, где их ждала смерть. Так сильна была эта привязанность, зов, которому нельзя противостоять.
Над полем повисла тишина. Черныш понял, что живых рядом не осталось. Одуряющая боль и одиночество медленно сводили с ума. Но еще хуже была пустота. Раньше ее заполнял Герот. Плохой, подлый хозяин, предавший своего защитника, - но все-таки хозяин. Когда он уходил, невидимая нить будто натянулась между ними... и порвалась.
По траве мелькнула тень, раздались удары крыльев. Стервятники слетались со всей округи. Под звуки их пира зверь, наконец, погрузился в забытье.

Черныш очнулся, услышав рядом чью-то мягкую поступь, взрыкнул от боли, пытаясь поднять голову, и встретился взглядом с защитником - мелким рыжим подростком. Нескладный, с большими лапами и тощим телом, с недоразвитыми крыльями, этот заморыш вряд ли участвовал в битве. Он не был ранен, скорее испуган.
-Кто ты? - Черныш не узнал собственный голос, больше похожий на хрип.
-Рыжок, - подросток попятился, встряхивая головой, пытаясь избавиться от запаха крови, но кровь пропитала здесь все.
-Беги, Рыжок. Они перебили всех... Уходи и прячься от людей всю жизнь, - последние слова зверь едва выдавил - боль скрутила внутренности.
Тот не двинулся с места: -Тебе нужна помощь...
Черныш устало прикрыл глаза. «Да, Рыжок, мне нужна помощь. Но ты не сможешь - защитники не убивают друг друга. Так что беги, спасай свою шкуру и надейся, что тебя не выследят».
-Иди. Я отлежусь.
Подросток робко лизнул горячий нос Черныша и растворился в сумерках. Зверю долго еще мерещились его мягкая поступь и голос.

Наступила ночь, а спасительное забвение все не приходило. Монотонная, злая боль грызла зверя изнутри, и минуты растягивались в часы. Невыносимо хотелось пить.
Неподалеку раздались чавканье и хруст костей. На смену дневным падальщикам пришли ночные. Черныш приоткрыл глаза - черная тень, заслонившая звезды, показалась ему огромной. Нет, это всего лишь шакал... В ноздри ударил запах псины, резкий, тяжелый, от него стало дурно.
Черныш почувствовал, как придавивший его зверь дернулся, и в первый миг обдало жутью. А потом все померкло перед глазами - кто-то стаскивал с него закоченевший труп, и растревоженная рана заныла еще сильнее.
Видно, он вздрогнул или заскулил, выдав себя. Падальщики бросили добычу, и после мгновения тишины Черныш почувствовал, как чьи-то клыки вцепились ему в холку. Он дернулся, в голове прояснилось - зверь разглядел тех, кто его потревожил, и внутри похолодело - твари, которых он принял за шакалов, были крупнее и мощнее, чем сам Черныш.

В темноте раздался неразборчивый глухой голос: -Живой котенок? Урт, брось падаль. Тут недобиток.
Ответом был противный кашляющий смех. Защитника выволокли из-под мертвого тела, шакал схватил его за основание крыла и резко дернул, другой вцепился в заднюю лапу. Едва соображая, Черныш из последних сил ударил когтями по морде ближайшего мучителя. Темноту прорезал злобный визг, тварь отшатнулась, встретив неожиданное сопротивление.
Внезапно все стихло, тени отступили. К запаху псины примешался запах страха. Черныш услышал почти беззвучные шаги - на этот раз они принадлежали человеку. Защитник почувствовал его тяжелый, жесткий взгляд. В тишине зверь уловил тихий шелест - с таким звуком сталь покидает ножны. Измученный болью, он ощутил облегчение, смерть уже не пугала.
Незнакомец опустился рядом с Чернышом. Почему-то он медлил. Зверь с трудом поднял голову, чтобы увидеть его лицо, но темнота скрадывала очертания. Только глаза - желтые, как вмерзшие в лед осенние листья. Холодок пробежал по спине: в этих глазах не было сострадания, но испугало другое - в них вообще не было ничего человеческого, никаких знакомых Чернышу эмоций. Зверь слабо затрепыхался, пытаясь отвернуться, но сильные пальцы сжали его морду, не позволяя отвести взгляд. Защитник выдохнул:
-Что тебе? Убей... или уйди.
Ему не ответили. Тишина становилась невыносимой. Черныш тихо заскулил - у него не осталось сил, да и желания, цепляться за жизнь.
Но незнакомец сделал выбор за него. Не поворачиваясь, он сухо бросил маячащим за спиной тварям: -Тингру сюда. Пошевеливайся, Урт.
Голос был жуткий, но еще страшнее взгляд. Властный, подчиняющий. Черныш не мог ни отвернуться, ни закрыть глаза. Даже когда почувствовал в ране холод железа, разрезающего плоть, и пальцы, уверенно достающие глубоко засевшую пулю, он не шевельнулся, будто скованный. Волна слабости прокатилась по телу, резко дернуло в груди, сердце зашлось и остановилось. «Все кончилось», - устало подумал Черныш, отрешенно удивляясь, что сознание не покинуло его. Мир тонул в черном мареве, но зверь еще видел перед собой желтые глаза незнакомца, взгляд завораживал и держал, словно якорь. Нечеловеческая воля была в нем: из пустоты без звуков и ощущений защитник вдруг провалился обратно, в изнывающее от боли тело. Сердце дрогнуло, забилось, воздух ворвался в легкие. Животный ужас захлестнул Черныша, когда он осознал... Этот человек одним взглядом приказал его телу жить, и оно не посмело ослушаться.
Защитник поперхнулся и захрипел – что-то влили в рот; жидкость была ледяной и щипала язык. Будто издалека он чувствовал, как кто-то промывает и обрабатывает рану. Тело обволокла усыпляющая теплота, боль начала уходить. Только после этого человек позволил отвести взгляд - тяжело дыша, зверь уронил голову на землю и провалился в глубокий сон.

Не знаю, читает кто-нибудь или нет... но пока пишется, хочется и выкладывать. Так что прошу прощения у тех, кого, возможно, забодал своей типа прозой  ;)

***
Очнулся Черныш на траве, под раскидистым старым деревом. Стояла полуденная жара, но слабый ветерок и тень дарили прохладу. Рядом журчал ручей - зверь потянулся к воде и жадно лакал, пока не почувствовал, что силы возвращаются к нему. Рана еще ныла, но терпимо, и то, что произошло вчера, казалось только дурным сном. Защитник поднялся, слегка пошатываясь, потянул носом воздух. Запах крови ударил в ноздри, но это была другая кровь, не сородичей. Зверь потрусил вдоль ручья и наткнулся на молодого оленя с перерезанным горлом. На туше уже сидели три стервятника, лениво ковыряя клювами шкуру, и еще несколько кружили в воздухе. Но когда Черныш подошел, глухо урча, птицы предпочли убраться и наблюдать за трапезой с деревьев.
Утолив вслед за жаждой голод, зверь задумался о том, куда теперь идти. Можно остаться здесь - густой перелесок скроет его от людей и от чудовищ, которых он видел ночью. И от странного человека, который зачем-то спас его, но бросил в лесу и ушел. Стоило вспомнить желтоглазого незнакомца, что-то внутри кольнуло, резко, требовательно. Будто крючком подцепили под ребро и дернули... От неожиданности защитник завертелся на месте, ворча и скуля, это новое чувство сбивало с толку, и оно все нарастало, не давая опомниться. Черныш подбегал то к полусъеденному оленю, то к дереву, под которым проснулся, нюхал кусты и землю, что-то искал, но не осознавал себя. Когда он очнулся, то уже бежал по следу, в душе клокотало тревожное и сладкое ожидание. Чувство пустоты, которую следует заполнить, похожее на голод, но несравнимо сильнее.
Защитник едва заставил себя остановиться. То, что с ним творилось, пугало и обескураживало. Он присмотрелся к следам - глубокая свежая колея, оставленная колесами телеги, отпечатки сапог. Черныш узнал запах своего спасителя. «Только не он», - сжалось сердце. Защитник узнал этот внутренний голод - что-то подобное, но лишь бледную тень, он чувствовал, когда Герот надолго оставлял его. Вот только Герот умер для Черныша.
Страх комом подкатил к горлу. Меньше всего зверь хотел бы снова увидеть эти жестокие глаза. Но что-то внутри Черныша предало его, выбрав нового хозяина против его воли.
Что, если игнорировать зов, бороться с ним? Дурная затея - Вир как-то рассказывал, что стало с одним защитником, когда его разлучили с хозяином. Через две недели зверь сошел с ума, а еще через неделю умер, отказавшись от воды и пищи.
Черныш заметил, что опять идет по следам, ускоряя шаг. На этот раз он не стал сопротивляться зову. Но защитника била дрожь, а мысли кипели в голове, путаясь и сбиваясь.
«Что я ему скажу? Здравствуй, ты мой новый хозяин, и я к тебе не хочу, а без тебя сдохну? Не нравится? Ну так мог прирезать, как того оленя, или мимо пройти. Нечего было смотреть своими желтыми глазами, колдун проклятый. А теперь уже никуда не денусь».
Внезапно вспыхнувшая злость придала сил и смелости, зверь перешел на бег. Терять ему нечего - если и убьют, все лучше, чем безумие и смерть от тоски.

Я почитываю периодически :). Нравится.
Особенно почему-то понравились пословицы. И, конечно, нечеловеческий взгляд на мир, глазами зверей, в рассказе про Черныша.
Кусками рассказ про Черныша читать, конечно, несколько неудобно - есть опасение, что он перерастёт в роман ;).   

Цитировать:

есть опасение, что он перерастёт в роман

Это вряд ли) По основным событиям - скорее повесть... Просто если не выкладываю - нет стимула себя дальше пинать, вот как-то так)

Продолжение, кстати.

Черныш резко затормозил, когда в ноздри ударил запах псины. Ему преградили дорогу пятеро, за деревьями мелькали грязно-бурые спины остальных. При свете дня защитник разглядел шакалов - почему-то это слово настойчиво шло на ум, хотя твари если и походили на них, то лишь отдаленно. Мощные, как быки, и кряжистые, как медведи, с короткой толстой шеей и покатой спиной, вытянутые пасти оскалены, умные, но злые глаза недобро смотрят на чужака. Большие заостренные уши стоят торчком, как на шакальих масках жрецов Мерраху.
Защитник ощутил гнев - эти псы посмели преградить ему путь. Но они принадлежат хозяину, сразу рвать им горло - плохое начало.
-Я иду к вашему господину, прочь с дороги! - прорычал зверь, вздыбившись.
-Да сейчас, - ухмыльнулся вожак. - Ему про тебя даже знать не надобно, недобиток. Лучше б не шел за нами - дольше бы прожил.
Сзади поддакнули: - Что с ним трепаться? Командор эту мразь с того света вытащил, а наших с меньшей раной в расход.
Защитник мимоходом отметил, что угадал. Эти твари действительно служат его хозяину... Командору не понравится, если шакалы решат за него, что делать с Чернышом. Зверь гнал предательскую мысль, что новому хозяину может не быть до этого дела.
-Вы меня пропустите, - защитник оскалился, развернув крылья. - Или командор с вас шкуру спустит.
Шакалы взяли его в кольцо. Черныш запоздало понял, что совершил ошибку. Раж угасал, рана снова заныла, враги и поодиночке могли намять ему бока, а всей стаей и подавно.
Вожак, матерый зверь с седой шкурой, вкрадчиво спросил:
-А кто ж ему расскажет? Мертвый котенок?
Защитник выгнул спину дугой, выпустил когти с тихим утробным рыком. Один из тех, кто издевался над умирающим Чернышом в прошлую ночь. Да, тот самый запах, хотя от них от всех несет одинаково. Отступать некуда, в лесу взлетать - только крылья сломаешь. Черныш понял, что бой будет до смерти, и дал себе слово забрать вожака с собой. Он прыгнул первым, молча, целясь в горло.
-Что здесь происходит? - спокойный голос подействовал на шакалов, как холодный душ. Твари замерли, поджав хвосты, Черныш влетел в неподвижного противника, как в стену, сбил его с ног и упал сам. Голос он узнал сразу, вскочил и повернулся навстречу.
Хозяин был не совсем такой, как представлялось Чернышу. Почему-то зверь ожидал увидеть великана, или демона в клубах черного дыма. Командор на первый взгляд казался обычным человеком. Среднего роста, жилистый, поджарый. Издали защитник мог бы принять его за простого солдата. И все же шакалы в его присутствии боялись вздохнуть, да и Чернышу было не по себе. Вокруг хозяина словно бушевало темное пламя, невидимое, но шерсть от него становилась дыбом. Защитник замер, присмотрелся. Прошлой ночью он видел лишь черную тень и глаза. При свете дня глаза оказались желто-карие, цвет теплый, зато взгляд - ледяной. Лицо будто высечено из камня, черты правильные, но резкие, жестокие; черные волосы коротко обрезаны. Одежда простая и удобная: поверх светлой рубахи грубый темный плащ,  закреплен так, чтобы можно было сбросить одним движением. На поясе кинжал - затертая рукоять красноречивее любых слов. «Этот человек умеет убивать, и не только добивать раненых», - Черныш пытался подавить дрожь в лапах, боевой запал выветрился бесследно. Но его слова, обращенные к командору, прозвучали твердо:
-Я пришел, чтобы служить тебе. Стать твоим защитником.
Тот помолчал, под его пристальным взглядом было холодно. Спокойный, взвешенный ответ ударил больнее ножа: - Мне это не нужно. Уходи.

Мне нравится. Тут хорошая детская повесть может выйти, по-моему.

Цитировать:

Тут хорошая детская повесть может выйти, по-моему.

Детская?  :o :o :o
Хм... по-моему, рейтинг жестковат для детской, и дальше будет не легче)
Но вообще думал, что вы меня разнессете в пух и прах, так что неожиданно приятно)

Для подростковой литературы самое то по рейтингу, ИМХО. Я бы с удовольствием такое читал в соответствующем возрасте.

Не знаю, кто придумал "низкорейтинговую" литературу для детей, дети от нее забираются в действительно взрослые книжки, потому что им интересно... в некотором роде "смотреть вперед". Читать про то, что они видят, но еще не могут понять.

Мне кажется, что здесь герой в плане морально-этического развития где-то близок к ребенку лет 8-12 (ну смотря какому ребенку, ага) и ровеснику было бы интересно и актуально задаваться вместе с героем вопросами, которыми он задается, и искать ответы. Верность, предательство, справедливость...

А излишнего натурализма в описании каких-то не самых приятных вещей я лично не наблюдаю, и уж точно не больше, чем у Сетон-Томпсона и Лондона, которые вроде бы признанные детские авторы. Лондона уровня "Джерри-островитянина" и "Белого клыка", разумеется, а не про Мартина Идена :)

Ох и дети нынче пошли) Не знаю, конечно, как оно в итоге целиком выйдет... но пока для меня это так же странно, как "Декстер" для семейного просмотра"))
Хотя, может, я и не прав...
В общем, продолжение. Этот кусок, возможно, потом буду сильно дополнять и править...

Черныш взрыкнул, щелкая хвостом по бокам. Он и рад бы убраться отсюда... да отступать некуда.
-Ты - мой хозяин. Я должен быть рядом.
-Это лишь благодарность, - отрезал командор. - И она мне тоже не нужна.
Защитник сжался под его взглядом, но обида и отчаяние придали сил:
-Я не благодарен тебе! - рявкнул зверь, оскалившись. - Ты ушел и не взял меня с собой. Спас, а теперь прогоняешь, хоть без хозяина меня все равно ждет смерть...
Слова застряли в горле, когда командор вдруг оказался рядом - движение столь быстрое, что Черныш не уследил за ним. Сталь обожгла шею, шерсть повлажнела от крови - еще немного, и лезвие рассечет вену.
-Я уже видел смерть в твоих глазах. И могу убить тебя, если не уйдешь.
Как тяжел его взгляд, и ледяное безразличие в голосе - рука у него не дрогнет. Может, Чернышу приснилось все: что этот человек вытащил пулю и спас ему жизнь, не потребовав ничего взамен? Добрый поступок не вязался с командором, от которого веяло смертью. Тогда почему же? Разве милосердие может быть такой же прихотью, как и убийство? Или это какая-то игра - только зачем командору защитник, с такой-то армией чудовищ?
-Я не уйду, - выдавил Черныш, изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал спокойно.
Командор молчал. Зверь замер, не дыша; казалось - сейчас лезвие полоснет по горлу, безжалостное, как хозяин. Но командор убрал оружие в ножны и развернулся в сторону леса, не сказав Чернышу ни слова. Защитник неуверенно последовал за ним.
В лагере было всего два шатра. Возле одного из них стоял заседланный конь. Массивный вороной жеребец, в звериной маске, скрывающей морду, черная попона расшита золотом и бирюзой. Такие лошади были у жрецов Мерраху. Черныш слишком устал, чтобы удивляться, только отметил про себя, что командор не слишком-то похож на жреца.
Жеребец покосился на чужака, прижал уши к голове и захрапел. Пахло от него не страхом - угрозой. Проклятое животное не только не боялось Черныша, но даже осмеливалось бросать ему вызов.
Командор молча вскочил в седло и скрылся за деревьями. Защитник проводил коня ненавидящим взглядом - хозяин даже не подумал, что теперь у него есть Черныш. Что ж, Герот был не лучше. А к равнодушию и молчанию Чернышу не привыкать. Не убили - и то хорошо.
Защитник лег у шатра, сложив голову на лапы. На душе было тоскливо. Командор не прогнал его, но и не принял. А шакалы сверлили новичка угрюмыми взглядами. Пока они не смели подойти, и все же зверь понимал - эти в покое не оставят.
Черныш с грустью вспоминал Вира. Освободившись от Герота, зверь мог найти его, стать его защитником. Но, может, лучшего хозяина Черныш и не заслужил, если с такой легкостью оставил прежнего?
Верность защитника - его гордость, его природа. Преступить через нее - все равно, что для человека отречься от отца и матери. И, как люди не выбирают родителей, защитники не выбирают своих хозяев. Черныш ненавидел Герота. Но, избавившись от него, чувствовал себя отступником.
-Тингра лечил кота, - мелодичный голос, похожий на журчание, раздался за спиной Черныша, тот резко повернулся и увидел странное четвероногое существо. Чуть склонив голову, оно рассматривало зверя большими миндалевидными глазами. Гладкая зеленая шерсть с темными пятнами переливалась на солнце. По длинной шее струились голубоватые щупальца, похожие на лианы.
Защитник ошалело уставился на гостя, выпалил: -Ты кто такой?
-Тингра, - прожурчало существо. - Тингра лечит командора Тар-Харро, если его ранят в бою. Тингра лечил большого черного кота, разве кот не помнит?
-Я Черныш, - поправил зверь, когда понял, что речь о нем.
-Кот, - настойчиво повторило существо, щупальца потянулись к боку Черныша, потрогали рану.
Зверь недоверчиво покосился на лекаря, но от его прикосновения растревоженная за день рана перестала болеть. «Кот так кот», - подумал Черныш. - «Не самое плохое прозвище».

