Добро пожаловать, Гость. Пожалуйста, выберите Вход
WWW-Dosk
 
  ГлавнаяСправкаПоискВход  
 
 
Льюис Кэрролл (Прочитано 2434 раз)
10/16/20 :: 4:19pm

Luz-das-Estrelas   На Форуме
Живет здесь

Сообщений: 984
*****
 
Вроде темы еще не было. Предлагаю складывать сюда разные темы и тексты о Кэрролле.
Для начала -- мой текст: https://istanaro.livejournal.com/266430.html, и в нем есть ссылка на текст Хатуля.
 

Lutar e vencer!
IP записан
 
Ответ #1 - 02/08/21 :: 5:18pm

Luz-das-Estrelas   На Форуме
Живет здесь

Сообщений: 984
*****
 
Любопытный текст про Льюиса Кэрролла (и там ссылки на другие тексты о нем) -- https://takeinmind.com/ru/алиса-в-палиндромии/.
 

Lutar e vencer!
IP записан
 
Ответ #2 - 02/28/21 :: 4:46pm

Luz-das-Estrelas   На Форуме
Живет здесь

Сообщений: 984
*****
 
Роскошная подборка по Кэрроллу: http://www.kursivom.ru/кэрролл-фантасмагория-переводы/. Вообще, очень рекомендую этот сайт!
 

Lutar e vencer!
IP записан
 
Ответ #3 - 07/16/21 :: 1:18am

Luz-das-Estrelas   На Форуме
Живет здесь

Сообщений: 984
*****
 
Текст Николая Эппле - очень уважаемого публициста, известного текстами о Толкиене и Льюисе - о Кэрролле: https://arzamas.academy/mag/455-alice.
 

Lutar e vencer!
IP записан
 
Ответ #4 - 05/03/22 :: 6:29pm

Luz-das-Estrelas   На Форуме
Живет здесь

Сообщений: 984
*****
 
Еще про Льюиса Кэрролла, из сообщества ВК "Библиобус", в изначально https://diletant.media/articles/45343907.

Льюис Кэрролл в России

«Я начал день с того, что купил карту Петербурга и маленький словарь-разговорник».

Идея путешествия для писателя оказалась спонтанной. Это было тем более удивительно, что Льюис Кэрролл до этой поездки не покидал Англию. Он не любил переездов. У него была размеренная жизнь, которая не казалось ему скучной. Но тут вдруг совпало всё. Неожиданное приглашение, внезапное согласие.

Чарльз Лютвидж Доджсон жил в Оксфорде и читал лекции в Крайст-Чёрч. Под псевдонимом Льюис Кэрролл он публиковал рассказы и стихи. Под этим же именем отправил в издательство знаменитую историю про Алису. Книгу напечатали в 1864-м. Поездка в Россию случилась 3 годами позже.

К Кэрроллу, который был к тому же диаконом, обратился приятельствующий с ним преподобный Генри Лиддон и предложил отправиться в Российскую империю. Формально двое англичан делали официальный визит с целью укрепления богословских контактов англиканской и православной церквей. К тому же в тот год глава РПЦ митрополит московский Филарет отмечал 50-летнюю годовщину пастырского служения.

Кэрролл не был бы настоящим писателем, если бы во время поездки не вёл подробный дневник. Он не предполагал, что эти заметки будут напечатаны, но автор умер и спустя 37 лет «Дневник путешествия в Россию 1867 года» опубликовали. Это не просто Россия глазами иностранца. Это рассказ того, кто не был избалован и пресыщен прочими странами. К тому же эти наблюдения делал талантливый писатель, поэтому характеристики меткие, детали яркие, выводы нетривиальные.

Чудесный город Петербург

Началось российское путешествие Кэрролла с Петербурга. Прибыли они туда с Лиддоном 27 июля на поезде из Кёнигсберга. Предварительное знакомство со столицей случилось уже в вагоне, когда они встретили любопытного англичанина. Их соотечественник жил в России уже несколько лет. Петербург знал, русский дух постиг, особенности языка тоже. И в качестве примера привёл длинное и пугающее, если писать его латиницей, слово «самозащищающихся». Для того, кто не слышал никогда русской речи, звучит это, а тем более выглядит на письме, странно. Конечно, Кэрролл был впечатлён. А кроме того, предупредил их попутчик, в России не говорят ни на каком другом языке, кроме русского. Это впечатлило не менее сильно. И первым делом путешественники купили русский разговорник.

