Размышления о погоде и происхождении снега

Я не знаю зачем воевали
Люди древности... Бог их прости!
Снег на улице хлопьями валит,
Так что поутру не разгрести.

Небо вспорото - сыплет потери:
Белый пух, белый снег, белый дар...
Словно ветер приносит те перья,
Что рассеял в полете Икар.

Представляешь невольно пределы,
Где страдал подневольный Дедал,
Крылья сделал, на сына надел их,
На себя - и отправился вдаль.

В небе скульптор, наставник, убийца?
Ветер с Крита принес его крик.
Снег заставил меня ошибиться.
В небе просто несчастный старик!

Все, я понял, я знаю отныне:
Снег не перья, снег - белая шерсть.
Сколько лет ее стригли в пустыне? -
Семь и семь, а потом еще шесть.

(Сын Исав поспешил на охоту.
Иаков умертвил двух козлят,
Исаак вопросил его: “Кто ты?” -
И соврал младший сын, младший брат.)

Жизнь как жизнь, и обман за обманом...
Снег пошел и поныне идет,
Потому что баранов Лавана
Иаков подневольный стрижет.

Шерсть на окна мои налипает,
Вместе с нею пустынная пыль...
Лея выдана полуслепая,
Следом тонкая станом Рахиль.

Есть еще Двойры, Ханы и Ривки...
Нет, не то - снег не ложь, не стада!
Белый снег это клочья, обрывки
Моих писем в твои города.

На слова рассеченные вопли
Лью на лист. Остывайте! Я сам
Скульптор или пастух подневольный,
Свою жизнь посвятивший снегам.

Снег - свобода! Замерзшие воды,
Затвердевшие, павшие вниз,
Разделяют людей, и всего-то,
Но спасение именно в них.

Я не знаю, за что воевали -
Древним вряд ли так тесно жилось.
Разделяя, снег валит и валит,
Засыпая всю зависть и злость.

Друг до друга не вытянуть руку
В белизну, холодна круговерть.
Нет возни, я возьму в зубы трубку,
Ведь сугроб навалился на дверь.

Письма выброшу - странные речи,
Не прощаясь, отправлю в полет...
Попадись им тот ветер навстречу,
Что клочки твоих писем несет!

Декабрь 1990г.






До утра Считалочка

Точка, точка, два крючочка…
Я пустая оболочка.
Два крючочка, запятая…
Вены в косы заплетаю.
Палка, палка, огурец…
Дострелите наконец.

Приходил ко мне с визитом
Сам Великий инквизитор.
Заглянул на огонек –
В смысле сам его разжег
И, готовя барбекью,
Спрашивал про мой I.Q.

Следом подскочил на ужин
Трансильванский мрачный ужас.
Щеки впалы, крылья тонки,
В крыльях пальцы-перепонки.
Страшен – Господи спаси.
Граф Дракула, отсоси!

Далее в мою обитель
Заявились Потрошитель,
В конской сбруе Тамерлан,
В белых рясах Ку-клукс-клан.
И последним в списке длинном
Мальчик-с-Пальчик-с-Вазелином.

Трали-вали, трали-вали…
Как же гости меня рвали.
Все же я остался жив,
В нос Дракулу укусив.
Устоял я в рукопашной,
Хоть и с сорванною башней.

А потом из темноты
Демон мрачной красоты
Словно чудное мгновенье
Добивать явилась ты…
Точка! В сердце два крючочка!
Я пустая оболочка.






ТЕНЬ

Ночь царит наверху – день остался на дне.
Возвращаюсь домой, побывав на войне.
Ни свечи, ни просвета в бетонной стене.
Лишь картины Малевича в каждом окне.

Я достану ключи – то ли горсть, то ли гроздь.
Пару крыльев повешу в прихожей на гвоздь,
И пройду всю ночную квартиру насквозь,
В лоб целуя детей невесомо и вскользь.

Только если коснувшись губами лица,
Я случайно во сне потревожу птенца,
Мне придется присесть и шептать без конца:
«Не пугайся, малышка, я призрак отца!"






Я уже научился как-то управлять собою...

Я уже научился как-то управлять собою,
Хотя так и не знаю, куда же я собой правлю.
Я уже давно смирился только с одной любовью,
И другой вряд ли буду еще когда-то отравлен.

Я встаю с утра, только из-за того, что так надо,
И не столько ложусь, сколько падаю среди ночи.
Жена, когда видит меня, пока все еще рада.
Она еще любит меня и думает, что любит очень!

Я не намерен оспаривать ее убежденье.
Наоборот, дай Бог ей быть правой еще и в этом.
Но став автоматом для печати семейных денег,
Я чувствую себя неодушевленным предметом.

Я переделал себя неясно кому на пользу,
Потому что не рад ни процессам, ни результатам.
И хотя дети еще могут по мне поползать,
Я даже в отцовстве продолжаю быть автоматом.

Я не знаю ни как, ни когда это все случилось.
Со стороны я вполне достойный муж и родитель.
Но еще чуть-чуть и я воткну себе в задницу шило,
Заменив в ней стоящий надежный предохранитель.