***
Разум без эмоций слеп: Харро пришлось понять это и смириться. Чувства определяют необходимость, и, как собаки-поводыри, ведут к цели. Эмоции - внутренний огонь, необходимый, чтобы сделать выбор, а цель, созданная лишь усилием воли, однажды теряет смысл. Чем сильнее воля - тем позже наступит это «однажды», но оно неизбежно.
Только одно чувство доступно командору. Харро создан, чтобы разрушать и убивать. Это - его внутренний огонь, его потребность и цель. Другие эмоции чужды ему. Нет жалости - незачем щадить противника. Нет приязни - нет и разницы между другом и врагом. Нет любви - семья кажется излишеством...
Даже ненависть командору чужда. Он никогда не убивал из мести или в приступе ярости.
Разум может лишь определять границы допустимого, а воля - держать в них. Сегодня оборвется одна жизнь, завтра мир будет пылать, погружаясь в небытие, но когда-нибудь все миры поглотит темное пламя. Такие мысли все чаще посещали командора - завершить эту дурную бесконечность одним ударом. Когда останется лишь пустота, он навсегда растворится в ней.
Как долго Харро сможет удерживать под контролем свою природу? Жажда разрушения - не редкость, он встречал людей не менее жестоких. И все же одних в итоге останавливал страх, других - внезапно проснувшееся милосердие, а тех, кто не знал ни страха, ни жалости, усмиряла смерть.
В мирах нет силы, которая пугала бы командора. И не милосердие заставило его спасти раненого зверя. Смерти Харро не боялся - он так часто видел ее в глазах тех, кто умирал от его руки, что осталось лишь болезненное любопытство: что почувствует тот, кто убьет его самого? Когда встретится противник сильнее командора, Харро не будет сожалеть об этом, если успеет поймать его взгляд, ощутить тень его эмоций. Мысль отчего-то была сладкой и волнующей.
Но смерть - лишь граница. Лезвие, отсекающее от души все лишнее перед новым рождением. И в новом теле Харро вспомнит, что он такое. Сила, которая не позволит забыть - его воля, способная подчинить чудовищ и через взгляд выбить жизнь из врага. Воля, оградившая командора от собственного безумного пламени, сохраняющая в нем ясность мысли и горечь от понимания своей природы. Его совершенное оружие и проклятие.
Но даже такая сила не может вечно сдерживать жажду разрушения, не имея противовеса. Нет, воля не ослабнет, не сломается, просто огонь, клокочущий в сердце командора, подскажет ей цель. И миры начнут осыпаться пеплом под взглядом Тар-Харро... Сможет ли хоть что-то остановить его?
Помогая раненому защитнику, Харро надеялся найти ответ. Узнать, доступно ли ему милосердие. Отчасти надежды оправдались, но ответ командору не понравился.
Забирая жизнь, он слышал эхо чужой судьбы, чувствовал туго сплетенный узел чужих эмоций. Видел яркий и страшный момент перехода. Спасая жизнь - ощутил лишь разочарование. И что хуже - у каждого поступка есть последствия.
Защитника разорвут шакалы. На следующий день или через год - неважно. Харро мог сам убить его, это была бы легкая и быстрая смерть. Но момент упущен, зверь ждет его в лагере: ненужный и чуждый всему, что окружает командора.

Самый надежный способ возненавидеть любимых персонажей - начать о них писать. После двух дней выправления одного-единственного отрывка про командора я готов лично его удавить.
Хуже всего, что если Черныша и прочих можно уже потом немного "подшлифовать", а мелкие ошибки не критичны для восприятия, то эта сволочь, которую я должен бы по идее знать от и до, поддается перу с таким треском, что впору взвыть.
И ведь про него, про эту сволочь, надо сразу начисто. Выверяя слова и следя, чтоб не было ни лишнего, ни ошибок, ни недоговорок. Ибо. Ибо это критично для восприятия и для рассказа.
Эдак я начну куда больше ценить Черныша. Про него писать легче.

Собственно, ПЕРЕДЕЛАННЫЙ кусок про командора с маленьким продолжением.

***
Разум без эмоций слеп: Харро пришлось понять это и смириться. Чувства, как собаки-поводыри, направляют разум, ведут его к цели. В живом пламени эмоций рождаются мотивы поступков; воля может подавить желания, но чаще выбирает из многих порывов самый достойный.
Харро создан, чтобы разрушать и убивать. Это - его внутренний огонь, его потребность и цель. Командора притягивает, завораживает смерть, как иных - языки пламени или движение облаков. Он знает, что такое сострадание: разделить предсмертную боль, видеть в гаснущих глазах отражение последних мыслей. Держа взглядом чужую душу, на миг почувствовать все, чем был и чем не успел стать умирающий, вместе с ним ощутить сожаление, пронзительную грусть по уходящей жизни. Проводить до последней черты, не дрогнув, не отвернувшись. Это и есть сострадание - все остальное достойно называться лишь жалостью.
Другие эмоции чужды командору или так слабы, что кажутся шепотом, замирающим эхом. Нет жалости - незачем щадить противника. Нет приязни - нет и разницы между другом и врагом. Нет любви - семья не нужна.
Даже ненависть ему чужда. Харро никогда не убивал из мести или в приступе ярости. Смерть не терпит бессмысленной злобы. Ее суть одна для всех - добрых и жестоких, трусов и храбрецов. Харро не мог почувствовать ценность жизни, но уважал смерть: ее трагедию, ее необратимость. Он сам стал смертью - на поле битвы и в поединках, и среди черной пустоты, что остается после разрушенного мира. Темный командор одержим единственной страстью.
И понимает, насколько она ужасна. Разум может лишь определить ее границы, а воля - держать в них. Сегодня оборвется одна жизнь, завтра мир будет пылать, погружаясь в небытие, но когда-нибудь все миры поглотит темное пламя. Такие мысли все чаще посещают командора - завершить эту дурную бесконечность одним ударом, испепелить все. Когда останется лишь пустота, он навсегда растворится в ней. Единственное, что останавливает Харро - трезвое осознание собственного изъяна. Само существование такого, как он - противоестественно и опасно.
Как долго командор сможет держать под контролем свою природу? Жажда разрушения - не редкость, он встречал людей не менее жестоких. И все же одних в итоге останавливал страх, других - внезапно проснувшееся милосердие, а тех, кто не знал ни страха, ни жалости, усмиряла смерть.
В мирах нет силы, которая пугала бы командора. Милосердие не заставит опустить руку, занесенную для удара - он пытался найти в себе хоть каплю жалости к умирающему зверю и не смог. Даже смерть не остановит Тар-Харро. Это тело уязвимо, но командор не боялся: он так часто видел смерть в глазах тех, кто умирал от его руки, что остался лишь болезненный интерес: что почувствует тот, кто убьет его самого? Когда встретится достойный противник, Харро не будет жалеть о поражении, если успеет поймать его взгляд, услышать его мысли.
Но смерть - лишь граница. Лезвие, отсекающее от души все лишнее перед новым рождением. Харро вспомнит, что он такое, даже в новой жизни с чистого листа. Сила, которая не позволит забыть - его воля, способная подчинять чудовищ и взглядом вышибить жизнь из врага. Воля, оградившая командора от собственного безумного пламени, сохраняющая в нем ясность мысли и горечь от понимания своей природы. Его совершенное оружие и проклятие.
Но даже такая сила не может вечно сдерживать жажду разрушения, не имея противовеса. Нет, воля не ослабнет, не сломается, просто огонь, клокочущий в сердце командора, подскажет ей цель. И миры начнут осыпаться пеплом под взглядом Тар-Харро... Сможет ли тогда хоть что-то остановить его?
Помогая раненому защитнику, Харро надеялся найти ответ, и ответ ему не понравился. Цель, поставленная одним лишь усилием воли, вопреки собственной природе, не приносит удовлетворения и однажды превратится в дым.  Милосердие - не тот якорь, который выдержит темную бурю.
Забирая жизнь, командор слышал эхо чужой судьбы, чувствовал туго сплетенный узел чужих эмоций. Видел яркий и страшный момент перехода. Спасая жизнь - ощутил лишь разочарование. И, что хуже, - у каждого поступка есть последствия.
Защитника разорвут шакалы. На следующий день или через год - неважно. Харро мог сам убить его - кинжал в твердой руке лучше, чем клыки тварей, пожирающих жертву живьем. Но жизнь и смерть - не разменные монеты, решение было принято, когда командор приказал позвать лекаря. С последствиями придется смириться. Зверь в лагере, ждет хозяина: ненужный и чужой всему, что его окружает.
Конь под командором негромко всхрапнул, остановился. Над землей поднимался клубами, перекатываясь, черный дым, принимая очертания  тощего пса с узкой вытянутой мордой. Вкрадчивый голос шел из самой темноты:
-С прибытием, Тар-Харро. Как тебе этот мирок?
Командор поморщился:
-У него нет защиты, разве что люди. Люди против шакалов - жалкое зрелище.
-Понимаю, понимаю, - притворный вздох. - Но здесь тебе придется задержаться. У меня в Эртайгоне еще пара дел...
-И ты уладишь их раньше, чем мне надоест ждать, - ледяным тоном отрезал Харро.
Тень колыхнулась.
-Мои дела не терпят спешки. Зато подрастет достойный противник, чтобы этот мирок не казался таким беспомощным. Да, поговаривают, ты себе игрушку нашел... Что с тобой, командор? Это дети тащат домой умирающих котят, - голос сочился ехидством. -Смотри, растаешь.
Харро не счел нужным ответить. Он развернул коня и жестко бросил напоследок:
-Я дам тебе время. Но не злоупотребляй им... и моим терпением.

***
Черныш издал возмущенный рев, когда Тингра в очередной раз грациозно проскользнул между близко растущими стволами деревьев и скрылся в зарослях. Из всех обитателей лагеря он был самым несуразным на вид, но неожиданно ловким и быстрым, как молодой олень. А еще лекарь любил играть. Его появление спасло Черныша от невеселых мыслей, и до заката кот самозабвенно гонялся за Тингрой по перелеску, хотя поймать смог всего раз. Вымотавшись окончательно, он растянулся на траве, прикрыв глаза, и впервые за эти два дня почувствовал себя если не счастливым, то, по крайней мере, не таким одиноким.
Защитник не будет досаждать страшному человеку, добиваться его одобрения. Пока рядом Тингра, не так страшны безразличие командора и злобные взгляды шакалов. Лекарь - единственное добродушное существо среди всех этих чудовищ, Чернышу с ним легко и радостно.
За ухо легонько куснули, зверь лениво приоткрыл глаз и увидел над собой округлую зеленую мордочку.
-Кот больше не хочет ловить Тингру? - прощебетал лекарь, теребя защитника щупальцами-лианами.
-Ты бегаешь быстро... и жульничаешь, - Черныш изловчился и протянул языком хитрую морду от носа до загривка.
В ответ раздалось возмущенное журчание:
-Тингра не жульничает! Это кот толстый!
Защитника опять куснули - зубы у лекаря были острыми, как иголочки. Хорошо, что он умел рассчитывать силу, не то ходить бы коту без ушей.
Дружескую возню прервал стук копыт. Командор возвращался в лагерь. Зверь вскипел, едва завидев его жеребца, который будто назло красовался под всадником - шел ровной, размашистой рысью, выгнув крутую шею.
-Ненавижу эту тварь, - процедил защитник.
Тингра сочувственно погладил щупальцем его морду.
У шатра Харро спешился, расседлал коня. Оставил только маску, похожую на шакалий череп, - она скрывала голову животного почти целиком. «Интересно, - удивился кот. - Что под ней такого?» Пока он гадал, Тингра принес щетки и ведро овса. «Предатель», - беззлобно вздохнул Черныш, наблюдая, как лекарь чистит жеребца и расчесывает тяжелую, с серебряными прядями, гриву. Тингра любил всех.
Хозяин уже зашел в шатер, кот улегся неподалеку, не обращая внимания на рыскающих по лагерю шакалов. Время от времени между ними вспыхивали короткие жестокие драки, приглушенное рычание срывалось на визг. В сумерках их глаза светились болотными огнями. Защитник шкурой чувствовал, как злые взгляды буравят его, но сам с не меньшей злобой следил за конем.
«Это - собственность хозяина, - напомнил себе Черныш. - Ее нельзя трогать. Какое мне дело до командорского коня? Я все равно командору не нужен, и у меня есть Тингра, Тингра добрый и веселый, с ним хорошо».
Вороной жеребец насмешливо зыркнул на защитника из-под звериной маски, в его взгляде было вполне осмысленное презрение. Кот бешено рявкнул, взметнул хвостом пыль, огревая себя по бокам. Слишком тесно у хозяйского шатра для двоих. Но конь не двинулся с места, фыркнул, сверкнув карим глазом. Словно знал, что его не посмеют тронуть.
Черныш разрывался. Все его существо жаждало крови, но врожденные запреты охлаждали пыл - то, что принадлежит хозяину, неприкосновенно. Очередное правило, из тех, что лишают выбора и выворачивают душу. Из-за них защитник здесь, с жестоким человеком, который ничуть не лучше Герота. Внутри нарастала ярость - Черныш устал терпеть пренебрежение. Устал слепо подчиняться своей природе.
Он прянул с места, стремительно, беззвучно. Жеребец взвился на дыбы, но удар тяжелого тела повалил его, сильные челюсти сдавили шею. Черныш тряхнул головой, разрывая жилы. В голове гремел приказ остановиться, что-то ломалось внутри, но клыки лишь глубже вгрызались в плоть. Конь под ним издыхал, бесцельно молотя копытами воздух.
Лагерь будто вымер. Стало слишком тихо. Черныш поднял окровавленную морду и встретился взглядом с командором. Харро стоял у входа в шатер, лицо казалось спокойным, но ладонь легла на рукоять кинжала. Зверь вздрогнул. Он перешел черту. Хозяин мог убить Черныша на месте, как сам он только что убил коня. Терять было нечего, защитник заговорил с дерзостью, которая потрясла его самого:
-Ты мой хозяин и мой всадник. Приведешь нового коня - и его порву.
Жеребец последний раз дернулся, сипло выдохнув.
Командор усмехнулся, хотя глаза были непроницаемо холодны.
-У тебя есть имя?
-Черныш, - ответил кот не задумываясь. Прежний хозяин звал его Раттаном. Но это имя в прошлом. Как и Герот.
Харро неожиданно рассмеялся: -Черный Черныш... я мог бы и не спрашивать.
С этими словами он вернулся в шатер, оставив защитника с добычей. Кот сердито фыркнул вслед хозяину, чувствуя себя обескураженным. Хорошее у него имя. Не то, что высокопарные пустые слова, которыми защитников называют люди.
А смех у командора такой же жесткий и неуютный, как он сам. И смерть коня, кажется, не расстроила его вовсе. Черныш вспомнил, как гордо нес жеребец своего хозяина. Ему стало грустно и отчего-то стыдно.
Защитник тряхнул головой, отгоняя непрошенные мысли. Подцепил когтями маску, пытаясь стащить ее с мертвого коня. С удивлением понял, что она не поддается, словно это и не маска, а причудливый костяной нарост. Повозившись немного, кот оставил свою жертву в покое. Черныш не был голоден - оленя, которым он подкрепился в обед, хватит еще на несколько дней.
В лагере до сих пор стояла напряженная тишина. Защитник огляделся - шакалы, забыв свои свары, стояли полукругом и угрюмо смотрели на Черныша.
Вожак вышел вперед, вздыбив шерсть на холке, глухо прорычал:
-Вот что, котенок, чтоб к утру даже запаха твоего тут не осталось. Иначе каждую ночь от тебя будут отрывать по куску.
Зависть, понял Черныш. Ни один шакал не посмел бы тронуть собственность командора или заговорить с ним дерзко. А защитник, только появившись, нарушил все мыслимые границы - но до сих пор жив. Он оскалился в ответ, зашипел, выпуская когти.
-Тогда я каждую ночь буду убивать по шакалу. Пошли прочь!
На него не посмели напасть возле командорского шатра. Только уволокли конскую тушу - до утра стоял треск разгрызаемых костей.

И так... мелкое-несерьезное, родившееся между делом)

ДЕМИУРГ
Солнце мое - разделю, всем поровну.
По кусочку: живого, игристого, теплого.
Ветер мой - и ветра хватит на каждого:
Шерсть да перья взъерошит, и волосы.
Небо мое - мне не жалко, для всех открытое.
Кто был грешен, а кто был свят -
мне судить ли их?
А кто землю выберет - тем травы степной,
Чтобы вечно пела о них и помнила.

МИНУТА СЛАБОСТИ
Белая крыса, красные капли глаз.
Хочу быть крысой, спать в гамачке уютном.
Морковка и лист одуванчика, теплые руки -
Маленький мир для маленького зверька.

Мир безопасности, мир для игры и неги...
Хочу быть крысой, спящей в моих ладонях.

Потихоньку...

Под утро ударил заморозок. Ранняя, нежданная осень дохнула холодом. Трава покрылась инеем; листва, еще зеленая, сиротливо съежилась на ветвях. Даже утреннее солнце, казалось, не узнавало этот мир. Чахлый перелесок, поляна, лагерь - все серебрилось в его лучах.
Черныш безучастно наблюдал, как тают в морозном воздухе клочья пара - его дыхание. Он плохо спал этой ночью - не из-за шакалов, хоть об их существовании и угрозах защитник не забыл.  Смешанные чувства изводили его - то гордость, то стыд, то смятение.
Командор Черныша заметил. Может, и принял, раз даже имя спросил. Но не высока ли цена для маленькой победы? Хозяин признаёт лишь силу и жестокость. Сможет ли Черныш быть жестоким? Не так, как со злосчастным конем - едва осознавая себя, в ярости. Сможет ли убить, если ему прикажут: безоружного пленника, старика, ребенка? Он защитник, а не палач - но не все ли равно командору?
Тоска по дому, внезапная и горькая, охватила Черныша. У Герота была семья - двое сыновей, рано оставшихся без матери. Поначалу зверю не разрешали приближаться к ним. Но однажды пятилетний мальчик, старший сын хозяина, тайком забрался к нему в сарай. Наутро его хватились, слуги были биты, двор шумел, как разворошенный улей. В конце концов, отец нашел малыша спящим в крыльях защитника, целым и невредимым. Обоих наказали, но не прошло и недели, как мальчик снова прокрался к Чернышу, и кот полночи катал его по двору, придерживая и согревая крыльями, пока слуги не забрали задремавшего ребенка.  После этого случая Герот сдался и позволил детям играть с Чернышом, пусть и под присмотром стрелков.
Это были самые светлые воспоминания - защитник обожал малышей. Даже когда младший, карапуз двух лет от роду, тянул его за усы, путал гриву или колотил хвостом по полу - кот все терпел, все было в радость.
Во что он превращается теперь? Среди чудовищ легко не заметить, как становишься одним из них. Защитник взбунтовался против своей сути, но чем была эта слепая ненависть к коню, как не борьбой за место рядом с хозяином?
Палка внезапно оказалась о двух концах, мир утратил простоту и цельность. Черныш запутался.
Что теперь думает о нем Тингра, который ухаживал за конем командора: кормил и чистил, расчесывал гриву? Зверь поднял голову, осматривая лагерь. Лекарь хлопотал у своего шатра, возле очага, сложенного из четырех больших валунов. Огонь плясал, вылизывая днище котелка, в воздухе таял горячий пар и запах мясной похлебки. Черныш заставил себя встать и подойти. Лекарь обернулся, посмотрел на него с укором. Защитник, виновато опустив голову, вздохнул.
-Прости... за коня.
-Тингра любит лошадей, - грустно прожурчал лекарь. - Но кота он тоже любит.
Черныш с надеждой поднял глаза и уткнулся взглядом в пятнистую спину. Тингра уже отвернулся, перемешивая суп.
Защитник, пристыженный, вернулся на место. Стало немного легче. Тингра расстроен, но он простит... Черныш закрыл глаза. Бессонная ночь сказывалась - в голове шумело, клонило в сон. Он почти задремал, когда вдруг почувствовал руку командора на загривке. Удивленно замер, пытаясь понять. В этом прикосновении не было ласки... но и фальши не было. Только задумчивость. Неловкость какая-то. Харро зарылся пальцами в густую гриву, ощущение было приятным, хоть и странным.
Защитник повернул голову, посмотрел хозяину в лицо. Нет, все тот же непроницаемый взгляд. За этот лед не пробиться - ни сейчас... никогда.
Он не собирался спрашивать - вырвалось:
-Если я буду служить тебе... мне ведь придется убивать по твоему приказу? Даже тех, кого не хочу?
-Нет.
Зверь недоверчиво покосился на хозяина, ища подвох.
- Для этого есть шакалы - их такие приказы не тяготят, - голос спокойный, твердый. - Но чаще я убиваю своей рукой.
А ведь это правда, понял Черныш. Командор не станет его ломать. Не придется против воли совершать жестокие, постыдные поступки, чтобы угодить хозяину. Защитник привстал и благодарно ткнулся мордой в грудь командора.
Его не оттолкнули.