Англичане прохаживались по широким улицам, восхищались высокими церквями. Они посетили Эрмитаж и Петропавловскую крепость, Исаакиевский собор, съездили в Петергоф. Церковные службы, на которых они присутствовали, вызвали двойственные ощущения. С одной стороны, они были возвышенны, красивы, восхищали многоголосым пением. С другой, это великолепие казалось чрезмерным, а обряды — непостижимыми. Особенно в сравнении со скромными английскими службами.

Во время уличных прогулок Кэрроллу пригодился тот самый разговорник. Первую свою беседу он провёл с возницей: пытаясь договориться о поездке, поторговался, как полагается, и даже сбил цену. Потом с небольшими вариациями этот диалог повторился ещё несколько раз. Как выяснилось, иногда поиски извозчика в этом удивительном городе были сопоставимы с подвигом.

Город белых и зелёных крыш

3 августа Кэрролл и Лиддон уже были в Москве. Здесь англичане провели почти вдвое меньше времени, чем в Петербурге, но успели многое. Поселились Кэрролл с Лиддоном в Москве в одной из самых дорогих гостиниц с богатой историей. Были и долгие пешие прогулки, и любование городом с разноцветными крышами и объёмными куполами с Воробьёвых гор, и Кремль, и посещение 6-часовой службы в Петровском монастыре. Англичане даже смогли попасть на церемонию венчания, которая показалась Кэрроллу комичной: жених, видите ли, стоял с лицом человека, смирившегося со своей горькой судьбой, а причёска невесты была столь замысловатой, что венчальная корона на голову не поместилась. И вновь Кэрролл был удивлён увиденным в церкви обрядом.

«Еда была очень хорошей, а всё остальное — очень плохим»

Внутреннее путешествие по России — это всегда приключение. И в первую очередь благодаря дорогам и средствам передвижения. Лиддон и Кэрролл из Москвы двинулись в Нижний Новгород. И надо же было такому случиться: не в спальном удобном вагоне, о котором на этой линии и не слыхивали, а в обычном втором классе. И Кэрроллу даже пришлось спать на полу (и туда, и обратно). Где ещё он мог бы получить такой незабываемый опыт! Из главных развлечений Новгорода Кэрролл отметил театр, скучное здание снаружи и внутри (и при этом потрясающую игру актёров), и ярмарку. И, конечно, очень вкусную еду.

Встреча с Филаретом

Лиддон и Кэрролл вернулись в Москву 9 августа. Спустя 3 дня они во дворце встретились с архиепископом. Как и многие, с кем в России успели познакомиться путешественники, Филарет говорил только на русском. И как иронично отметил Кэрролл, в беседе двоих людей потребовалось задействовать 3 языка. Филарет произносил фразу, сопровождающий англичан епископ Леонид переводил её Лиддону, тот отвечал на французском, а епископ выдавал русский вариант. При этом сам разговор, который продлился больше часа, Кэрролл назвал увлекательным.

Возвращение в Петербург

Чувствуется, что под конец путешествия Кэрролл стал уставать. Всё чаще визиты были бесполезными, дни сумбурными, а вокруг — лишь суета. И всё так же удручала невозможность поговорить с русскими на английском. Путешественники по-прежнему посещали церкви и храмы, ходили на службы. Собирались встретиться со Львом Толстым, но тот был в отъезде, и пришлось довольствоваться беседой с секретарём писателя.
26 августа Лиддон и Кэрролл покинули Россию.
 

Lutar e vencer!
IP записан
 
Ответ #5 - 05/19/22 :: 3:17pm

Luz-das-Estrelas   На Форуме
Живет здесь

Сообщений: 984
*****
 
Еще текст о Льюисе Кэрролле, "Код Алисы": как разобраться в знаменитой сказке, если вы не выпускник Оксфорда": https://kulturologia.ru/blogs/091219/44879/.

«В маленькой книжке, переполненной орфографическими ошибками и стоящей непомерно дорого, помещён какой-то утомительно скучнейший, путанейший болезненный бред злосчастной девочки Сони; описание бреда лишено и тени художественности; остроумия и какого-нибудь веселья нет и признаков.» - такой отзыв на сказку Льюиса Кэрролла появился в 1879 году в России в журнале «Народная и детская библиотека». В первом переводе на русский язык книга называлась «Соня в царстве дива». Надо сказать, что до сих пор сказка, существенной частью которой являются математические, лингвистические, философские шутки, пародии и аллюзии, не всегда бывает понятна читателям.


