Хижина Старого Джона стояла на самом берегу залива. Из молодых старателей уже никто не знал, когда именно он поселился тут со своей старухой, застолбив участок в самом начале "золотой лихорадки".
   Джон был нелюдим, в немалой степени - из-за сварливого характера своей жены. Она никак не могла простить мужу краха надежд на быстрое и легкое богатство... Поэтому в поселок золотоискателей, в шести милях выше по реке, Джон заглядывал редко. Большую часть своего времени он проводил у моря, старым неводом пытаясь добыть рыбки на обед. Правда, чаще в нем оказывались водоросли и песок.
   В тот памятный день он решил попытать счастья в устье ручья Олд Фиш. Путь до него был неблизким, старик устал, поэтому после двух-трех неудачных забросов он решил отдохнуть и перекусить. Выше по ручью, метрах в двустах, каменистая гряда перегораживала течение, образовав небольшое озерко. На его берегу старик и развел костерок, разогрев в котелке бобы с салом - остатки вчерашнего ужина.
   Вытерев корочкой хлеба стенки котелка, Джон выкурил трубочку дешевого табака, вздохнул и поплелся к перекату - помыть посуду. Лучи невысокого осеннего солнца, пробиваясь сквоз листву, играли на поверхности водяных струй, на мокрых камнях, превращая обычные гранитные валуны в золотые слитки... Старик не обращал на них внимания - уже давно его глаза не привлекал яркий блеск обманок. Оттирая сажу с боков котелка, он зачерпнул горсть речного песка со дна, у самого переката - и вдруг увидел в руке небольшой плоский камешек, напоминающий формой рыбешку. Мельком глянув на находку, старик усмехнулся - и впрямь рыбка! - и бросил ее обратно в воду, продолжая чистить котелок. Но что-то насторожило старого золотоискателя. То ли необычная тяжесть камушка, то ли то, как он стремительно пошел ко дну... Джон отложил котелок и постарался снова достать свою необычную находку. На пятый или шестой раз, замочив рукава и зачерпнув воды в один сапог, он это сделал. Дрожащими руками достал старик нож, ковырнул  камень - и в солнечном луче ярко блеснула желтая полоска!
   Домой, в старую хижину, Джон вернулся к вечеру. Бросив у стены невод, он присел на пенек у порога и долго  курил, глядя на закат и никак не реагируя на ворчание жены. Когда же она, распаленная его молчанием, швырнула в него старое треснувшее корыто, старик вошел в избушку, молча достал из кармана самородок и - то ли растерянно, то ли торжествуя - стукнул им по столу.
   Историю, последовавшую за этим событием, помнят многие. И как старик, под нажимом старухи, взял в поселке кредит под залог самородка, как принялся строить новый дом, покупал ей наряды, припасы... Как трижды ходил к ручью, с тем же старым корытом вместо лотка, надеясь найти богатое месторождение...
   Перелопатив весь ручей, чуть ли не до самого истока, он так ничего больше и не нашел. Недостроенный дом и старухины обновки пришлось отдать в погашение кредита. Как прежде, ходит он к морю со своим старым неводом, и ничто в хижине не напоминает о мелькнувшей было удаче...
   Правда, тот ручей теперь называют Голд Фиш.