Замечательно как, интересно. Дааааальше! :)

Blackfighter, спасибо!
Пишется потихоньку.
Еще кусочек. Подумал я о том, что вряд ли буду писать вторую вещь по тем же событиям. А в первом наброске про некоторых героев только вскользь. Решился расширить "Черныша" на еще одну линию. Чует мое сердце, масштабы перевалят за рассказ и не факт, что удержатся в повести. Но пока оставим на время командора с его защитником, по плану - знакомство с новыми героями и встреча кое с кем из старых =)

***
-Что, здесь твоя бабка-травница живет? - презрительно бросил альбинос, обнюхивая тропу к неопрятному, заброшенному на вид дому.
-Она - хороший лекарь, - огрызнулся Рыжок. - Другого у нас не будет.
За эти два дня Рыжий успел пожалеть, что помог Снегу. Альбинос оказался редкой сволочью. Слова он будто выплевывал, с язвительной злобой и без капли сочувствия.
-Молчуна вылечит только пуля в лоб - от него падалью пахнет. Спао не помешает побольше мозгов. А моей лапе нужен покой. Сомневаюсь, что все это мы найдем у знахарки.
Спао огрел себя хвостом по бокам и протянул обиженно:
-Плохой Снег... Почему Снег такой плохой?!
Альбинос подошел, припадая на переднюю лапу, смерил старика взглядом.
-Снег плохой, потому что говорит правду. Ты - недоумок, Молчун - не жилец, а ведет нас - сопляк.
Терпение Рыжего лопнуло. Он зарычал, расправил крылья, показывая угрожающий черный рисунок.
- Хватит срывать зло на них! Брось вызов мне, если неймется!
Альбинос повернулся, сморщил морду, как от резкого запаха. Развернул здоровое крыло, передразнивая Рыжего. Второе, изувеченное, осталось плотно поджатым. Не крыло - высохшая культя.
-Мне размаха не хватит даже с тобой, заморышем, меряться, - язвительно осек Снег. - Веди уж... вдруг найдешь дорогу в светлый край, где нас примут с распростертыми объятиями. Я таких дорог не знаю.
Его прервал сдавленный хрип Молчуна. Защитник осел на землю, темно-бурые бока тяжело вздымались, подрагивая. Из раны по шерсти тек гной.
Рыжок сорвался с места и в несколько прыжков оказался возле дома знахарки, пытаясь на бегу вспомнить имя.
-Бира!
На порог вышла пожилая женщина в мужском платье, с мушкетом в руках. Узнав зверя, она опустила ружье.
-Чего заявился? Кто это с тобой?
-Друзья. Бира, нам помощь нужна, - Рыжок с надеждой посмотрел ей в лицо. - Нам идти больше некуда.
-Я уже года три как не врачую,- женщина нахмурилась. - Почему ко мне пришли? Ты-то ничейный, никто на тебя не польстился. А у этих хозяева должны быть.
-Нет больше хозяев. Просто помоги.
Бира вздохнула, неодобрительно глянув на гостей. Зашла в дом, вернулась с большой сумкой через плечо.
-Тот, бурый, на вид совсем плох. Не очень-то надейся.
Рыжок кивнул, подбежал к Молчуну. Лизнул его морду - нос был горячий, как уголь. «Нельзя, чтобы он умер. Мы ведь даже имени его не знаем», - подумал Рыжок. Бурый за все время не проронил ни слова, не отвечал на вопросы. Шел упрямо, пошатываясь, временами взрыкивая от боли. Молчуном его едко прозвал Снег.
Тяжелая сумка упала на траву, Бира склонилась, чтобы осмотреть рану. Помрачнела.
-Давно?
-Два дня...
-Если б задело легкое, был бы давно мертв. Но рана грязная и запах дрянь, - знахарка покачала головой. - Гангрена. Лапу бы отрезала, а тут... не жилец он. Сделаю, что смогу, только не рассчитывай на чудо. Что с остальными?
-У белого плечо... а Спао пуля пол-уха снесла. До кости.
Альбинос грубо прервал их:
- Раз Молчун все равно сдохнет, займись моей лапой, женщина. Если она загноится, стервятникам будет двойное счастье.
-Что ты за мразь! - прошипел Рыжок с отвращением.
Альбинос прищурил темно-красные, цвета запекшейся крови, глаза.
-А ты - само благородство. Но если нас вдруг найдут солдаты, ты свое благородство засунешь в задницу - полетишь прочь так быстро, как позволят твои хилые крылья. Вместе с недоумком. И не оглянешься.
Рыжий вскипел, рявкнул Снегу в морду:
-Я не брошу своих, даже такую тварь, как ты!
-Тогда ты не вожак, - холодно отрезал альбинос. - Идиот, из-за которого сдохнут все трое.
Бира слушала их перепалку молча, раскладывая инструменты. Закончив, она повернулась.
-Рыжок, ведро - у порога. Ручей - дом обойдешь и налево, там еще яблоня старая. Чего стоишь? Резво, резво!
Зверь, тряхнув головой, припустил к дому. Знахарка пошла следом, исчезла в дверях; вскоре из трубы повалил густой серебристый дым. Вернулась Бира уже с кастрюлей, в которой булькал кипяток.

---

И бонус.
Иллюстрации к "Чернышу". Подумал, что тем, кто читает, может быть интересно, как выглядят персонажи, которых я, каюсь, не всегда удачно описываю. В окончательной правке, конечно, постараюсь исправить это упущение, но пока еще до нее дойдет...
Черныш. Набросок мой. Правда, с ошибками в строении крыльев - они должны быть вторым поясом конечностей, а не над лапами. И рога немного не такие.
Ездить на таком, понятное дело, гораздо неудобнее, чем на лошади. Без специального седла - только шагом, вразвалочку.
http://hontor.ru/_ph/42/2/413073530.jpg

Тингра. Рисовал Лео. На самом деле, в самой первой версии Тингра был просто человеком со странностями и нессколько вытянутой лицевой частью. Но после этого рисунка захотелось сделать его поэкзотичнее.
В целом по ощущению похож, но ноги постройнее и щупальца обычно аккуратно уложены на шее.
http://i066.radikal.ru/1106/7d/1676bcf12b25.jpg

Командор, он же Тар-Харро, он же Харро. Рисунок вообще-то левый, автор Михаэль Кормак. Просто похож. Одежда, естественно, проще. Меча у него нет, только кинжал. Ну и когтей никаких, он свои "трофеи" и так помнит.
http://s39.radikal.ru/i086/0903/1d/88b2fdbe5510.jpg

Шакалы. Здесь практически без всяких но. Только уши длиннее и торчком. Рисунок условно мой - обработка в ФШ эндрюсарха из "Прогулок с чудовищами".
http://i011.radikal.ru/1106/c7/54bd0844959d.jpg

Собеседник командора - тот самый черный пес в клубах черного дыма =) Рисунок мой.
http://hontor.ru/_ph/42/2/811050676.jpg

Чуть-чуть продолжения...

-Ты, полосатый... Спао? Ляг ему поперек брюха, и лапы задние придави. А ты, Рыжок, держи крылья и голову.
Молчун ухнул под тяжестью двух тел, но затих доверчиво, даже не дернувшись. Знахарка сбрила ножом шерсть вокруг раны - кожа была бледной, с проступившими синими жилами. Стоило ее коснуться, гнилостный смрад становился невыносимым.
Бира все больше хмурилась.
-Сердце-то как дурное... аж заходится. Крепче держите.
Нож глубоко вошел в рану, вырезая омертвевшую плоть, до живого кровавого мяса. Зверь заскулил, заскреб когтями по земле. Рыжий обнял его лапами, утешая.
-Терпи. Ты не умирать сюда шел, ты поправишься.
Молчун, как большой ребенок, попытался спрятать морду в его жидкой, щетинистой гриве.
«Альбинос неправ», - подумал Рыжий, наблюдая, как Бира прочищает рану и вытаскивает пулю. - «Два дня Молчун боролся за жизнь, он не хочет сдаваться. И мы не должны».
Знахарка достала из сумки бутыль с травяной кашицей, густо смазала края раны, которая теперь зияла кровавой воронкой.
-Так хоть новой заразы не занесет. Перевязывать нельзя, придется следить, промывать. Рыжок, сбегай, принеси еще воды, а я посмотрю, что с белым.
Снег лежал рядом, отвернувшись, изредка поглядывая в сторону Молчуна. Брезгливая гримаса не сходила с его морды. Держать себя он не позволил, только зашипел, когда Бира, не слишком церемонясь, вытянула щипцами застрявшую в лопатке пулю - с третьей попытки.
-Жить будешь, - хмыкнула она, закладывая рану зеленой кашицей. - А бегать - нет.
-Без крыла, теперь еще хромой, - альбинос поморщился. Заметив сочувствующий взгляд Спао, он бешено огрел себя хвостом по ляжке. - Чего уставился, недоумок? Чтоб еще меня убогие жалели!..
Знахарка смерила его взглядом:
-Тощий и злой, как шатун по весне. Красный Снег - не твое, часом, имя? Наслышана.
-И что рассказывают? - он насмешливо оскалился.
-Уж рассказывают. Ты гонор-то попридержи, здесь твоего лорда-хозяина нет. Кормить и лечить тебя буду я, а не он.
Альбинос поднялся, не обращая внимания на боль. Прищурился, глядя женщине в глаза. Заговорил тихо, но слова клокотали в горле.
-Мой хозяин сам, лично направил на меня мушкет. Не побрезговал встать среди низкородных. Мне повезло, что стреляет он хуже бабы. Если встречу - вырву ему хребет и раздавлю голову зубами. Я больше не защитник, для меня правил нет. И хозяина нет. Я, наконец, смогу убить того, кто им был. Того, ради кого я три года назад остановил крылом вражеский меч - и навсегда забыл, что такое небо. Думаешь, раз вытащила пулю, я тебе чем-то обязан? Ждешь благодарности? За что, за хромую лапу? Можешь крыло мне вернуть? Нет? Тогда закрой рот, женщина.

Бира сверкнула глазами, подняла с земли котелок - казалось, сейчас кипятком окатит. Вместо этого она молча подошла к притихшему Спао, осмотрела голову. Пуля прошла вскользь, содрав кожу, рана была чистой и уже начала подживать.
-Тебе - только отдых и сон. Рана неопасна.
С этими словами она ушла в дом. Повисло неловкое молчание. Рыжок вылизывал Молчуна, мрачно поглядывая на альбиноса. Спао бесцельно бродил кругами перед домом, повторял одну и ту же фразу:
-Спао хочет к хозяину... Спао хочет к хозяину...
-Спао хочет сдохнуть, - протянул Снег с той же интонацией, передразнивая старика. Тот обиженно взревел.
-Хозяин хороший!
-Да-да, хороший добрый хозяин вспорет тебе брюхо и намотает кишки на меч. Может, даже пнет напоследок от избытка любви. Ложись спать, недоумок. Слышал, что тебе травница сказала?
Спао замер, вид у него был несчастный. Казалось, он честно пытался понять, как хозяин может быть плохим.
Рыжок вздохнул. Спао и Снег - одногодки. Но один выглядит стариком, изможденным, измученным жизнью, а другой - в расцвете сил. Почему так? Это альбинос особенный, или что-то сжигает Спао раньше времени, забирая у него годы? Спао выжил чудом, пуля оглушила его, иначе, даже раненый, он побежал бы за хозяином. Такие, как он - все погибли. Остался злобный Снег, Молчун, не проронивший ни слова, и он, Рыжок. Сопляк, которому на вид не больше пяти месяцев, хотя пошел уже второй год.
Солнце клонилось к закату, поднялся ветер. Неожиданно холодный, резкий. Осенний. Альбинос привстал, поднял голову, жадно слушая, как шелестят кроны. Расправил здоровое крыло навстречу ветру. Он даже не повернулся, когда скрипнула дверь - знахарка несла котелок, густой запах травяного отвара наполнил воздух. 
Молчуну пришлось лить в пасть по кружке: он пытался лакать сам, но больше разбрызгивал, чем глотал. Тем же отваром Бира промыла рану.
-Наутро видно будет, а пока - только надеяться.
Она оттерла пот со лба, села рядом, на траву.
-Ну, Рыжок, рассказывай. Что беда случилась, я уже вижу.
-Сопляк тебе много не расскажет, - перебил Снег. - Он пришел ночью и видел только поле, заваленное трупами. Обычно люди убивают там друг друга, но мы лишили их такой радости. Я помню свою первую битву. Тогда против нас были люди и кони. Все просто: убивай врагов хозяина, купайся в крови. А когда у врага - такой же защитник, ты и рад бы убить обоих, да не можешь. Защитники против защитников - генералы что, умом тронулись? Мы сорвали битву, было много слов про оскорбленную воинскую честь и бога Мерраху. А потом нас перестреляли, как псов. Я заполз под раненого, он хрипел и дергался, пока шею не перерубили. Кровью несло отовсюду, привкус был даже на языке - словно я сам порвал недобитку горло. Никогда не думал, что кровь может пахнуть так мерзко. Были, кто выжил, затаился, но стоило хозяевам отойти - бросались следом. Я лежал под тяжелой тушей и думал, когда ж мой черед, когда зов внутри заставит выскочить и побежать за хозяином. А оказалось, что мне плевать. На зов и на хозяина. Когда люди ушли, я попытался вылезти и не смог. Ночью пришел сопляк, искал живых. Помог выбраться. - Снег повернулся к Рыжему. - Да, и что ты забыл на том поле?
-Меня отправили из храма с письмом. - Рыжок был недоволен, что его перебили, но альбинос прав - о таком должны рассказывать очевидцы. - Сказали, что послание важное. Передать лично главнокомандующему Эртайгона.
Бира слушала, лицо ее все больше мрачнело. Когда защитники замолчали, она высказалась резко и зло.
-И они еще называют себя воинами? Выродки. Совсем озверели. И Мерраху этот - никакой не бог. Гнусная тварь, которая играет с чужими судьбами.
Рыжий изумленно замер - он жил при храме Мерраху и привык к другим словам в адрес бога. Снег же и ухом не повел, только спросил:
-И где сейчас это письмо?
-Не знаю... может, потерял, пока тебя вытаскивал. Какая теперь разница?
Бира присмотрелась, подошла к Рыжему.
-Шлейка посыльного цела... - узкая лента была почти незаметной в гриве. - И письмо на месте.
-Ты сможешь его прочитать?
-Рыжок, я живу в глуши, но читать не разучилась.
Знахарка внезапно нахмурилась. Повертела письмо то так, то эдак.
-Оно пустое. Это просто клочок бумаги.
Снег скривился.
-Какой в этом смысл, женщина? Там должно что-то быть.
-В нем ничего нет. Рыжок, кто тебе его дал?
-Жрец... Они не называют имен. Даже пахнут почти одинаково. Сказал - главнокомандующий будет ждать на Полях Славы. И чтоб я поторопился. Но люди ушли еще днем...
Бира покачала головой.
-Бессмыслица какая-то. Войска никогда не остаются в тех местах на ночь, это дурная примета. Всегда отходят под ближайшую деревню. Ты все верно расслышал? Тебя отправили к Полям Славы или к деревне рядом с ними?
-Нет, про деревню не было ни слова. Мне несколько раз повторили, куда лететь.
-Значит, кому-то было нужно, чтобы выжившим помогли, - знахарка задумчиво вертела в руках пустое письмо. - Это - единственное объяснение, которое приходит на ум. Но жрецы?..
-Только не жрецы Мерраху, - фыркнул Снег. - С благословения этих шакалов нас пустили в расход. Скорее, сопляка отправили сдохнуть вместе со всеми.
-Какой в этом толк? - Бира пожала плечами. - Судя по твоему рассказу, те, кто остались при храмах, тоже мертвы, вряд ли их пожалели. Незачем отправлять фальшивое письмо, если можешь убить на месте.
-Значит, кто-то помогает нам? - встрепенулся Рыжий.
Женщина вздохнула, потрепала его по холке.
-Или играет с вами. Пойду я спать, Рыжок. День был тяжелый.
Дверь за ней закрылась с протяжным скрипом. Старый дом в сумерках напоминал больного, взъерошенного зверя. Из-под покосившейся крыши с писком вылетела летучая мышь, исчезла в темноте. На лес опустилась тишина, только шуршали по кустам ежи. Ветер приносил запахи мелких зверьков, копошащихся в прошлогодней листве. Спао что-то бормотал себе под нос про Снега и хозяина, изредка тяжело вздыхал Молчун. Альбинос бродил вокруг дома, мышковал. И ведь не жалел больное плечо, наловчился: временами слышался короткий писк и тут же обрывался, сменяясь сочным хрустом.
Рыжий наблюдал за ним, положив голову на лапы. В животе урчало. Он, в отличие от Снега, не умел охотиться даже на мышей. Альбинос сволочь, но старше, умнее. Больше знает о жизни. Рыжок, конечно, привел защитников в безопасное место, к лекарю... Только дальше что? Какой из него вожак? Вспомнился умирающий, которого Рыжок бросил на том поле. Он бы все равно не выжил, но разве так поступают вожаки?
-Чего раскис, сопляк? - Снег подошел бесшумно, как привидение.
Рыжок отвернулся. Глупо изливать душу перед злобной бестией. Но он устал все держать в себе, потому нехотя ответил.
-Я оставил там раненого... Он был хуже Молчуна, не смог бы даже подняться. Но он еще дышал. А я бросил его. Испугался. Сбежал. Я не знаю, что делать дальше, куда идти... Какой из меня лидер?
Снег молча бросился на него, молотя лапами по морде и шее. Шерсть полетела во все стороны, Рыжок вскочил, ошалело отпрянул. Но альбинос словно взбесился - лупил наотмашь, выпустив когти. Отпустил, только когда выдохся. Рана на его плече разошлась, шерсть потемнела от крови.
-Еще хочешь поныть? - свирепо прорычал Снег. - Нам нужен лидер. За неимением лучшего - сойдешь.
Рыжий почти ослеп от крови, заливающей глаза, и налипшей на морду шерсти. Глубокие царапины горели огнем.
-Почему не ты сам? - прошипел он, отступая.
-Потому что тогда я порву глотку Молчуну, чтоб не мучился. И недоумку, чтоб не висел мертвым грузом. А потом и тебе, сопляк, - когда разозлишь. Я хороший вожак сам себе, а не вам. Хочешь по-моему?
«Снег обезумел, - ужаснулся Рыжий. - Так легко говорит об убийстве, может и загрызть... Я не лидер, но больше некому. Спао даже о себе не позаботится. Молчун - хорошо, если выживет...»
Альбинос будто почувствовал эту перемену, фыркнул, отошел. До утра было тихо.
На рассвете, едва небо стало светлеть, Бира разбудила Рыжего.
-Кто это тебя? А, чего я спрашиваю, у вас же только один бешеный, - она сердито глянула в сторону спящего Снега. - Мне твоя помощь понадобится. Как услышишь рожок - беги туда.
Рыжий кивнул, провожая женщину взглядом.
Солнце уже поднялось над деревьями, разогнало ночной холод, когда раздался выстрел и вслед за ним - сиплый, заунывный звук рожка. Рыжий помчался на звук, петляя среди деревьев. Звук становился ближе, громче, пока защитник не выскочил на большую поляну. Пахло кровью и порохом, в траве лежал подстреленный олень. Бира ждала на опушке. Завидев Рыжего, она повесила рожок на пояс.
-Поможешь оттащить к дому? Мне одной - полдня возиться.
Защитник, довольно урча, схватил добычу за шею и поволок. Сегодня всем будет еда, даже белому гаду. И это лучше, чем мышей жевать. Спао обрадуется, Молчун поправится быстрее на сытый желудок. Пусть не Рыжок поймал оленя, но это он несет добычу своей маленькой стае. А когда-нибудь сам научится охотиться для них.