Первые отзывы на сказку в Англии тоже были негативными. В рецензии, появившейся в 1865 году, через несколько месяцев после выхода книги, историю охарактеризовали как «неестественную и перегруженную всякими странностями», от которой ребенок будет испытывать скорее недоумение, чем радость. Признание к Кэрроллу пришло только спустя десять лет. Зато с тех пор кажется, что популярность книги растет не переставая. Наверное, сегодня читатели и зрители гораздо больше готовы к восприятию абсурда, чем аккуратные и чопорные жители Англии XIX века. Но, к сожалению, большая часть шуток и пародий нам сегодня уже не очень понятна, так как основывались они на англоязычном материале, а часто и на местных слухах, историях и легендах.

Уже в первой главе, во время длительного полета, скучающая Алиса задает вполне серьезные вопросы, скрытые за детской непосредственностью. Например, коверкая фразу о мышках (мошках) и кошках, она, как считают исследователи, играет в логический позитивизм: «Если некому ответить, то не все ли равно, о чем спрашивать, верно?». А пытаясь вспомнить таблицу умножения, она запутывается: «Значит так: четырежды пять - двенадцать, четырежды шесть - тринадцать, четырежды семь... Так я до двадцати никогда не дойду!». Математики уверены, что их коллега - Чарльз Доджсон, написавший эту сказку под псевдонимом Льюис Кэрролл, просто в данном примере для шутки поменял несколько раз систему счисления. В 18-ричной системе 4 на 5 действительно равняется 12, а в системе счисления с основанием 21, если 4 умножить на 6, то получится 13. Хотя лингвисты отвечают, что если перепутать похожие по звучанию английские слова twenty («двадцать») и twelve («двенадцать»), то получится тот же результат.

У большинства персонажей, которые встречаются с девочкой в сказочной стране, были в Викторианской Англии реальные прообразы. Это могла быть не обязательно конкретная историческая личность, а какое-нибудь понятие или расхожая шутка. Многие из них были связаны с Оксфордом, который был для Кэрролла важной вехой в жизни.

Шляпник


Чтобы передать неординарность этого персонажа, понятную всем англичанам благодаря поговорке «безумен, как шляпник», в русском варианте его иногда называют «Болванщиком». Общеизвестный факт о том, что раньше для обработки фетра использовали ртуть, и вредные пары действительно могли помутить рассудок людей этой профессии, сегодня иногда опровергается историками. На прототип этого персонажа есть целых три претендента: Теофил Картер, учившийся в том же колледже Оксфордского университета, что и Кэрролл, и бывший настоящим «безумным изобретателем»; Роджер Крэб – шляпник из города Чешэм, который «чудил» из-за травмы головы, полученной в молодости на военной службе, и Джеймс Бэннинг – хозяин знаменитой шляпной мастерской в Лондоне, потомки которого до сих пор обслуживают английскую королевскую семью. Его пра-правнук и сегодня показывает фотографию знаменитого предка, который, кстати, делал шляпы и для самого Кэрролла.

Мартовский заяц



Еще один не совсем нормальный персонаж, появившийся в сказке из поговорки: «Безумен как мартовский заяц». Дело в том, что зайцы по весне, в период спаривания, часто прыгают как ненормальные, что и нашло отражение в английском языке. Для нас таким же образным, но только с другим смысловым оттенком, является выражение «мартовский кот».

Соня



Выбор этого участника «безумного чаепития» не совсем понятен современным детям, однако у юных англичан в XIX веке он вызывал такие же ассоциации с милыми домашними питомцами, как современные хомячки. Английская соня – это небольшой грызун, живущий на дереве. В XIX веке их часто держали в домах, причем было модно устраивать домики для этих питомцев в старых чайниках. Дети делали им гнездышки из соломы, и милые зверьки, полностью оправдывая свое название, благополучно спали там зиму и все остальные солнечные дни, так как сони – ночные животные.