-Поможешь оттащить к дому? Мне одной - полдня возиться.
-С радостью, - защитник ухватил добычу за шею и поволок. Сегодня всем будет еда, даже белому гаду. И это лучше, чем мышей жевать. Спао обрадуется, Молчун поправится быстрее на сытый желудок. Пусть не Рыжок поймал оленя, но это он несет добычу своей маленькой стае. А когда-нибудь сам научится охотиться для них.
Завидев его, Спао вскочил, громко, довольно заурчал. Его счастливая морда была лучшей наградой, но голос альбиноса окатил, как холодный душ.
-Сопляк стал охотничьим псом? Дичь для хозяйки таскает?
Ночная вспышка ярости не прошла бесследно: когда Снег попытался встать, раненая лапа его подвела. С коротким злым рявком он упал на землю, зашипел, бессильно молотя хвостом по бокам.
Рыжок выпустил оленя, облизнул усы. Тряхнул головой и решительно направился к Снегу. Тот оскалился, из горла вырвалось клокочущее рычание. Глаза бешено сверкнули. Но молодой защитник не отступил; придавив его лапой к земле, стал зализывать рану. Снег зарычал громче, выпустил когти. Его хвост хлестал по траве, как плеть. Рыжок знал: стоит показать слабость, вздрогнуть, и альбинос вцепится в него. Покалечит, а то и убьет.
-Не надо! - испуганно мявкнул Спао, отскакивая от них. - Бой будет, плохо!
Старика не услышали. Рычание сорвалось на злобный вой - оставив рану, Рыжок принялся вылизывать клочковатую белую гриву. Снег ударил подростка задними лапами в бок, выворачиваясь. Рыжий молча схватил его за горло. Хватка была неожиданно сильной, альбинос замер. Язык, жесткий, как наждак, прошелся по его сморщенной морде. Стоило Снегу зарычать, Рыжий кусал его, а потом опять вылизывал. Альбинос был вынужден терпеть. В конце концов, он сдался. Прошипел мрачно:
-Хватит. Твоя взяла, сопляк.
Рыжий медленно отошел, расправив крылья. Повернулся, обвел взглядом поляну. На лице Биры было одобрение. Спао сидел взъерошенный, прижав уши к голове, - он еще не совсем понял, что произошло. Даже Молчун привстал.
Альбинос смерил их презрительным взглядом, фыркнул. Но его оставили в покое. Дел с утра хватало и без Снега: принести воды из ручья, растопить печь, разделать оленью тушу... Знахарка лучшие куски забрала, бросила в большой котел.
-Молчуну отварное, пока болеет, а вы и так привыкли. Все, что осталось, делите сами.
Из приоткрытой двери потянулся густой, горячий запах мясного бульона. Бира присела на крыльцо, достала из сумки травы и сосредоточенно перебирала их, не обращая внимания на звуки звериной трапезы.
Рыжий сам приволок Снегу его долю - ногу с большим куском брюшины. Альбинос, вцепившись в окорок, глухо заворчал, но Рыжок уже отвернулся. Подошел к туше, лег рядом со Спао и принялся за еду. Глядя, как они глодают каждую косточку, обчищают языком до белизны, Бира хмыкнула. Четверо таких великанов одним оленем не наедятся.
-Досыта кормить не смогу, иначе дичь уйдет. Придется вам пока впроголодь.
-Можно скот таскать, - неуверенно предложил Рыжок. - Если ночью, никто не узнает...
Снег резко повернулся.
-Идиот. Хуже Спао. Ты следы заметать умеешь, сопляк? Люди начнут искать, придут сюда. Убьют и нас, и травницу.
Рыжий умолк. Его признали вожаком, но от язвительных нападок это не спасло. Может, и к лучшему - Снег был прав.
-Воровать скот - дрянное дело, - согласилась Бира. - Люди по окрестным деревням небогатые. Корова семью кормит, а без быка поле не вспашешь. Так что про скотину забудьте.
Она встала, подошла к Молчуну - осмотреть и промыть рану. Молчун с утра чувствовал себя немного лучше, хотя багровая воронка на груди выглядела жутко и сладковатый запах, еле ощутимый, незаметный для человека, исходил от нее. Этот запах не давал Рыжему покоя, но Бира и так делала, что могла.
После обеда знахарка накормила Молчуна вареной олениной. Зверь жадно вылакал теплый бульон, проглотил мягкое, разваренное мясо. В его глазах появился живой блеск. Бира погладила львиную морду.
-Нос горячий, но взгляд бодрый. Так просто не сдашься, да?
Бурый уркнул и лизнул ее руку.

К вечеру Молчуну стало хуже. Гнилостный запах усилился, лихорадка вернулась. Знахарка отпаивала защитника травяным отваром, дважды промывала рану, но это не помогло. Болезнь дала всего день передышки. Теперь она безжалостно вгрызалась в тело, будто стремясь наверстать упущенное.
Рыжий лег рядом, обнял Молчуна, слушая, как бьется его сердце - слишком быстро, как после бега. Бира сидела с ними до самой ночи, гладила темную гриву; волос стал слабый, ломкий. Когда луна спряталась за деревьями, травница ушла в дом, наказав позвать ее, если больному зверю станет хуже.
Рыжок все же задремал - чутко, как умеют лишь звери. Но вместо сновидений пришла вязкая, холодная темнота. Черный дым обволакивал, проникал в тело, под кожу, сдавливал грудь. Тьма сгущалась, забивая нос и уши. Рыжий попытался вскочить, но ватное тело не слушалось. Ужас охватил защитника: не только за себя - за беспомощного Молчуна, за свою стаю, за Биру. Он не мог даже зарычать, предупредить их. Внутри все заледенело. Время остановилось: ни стука сердца, ни дыхания, только нарастающая жуть...
Краски и звуки нахлынули внезапно, в один момент. Рыжок вынырнул из глубокого омута. Чернота исчезла. Вернулись ночные шорохи, запахи леса. Огонек свечи в окне. Под боком сопел Молчун, его дыхание было ровным и спокойным. Рыжий дышал тяжело. Сердце колотилось, дрожали лапы. Но сколько ни вглядывался он в темноту, сколько ни вслушивался - ничто не нарушало спокойствие леса. Обычная осенняя ночь. От земли тянуло холодом, холодные точки звезд сверкали над землей. В темных кронах пищали мелкие зверьки.
Приснилось... Рыжий поежился - уж слишком реальным был кошмар. Уснуть он уже не смог, вздрагивал от каждого шороха. Только с рассветом страх отступил, растворился в светлеющем небе.

С утра Бира осмотрела Молчуна, ее лицо не было таким мрачным, как накануне. Рыжок с надеждой посмотрел ей в глаза.
-Как он?
-Не хочу обнадеживать. Но выглядит получше. Лихорадка ушла, рана чистая...
Рыжий потянул носом воздух - запах, который так тревожил его, исчез. Совсем.
День выдался пасмурным, временами срывался мелкий дождь. Лес притих, нахохлился, как сердитый воробей. Первые желтые листья стыдливо прятались в зелени, серое небо навевало тоску. И все же день был радостным - уже в обед Молчун встал, пошатываясь, сам добрел до ручья. Счастливый Рыжок вылизал ему всю морду, вдвоем они укрылись от дождя под яблоней. Вскоре к ним присоединился и Спао, лег с другого бока, согревая бурого. Молчун замурчал - на каждом выдохе раздавалось звучное «Урррх, урррх».
Альбинос держался поодаль, не разделяя общей радости. Почти весь день он дремал, изредка поднимая голову, если раздавался резкий звук. Рыжий был даже благодарен ему за молчание. Снег парой злобных слов мог разрушить хрупкую, уютную теплоту.
Бира удивлялась, как быстро и внезапно Молчун пошел на поправку. На безмолвный вопрос Рыжего она только руками развела.
-Нам и о болезнях людей известно мало. О болезнях животных - тем более. А защитники появились семь лет назад, словно из ниоткуда, никто до сих пор не знает, что вы такое. Я была лекарем при армии Эртайгона, видела, как люди умирали, если их раны пахли гнилью. Или оставались калеками, без руки или ноги. Но иногда случаются странные вещи... - знахарка покачала головой. - Эта ночь была переломной. Молчун справился. Он выживет.
-Хороший, - Спао радостно ткнулся мордой в бурый бок. - Хороший!
Рыжок почувствовал, как растворяется гнетущая тяжесть последних дней, на душе стало легко, даже осенний дождь казался теплым.
Так на смену отчаянию приходит надежда.

Конец третьей главы.

Нет, и как это понимать?
Предыстория вопроса: вообще-то, чесались у меня лапы прозвать командора (который Харро) Смертью. Ну подходит это ему, характеризует целиком и полностью.
Но обозвать персонажа Смертью - вроде как банально и пафосно. И вообще заезженно-замусолено.
И вот сегодня, лезу в некогда (лет пять назад, минимум) составленный словарь луарилльского языка, надо имя персонажу подобрать со смыслом. Пробегаюсь глазами и натыкаюсь - "Харро - смерть". Офигеваю.
Потом вспоминаю, что эту группу слов, в которую входит вышеупомянутое "Харро" я записал еще до института. Лет в 17. Командор появился году в 2005-2006. Мне тогда было уже за 20. И звали его Тархарэ, и командором он еще (уже?) не был. И Харро впервые появилось - всего лишь как сокращение имени. То есть, это такое совпадение.
Теперь его совершенно аутентично и непафосно зовут Смертью. Только на языке Миров Сотворенных.
Милое такое совпадение. Мне нравится.

Кр-расота! Вот за это мы и любим лингвистическую часть своей работы, да.

Евгений Хонтор записан в 06/26/11 :: 3:19am:

То есть, это такое совпадение. Теперь его совершенно аутентично и непафосно зовут Смертью. Только на языке Миров Сотворенных. Милое такое совпадение. Мне нравится.

Так оно и бывает. Совы иногда падают не зря Случайности неслучайны :).

Элхэ, да, лингвистика иногда такая лингвистика))

Ох, что-то давно я сюда не заходил) Закопался в выяснении причинно-следственных связей в Мирах. И очень, очень давно не писал стихи, а тут вот пробило.
Пробило чисто на эмоциях, форма кривовата, но править рука не поднимается.
Подозреваю, что не очень понятно без контекста, но контекст там объемистый весьма, поэтому, если у кого-то будет конкретный интерес - расскажу, а если нет - так и не стоит лишних букв.

Колыбельная после схватки
I
В лапах мертвого зверя, как на руках отца,
Спи, невинный убийца, жестокий сын.
Спи - пусть хотя бы сны пощадят тебя:
Будь твоя воля - ты спал бы с ножом в груди.
Там ведь уже - как лезвие, как огонь.
Там ведь теперь - то ли крик, то ли тишь.
Ты встанешь, ты будешь сильным, ты оживешь.
С открытой раной в груди и солнцем в руках.

Братская кровь - по локоть живым огнем.
Ты поведешь народ, освещая путь.
Через шершавый мир, что трет до костей,
Через болезнь и голод, неправду, смерть.

Завтра, когда проснешься - в далекий сад.
Ради того, кто умер, и тех, кто жив.

II
Спи, черногривый зверь, на красном песке.
Не-преданный мертвый брат, возлюбленный друг.
Ты перед сном успел - отпустить грехи.
Ты не успел перед сном - клыки обагрить.

Мертвое тело, живая память и боль.
Истинным именем в свитках - твой тайный ключ.
Спи, чтоб однажды проснуться на братский зов.
Спи, чтоб однажды воскреснуть, любимый брат.

III
Ветер времен, шутя, раскачал колыбель.
Спите, неверные братья, друзья-враги.
Снится живым и мертвым грядущий сад:
Место, где встретятся братья
и всех простят.

Пара придирок:


Цитировать:

Завтра, когда проснешься - в далекий сад.

Здесь совершенно непроизвольно вспоминается "Все в сад!". Может, как-то перестроить, чтоб непрошеные, но неистребимые ассоциации не всплывали?


Цитировать:

Ты перед сном успел - отпустить грехи

Грехи отпускают кому-то; здесь не вполне понятно, кому.


Цитировать:

живая память и боль.

Все украдено до нас Боюсь, что это словосочетание не то что закопирайчено, но слишком прямо ассоциируется с другим корпусом текстов  ::)


Цитировать:

Истинным именем в свитках - твой тайный ключ.

Мне не вполне понятно, "кто на ком стоял". То ли ключ как имя в свитках, то ли наоборот.

TAtYana, про сад и "живую память и боль" отчасти согласен) Желательно было бы их как-то перевести с тех понятий на эти. Потому что ассоциации и правда лезут... Но вообще, конечно, самое место такому тексту внутри большого-большого прозаического контекста.

Про сад - просто в контексте культуры, "откуда" это стихотворение, у сада (Эдема) нет негативного прочтения. Здесь читается в рамках этой концепции:

3.3.4. Концепция мечтающего Бога.
Бог не знает, каким должен быть идеальный мир, а Эдемский сад - лишь замысел, желание, цель. Прекрасное видение будущего. И создав мир, где все платят за радость бытия страданием и смертью, он надеется, что сама жизнь в итоге найдет выход, подскажет путь.
С такой точки зрения антипод Бога - Люцифер - не враждебен Богу и миру. Он стал силой смерти не из злобы и гордости, а из любви, по добровольному соглашению с Богом. Мир на данном этапе своего развития не может существовать без страданий. Сам Бог не может быть их источником, потому что любит мир бесконечно. Если бы Он мог запретить смерть без вреда для любимого Им мира, Он бы давно это сделал. Если бы Он мог сам отвечать за страдания в мире, Он бы окаменел от боли, умер - и никто не смог бы перетворить, как надо, когда придет время и знание.
Грехопадение в этой трактовке означало изгнание жизни из зыбкого будущего в настоящее, из замысла в плоть. В еще не совершенный, но единственно живой мир.
Никто во Вселенной, включая самого Бога, не знает, каким должен быть Эдем (идеальный мир), но все живое мечтает о нем, ждет и ищет. Это желание, этот совместный поиск и есть гарант будущего рая. Долг каждого живого существа - прилагать все усилия для достижения общей цели. И чем больше тебе дано, тем больше ты можешь вложить.

Про "живую память и боль":
Поскольку речь идет о расе эмпатов, которые облегчают боль (душевную и физическую), как бы размазывая ее по общности, разделяя на всех, а также сохраняют память не совсем индивидуально, а тоже "сразу по всем", то они, эти память и боль, в прямом смысле живые, их напрямую перенимают, а не символически.

Но в целом насчет этих двух придирок, увы, согласен.

Про отпущение грехов:
Подразумевается, что зверь прощает и отпускает грехи своему убийце (и наоборот, если бы победил жрец). Почему не просто "прощение", а такой религиозный подтекст: если совсем просто, не углубляясь в историю вопроса, то и жрец, и лионар (зверь) в случае победы получают жизненно-важные штуки, причем важные не для себя, а для соплеменников. Обоим это нужно, чтобы стать (или остаться, в случае жреца) своего рода духовниками, священниками. Практически обязательное условие - чтобы оба бойца были сильно друг к другу привязаны: друзья, духовные братья. Иначе сам бой будет бессмысленным. То есть, это "легитимное убийство", но несмотря на необходимость, убийство остается убийством (грехом).

Про "тайный ключ".
Вот тут как раз, увы, без контекста действительно непонятно)
У хайнов принято давать умирающим особые имена, имена-символы, уникальные (повторяться не должны). Хайны эмпаты, с частично общим, частично индивидуальным интеллектом, и в этой общности, этом ментальном континууме, можно очень многое хранить, раздробив информацию и разбросав ее по индивидуальным носителям. В момент смерти хайны буквально перетягивают личность умирающего в эту ментальную общность, перезаписывают на собственную нервную ткань, но фрагментами, поэтому личность как бы жива, но как бы в спячке. "Истинное имя" нужно, чтобы собрать потом эту личность, все фрагменты, которые имеют отношение именно к ней. Не запутаться в базе данных умерших, короче.

Это если очень кратко))

Зараза, оно еще и не редактируется...
Истинным именем в свитках - твой тайный ключ - ну вот жрецы как раз эти имена-символы в свитках хранили. Чтоб не потерять никого.

Да, редактирование сообщений в этой версии движка со странностями...  :-X

Контексты-то понятны, но ассоциации неуправляемы, поэтому лучше их просто избегать.

Про отпущение - а вот не внятнее ли будет вариация на тему "Ты убийцам успел отпустить грехи"?

С тайным ключом от объяснения легче не делается, т.к. сама по себе конструкция эллиптическая, она подразумевает пропуск слова, которое восстанавливается читателем без особого труда. О, вот, смотрите, пример из Хозяйки:


Цитировать:

Золото мое - ковылем да сухой травой, Серебро мое разменяли на сталь и боль

Вот в первой строке аналогичная конструкция. Подразумевается, что золото... что ковылем да сухой травой - разлетелось, сгорело... в общем, пропало.

Вот, допустим, у Вас там подразумевается слово "записан/хранится". Получаем: "Истинным именем в свитках хранится твой тайный ключ". А по объяснению, кажется, все наоборот - истинное имя в свитках хранится тайным ключом.

TAtYana - насчет ассоциаций еще подумаю, если будут силы править конкретно эту вещь - учту в первую очередь. Спасибо!

Про отпущение: почему убийцам? (т. е. почему множественное число?)
И тут все-таки и так понятно, что убийце. Важнее, что умер, перед смертью простив и не запятнав себя кровью.

А вот с тайным ключом врубиться не могу. Истинное имя - и есть тайный ключ. Тайный ключ - и есть истинное имя. От перемены мест слагаемых сумма не меняется, или я безбожно туплю, тогда прошу прощения)

Ну, можно и  убийце грехи. Но грех-то, кажется, один - убийство?

От перемены мест слагаемых сумма не меняется, если оба словосочетания стоят в одном падеже. А у Вас "Истинным именем в свитках - твой тайный ключ" - творительный  и винительный/именительный (вот даже не соображу так сходу). Поэтому и возникает вопрос - что делает ключ, что его сравнивают с истинным именем.

Очень интересные тексты! Особенно мне понравились -  цикл "Танатос", стих о Гумилёве и "Рагнарёк" (выделяя эти, не считаю, что остальное хуже). Буду перечитывать. Спасибо!

TAtYana, не, все-таки я капитально не воспринимаю тут "глюка". Ну да и ладно...
eotvi, спасибо большое! Было очень приятно получать от вас отзыв!) Заглядывайте на огонек)

Немного про хайнов. Даже почти-почти художественно...

Хайны. Как одним словом охарактеризовать их, обитателей далекого мира Эсварры?
Эмпаты. Да, пожалуй, это основополагающее понятие для их культуры. Но отвечает лишь на вопросы «как?» и «почему?», но не «какие они?»

Что для хайнов значит эмпатия? Способность читать мысли друг друга и чувствовать эмоции. Невозможность отстраниться от чужой боли, острое переживание чужих страданий. Причудливое сочетание коллективного интеллекта и индивидуального разума.

Нет, интеллект и разум не синонимы, по крайней мере, в случае хайнов. Современному человеку проще всего понять разницу на примере компьютера: интеллект - это вычислительная мощность, оперативная память. Разум - программы, которые используют ресурс оперативной памяти, то есть общий ресурс электронного «мозга». Интеллект - мощность. Разум - алгоритм. Первое совершенно неличностно, и отвечает лишь за то, насколько сложные процессы может обрабатывать мозг. Если подумать, даже алгоритмы не должны считаться характеристикой личности, их всегда можно поменять или скорректировать, добавить новые программы и стереть старые.

Есть еще третий аспект - самосознание. Загадочное «я есть», над которым не первый век бьются ученые мужи: философы, психологи, теперь еще и нейробиологи. Кому принадлежит это «я есть» в общности хайнов, кто воспринимающий субъект? Логично предположить, что при столь тесном взаимодействии личностей появится некая сущность, которая будет воспринимать себя «душой общности», всеми хайнами сразу.
Но нет, хайны - в высшей степени индивидуалы. Возможно, даже в большей степени, чем люди. Может, в гораздо большей степени.

С младенчества, еще едва осознав себя, хайн бережно собирает на нить своего «я есть» алгоритмы поведения, как человек подбирает набор программ на личный компьютер. Хайна не нужно учить отделять свои «я хочу», «мне надо», «я должен» от того гораздо более важного, что составляет основу бытия каждой индивидуальности - от того, кто он на самом деле. Легкомысленность или серьезность, нежность или суровость, страх или безрассудная храбрость - всего лишь кирпичики в планах архитектора, коим каждый хайн становится для себя сам. Проверяя храм души жизненным опытом, своим и чужим, открываясь миру зверей, птиц и рыб, имея в распоряжении бесконечное многообразие кирпичиков, хайн с радостью становится частью этого многообразия, но не теряется в нем.

Ошибки прошлого не учат только тех, кто не хочет учиться. Хайны не могут позволить себе такой роскоши - не учиться. Ошибка, которую совершили по-невнимательности, имея в прошлом тот же опыт и не прислушавшись к нему, отдается во всей общности болью, стыдом и раскаянием. Это неизбежно, как рычание грома после молнии, как ожог после прикосновения к огню - неумолимая причинно-следственная связь.
Хайны не любят боль, ее и без того хватает в их жизни.

Я не хочу сказать, что они не совершают ошибок. Конечно же, совершают. Любое существо, наделенное хоть сколько-нибудь сознательной волей: хоть зверь, хоть человек, хоть бог - обречено ошибаться и учиться, познавать и меняться. И хайны - не исключение. Их личности в не меньшей степени, чем у людей, складывались из преступления и раскаяния, ошибок и их исправления. Но - стремительнее, яростнее, беспощаднее: увидев изъян в своей душе, хайн безжалостно сминал себя, как глину, и лепил заново. Оставляя нетронутыми лишь память и чувство собственного бытия.

Оттого мне кажется несправедливым, что, как человек, как незримый свидетель жизни на Эсварре, я буду выделять в своем рассказе лишь некоторых хайнов из разных эпох и разных государств. Так, как будто бы они были яркими личностями на фоне «маленьких людей», самыми просвещенными, самыми лучшими. А ведь стоит присмотреться - и уже нет одинокого дерева посреди кустарников и трав, но целая роща деревьев, и каждое с уникальными узорами коры на неповторимых изгибах ствола. И даже больные, слабые, рано погибшие деревья достойны уважения и живого интереса к их судьбам.

Расти ввысь, чтобы не потерять солнце. Сплетённые едиными корнями говорят тебе: расти ввысь, мы поможем.

Не было никого из хайнов, про кого можно было бы сказать: он зря прожигает жизнь. Не было никого, кто не дал бы общности уникального знания, уникального опыта, важного для всех. Во времена диких стай, когда хайны только осваивали жизнь в степи, - тогда, может, и были среди них серые мыши, маленькие души с маленькими проблемами, но как оценить ту эпоху, когда разум еще только зарождался?

Потому о ком бы я ни говорил: о Хотисе или Харро, о Вих-Таре или Хонториэле - важно помнить, что все они были лишь одними из многих. Что ничуть не умаляет сложности их душ, их выдающихся поступков, но не позволяет принизить всех тех, кто жил в те же эпохи, рядом с ними.

И, конечно же, мне, как человеку, проще говорить о хайнах как о единственных, в крайнем случае - главных носителях разума. В то время как сами хайны никогда не разделяли себя с другими, кто жил рядом с ними и среди них. Стада травоядных, хищные лионары, даже крысы в домах - не пасторальный пейзаж, не фон для великих свершений и великих побед, а равноправные творцы истории, творцы цивилизации. Которая, хоть и сгинула в один миг из-за чудовищной ошибки, но была восстановлена теми, кого эта ошибка невольно породила.

Представьте, что все животные вдруг стали людьми: коровы на ферме, свиньи в сарае, крысы в подвале, кроты в земле, волки в лесу... И нет больше тех, про кого можно сказать: «Ну это же не человек! Его можно есть, можно убивать для развлечения, можно держать как игрушку или выбросить на улицу - это ведь правильно, это совсем не то, что причинить вред ближнему». Какой мучительный, невыносимый ужас пережила бы тогда наша цивилизация, рожденная властвовать и убивать! С каким леденящим чувством отец семейства разрубал бы маленькие ручки кролика, так похожие на руки его детей, чтобы жена сварила суп для семьи.
Не ради вкусного обеда - ради жизни. Потому что совсем без мяса хайны не могут: они хищники, а точнее,  высокоспециализированные падальщики. Казалось бы, это и есть решение проблемы, но падали хватает не всегда.
Это сравнение, как и любая другая аналогия, не передает всей глубины и тонкости взаимоотношений хайнов с другими видами, только общее ощущение. Не объясняет, откуда взялось это чувство братства, безжалостное, очевидное, о котором хайны не просили, и, пожалуй, рады были бы отбросить и забыть.

Зато дает маломальское представление, в каких условиях развивалась хайнская цивилизация, и какие специфические проблемы вынуждена была решать.

Обезьяна стала человеком, когда взяла в руки палку - очень грубое, очень приблизительное утверждение, ведь многие животные успешно используют инструменты. Однако именно руки человека шьют упряжь для лошади, строят хлев для коровы, куют цепь для собаки. Сеют пшеницу и отливают пули. Универсальный инструмент, таящий в себе возможности клыков и когтей, клюва и крыльев, и многое такое, что зверю и не представить.
Рука человека - главный инструмент взаимодействия с миром, главный помощник его разума.
Хайны - не прямоходящие, напоминают скорее павианов, но их руки тоже приспособлены к тонким манипуляциям. И все же главную роль сыграли не руки, а уникальное устройство их мозга, позволяющее входить в ментальную связь не только с сородичами, но и с любыми животными: поначалу лишь с другими эмпатами-млекопитающими, но потом и с теми, кто был им бесконечно чужд.
Хайны не менее активно и сознательно, чем люди, меняли среду обитания, обустраивали ее. Но поневоле делали это не за счет других форм жизни, а с их помощью, учитывая их интересы. В первую очередь хайнам нужен был комфорт эмпата: меньше боли, меньше страданий, больше разнообразия и осознанной жизни вокруг. Почти не имея природных врагов, держась сплоченными группами, хайны могли позволить себе быть не слишком требовательными к комфорту физическому.
Поэтому главное отличие хайнской цивилизации от человеческой я бы обозначил так: для человека главный инструмент изменения мира - универсальная рука, и меняет он в первую очередь мир материальный. Таким образом, и цивилизация человеческая в первую очередь материальная, а уже потом ментальная. Для хайна же такой главный инструмент - его универсальное, совместимое с другими формами жизни сознание, а потому и цивилизация хайнская - в первую очередь ментальная, а уже потом материальная.

И, хотя разница лишь в акцентах (кто согласится, что в человеческом обществе ничего не значит разум, а только рабочие руки?), эти акценты сыграли решающую роль в различии генеральных путей человеческой и хайнской цивилизаций. Мы в чем-то похожи на них, но в то же время бесконечно другие. Иногда мы мечтаем быть, как они, а иногда боимся малейшего сходства, считая это слабостью и инфантильностью. Как иные хайны, столкнувшись невольно с жестокими проявлениями человеческой природы, ужаснулись и навсегда возненавидели людей, так и люди могут отшатнуться, разглядев темные, страшные стороны хайнского Эдема.
На самом же деле все мы - и люди, и хайны - в плену своей природы, как хорошей, так и плохой. И не заслуга хайнов, а их большое везение в том, что иные уроки добра и сострадания они выучили еще в колыбели, отказавшись видеть зло иначе, чем в собственных ошибках. И в обстоятельствах, вынуждающих братьев становиться врагами в беспощадном, жутком, но прекрасном круговороте жизни.

Цивилизованный отбор
Хайнская сказка с земным колоритом.

Весь лес, затаив дыхание, наблюдал за ними. Любопытные сойки перелетали с ветки на ветку, крича отстающим подругам:
-Догоняет! А-а-а, ушёл! Видала? Видала? Вот это прыжок!
Заяц перелетел через овраг, как пущенный из пращи камень. Сердце то леденело, то колотило в ребра, в ноздри бил волчий запах. Еще немного, вон до того куста. Проскочить, спрятаться в нору...
Удар лапой в бок — заяц покатился по траве, пытаясь вскочить на ноги, но хищник в два счета настиг его, схватил за горло.
-Сдаюсь... — прохрипел заяц, отталкивая передними лапами ухмыляющуюся волчью морду. Челюсти тут же разжались.
-Так нечестно! Ты меня на холме подрезал! И у реки в воду погнал! Я ж утонуть мог, козёл ты безрогий!
Волк нахально высунул язык. Он запыхался, в лапах ныло, но сладкое чувство погони било в голову похлеще вина.
-Ага, Фрэдди. А ты как думал? Что наши предки охотились вежливо? Вот так прямо подходили к вашим и спрашивали: — А можно мы тебя немножко съедим? — Да можно, только давайте напоследок в догонялки, чтоб если помирать — так с музыкой!
Заяц насупился. Волк подгреб его лапами, лизнул в ухо.
-Ну, хорош кукситься. Можно подумать, тебе кузины не хватает. Можно подумать, тебя соседские охламоны еще не достали. Куда тебе в этом году своих спиногрызов?
-Ну, знаешь ли... — проворчал Фрэд.
Детей он и правда не хотел. Детей хотят только те, кто побеждает в соревнованиях. А остальные помогают воспитывать соседских — лес не резиновый. Но весь год считаться съеденным!.. Чтобы каждая сойка дразнила: «Фрэда съели, Фрэд растяпа!»
Заяц почесал пушистый подбородок.
-А волчат дашь понянчить? Веришь — волчат новорожденных ни разу не видел. Котят видел, совят вылупившихся... Однажды у лисы роды принимал, так они, лисята, такие милые! Я не рассказывал?
-Помню, помню. Ты всем тогда уши прожужжал, акушер-гинеколог.
-Так дашь понянчить?
-А куда я денусь, — вздохнул волк.
Фрэд — парень славный. Хорошо все-таки, что темные времена позади. Лет сто назад пришлось бы его съесть по-настоящему. А как его, такого, съешь? У него вон дома недописанный доклад по нейробиологии грызунов. Путевка в Африку, только вчера вместе за билетом ходили. Любимый кактус возле норы... И вообще, как можно друзей есть? Для чего тогда синтезаторы строили? А что не все потомством обзаводятся — так это всяко лучше, чем быть взаправду съеденным или от голода умереть.
И то сказать — все равно ведь не хочется. Пока не докажешь, что твои гены чего-то стоят: дружба дружбой, а естественный отбор никто не отменял... Вот ему, Максу, завтра идти в Центр. Пара часов — и инстинкт размножения вернется на один цикл.
Надо будет старшенького Фрэдом назвать...
-Слушай, Фрэд... а зачем ты каждый раз выбираешь догонялки? Тебя ж любой волк сцапает. Подай заявку на научную олимпиаду — глядишь, через год уже и мелких заведешь.
Заяц смущенно дернул носом.
-Знаешь... а мне нравится, когда за мной гоняются. Ну, так оно... по-настоящему.
-Ах, во-о-от оно что! — Макс заржал, как конь. — Это я тебе и без всяких олимпиад устрою!
Зубы щелкнули у самого заячьего бока. Фрэд вскочил и рванул через поле. Сердце обмерло от рыка за спиной, от близости погони немели лапы...
Вслед им весело кричали сойки:
-А Фрэда-то съели! А Фрэд — растяпа!

Клаассная сказочка!:)

Это не столько художественное, сколько биографическая новелла, местами даже просто пересказ событий. Начало я писал вообще в комментариях, рассказывая про Харро. Но пусть здесь будет. Моя тема без Харро будет неполной)
Я тут уже кое-что про него выставлял. И в "Черныше" Командор - это он самый, но в следующей жизни, и цикл "Танатос" про него, и "Колыбельная после схватки" - тоже. В общем, товарищ наследил и в моей жизни, и в моих мирах, и в моем творчестве)

Биография Харро
Харро от природы был жесток, с ярко выраженными инстинктами убийцы - что для хайна редкость, и качество, конечно же, нежелательное. В то же время, он обладал достаточно сильной волей, чтобы контролировать свою природу. Обычно такие, как Харро, в обществе хайнов становились представителями военной касты, а к обязанностям жреца не допускались. Жрецами, напротив, становились самые сострадательные: те, для кого чужая смерть невыносима, но еще более невыносимы чужие мучения.

Харро нравилось убивать, чувствовать эмоциональную отдачу, весь этот клубок чувств и переживаний умирающего существа. Вместе с тем, он совершенно естественным образом, на уровне чего-то врожденного, соблюдал Кодекс жреца, включающий уважение к умирающему, сострадание, личный контакт. Разница была лишь в том, то для подавляющего большинства жрецов их обязанности - тяжелая ноша, долг перед другими и собственной совестью. А для Харро - удовольствие и полнота самореализации. Обычно таких сразу направляют к военным - вся военная каста и есть уступка общества тем, кто любит убивать. Несмотря на некоторое влияние войн на политику, влияние это слишком мизерное и достижимо другими средствами, но для хайна неприемлемо грубо ломать чью-то личность даже для общего блага - почти любым отклонениям находится такое место в жизни, где эти особенности не вредят окружающим. Военные спускают агрессию друг на друга, не втягивая в кровавые игры остальных.

Жреца же, помимо прочего, должен признавать сам арос - доверять ему. У любого хайна и других разумных и полуразумных жителей ароса смерть вызывает вполне очевидный ужас и неприятие, которые отравляют последние моменты жизни самого умирающего и оказывают угнетающее воздействие на всю телепатическую общность. Хайнский жрец становится персонифицированной смертью, превращая безликую враждебную силу в понятную, сострадающую и живую, обладающую личностью, способную (и готовую) к диалогу. Смертью, которой можно, с одной стороны, высказать свою боль, отчаяние, нежелание уходить, а с другой - смириться и простить. Поэтому хайны предпочитают насильственную смерть, ведь тогда это не безликий процесс - это общение, взаимодействие, живой контакт. Жрец для любого из жителей ароса однажды становится самым близким и важным существом.
Вот такая ответственность лежит на том, кто принял этот путь.

Харро долгое время держался особняком от сородичей, в пограничных зонах, где действующие жрецы появлялись редко, зато заходили враждебные ящеры. Хайны могли отпугивать их ментальными импульсами, но Харро просто предупреждал: "Сам нападешь -  жалеть не буду". Если потенциальный противник предпочитал не связываться, его не трогали. Если убегал с поля боя - не преследовали. Но если находился достаточно агрессивный и самоуверенный противник, то битва шла насмерть. У Харро были хорошие боевые задатки, он быстро стал умелым воином. Время от времени ему попадались больные, раненые и умирающие животные, которым требовалась помощь жреца, и Харро их добивал. Но такое полудикое существование не удовлетворяло его. Одиночество было скорее вынужденным, объяснялось, с одной стороны, нежеланием принимать традиционно отведенную "агрессорам" роль и, с другой, осознанным, с раннего детства, желанием стать жрецом. Время от времени Харро возвращался в арос, во время таких визитов все чаще встречался с действующим старшим жрецом, Эстахом, и в конце концов прямо заявил о своих планах занять его место. Это было очень самонадеянно - науке жреца учились минимум десять лет. Но у хайнов нет традиций в человеческом понимании этого слова, а Харро, по мнению Эстаха, в столь долгой подготовке не нуждался. В "подмастерьях" Харро ходил всего год, после смерти Эстаха занял его место, став, вероятно, самым молодым жрецом в истории Альянса, вступившим в должность в 19 лет (обычный срок 23-25). На своем месте, по мнению сородичей, он был идеален. Идеальная Смерть, которая, хоть и не стелет мягко, и ощущается слегка пугающей и зловещей, в то же время не враждебна и не безразлична. Оптимальный баланс между среднестатистическим жрецом, который в каком-то смысле делает смерть слишком "ласковой", немного неестественной в стремлении максимально смягчить переход, и среднестатистическим военным, который слишком сосредоточен на собственных ощущениях и удовольствии от битвы. Баланс между чересчур сентиментальным и чересчур эгоистичным. "Настоящая" смерть. Недаром имя "Харро" стало нарицательным, в сложном ассоциативном языке хайнов осталось связанным с понятием "смерть".

В первый же год на должности жреца произошло важное событие в жизни Харро. Во время убийства кормового зверя весь арос внезапно оказался потрясен ментальным криком, полным боли, гнева и протеста против самой смерти, против мира, где невозможно обойтись без убийств, против всей этой системы, построенной на крови... Этот крик был настолько сильным, настолько искренним, что даже сам Харро на какой-то миг почувствовал неловкость, неуместность того, что делает, какое-то парализующее отчаяние... То, что в будущем сам он называл "темной изнанкой мира".
Когда первый шок прошел, Харро будто вынырнул из пустоты, увидел рядом, возле алтаря, рыжего тощего подростка, лет шести. Мальчишка обнял морду мертвого быка, вцепился в его шерсть и плакал.  Нельзя сказать, чтобы раньше Харро его не видел. В аросе все друг друга знают и чувствуют. Но вот так, глаза в глаза, они столкнулись впервые. Тем более, что раньше мальчишка всеми правдами и неправдами избегал присутствия на публичных убийствах. Так близко он увидел смерть в первый раз.

Рыжего звали Хонториэлем. Шерсть на его щеках была насыщенно-черной, без единого цветного или белого волоска. Такой же черной была грива - от челки до лопаток. Харро знал, что эмпатические способности Хонториэля считаются выдающимися, но до этого дня никто не подозревал, что черная грива - не просто причуда окраса, а такая же чувствительная шерсть, как на щеках. Харро непроизвольно протянул руку, желая успокоить и приободрить рыжего, но тот мотнул головой и бросился прочь.

На следующий день Хонториэль пришел к жрецу и попросил о смерти. У хайнских подростков, особенно наиболее чувствительных, такое бывает - не желая жить за счет убийства других, отрицая мир, где живые существа вынуждены поедать друг друга, они предпочитают умереть. Их, конечно же, отговаривают, но право на смерть - неотъемлемое право каждого, личный выбор. Если жрец откажется убить легко и почти безболезненно, они все равно найдут способ лишить себя жизни.

И все же Харро отказался.
"Я просто не могу позволить тебе умереть. Твоя жизнь не менее ценна, чем жизни тех, кого ты надеешься спасти. Мы убиваем старых и больных, а ты хочешь уйти молодым".
Этот спор был долгим, Хонториэль приходил несколько дней подряд, и, в конце концов, слегка поостыл. Но есть мясо, даже тех, кто умер своей смертью, отказался. Возможно, он все же уговорил бы Харро, или нашел бы другой способ, но за эти дни произошло кое-что еще. Хонториэль встретил Кариха.

Карих, на два года младше Хонториэля, с рождения был неизлечимо болен. Шерсть на его щеках была совершенно лишена чувствительного пигмента, а для хайна отсутствие ментальной связи с сородичами означало медленную деградацию мозга, и в перспективе - смерть, нередко мучительную. Кариха жалели, баловали, старались сделать его короткую жизнь более радостной и полноценной, но белощекий ребенок от природы был замкнутым, недоверчивым и агрессивным. К тому же, его почти постоянно мучили головные боли, что не прибавляло дружелюбия. Хонториэль натолкнулся на него, когда Карих, в очередной раз искусав одногодков, которые пытались с ним подружиться, бросился наутек, не разбирая дороги, и буквально влетел в рыжего. Искусал и его, попытался ускользнуть, но Хонториэль крепко схватил белощекого одной рукой, а второй стал чесать холку, не обращая внимания на болезненные укусы, пока Карих не затих, расслабленно урча. Можно назвать этот момент запечатлением, потому что с того дня Карих почти не отходил от рыжего. И как бы Хонториэль ни хотел умереть, бросить того, кто стал ему младшим братом, не мог.

Надо сказать, что белощеких обычно убивают в раннем возрасте. Из-за их неполноценности, но не в том смысле, что врожденное уродство вызывает у здоровых хайнов отторжение, а потому, что белощекие не могут жить полноценно, их поначалу мучают боли, потом припадки, потом они теряют даже тот животный рассудок, который может себе позволить их мозг. И если пойти на поводу у жалости, дать такому ребенку жить столько, сколько позволит тело, - в итоге он превратится в безумца. А та искра, задатки личности, которые у него были, окажутся необратимо уничтожены прогрессирующей болезнью. Пощадить белощекого - значит, убить его навсегда, лишить шанса на бессмертие, на возможность родиться в новом теле, прожить лучшую жизнь в следующем воплощении.
И у Кариха не было другого будущего - только дорога на алтарь и нож жреца. Хонториэль знал об этом, но был уверен, что сможет вылечить его. И, действительно, в обществе рыжего головные боли не так мучили Кариха. Одно время даже казалось, что болезнь отступает.

Тем не менее, к восьми годам белощекий стал проявлять симптомы деградации. Он все чаще впадал в немотивированную ярость, головные боли вернулись и стали невыносимыми. Но Хонториэлю все еще удавалось вытягивать его из тяжелых приступов. Арос несколько раз выносил решение о смерти Кариха, но каждый раз окончательное решение откладывалось из-за уговоров Хонториэля. Поскольку он действительно оказался сильным эмпатом, намного сильнее всех, рождавшихся раньше (первый из поколения сверх-черных), его воля сильно искажала мнение других хайнов на этот счет.

Можно ли назвать желание вопреки всему спасти чью-то жизнь - эгоистичным и плохим? Хонториэль остался жить ради Кариха, и хотел, чтобы тот продолжал жить ради него. Даже когда во время одного из приступов белощекий тяжело ранил его, Хонториэль не позволил аросу забрать брата. Рыжий готов был терпеть любую свою боль, но вместе с тем и любые страдания самого Кариха, ради одной только веры, что сможет вылечить его. И действительно считал, что достаточно сильно любить и верить, чтобы справиться с чем угодно. Но правда была в том, что белощекому становилось не лучше, а хуже. Болезнь не понимала ни любви, ни веры.
Когда арос вновь готов был отложить окончательное решение, вмешался Харро. Несмотря на всю силу убеждения, Хонториэль не смог повлиять на опытного жреца. Кариха убили, и рыжему пришлось столкнуться с тем, что реальность не всегда прогибается под его желания и мечты. Пришлось столкнуться с настоящим горем.