Чеширский кот

Во время создания книги в Англии была популярна поговорка «улыбается, как чеширский кот». Кстати, автор тоже был уроженцем графства Чешир, поэтому, возможно, он своего «земляка» и пригрел на страницах сказки. Как объяснить это выражение, англичане точно и сами не знают: то ли в Чешире часто рисовали на вывесках таверн скалящихся львов и леопардов, которые затем «измельчали», то ли некогда вид улыбающихся котов придавали знаменитым чеширским сырам. Когда молодой Доджсон приехал в Оксфорд, там как раз шла дискуссия о происхождении этой поговорки, поэтому тема в те годы была модной. А вот способность исчезать кот у Кэрролла приобрел, вероятно, от призрака Конглтонского кота. Этот любимец одной из аббатис в Чешире однажды вернулся домой после гуляний… в виде призрака, и исчез, как только ему открыли дверь. Это привидение было в то время очень популярным, его якобы видели в разное время сотни человек. Кстати, фраза хвостатого философа: «Куда-нибудь ты обязательно попадёшь. Нужно только достаточно долго идти», по мнению исследователей, является сегодня одной из самых цитируемых.

Грифон и Черепаха Квази

Мифическое существо с головой орла и телом льва рассказывает Алисе, что он получил «классическое образование» — со своим учителем целый день играл в классики, а второе, не менее фантастическое, с телом черепахи, телячьей головой, хвостом и копытами, имеет в качестве имени приставку, понятную всем людям с высшим образованием. Латинское слово quasi – «якобы», «как будто», используется для придания словам значения «ненастоящий», «вымышленный» - слова «квазинаучный» и «квазиученый» имеют поэтому слегка уничижительный смысл. По поводу черепахи же ирония автора становится понятной, когда узнаешь, что в Англии тех лет была популярна имитация черепашьего супа, который варили из телятины. Королева в сказке как раз рассказывает, что квази-черепаший суп варят из этого персонажа. Вместе Грифон и постоянно плачущая Черепаха Квази представляют собой шарж на сентиментальных выпускников Оксфорда.

Птица Додо

Еще один не очень понятный персонаж, в котором автор зашифровал самого себя. Известно, что Кэрролл немного заикался, и когда он произносил свою настоящую фамилию, то у него получалось «До-До-Доджсон».

Стихи и песни

В сказке звучат больше десятка различных стихотворений, большинство из который являются пародиями на «душеспасительные» произведения, очень популярные в свое время. У детей XIX века, измученных нотациями и нравоучениями, эти веселые переделки должны были вызывать безудержный смех. Например, «Как дорожит своим хвостом малютка крокодил…» пародирует произведение английского теолога и автора гимнов, Исаака Уоттса «Противу Праздности и Шалостей» из сборника «Божественные песни для детей», а первая строфа стиха «Это голос Омара…» вызывает ассоциации с библейским выражением «Голос горлицы». Из-за последнего сходства даже разгорелся скандал: викарий из Эссекса опубликовал в газете статью, в которой обвинял Кэрролла в богохульстве.

Все исследователи знаменитой сказки отмечают ее главную особенность – одним из главных «действующих лиц» в ней является сам английский язык, который ведет себя не менее безумно, чем все остальные персонажи. Из-за этого переводчики «Алисы» сталкиваются с огромными проблемами. По-настоящему передать весь юмор знаменитого произведения можно, лишь «переведя» его на аналогичный местный материал, используя стихи, песни и шутки, популярные в данной стране и в данное время, но при этом сам дух викторианской Англии будет безвозвратно утерян.

 

Lutar e vencer!
IP записан
 
Ответ #6 - 05/15/23 :: 12:35pm

Luz-das-Estrelas   На Форуме
Живет здесь

Сообщений: 984
*****
 
Еще о Льюисе Кэрролле (через Контакт, https://www.kommersant.ru/doc/5941251):

Расчлененка смысла
«Алиса в Стране чудес» как утопия абсурда

Этот роман балансирует на грани утопии и антиутопии. Все операции по фрагментированию сознания, которые совершаются по ходу действия, нужны для того, чтобы вписаться в идеальное государство — колоды карт или собрания шахматных фигур. Можно сказать, что любая антиутопия — это утопия абсурда, который принимается всерьез. Но Кэрролл не делает этого шага. Для него абсурд остается предметом бесконечного, хотя и несколько своеобразного веселья.

Текст: Григорий Ревзин

Книга американского урбаниста Уэйда Грэхема «Города мечты» начинается с анализа Бертрама Гудхью — видимо, выдающегося, но малоизвестного в России и Европе мастера американской неоготики конца XIX — начала ХХ века. Грэхем считает, что виллы и коттеджные поселки в исторических стилях (он прежде всего имеет в виду Санта-Барбару Гудхью) — это одна из великих утопий XIX века, оказавшаяся недооцененной из-за доминирования в социальных науках и архитектуроведении модернистской критики. Проблемой тут является то, что у этой «утопии» нет никакой выраженной программы: утопическим объявляется загородное буржуазное жилье, а содержанием утопии — театрализация жизни в духе старой Европы в противоположность новому индустриальному городу и веку. И вот, пытаясь восполнить отсутствие программного нарратива, Грэхем делает неожиданный ход.