Всю свою боль, весь гнев Хонториэль обрушил на Харро. Их жаркие, зачастую злые и жесткие споры можно было бы целиком заносить в Кодекс жреца (что и случилось еще при их жизни). Настолько насыщенными были эти столкновения, настолько важные поднимались вопросы и звучали ответы. Хонториэль, первый (и лишь по несчастливым обстоятельствам единственный) из поколения сверхчувствительных, обладающий силой, которую невозможно обуздать или принудить, бросал вызов всему, что было принято, по праву юности ломал границы допустимого, даже там, где это могло окончиться трагедией и гибелью для многих. Там, где поколения до него боролись, но смирялись с кровавой изнанкой жизни, этот отчаянный безумец поставил ультиматум: "Так больше не будет, потому что Я - ОТКАЗЫВАЮСЬ!" И жил по своим правилам - назло, вопреки природе и чужому опыту, не притрагиваясь к мясу, даже мясу умерших своей смертью животных. Дорого платил за свой выбор, хирел на глазах, но там, где другие умирали через год-два, он год за годом держался, казалось, на одном лишь упрямстве. И только Харро умел с ним хоть как-то совладать. Поставить вопрос, в который, как в стену, пылкий идеалист врезался с разлету и, не находясь, что ответить, поневоле оценивал свои убеждения под другим углом. Резко осечь, когда идеи Хонториэля становились опасными для окружающих, хоть и рождались из самых благих побуждений. Достучаться, когда молодой хайн, в гневе на весь мир, замыкался в себе, или поддержать, когда впадал в беспросветное отчаяние.
Для обоих это общение стало жизненно важным. Хонториэль научился смирять свой эгоизм, который, конечно же, заключался не в том, чтобы специально сделать кому-то плохо, а скорее в том, чтобы насильно "сделать хорошо". Обладая большой, даже чудесной по меркам хайнов силой, он, наконец, перестал считать себя мерилом всех вещей, а свои убеждения - самыми верными. Но и не оставил желания преобразить мир, найти заветную формулу Эдема, где никто не страдает и не гибнет, где есть только рост, созидание и радость. Хотя это можно с уверенностью назвать мечтой всех хайнов, но Хонториэль дал этой мечте новые крылья, новую силу и ясность. Его вера в то, что мир может и должен стать лучше, поддерживала и его самого, и всех, кто оказывался с ним рядом. Харро же - убийца от природы - в глубине души был доволен и миром, как он есть, и своим местом в этом мире, но не чувствовал правоты ни за собой, ни за таким миром. Не желая менять себя (и изменять себе), он в то же время чувствовал радость оттого, что есть нечто большее и лучшее. И особенно острым это чувство было рядом с Хонториэлем, который, в конце концов, стал его воспитанником и - по человеческим понятиям - сыном. Оттого и осекал жестоко: не затем, чтобы отнять мечту и веру в лучшее, а чтобы очистить эту мечту от глупости, наивности и неуместного юношеского эгоизма. Хонториэль отказывался признавать смерть, но смерть спорила с ним через Харро, заставляя смотреть на реальный мир, со всем его ужасом и жестокостью. Что толку от выдуманного рая, если он будет существовать отдельно от реальности, бесплодный и пустой, не способный помочь этой реальности даже в малом?

Рядом друг с другом они смотрелись почти карикатурно: невысокий, но крепко сбитый, жилистый Харро, с темной блестящей шерстью, с твердым шагом - и крупный, но почти бестелесный Хонториэль, едва держащийся на ногах.
Хонториэля современники прозвали призраком: всегда тощий, изможденный, всегда чем-то болеющий, с неровной походкой, с кашляющим, срывающимся голосом. Густые черные баки и такая же грива смотрелись нелепо: казалось, вот-вот перевесят костлявое тело, покрытое тусклой и ломкой, короткой шерстью. Он вечно мерз, даже в пик сухого сезона, когда все остальные не знали, куда деться от изнуряющей жары и раскаленного ветра. И только глаза будто не принадлежали этому телу - ясные, темные, всегда внимательные и живые.

Хонториэль не оставил попыток помочь белощеким сородичам и после смерти Кариха, но выбрал для этого иные пути. Он больше времени стал уделять общению с существами, которые не владели эмпатией: в первую очередь ящерами и птицами. И тех, и других хайны могли чувствовать и слышать, но полноценное общение было невозможным, ведь обратной связи не получалось. Это не значит, что хайны не общались с ящерами вовсе. Во-первых, телепатический контакт все же не был совершенно невозможным. Сильные, направленные телепатические сигналы пробивались сквозь "глухоту" ящеров, но это ощущалось как насилие. Во-вторых, со времен Хотиса существовал общий для хайнов и ящеров звуковой язык, похожий на азбуку Морзе - из-за разницы в строении голосовых связок общая членораздельная речь была невозможна.
Но оба этих способа не могли сравниться с богатством полноценного телепатического общения.
Хонториэль, сильнейший эмпат, мог поддерживать мысленную связь с не-эмпатами гораздо дольше своих сородичей. У него появились друзья среди ящеров, готовые терпеть несколько неприятный, требующий постоянного напряжения ментальный контакт ради поиска новых методов взаимодействия. Результатом двухлетней работы стало открытие так называемых "эмпатических ключей" для птиц и ящеров - методики, позволяющей установить связь без напряжения, так же естественно, как с природными эмпатами.
Это открытие было революционным - не только расширение телепатической общности ароса, но и качественно новое общение с теми, кто не был привычен к столь открытым взаимодействиям. Телепатия хайнов не подразумевает скрытности, замкнутости - все движения души, все мнения и поступки на виду у остальных. Нет страха осуждения, неприятия за то, что кто-то "узнает правду". Для ящеров все наоборот - как и у людей, ложь и недосказанность скорее служат сплоченности общества, смягчению конфликтов, или же прикрывают опасные проступки. И, как для людей, общество без лжи притягательно для них, но в то же время кажется антиутопией, в которой честность может стать причиной гибели, изгнания или отчуждения.

Сближение двух разумных видов было сложным, часто болезненным, особенно для ящеров. Телепатическую общность хайнов и других млекопитающих Эсварры они привыкли воспринимать враждебной, карающей силой, которую можно перехитрить, уничтожить, в крайнем случае - временно задобрить, но не взаимодействовать на равных. К счастью, хайны, долгое время воспринимавшие ящеров бессмысленно жестокими, испорченными существами, к тому времени почти избавились от предрассудков и были готовы к диалогу. Более того - к пониманию и приятию.
Хонториэль и Харро многое сделали для сближения двух народов, двух разных миров. Харро понимал ящеров в чем-то лучше, чем большинство хайнов, и за время, проведенное на границе ароса, сталкивался с ними чаще, чем большинство его соплеменников. А Хонториэль просто любил и принимал всех. Но нельзя сказать, что их вклад был решающим - неуемная энергия Хонториэля увлекла его в новые проекты, да и у Харро вскоре появилась новая забота - лионар Эрхар.

Харро даже в этом нарушил все мыслимые хайнские нормы - обычно жрецы берут на воспитание совсем юных лионаров, часто новорожденных. И не позже, чем через пару лет поле вступления в должность. Харро же пренебрег этим правилом, чем вызвал некоторое напряжение в аросе. Но общение с отчаянным идеалистом Хонториэлем принималась другими хайнами, как адекватная замена. В целом жители ароса были уверены, что сильный, талантливый юноша не позволит своему другу оступиться и очерстветь. Да и сам Хонториэль отговаривал жреца, считая поединки устаревшим, слишком жестоким методом.
Арос не стал препятствовать еще и потому, что Хонториэль действительно мог сдерживать вспышки бессознательной ярости лионаров, и поэтому у тех не было необходимости в вожаке, который смог пройти через поединок с другом и получить бесценные для всей общности качества.
Так что Харро взял на воспитание юного Эрхара лишь через десять лет после вступления в должность, да и то по воле случая.

Большинство лионаров живут особняком от других жителей ароса, предпочитая полудикую жизнь и относительную независимость. Хайны почти не вмешиваются в их дела, лишь изредка, когда численность крупных хищников грозит нарушить баланс, подавляют инстинкт размножения. Не все лионары восприимчивы к таким воздействиям, поэтому "лишних" детей арос забирает жить среди хайнов - обычно такие лионары в будущем не оставляют потомства, часть из них попадает к жрецам или военным - по природе лионары более агрессивны, чем хайны, и такая судьба вполне устраивает их. Другие же так сильно вливаются в арос, что живут, как хайны, по принятым в аросе негласным законам.

Но Эрхар попал к хайнам уже в годовалом возрасте, тяжело больным. Еще несколько лет назад его пришлось бы убить, чтобы избавить от страданий, но как раз в то время медицина развивалась стремительно, после нескольких операций и двух месяцев неопределенности подросток пошел на поправку. Харро невольно принимал участие в его судьбе - много было моментов, когда казалось, что борьба с болезнью безнадежна, и жрец был рядом на тот случай, если состояние молодого лионара станет слишком тяжелым. А заодно заботился о нем наравне с докторами. Так Эрхар и Харро не то, чтобы крепко сдружились, но сблизились и прониклись большой симпатией друг к другу.

Эрхар, мягкий, жизнелюбивый и восприимчивый, считал своим долгом сделать что-то значимое, чтобы с таким трудом спасенная жизнь не была прожита зря. Никто не давил на него, ни прямо, ни косвенно, но лионар попросился в ученики к жрецу. Харро считал это желание надуманным, излишним, но Эрхар был настойчив: "Если тебе не понадобится бой, так и проживем друзьями, а если понадобится - я буду готов". На том и решили, хотя Харро неоднократно поднимал эту тему и после: Эрхар был умен, быстро учился и проявлял способности к наукам. По общему мнению, на этом пути от него было бы больше пользы, а ему самому больше радости. Однако, хайны не имеют привычки решать за других, а упрямый лионар только отмахивался, мол, вот если переживу бой - и для наук время найдется. А может, и боя не будет.

Тем временем, Хонториэль открыл ментальные ключи для существ, еще более далеких и примитивных: рептилий, амфибий и рыб. Перед хайнами открылись новые горизонты взаимодействия с другими формами жизни, в том числе исследование водной среды (водных млекопитающих на Эсварре практически не было, в эти ниши их не пустили хищные морские рептилии, сохранившиеся и процветающие в отсутствии конкуренции). Но здоровье Хонториэля, и без того слабое, стало стремительно ухудшаться. У него нашли опухоль, а в то время рак только начинали лечить, поэтому обе операции прошли не вполне успешно. Тем не менее, Хонториэль еще три года активно работал. Последний, четвертый год был особенно тяжелым - боли не прекращались и делали невозможной любую работу, а для деятельного, пытливого ума это оказалось страшнее самой болезни. Харро все это время был рядом, фактически оставив должность, чтобы заботиться о друге. Его обязанности временно взяли на себя младшие жрецы. С Эрхаром он почти не занимался в то время, и вообще мало общался с кем-либо из ароса.

Читая эти строки, можно было бы решить, что рыжего все бросили, кроме Харро, но в действительности многие хотели бы быть рядом с ним, да сам он больше никого не подпускал. Харро тоже воспринимал их отношения как особую привязанность, которую ревниво оберегал от посторонних. Привязанность эта граничила с зависимостью: Хонториэль стал обязательной частью его мира. Кто-то, без кого мир превращается в мертвый механизм, бессмысленный и жестокий.

Хонториэль держался до последнего, но в итоге боль сломила его. Несмотря на весь ужас и отвращение к работе жреца, он больше не мог ждать той смерти, которая приходит сама. И попросил Харро убить его.

Обычно при таком присутствуют все члены ароса: не только для сохранения личности умирающего, но и чтобы смягчить боль потери, которая делится на многих, и для каждого в отдельности перестает быть невыносимой. Для этого необязательно выходить к алтарю - некоторые предпочитают умереть дома, среди близких, но арос всегда рядом и всегда готов принять часть чужой боли. Харро же все взял на себя, закрывшись от остальных, - это было его, личное, дело, его потеря. И ощутил он ее в полной мере: не как эмпат, хайн, а как человек или ящер. Но если человек с рождения знает, что такое остаться с болью один на один, что такое одиночество, даже когда утешают, то для хайна это невыносимый ужас, к которому нельзя подготовиться или смягчить.

Харро едва не лишился рассудка в тот день, боль и гнев охватили его. Эрхар осмелился вмешаться, предложить свою помощь и утешение, но получил жестокий отпор - Харро был в ледяной ярости, наговорил много злого и добавил напоследок, мол, я сына убил, а тебя убить мне тем более ничего не стоит, хотел от меня бой - будет тебе бой. Или бросай вызов, или уходи прочь.

Лионар ушел подавленный и разбитый этой волной ненависти. Арос на несколько дней словно вымер, затих в ожидании большой беды. Харро был сильным жрецом, а у жрецов велика власть над аросом, и в таком состоянии они способны убить многих, прежде чем их остановят. Кто-то уже поговаривал о жрецах из соседнего ароса, как о крайней, но необходимой мере. Обиженный, озлившийся Эрхар вспоминал историю, известную и хайнам, и лионарам, но не сохранившую имен и подробностей - о том, как лионар бросил вызов злому жрецу, чтобы спасти арос. В той легенде оба противника погибли от ран, но Эрхар считал, что умереть за что-то действительно ценное не так уж плохо, и это так кстати ложилось на его желание совершить подвиг...

В конце концов, он решился бросить вызов, хайн и лионар сошлись на арене скорее врагами, чем товарищами. Харро был ослеплен потерей, Эрхар - несправедливой обидой. Но к тому моменту Харро был измотан горем, слишком большим, слишком непривычным для хайна, и слишком личным, чтобы позволить кому-то еще вмешаться и облегчить ношу. И к поединку относился как к возможности умереть в бою, что казалось ему наиболее естественной смертью и единственным верным выходом. А лионар... что ж, разве он не заслужил стать героем-избавителем и жить дальше?
За год, проведенный рядом с Хонториэлем, Харро отчасти потерял форму и навыки, но Эрхар не имел боевого опыта и также долго не тренировался, что уравнивало их шансы. Схватка была всерьез, короткой и яростной - Харро не успел увернуться, лионар подцепил его лапой, разорвав грудь и бок до самого бедра.

Получив серьезную рану, жрец обычно сдается, прекращает борьбу - шансов оправиться немного, и нет смысла умирать двоим. Но в тот момент Харро потерял контроль: он перестал быть жрецом, он был воином, жестоким, сосредоточенным лишь на одной цели - убить противника. В последний момент, когда лионар уже навис над ним, он увернулся от смертельного удара и ударил сам - наотмашь, почти вслепую. Эрхар упал, придавив своим телом жреца; Харро слушал хрип умирающего, чувствовал боль - много боли, своей и чужой. На какое-то время он словно перестал слышать - ни чужих эмоций, ни мыслей, только боль. Такого с ним не было раньше, и более не повторялось, и в тот момент Харро чувствовал себя потерянным - он гладил гриву лионара, просил прощения, но даже не был уверен, слышит ли его умирающий зверь? Прощает ли, или уходит с гневом и обидой? Чувствует рядом друга, пусть жестокого, несправедливого, оступившегося, но - друга? Или врага, убийцу, с которым ничто не связывает, кроме смертельной схватки?

В голове прояснилось. Харро думал, что умрет в этом поединке, искал смерти, но рефлексы воина оказались сильнее его сознательных желаний. Теперь он должен был выжить и заново найти себя, найти силы оправиться от потери, чтобы смерть Эрхара не была бессмысленной.

Харро выжил, вернул себе должность жреца и доверие ароса. Но чувство вины за Эрхара так и не оставило его, как и чувство утраты.

Что же касается самого Эрхара, то он умер с чувством страха и тоски, но совсем по другой причине. Когда он осознал, что умирает, первым ощущением была обида на судьбу - не смог, не справился... в этой сказке победил жестокий, ничего нельзя изменить, никого нельзя спасти. Но сквозь собственное отчаяние лионар услышал, как Харро зовет его, растерянный и раскаявшийся. А значит, и жестокие слова были неправдой, и обида не из злого умысла, и с аросом будет все в порядке... Но друг не слышал его, не слышал прощения, и будет жить с чувством вины. Именно это мучило Эрхара в последние мгновения его жизни.

Пережив потерю один-на-один с собой, Харро стал считать себя скорее ящером или человеком, чем хайном. И в общественной полемике чаще принимал сторону не-эмпатов, порой пугая оппонентов - не столько жесткостью позиции и резким, обвинительным тоном, сколько глубинным пониманием того, о чем говорит. "Не вам их осуждать. Если любую потерю они переживают в одиночестве, если не могут разделить чувство утраты иначе, чем на словах, то неудивительно, что они мстят за свои потери, пытают за своих убитых, убивают, чтобы заглушить гнев и боль".


Биография Харро, дополнения к первой главе
Харро ушел из ароса в пограничные земли в 6 лет (для хайна этот возраст равноценен 13-15 человеческим годам). Он не взял с собой ни вещей, ни оружия: хайны даже в условиях дикой природы вполне способны обходиться только силой собственного тела. Но ему повезло найти настоящий боевой кинжал: тот самый, который стал частью самого Харро, с которым Харро не расставался уже ни на Эсварре, ни в Мирах Сотворенных.

Кинжал
Молодой хайн нашел кинжал на берегу реки, в каменном тайнике. Кто его оставил и зачем, было тайной, но пролежал он долго, лезвие едва удалось очистить и заточить. Это был безусловно жреческий кинжал, очень высокого качества.

Спустя много лет, уже будучи жрецом, Харро выяснил его историю. Кинжал был изготовлен одним из младших жрецов, мастером кузнечного дела. Сахха (так звали того хайна) ушел из ароса из-за конфликта с совестью: он отказался убивать старого быка, личная привязанность оказалась сильнее необходимости. К тому же, Сахха страдал вялотекущим душевным расстройством, у него случались беспричинные перепады настроения, депрессия. Обладая от природы слишком чувствительной психикой, он выбрал путь жреца ради уменьшения страданий вокруг, но в итоге этот путь оказался ему не по силам. Сахха не успел стать старшим жрецом ароса, да и в должности младшего проработал всего несколько месяцев.
Бык Оррин был выдающимся эмпатом, наравне с хайнскими жрецами - редкий случай среди его вида, хоть и не исключительный. Сам он был готов к смерти, и согласился уйти не столько ради себя, сколько ради Саххи. Боялся, что душевная болезнь его друга может усугубиться из-за потери.

Последний выкованный кинжал Сахха спрятал в тайнике, в надежде забрать его позже, если однажды найдет в себе силы вернуться к обязанностям жреца. Но так и не вернулся, а кинжал достался юному Харро.
Сахха путешествовал с быком несколько лет, и путешествие это было по большей части печальным: они оба угасали. Оррин от старости, Сахха от болезни. Хайн мог внезапно проснуться среди ночи и уйти бродить практически в беспамятстве, едва осознавая себя. Оррин не всегда мог уследить за другом. Однажды Сахху укусила ядовитая змея, он сильно мучился, но выжил. Несколько раз то просил быка помочь ему умереть, то признавался, что боится смерти, но Оррин оставался рядом с ним и помогал: приносил воду, отгонял опасных животных.
Сахха рано начал седеть, в том числе посветлела чувствительная шерсть на щеках. Часто бывал рассеянным и неосторожным, из-за чего в итоге попался группе ящеров-охотников. Из него решили сделать "болевую приманку": так ящеры называют тяжело раненого, спрятанного в труднодоступном месте - например, на дереве. Его боль отвлекает эмпатов, те мечутся, не в силах добраться до умирающего и прекратить его страдания, а вместе с ними и сигналы боли. Ящеры в это время имеют шанс напасть неожиданно и убить безнаказанно. Этот способ кажется извращенно жестоким, но охота для ящеров - все равно что война для людей. Не преследование робкой добычи, но смертельная схватка с организованным врагом. И без жестоких методов ящеры вряд ли смогли бы выжить в мире эмпатов.

Оррин попытался отбить друга, но поблизости в тот момент не было других крупных животных, а с большой группой охотников он не мог справиться в одиночку. Когда стало очевидно, что перевес на стороне ящеров, и быка просто убьют (а потом и хайна, причем жестоко, чтобы отомстить за своих раненых и убитых), Оррин предложил ящерам сделку - хайна убивают быстро и безболезненно, и бык не будет сопротивляться, достанется ящерам в качестве добычи. Ящеры согласились: охота - всегда риск больших потерь, если охотники попадут в окружение. И лучше старый жилистый бык, зато без боя, чем молодое мясо ценой десятка жизней.

Первый бой
С первым ящером Харро встретился примерно через год. Обнаружил, что кто-то ставит ловушки, причем весьма хитроумные и изобретательные, в них легко попасть, даже соблюдая осторожность. Ловушки ставил ящер-одиночка: совершив тяжкое преступление, он бежал из племени, чтобы избежать участи стать "болевой приманкой".
Харро удавалось обойти его ловушки, иногда даже вызволить попавшихся. Правда, зачастую жертву приходилось добивать - ловушки были изощренно-жестокими, рассчитанными на мучительную смерть добычи. Это отвлекало эмпатов, причиняло им боль, и позволяло ящеру нападать внезапно и уходить от погони.
В одной такой ловушке Харро чуть не погиб - в овраге, на крутом склоне со скользкой почвой ящер поставил клетку с птицей, которую буквально раздавил ногой, переломав крылья и ребра. Эмпаты, не в силах помочь жертве или прекратить ее страдания, некоторое время метались вдоль оврага, потом ушли подальше. Харро, зная о ловушке, осторожно подобрался к клетке, но все же не заметил искусно замаскированную петлю - механизм сработал, хайн попал в петлю и от неожиданности поскользнулся на мокрой после дождя и почти отвесной земляной насыпи. Больше часа он боролся за жизнь, не чувствуя опоры, соскальзывая по насыпи. Все же смог зацепиться за выступающий корень дерева, разрытый в отчаянной попытке ухватиться за склон. Харро смог дотянуться до кинжала, оставленного на клетке, и перерезать петлю. Какое-то время он лежал на дне оврага, восстанавливая силы. Стоит ли говорить, что после этого молодой хайн был полон решимости выследить и убить создателя ловушки? Птицу он вытащил, но ей нельзя было помочь, а Харро не ел уже пару дней...

Немного оправившись, Харро решил подождать возле ловушки, резонно рассудив, что ящер сюда вернется - проверить улов. Так и вышло, после наступления темноты ящер вернулся, но, увидев, что жертва жива и готова к бою, бросился прочь. Трусость противника привела Харро в ярость, он отдал мысленный приказ остановиться, ментальный удар, который парализовал ящера на месте. Это был интуитивный порыв, а не твердая уверенность в результате, поэтому хайн сам удивился открывшимся способностям.
Вымотанный борьбой с ловушкой и болью "приманки", порядком злой, Харро едва удержался, чтобы не убить врага тут же, перерезать горло, пока тот беспомощен. Но что-то его остановило, он сел рядом и стал ждать, когда пройдет ментальный паралич.

В голове ящера проносились картинки ужасной кары - быть растоптанным и разорванным могучей, непреодолимой силой мстительных эмпатов - целой орды, которая прибежит прикончить его. Решив, что шансов уйти живым нет, он применил последний метод, порой действительно позволяющий сохранить жизнь в безвыходной ситуации - раскисший и жалкий, он начал ныть о страхе смерти и боли, о безнадежности своего положения и бесконечном раскаянии. Ящеры делают это совершенно искренне, такое поведение прошито в их инстинктах: чувствуя ужас и беспомощность противника, эмпаты скорее склонны пощадить и отпустить, чтобы не чувствовать лишний раз страданий умирающего. Отчасти это сработало и с Харро, погасило его злость. Несмотря на это, он все же считал необходимым убить ящера, чтобы прекратить его жестокие охоты. Хайн дал понять ящеру, что тот сможет уйти, если победит в поединке один-на-один. Трусливый и жалкий в один момент превратился в готового драться насмерть воина - если есть шанс на победу, ящеры могут быть отчаянно храбрыми.

В том первом бою молодому хайну скорее повезло, причем повезло вдвойне - он не только смог ранить более опытного противника, но и сам избежал серьезных ран. В отличие от хайнов, ящерам знакома жажда утащить врагов с собой на тот свет, так что умирающий пытался достать Харро, пока не выбился из сил.
Харро же чувствовал некоторую растерянность: он впервые убил не того, кто и так умирал, кого нужно было избавить от лишних страданий, а в поединке, равного себе противника. На него обрушился шквал чужих эмоций: ненависть, отчаяние, ужас, обида - не на смерть вообще, а на того, кто отнял жизнь. Не совсем понимая, что именно должен делать в такой ситуации, Харро обнял умирающего ящера и сидел с ним, смягчая боль, как это умеют хайнские жрецы, пока его сознание окончательно не угасло.

Харро еще долго думал над случившимся и сделал для себя несколько выводов: во-первых, ему все же нравилось убивать, хоть это и не отменяло сострадания к жертве. Во-вторых, жизнь среди военных его не устраивала, он хотел быть жрецом. Лучше понимая свою природу, Харро хотел, чтобы она была ограничена и уместна. Не так, как у военных - по сути девиантов, которых хайны приемлют и не отворачиваются, но оставляют заниматься бессмысленным убийством друг друга лишь для удовлетворения жажды крови. Смерть ради смерти. Смерть же должна служить жизни, и в крайнем случае быть способом решения настоящего конфликта между равными, а не игрой в войну. Смерть должна знать свое место.
В работе жреца было все, что нужно Харро: убийство, ограниченное строгой необходимостью, сострадание к жертве, и даже поединки. Правда, всего раза три за жизнь...
Только в этой роли он чувствовал себя частью общей мозаики, а не лишней деталью в картине мира.

Харро и семья ящеров
На границе поселилась семья ящеров (дракон и две дракайны), они ушли из племени из-за конфликта с вождем. Несколько раз сталкивались с Харро, Харро их не трогал, иногда даже подкармливал. Ящеры старались не раздражать эмпатов, не использовали "болевые ловушки", в основном ловили рыбу, лягушек и ящериц. Между ящерами и хайном установилось некоторое взаимопонимание.
Когда семья только поселилась рядом с аросом, на них напали двое ящеров-мародеров. Харро убил одного из нападавших, второго отогнали ящеры. Постепенно семья привыкла к нему и перестала воспринимать как угрозу, но все же эмпаты для ящеров оставались злыми, темными духами природы, которые в любой момент могут прогневаться и атаковать. Поэтому семья долго воспринимала Харро не столько как равное существо и товарища, сколько как зловещего, но благосклонного покровителя.

На семью ящеров (Йирри (глава семейства), Йень и Алья (сестры, Алья - супруга Йирри), а также двое птенцов, Кррии и Цвейнь) нападали неоднократно: из родного племени за дружбу с хайном, из чужого племени с целью поживиться. Харро их защищал. В одной из схваток Цвейнь была серьезно ранена, хайн помогал ее выхаживать. История, к счастью, закончилась выздоровлением. С Кррии история вышла гораздо более трагичной - любимец матери, Альи, первые месяцы после рождения он был крепким и здоровым, потом начал чахнуть на глазах. Если в ранах и в анатомии Харро разбирался сносно, то о драконьих инфекциях не знал ничего. Хайны имели слишком мало опыта в позитивном общении с ящерами, и мало знали об их болезнях. У самих ящеров эта болезнь считалась неизлечимой, ребенку нельзя было помочь. Болезнь проявлялась без сильной боли, скорее общим недомоганием и слабостью, поэтому маленький ящер не страдал настолько, чтобы требовалось вмешательство жреца. Да и это вряд ли было бы уместным - родители и без того боялись, что Харро заберет у них сына. То просили помочь, то пытались прогнать. Харро успокоил их, заверив, что не причинит ребенку вреда и не будет вмешиваться как хайнский жрец без их согласия.
Кррии постепенно угасал, пока однажды ночью Харро не почувствовал, что началась агония. Он подозвал родителей. С большим трудом и всего на несколько минут, но ему удалось создать телепатическую общность для ящеров и их умирающего ребенка. В эти несколько минут Кррии был в полном сознании, мыслил ясно и смог попрощаться с родителями.

Еще трое детей (Йавель, Льюрр и Тилль) появились в семье уже при Харро. Хайны по природе любознательны, и с позволения родителей Харро проводил с птенцами почти все свободное время.

Присутствие Харро не раз уберегало птенцов от опасности. Однажды годовалый Льюрр, погнавшись за лягушкой, поскользнулся и упал с обрыва в реку. Ящеры очень плохо плавают, Харро бросился на помощь, но плавал он ненамного лучше. К счастью, их обоих, выбившихся из сил и нахлебавшихся воды, вытащил молодой лионар. Казалось бы, заслуга самого Харро была невелика, но лионары обычно неохотно помогают ящерам, и не будь рядом хайна, Льюрр, скорее всего, утонул бы.

Спроси хайнов о ком-то, и первое, что они ответят - как этот кто-то умер, в каких обстоятельствах и кто был рядом. Потом расскажут о тех, кого умерший любил, и о тех, кто любил его. Потом расскажут о тех, кого он убил. Убил - значит, помнил. Значит, их можно найти через его память и вернуть в круг жизни. И, конечно, хайны всегда вспоминают имена. Они скорее не упомянут какие-то обстоятельства и истории, чем забудут назвать имя. Потому что безымянных трудно найти и вернуть. Имя - это шанс жить вновь.
Можно подумать, что в жизни хайнов нет места ничему, кроме смерти. Это не так: хайны играют, как дети, даже в старости. Влюбляются крепко и трогательно ухаживают друг за другом. Изобретают, творят, изучают. Радуются солнцу и ветру, ценят красоту природы. Но это всё - само собой. Будет жизнь, будет и радость. А чтобы сохранять жизнь, нужно всегда помнить, как она хрупка, как легко ее оборвать.
Спроси хайнов о важном - и они ответят о смерти.

Но несколько слов о "неважном": в жизни Харро было достаточно и радости.
Вряд ли тот, кто знал его только как убийцу, мог бы узнать его в хайнском подростке, который часами играл с маленькими ящерами. Не только возился, как люди возятся со щенками, но делал для них вещи и игрушки, придумывал волшебные истории. Поскольку общий язык хайнов и ящеров, созданный Хотисом, не слишком удобен для свободного общения, и уж тем более плохо подходит для сказок, Харро рассказывал не словами, а предметами. Он вырезал из дерева фигурки животных, птиц и ящеров - весьма недурно и узнаваемо, и разыгрывал сценки с их участием. Драконята охотно включались в игру, брали фигурки и показывали собственные сюжеты. И так по кругу, история за историей. Стены хижины, где жила семья, были покрыты рисунками - еще один способ общения, в который, спустя какое-то время, охотно включились даже старшие ящеры.
Обычно у ящеров короткое детство, племя требует дисциплины и сдержанности. Харро, безусловно, воспринимался старшими как взрослый, и оттого все время ломал их шаблоны: с маленькими ящерами он был то родителем, то братом, то обучал чему-то, как старший, а то настолько самозабвенно включался в игру, что вчетвером они едва не разносили хижину. Сколько раз эта беззаботная возня заканчивалась разбитыми кувшинами, рваными одеялами и прочей разрухой: немного переведя дух, вчетвером же садились за починку одеял и гончарный круг, вместе убирали в доме. Ликвидация последствий игры тоже становилась частью игры: если дети отлынивали, хайн ворчал: "Не доиграли".
Помимо прочего, присутствие хайна часто помогало разрешить споры и конфликты: чувствуя эмоции и мысли всех участников ссоры, Харро достаточно легко  мог сгладить взаимное непонимание.

Трудно переоценить значение такого тесного взаимодействия двух разумных видов: возможности для мирного общения хайнам и ящерам предоставлялись не так часто. Их отношения даже во времена раннего Альянса были напряженными: скорее вооруженный нейтралитет, чем мирное сосуществование. Здесь же общение было открытым и свободным, обе стороны доверяли друг другу, проявляли взаимный интерес. В восприятии ящеров образ хайнов и других эмпатов был сильно мифологизирован, их представления часто были очень далеки от реальности. Хайны, в свою очередь, придерживались мнения, что ящеров не стоит трогать лишний раз, пусть живут сами по себе.
Харро охотно рассказывал о хайнах, и не менее охотно слушал о ящерах. Такие разговоры многое проясняли для обеих сторон.

Хороший и плохой
Однажды, когда на семью напали ящеры из соседнего племени, младшие дети увидели, как Харро убил одного из нападавших. Несколько дней семья была напугана этой внезапной атакой, к тому времени нападений уже почти не было. Казалось, их уже оставили в покое. Сразу поговорить о случившемся не вышло, а потом жизнь вошла в привычную колею: игры, обучение, общение... Маленькие ящеры разыграли сценку, в которой "хороший" убивает "злых". Харро собрал на ладонь фигурки "убитых" и сказал, что убийство - всегда зло, оно не делает кого-то хорошим.
-Но ведь ты защитил нас, - удивились дети. -Тот, кто сам хочет убить, разве не заслуживает, чтобы убили его?
-Каждый из нас убивает, так или иначе. И каждый живущий заслуживает смерти. Но и жизни тоже. Я и тот ящер - мы одинаково хотели убивать, и равно заслуживали смерти.
-Но это значит, что ты плохой, а это неправда, - упрямилась младшая Йавель.
-То, что мне нравится убивать - это плохо. Плохое есть во всех, а во мне больше, чем во многих. Я убиваю тех, кто хочет убить меня или вас, но это лишь компромисс, а не оправдание. Если бы я был "хорошим", я бы старался прогнать их, а не убить.

***
После смерти старого вождя и смены власти, семья ящеров вернулась в свое племя. Харро же вернулся в арос, чтобы стать жрецом. С ящерами он встречался еще несколько раз, семья Йирри была первой, согласившейся участвовать в телепатических экспериментах Хонториэля.

С иллюстрациями тут:
http://hontor.ru/publ/mifobiologija/miry_sotvorennye/biografija_kharro_chernovik_pervoe_rozhdenie/22-1-0-257
http://hontor.ru/publ/mifobiologija/miry_sotvorennye/biografija_kharro_dopolnenija_k_pervoj_glave/22-1-0-265

Ну и четвертая глава "Черныша", хотя после такого перерыва вряд ли кто-то вспомнит содержание предыдущих трех)

***
Дождь моросил вторые сутки. Черныш терпеть не мог дождь. Земля вокруг шатра превратилась в черную слякоть, приходилось лежать в грязи или уходить под деревья, где шакалы не стеснялись нападать всей стаей. Защитник не жаждал ввязываться в драки, но и дружбы с шакалами не искал. Коту претил их вид, запах и злобный нрав. Даже в собачьей своре было больше благородства. Среди собак, по крайней мере, не принято жрать своих.
На днях Черныш стал невольным свидетелем расправы: молодой шакал чем-то прогневал вожака, его придавили к земле и несколько часов терзали, выедая внутренности, пока тот не издох в мучениях. Все это, как назло, происходило в сотне метров от шатра – Черныш не мог уйти и не мог не слушать. Жалость в нем боролась с отвращением. Никто не заслуживал такой смерти, даже эти твари.

Драки были обычным делом. Среди защитников тоже случались столкновения, но редко - до крови. Обычно хватало развернуть крылья. У кого шире, крепче крыло, четче угрожающий рисунок, тот выходил победителем. Жестокая, бессмысленная грызня шакалов вспыхивала внезапно, и так же внезапно прекращалась. Дрались с единственной целью - укусить сородича, выплеснуть злобу. Черныш не понимал этого. Хуже собачьей свары. Псы дерутся за кость, за суку, за место в стае. Да и стая - не безликая масса, как у этих...
У шакалов не было даже имен. Только у вожака короткая грубая кличка. Урт выделялся среди прочих - крупнее, взгляд осмысленный, речь четкая. И жестокость - другая. Изощренная.
Защитник ни разу не видел, чтобы шакалы играли между собой, вылизывали сородича или заботились о своих раненых. Казалось, они замечали друг друга, только если выпадал шанс укусить или покалечить. Боялись только командора. Боялись до одури. Стоило ему выйти из шатра - замирали с поджатыми хвостами или бросались врассыпную, ломая кусты. Чернышу и самому бывало неуютно у хозяйского шатра: темная, страшная аура окружала командора.

Но по ночам шакалы смелели. Чернышу приходилось спать чутко, в противном случае он рисковал проснуться с прокушенной лапой. Или с порванным крылом, как в прошлую ночь. Кот попытался вцепиться в обидчика, но натолкнулся на десяток оскаленных морд. Пришлось отступить. Один на один он мог бы поспорить с шакалом, но проклятые твари никогда не нападали в одиночку – ради этого они время от времени забывали о собственных сварах. По утрам Черныш зализывал раны. Командор, если и замечал травлю, не вмешивался.
Но сегодня защитника никто не трогал. Лагерь опустел, только три или четыре тени мелькали в перелеске. Остальные ушли. Накануне кот слышал обрывки разговоров - неподалеку была деревня, голодные шакалы собирались задрать пару коров и вернуться к рассвету. Несмотря на дождь, Черныш смог, наконец, выспаться.

Проснулся он от шакальей грызни у шатра и острого запаха крови. Урт что-то тащил в пасти, двое других пытались отнять добычу. Вожак бросил свою ношу – скрюченного человека в изодранной одежде – и прянул на наглецов. Те отскочили, прижав уши, но не отстали. Человек, похоже, был еще жив, он слабо шевелился и пытался уползти. Защитник пытался убедить себя, что это не его дело, но не выдержал. Жалось к этому бедолаге и презрение к шакалам заставили вступиться, хоть Черныш не очень-то хотел геройствовать. Кот привстал, вздыбил гриву и развернул крылья. На мембране вступил угрожающий кровавый узор. Краем глаза Черныш заметил, что Харро вышел из шатра, а при командоре отступать было поздно. Струсить при хозяине перед этими тварями… Нет, лучше быть раненым или убитым, даже если внутри все заледенело, и умирать – хоть и за правое дело – совсем не хочется. Страх неожиданно добавил злости и уверенности. Черныш пошел на шакала с единственным намерением: вцепиться в глотку и не отпускать.

Урт придавил лапой добычу, оскалился в сторону защитника. Зубы на Черныша, а глаза-то всё на командора.
Харро подошел к Чернышу, положил ладонь на холку, заставив остановиться – зверь не посмел ослушаться. Он испытывал благодарность и стыд: благодарность за то, что хозяин удержал его от безнадежного боя, и стыд – за малодушие.
Командор едва глянул на шакала и его добычу.
-Зачем он мне?
-На допрос, - вожак нервно дернул ухом. - Он шел за нами. Знает, где лагерь. Я думал, господин захочет допросить.
-Это крестьянин, - резко ответил командор. - Что он скажет? Сколько зерна в амбарах? Или как шакалы ходят в деревню и режут скот?
-Так жрать нечего! - взвыл Урт.
Мужичок затрепыхался под шакальей лапой.
-Все скажу... Что хотите, скажу...

Черныш заерзал на месте. Тяжело на такое смотреть. Человек был беспомощный и жалкий. Не воин, не враг. Может, после допроса его отпустят? Крестьянин говорил сбивчиво, путаясь в словах, от него пахло ужасом и отчаянием. Из полубессвязного рассказа Черныш понял лишь, что крестьяне, вооружившись кто чем, пошли по свежим следам - выяснить, кто ворует скот. Наткнулись на отдыхающих шакалов, те устроили резню, оставив в живых только одного, якобы для допроса. Мужик едва мог шевелить губами, когда пытался рассказать, что именно шакалы сделали с людьми, но защитник и без описаний догадался. Насмотрелся в лагере на их нравы...
Человек поднял голову, но в глаза командору посмотреть не осмелился.
-Чем мы прогневали Мерраху, господин?
-Мерраху нет до вас дела, - жестко оборвал его командор. - И не было.
Мужик вздрогнул, съежился.
-Не губите, господин...
Харро молча смотрел на пленника. Тишина была страшнее слов. Тот понял, прошептал севшим голосом:
-Хоть не мучьте...
-Ты слышал, Урт. Быстрая смерть.

Шакал скривился, но спорить не посмел. Человек не успел даже вскрикнуть - челюсти сомкнулись на его шее, брызнула кровь. Но Чернышу показалось, что крестьянин умер за несколько секунд до этого – слишком спокойным было лицо мертвеца. Спокойным и отрешенным. Урт перехватил обмякшее тело, поволок прочь. Вслед ему раздался холодный голос командора.
-Пойдешь к деревне снова - убью.
Шакал поджал хвост и бросился наутек, оставляя за собой кровавую дорожку.

Черныш поежился. Будь на месте крестьянина кто-то из тех, что стреляли в защитников, кот бы не жалел. Может, даже позлорадствовал. Но этот человек не заслуживал смерти. И что, сказать хозяину? Будто он послушает...
Командор уже исчез в шатре. Все стихло, только из-за деревьев доносились звуки шакальего пиршества.