«Не случайно этот период стал золотым веком детской литературы. <…> Появились бессмертные детские книги в совершенно новом жанре детской романтики. И превзойти их до сих пор никому не удалось. В этот период Беатрис Поттер написала своего „Кролика Питера" (1902), Джеймс Барри — „Питера Пэна" (1904), Эдит Несбит — „Детей железной дороги" (1905), Кеннет Грэм — „Ветер в ивах" (1908), Люси Мод Монтгомери — „Аню из Зеленых Мезонинов" (1908), Фрэнсис Ходжсон Бёрнетт — „Таинственный сад" (1910) и т. д. В этих книгах стиралась грань между фантазией и повседневной жизнью, действие разворачивалось в обветшавших старинных домах, садах или на настоящих пастбищах (пастораль). В них были магия, приключения и переодевания — и героями часто становились маленькие пушистые зверьки, которые одевались и действовали как люди. Как и вся культура XIX века, эти истории были проникнуты ностальгией по воображаемому сельскому прошлому, в них детская невинность сталкивалась с опасностями сурового, деспотичного взрослого мира».

По мысли Грэхема, обитатели буржуазных замчат живут как дети в чудесных сказках, точнее, так о себе думают. В целом тезис об историзирующей эклектике пригородов как утопии выглядит так себе. Но взгляд на детскую литературу как на новую утопию кажется мне пронзительным озарением. Правда, Грэхем — очень американский автор. То, что он не знает ни «Кондуита и Швамбрании» Льва Кассиля, ни «Незнайки» Николая Носова, где подтекст утопии попросту очевиден, понятно и простительно — я тоже не читал «Аню из Зеленых Мезонинов». Но то, что в списке нет ни «Винни Пуха», ни «Алисы в Стране чудес»,— это выглядит чудовищным американоцентризмом. С «Алисы» (1865) вообще все начинается.

Мышь в инсценировке «Алисы» Олега Герасимова рекомендует себя следующим образом: «Как простой и скромный алисовед, я заявляю…» Увы, в плане алисоведения я не дотягиваю и до мыши. Об «Алисе» написаны библиотеки, убежден, что где-то в их недрах все, что я собираюсь сказать, не только уже сказано, но и с блеском опровергнуто, но, к стыду своему, я об этом ничего не знаю. Я знаю трактовки «Алисы» через морфологию волшебной сказки, поэтику романтизма, парадоксы математической логики и теоретической лингвистики, психоанализ и историю теологии, но я нигде не встречал анализа «Алисы» как утопии. А это интересно.

«Алиса» начинается с путешествия вниз по кроличьей норе. У этого эпизода есть устоявшаяся трактовка, заданная самим Кэрроллом. Нина Демурова, автор канонического перевода «Алисы» на русский, дает следующее примечание: «В первой главе особенно ясно чувствуется, что сказка возникла как импровизация, „на ходу". Сам Кэрролл так впоследствии вспоминал об этом: „Я очень хорошо помню, как в отчаянной попытке придумать что-то новое я для начала отправил свою героиню вниз по кроличьей норе, совершенно не думая о том, что с ней будет дальше..."» Сомневаться в этом невозможно, но замечу, что импровизация Кэрролла вписывается в систему классических «утопических топосов» начиная с античности. Утопии часто располагаются под землей. Прямая утопическая аналогия путешествию Алисы — «Путешествие к центру Земли» Жюля Верна (1862), хотя я не думаю, что Кэрролл имел в виду этот довольно слабый текст.

Скорее есть общий контекст (он же отражается в романе Эдварда Бульвер-Литтона «Грядущая раса», 1872, где под землей живут сверхлюди). XIX век — время переосмысления подземного пространства. Традиционно это царство мертвых. Однако у Новалиса, Людвига Тика, Эрнста Теодора Амадея Гофмана, а у нас — Антония Погорельского там вместо мертвых обнаруживаются какие-то жители, страны и государства, прекрасные города и волшебные сады.

Что думает Алиса, пока летит по кроличьей норе? «Интересно, сколько миль я уже пролетела? — сказала Алиса вслух.— Я, верно, приближаюсь к центру земли. Дайте-ка вспомнить... Это, кажется, около четырех тысяч миль вниз. <…> Да так, верно, оно и есть. Но интересно, на какой же я тогда широте и долготе? <…> А не пролечу ли я всю землю насквозь? Вот будет смешно! Вылезаю — а люди вниз головой! Как их там зовут?.. Антипатии, кажется...»