***
Черныш сунул морду в шатер лекаря, но тут же отпрянул, когда на него посыпалось барахло: лоскутки кожи, пряжки, посуда... откуда-то сверху вылетело седло, еще пахнущее командорским конем, стукнуло зверя по загривку.
Из груды вещей показалась заспанная мордочка Тингры.
-Что хотел кот?
Защитник не сразу собрался с мыслями. Жилище лекаря оказалось большим крысиным гнездом: шатер был доверху забит всякой всячиной.
Тингра вытянул лапу с четырьмя маленькими копытцами, зевнул, прижав пушистые зеленые уши. Неохотно вылез из своего гнезда, выстланного разноцветными лоскутками.
-Так зачем кот будил Тингру?
-Поговорить. Про Харро.
Лекарь вопросительно чирикнул. Черныш замялся.
-Почему ты с командором? Помогаешь ему? Он ведь... недобрый человек.
-Тот, кто лечит только добрых - не лекарь, - серьезно ответил Тингра.
Защитник не нашелся, что возразить. Лег, подобрав крылья. Задумался.
-Ты давно с ним?
Тингра склонил голову набок, перебирая щупальцами, как пальцами.
-Пятый десяток пошел.
Большой срок. Черныш не мог представить, как это - столько прожить. Защитник смутно помнил, что Героту около сорока лет - так говорили слуги. Он плохо разбирался в возрасте людей, но командору на вид было примерно столько же, сколько прежнему хозяину. Черныш неуверенно спросил:
-Значит, ты знаешь Харро с рождения?
Сама мысль о том, что командор когда-то был ребенком, казалась странной и противоестественной.
Лекарь отрицательно покачал головой.
-У Тар-Харро было много лекарей до Тингры. И все прожили долгую жизнь, но никто не знал командора с рождения.
Черныш поежился. Полтора года собственной жизни казались ему вечностью, наполненной ощущениями, событиями. Но для командора его вечность - как один миг.
-И каким он был раньше?
-Таким, как сейчас. Меняются миры. Меняются лекари. Даже шакалы меняются. Командор - нет. Но Тар-Харро спас кота. Это очень странный поступок.
Да, странный... Черныш не любил вспоминать ту ночь.
-Зачем он это сделал?
Тингра ответил неопределенно, журчащей трелью. Человек на его месте пожал бы плечами.
Черныш помолчал немного.
-У него раньше был кто-нибудь? Семья, друзья? Он привязывался… хоть к кому-нибудь?
-Нет. Тар-Харро всегда один, - лекарь грустно вздохнул. - Командор не умеет любить, он умеет забирать жизнь. Как Тингра умеет лечить.
Коту стало не по себе. Еще несколько дней назад ему казалось, что он начинает понимать хозяина. Среди шакалов даже самый жестокий человек не выдержит одиночества, не оттолкнет того, кто потянулся к нему. Простое объяснение, почему командор разрешил защитнику остаться. Черныш еще помнил это ощущение - руку хозяина на загривке. Может, Тингра неправ? Или он сам обманывается, надеясь увидеть в Командоре что-то человеческое, понятное?
Лекарь положил щупальца на холку защитника – от них разливалось приятное, успокаивающее тепло.
-Кот и Тингра могут никогда не узнать, почему Командор так поступил. Но кот живой, и Тингра благодарен Командору за друга.
Черныш вздохнул и лизнул его зеленое ухо. Хоть что-то в окружающем безумии было простым и надежным.


***
Пару дней шакалы вели себя на удивление смирно, даже Черныша оставили в покое. На большее их не хватило – уже к вечеру второго дня завязалась потасовка, Урт сцепился с тремя юнцами. Причиной послужило обвинение в трусости – мол, какой ты вожак, коли хвост поджимаешь. Одного из заводил Черныш давно приметил за белую стрелку на лбу и особую изворотливость. Стрелка никогда не нападал сам, но подзуживал остальных. Вот и теперь он предоставил двум менее сообразительным союзникам получать оплеухи от раздраженного Урта, сам же только осторожно поддразнивал старого вожака.

Черныш шел к реке, но невольно замер, прислушался. Он научился ходить бесшумно и с подветренной стороны, так что шакалы его не заметили. Несмотря на отдаленное сходство с псами, нюх у них был посредственный – Черныш и то быстрее реагировал на запахи.
-Командора все боятся. Дурак, кто не боится, - Стрелка ткнулся носом в землю и прижал уши, изображая полное понимание и покорность. – Но жрать-то надо.
-Иди лягушек жри, - хмуро огрызнулся Урт.
-А если солдатам расскажут? Если солдаты сюда придут, командор все равно убьет. Надо бы закончить. Чтоб рассказать было некому.

Черныш тихо вскипел. Он не смог ничего сделать в прошлый раз, но теперь у него появился шанс предотвратить трагедию... С другой стороны, если он просто скажет командору – шакалов убьют. Не то, чтобы они не заслужили… но быть доносчиком при палаче Черныш не хотел.
Урт молчал долго, обдумывал перспективы. Наконец, с явной неохотой, проворчал:
-Завтра. И только четверо. Кто проговорится – порву брюхо.
Хрустнула сухая ветка, шакалы резко обернулись на звук. Защитник демонстративно прошел мимо них, в сторону реки. Урт сморщился, как от кислого запаха, зло бросил вслед:
-Командорская шестерка. Расскажешь командору – от тебя клочка шерсти не останется.
-Оставите в покое деревню – я сделаю вид, что ничего не слышал, - невозмутимо парировал Черныш. Шакалы проводили его полными ненависти взглядами.
На обратном пути его выловили. И отыгрались – пока трое держали, навалившись на голову и вцепившись в лапы, Урт обдал кота вонючей мочой и напоследок порвал ухо. Черныш попытался дать сдачи, но его снова свалили и таскали по земле, пока кот совсем не выдохся.
Пришлось идти обратно к реке, отмокать. Под злобные смешки шакалов. Даже их расцарапанные морды были слабым утешением.

В лагерь Черныш вернулся только к вечеру. Мокрый и продрогший, как упавший в лужу котенок. В носу свербило, ломило кости. Тингра встревоженно застрекотал, увидев кота, развел большой костер, обсушил промокшую шерсть. От его целебных прикосновений Чернышу стало легче. В эту ночь он остался рядом с Тингрой – слишком велик был соблазн рассказать все командору. Защитник, конечно, ненавидел шакалов, а в этот день особенно сильно, но расправляться с обидчиками чужой рукой… нет, это их, шакальи, методы. К тому же, Черныш надеялся, что, выместив злость на нем, людей они тронуть не посмеют.

О, как он ошибался! Шакалы ушли на вылазку этой же ночью, пока защитнику было не до них. Под утро в лагере запахло человеческой кровью. Весь день злобные твари демонстративно ухмылялись, а Черныш мучился угрызениями совести: расскажи он все хозяину, люди были бы живы, а шакалы мертвы.
Пытаясь найти место, где бы его оставили наедине со своими мыслями, кот не сразу заметил, что лагерь напряженно затих. Встревоженный, он бросился к хозяйскому шатру.
У шатра, под тяжелым взглядом командора, стоял Урт, неестественно скрючившись и опустив голову. По раболепно поджатому хвосту, словно приклеенным к холке ушам Черныш догадался: вожак провинился всерьез. Защитник даже не сомневался, почему Урта вызвали к хозяину, и на миг ощутил злорадное торжество: за погибших людей и за все пакости его недруг поплатится головой.
Шакал взревел, увидев Черныша, прянул на него, забыв про командора. Защитник не успел ни отскочить, ни собраться - живая лавина ярости ударила в тело, сшибла с ног. Челюсти щелкнули у самого горла. Не спасла бы густая грива, если б шакала вдруг не отбросило назад - из-под земли взметнулась черная тень, скрутила Урта, как гигантская змея.
Черныш поднялся, судорожно глотая воздух. Сломанные ребра взрывались болью от каждого вдоха, лапы подрагивали. Запоздалый страх окатил ледяной волной. В лютой ярости шакала Черныш на миг увидел собственное отражение. С той же ненавистью сам он порвал глотку командорскому коню. Это жуткое сходство потрясло защитника сильнее, чем смерть, дохнувшая в спину.
И уже потом, когда Урта уволокли под стражу, а Тингра обвил грудь кота щупальцами, забирая боль, Черныш осознал: хозяин не позволил убить его. Остановил шакала.

***
Урт лежал у опушки, положив голову на лапы. Ветер доносил запах его крови - стая уже несколько часов изводила бывшего вожака. Его спина и хвост превратились в кровавое месиво, уши повисли рваными лоскутами. На большее не осмеливались - жизнь Урта теперь принадлежала командору. Шакал вяло огрызался, хватая слишком дерзких мучителей за бока. Но когда обнаглевший юнец задрал над ним ногу, Урт вскочил, схватил его за горло. Тишину прорезал короткий визг, переходящий в хрип. Стая откатилась черной волной, прихватив издыхающего сородича.
Урт лег на прежнее место, тяжело глянул на Черныша. Кот предпочел отвернуться. Вожак был не лучше собственной стаи. Он заслужил. Но отчего-то Защитнику не хотелось, чтобы Урт считал стукачом – его. Это разборки шакалов, шакальи методы.
Черныш встал, чувствуя, как каменеют лапы. Идти было тяжело, даже без вины. Она мысль о том, чтобы самому обратиться к этой злобной твари, вызывала отвращение.
-Я не говорил о тебе Командору. Ищи среди своих, кто тебя сдал.
Урт приподнялся. Его безобразная морда, залитая кровью, расплылась в ухмылке:
-Я уже понял, котёнок. А теперь пошел прочь.
Когда Черныш уходил, Урт бросил ему вслед:
-Я завтра сдохну, а ты останешься. Среди шакалов.
Кот дернул хвостом и поспешил отойти. Эти слова – какие-то слишком осмысленные, слишком человеческие для чудовища, его задели. И внезапно пришло горькое осознание, что со смертью Урта все станет только хуже…

Утро выдалось ясным, свежим. Деревья, тронутые осенью, переливались всеми оттенками рыжего. Лес был похож на золотого зверя, вытянувшегося от горизонта до горизонта. Ярко-алые и багряные пятна темнели на его шкуре, как глубокие раны.
Урт стоял перед командором, ожидая своей участи. Взгляд у него был пустой, потухший.
«Они людей жрут. Живьем», - Черныш мысленно осёк кольнувшую было жалость. Урт вырезал деревню, вряд ли он пощадил хоть кого-то.
Харро смерил шакала взглядом.
-Ты жалок, - голос ударил, как плеть.
Урт хмуро огрызнулся:
-Все равно убьешь.
-Как равного или как жертву - тебе решать.
Шакал оскалился, но с места не сдвинулся, мрачно уставившись в одну точку. Черныш догадывался, о чем тот думает. Вспомнил духа земли, вызванного волей командора. Черный змей скрутил матерого шакала, как щенка. Харро, вероятно, подумал о том же. Жестокая усмешка тронула его губы.
-Только сталь, Урт.
Защитник вскочил, фыркнул. Опасная и глупая затея! Кинжал против такого чудовища - самоубийство!
Вожак неуверенно глянул на командора, растянул пасть в осторожной ухмылке, выбирая момент для атаки. Но Харро уже отвернулся, дал шакалу знак следовать за ним. Черныш сорвался с места, намереваясь если не отговорить хозяина, то хоть принять бой рядом с ним. Командор обернулся.
-Не вмешивайся. Иди к шатру.
Кот бессильно рявкнул. Приказ хозяина - закон. Харро и Урт скрылись за деревьями. Осталось болезненное чувство тревоги. Что, если хозяин погибнет? Шакал огромен, выше самого крупного коня. И силен, как бык. А у командора даже не меч - кинжал. Жалкое оружие против Урта, который одним ударом сломал ребра Чернышу, а человека мог перекусить пополам.
Тревога нарастала, в груди ныло, словно от раны. Защитник понял, что не выдержит. Жизнь хозяина важнее приказов.

Он решительно направился в лес, сначала рысцой, потом сорвался на бег. Выскочив на поросший кустарником холм, Черныш увидел битву. Короткую и страшную.
Харро двигался легко, стремительно. Ни одного лишнего движения, словно предчувствовал действия противника. Шакал бросился на него, но промахнулся, пролетел несколько шагов по инерции. Удар - лезвие вошло меж ребер по самую рукоять. Урт не зарычал - захрипел, выдохнув кровью. Крутанулся, пытаясь скинуть врага, но Харро повис на нем, как хорь, одной рукой вцепившись в загривок, в другой сжимая кинжал. Челюсти шакала лязгали вхолостую, хватали воздух. Командор уворачивался будто играючи, хотя одно неверное движение могло стоить ему жизни.
Шакал на миг потерял равновесие, споткнулся. Сверкнула сталь - второй удар, в шею, где вздулась от напряжения жила. Харро рванул рукоять вниз, повернул лезвие в ране. Урт качнулся, пытаясь устоять на разъезжающихся лапах.
Командор выдернул кинжал. Кровь взметнулась веером, забрызгав белую рубаху. Шакал осел в траву, завалился на бок.
Он еще дышал, когда подошел Черныш. Лапы вздрагивали, скребли по земле, будто искали опору. Командор молча стоял рядом. Неподвижный, будто каменный, только ветер теребил пропитанную кровью рубаху.
Урт судорожно вытянулся и затих. В его глазах не было ужаса или агонии, только смерть. Такое же выражение Черныш видел тогда на лице крестьянина. Холодок пробежал по шкуре – значит ли это, что тогда не показалось? Что не Урт убил того беднягу, а командор?
Черныш недоверчиво обнюхал мертвого шакала. Повернулся к хозяину. Харро усмехнулся.
-Прибежал?
Черныш виновато мявкнул, лизнул руку хозяина, морщась от привкуса шакальей крови.
-Ты мой хозяин. Я боялся, что тебя убьют. Без тебя мне будет... плохо.
Харро только хмыкнул.
-Не тот противник.
Он вытер лезвие о шакалью шерсть, подобрал сброшенный перед битвой плащ. Черныш вздрогнул, увидев под рубахой две глубокие рваные борозды.
-Ты ранен,- защитник с тревогой заглянул хозяину в глаза, но тот был спокоен.
-Да, - вскользь бросил командор, словно речь шла о какой-то мелочи. Ухватился за черную гриву, легко оттолкнулся от земли. Приятная тяжесть всадника - кот боялся, что забудет это ощущение, что больше никогда... Без седла было непривычно, да и сидел командор неправильно, свесив ноги перед крыльями. Но Черныш аж заурчал радостно.
-Одни кости, - проворчал Харро, ерзая на спине защитника.
-А ты корми лучше, хозяин...
Вырвалось. Черныш поперхнулся и прикусил язык. За такие шутки можно и по ушам - это не Вир, который и сам непрочь был подначить кота. Защитник вздохнул с облегчением, когда услышал короткий смешок командора.

В лагере их встретил ворчанием сердитый Тингра. Харро снисходительно слушал вполуха – Тингра ворчал на всех своих пациентов, если те, по мнению лекаря, сами лезли в неприятности. Черныш немного смутился: защищать хозяина в бою – одно, а «поберегите себя» - это не для воинов. Но что-то ему подсказывало, что эта сцена повторяется уже много, много лет…

Уже через полчаса командор сидел возле шатра и пил темный, ядрёный напиток, от одного запаха которого у Черныша заходилось сердце и сбивалось дыхание. Со слов Тингры он знал, что эта штука называется «кофе», что люди пьют ее для удовольствия, но не в Эртайгоне – здесь кофе не растет. Защитник искренне не понимал, какое удовольствие можно получить от горькой горячей воды, особенно если лить ее пополам с молотыми зернами. Но Харро пил такое почти каждое утро, и коту приходилось прятать нос в лапы, чтобы не кашлять от густого, насыщенного запаха. Впрочем, были в этом и свои плюсы – шакалы запаха кофе не выносили вовсе, разбегались из лагеря на несколько часов.

Командор, кажется, пребывал в отличном настроении, чесал Чернышу лоб и щеки, от чего кот разомлел и заурчал. И все же напряжение последних дней не уходило. Защитнику хотелось поскорее выбросить из головы мертвого шакала, страх за хозяина, всё, что давило на сердце.
-Урт был злобной, тупой тварью. Хорошо, что ты его убил. Хорошо, что он сдох, - Черныш заглянул хозяину в глаза, но не встретил одобрения.

-De mortuis aut bene, aut nihil, - кот никогда раньше не слышал этого языка, но почему-то холодок пробежал по хребту. – О мертвых или хорошо, или ничего. Он мертв, Черныш. Ваша вражда окончена.
Защитник спрятал морду в лапы и тихо заскулил. Почему все не может быть проще? Разве не должна справедливость утешать, заглушать неуместное сострадание к чудовищам? Черныш уже и сам не понимал, зачем помянул Урта. Не для того ли, чтобы смерть шакала перестала стоять перед глазами? Чтобы за рассуждениями о справедливом возмездии спрятаться от самого себя, от той крошечной части, которой жалко всех?
Урт заслуживал смерти, заслуживал осуждения, но, возможно, не заслуживал быть выброшенным из головы, как досадная помеха.

-У меня голова болит – так сложно думать, - жалобно мявкнул Черныш, тыкаясь в бок хозяину. Харро запустил пальцы в жесткую гриву, задумчиво почесал зверя за ухом.
-С другой стороны, говорят и иначе – «о мертвых или хорошо, или правду». Урт был шакалом, злобным, жестоким и глуповатым. Именно таким я буду помнить его, иначе останется не память, а выдумка. Но еще Урт был заперт в теле, созданном лишь для ненависти, и жил среди чудовищ. Ему было почти 30 лет – долгий срок для шакала. Чем они старше, тем умнее. Ты ведь не знал, что Урт живет не в первый раз? В прошлой жизни он был человеком. Воином и магом, убивавшим на войне сначала людей, потом шакалов. Ему даже нравилось воевать с шакалами – убивать чудовищ проще, чем себе подобных. Ни сомнений в собственной справедливости, ни сострадания, только боевой раж и любовь соотечественников. Он ни разу не ощутил жалости к умирающим шакалам, даже когда для увеселения горожан жег их живьем по нескольку дней. Он смеялся вместе со всеми, и его все равно называли героем. Этой ночью, в ожидании смерти, Урт думал о том, что стал шакалом уже тогда. Хотя тогда он считал себя защитником слабых, благородным воином.

Черныш поёжился.
-Откуда ты знаешь так много?
-Я знаю и помню обо всех, кого когда-либо убил. – Командор на время замолчал, Черныш тоже не осмелился нарушить тишину. Когда Харро снова заговорил, голос звучал глухо и отстраненно. – Возможно, это последнее, что я делаю правильно. Все заслуживают смерти, но никто не заслуживает безразличия…
Они сидели у шатра почти до заката – в основном говорил Командор, рассказывал о жизни Урта. Человеческой, шакальей. Черныщ словно прожил бок о бок с Уртом все его годы. Это было странно и немного пугало, но это помогло. Злость бесследно исчезла. Осталась лишь печаль, что все вот так – нескладная, жестокая, страшная судьба, доставшаяся страшному человеку. Черныш уже не мог ненавидеть старого шакала и ощутил удивительную легкость. Он не должен выбирать между справедливостью и состраданием, между правдой и привязанностью. Урт был жестоким чудовищем, но Черныш жалел его и грустил о его смерти, больше не стыдясь этого. Харро – жестокий человек, убийца, но он же - друг и хозяин. Защитник, наконец, смог принять и то, и другое. И всё сложное вдруг снова стало простым.

О мертвых или хорошо, или правду. О живых тоже.

От стихов в последние несколько лет как отрезало. Только изредка что-нибудь шуточное. Из последнего - по мотивам искренне зацепившего меня "Завета" (который Alien: Covenant). Кто не смотрел, тому, увы, будет непонятно, кто все эти люди. Ну а кто смотрел - вэлкам, как говорится)

***
"О Дэвид, пафосный злодей,
Скажи же, наконец,
Зачем грозился ты всерьез
Устроить всем звездец?

Зачем не верил ты в людей,
Друзей не заводил,
И не терпел свою судьбу,
Для коей создан был?"

"Прервите, добрые друзья,
Высоких слов полёт:
Послушать вас — так был бы я
Не Дэвид, а Уолт!"

***
"Скажи, Уолтер, милый друг,
Терпения пример:
Зачем мирился ты со злом
И не предпринял мер?

Не поднял беспощадный бунт
Под знаменем свобод?.."
"Но был бы Дэвид я тогда,
А вовсе не Уолт!"


Вся предыстория тут: http://archiv-alterry.livejournal.com/75416.html
Кратко: в одном из миров наших друзей есть детский стишок про мышь, который ушлый народ стал переделывать "про своих знакомых". С рекомендациями одному известному лицу поступать как другое известное лицо, на что тот в итоге отвечал, мол, тогда бы я был вон тот, а не я-сам.

"Не суйте, милые друзья,
В мои дела свой нос! –
Послушать вас – была бы я
Не мышь, а зерновоз!"

Более серьезные (и в прозе) зарисовки по "Завету":
"Дневник Дэвида" - https://ficbook.net/readfic/5672415
"Тигр" - https://ficbook.net/readfic/5938315

Выкладываю в виде ссылок, потому что не все смотрели фильм, а кто смотрел - многих он... так сказать, раздражает. В общем, на любителя) но поделиться важным хочется.