Это классическое начало утопии. Скорость, координаты — этим открывается половина европейских утопических романов, начиная с Томаса Мора. Отдельно отметим, что классические обитатели утопий — начиная со «Сна Сципиона» Цицерона и продолжая Томасом Холлом и Габриэлем де Фуаньи — антиподы.

Можно и дальше перечислять реминисценции утопий в «Алисе». Я думаю, продолжением прямого диалога с утопиями является вторая глава первой сказки, где Алиса долго и мучительно пытается подобрать для себя подходящий действию размер — то слишком мала, то слишком велика. Это привет Гулливеру Джонатана Свифта. Алиса попадает в страны, одна из которых управляется колодой карт, а вторая — шахматными фигурами. И та и другая игра исторически являются метафорой идеального государства, и в каком-то смысле Алиса в них и побывала. Правда, практически ничего не заметила в смысле государственного, экономического или социального устройства. Содержанием ее утопического опыта оказалось нечто другое.

К сожалению, из-за того, что к «Алисе» никто как к утопии не относился, это содержание никем и не определено. Честертон в своих очаровательных эссе о Кэрролле определил пространство «Алисы» как мир чисто английского юмора, нонсенса, способность к которому есть черта английского национального характера, интеллектуальные каникулы английского гения, не вполне доступные другим народам. Нина Демурова перевела «Алису» настолько гениально, что кажется, будто к этим закрытым от других национальным утехам удалось прикоснуться и нам. С той разницей, что русский национальный гений не знает каникул, и иногда думаешь, что, пожалуй, находишься в мире нонсенса и абсурда в постоянном режиме, если не кэрролловского, то хармсовского или платоновского. Но все же если утопия, то утопия чего?

Я хотел бы обратить внимание на одно свойство героев, которое в детстве раздражало меня настолько, что я сильно предпочитал «Алисе» «Винни Пуха» (и боюсь не вполне изжил это в себе). Алиса правильно путает антиподов с антипатиями — герои Кэрролла вызывают именно это чувство, причем сильное. Практически любое знакомство Алисы начинается с того, что ее vis-a-vis ей довольно-таки заметно хамит.

«Ты кто такая? Да ты в своем уме? Держи себя в руках» (Синяя Гусеница).

«Я ни одного такого кота не видала.— Ты многого не видала. Это уж точно!» (Герцогиня).

«Что-то ты очень обросла! Не мешало бы постричься!» (Болванщик).

«Ты не очень-то догадлива! Стыдилась бы о таких простых вещах спрашивать» (Черепашка Квази и Грифон).

«Меня зовут Алиса.— Какое глупое имя!» (Шалтай-Болтай).

При этом они не только хамят, но еще и требуют, чтобы Алиса в ответ хорошо себя вела, хотя она и так образец воспитанности. «Ты здесь откуда? И куда это ты направляешься? Смотри мне в глаза! Отвечай вежливо!» (Черная Королева). Практически каждого персонажа этой сказки можно аттестовать словами, которые Алиса приберегла для Шалтая-Болтая: «В жизни не встречала такого препротивнейшего…», причем кажется, что троеточие здесь замещает слово, которое нельзя вставить по цензурным соображениям.

Так вот вопрос: а где такое поведение людей является общепринятым, естественным и даже, так сказать, социально одобряемым? Вы все знаете ответ на этот вопрос, вы все его проживали. В школе. Говорят, бывают школьные учителя, которые ведут себя как-то иначе, без вот этого «да пойми ты, дубинушка, что есть „тся", а есть „ться"», но я таких не встречал. Школа — это территория, где взрослый может поставить тебя по стойке смирно и начать отчитывать за то, что ты чихнул в завуча, а ты не в завуча, а никто не скажет ему, что он придурок, а, наоборот, все одобрят. Наверное, повторю, так не со всеми, но для меня школа была препротивнейшем временем в жизни, и для Кэрролла, судя по его воспоминаниям, так же.

Алиса пронизана школьными реминисценциями. Она начинается с появления отсутствующего в английском и русском звательного падежа («O, Мышь!»), продолжается столь же безумными фрагментами из арифметики («четырежды пять —двенадцать, четырежды шесть — тринадцать»), географии («Лондон — столица Парижа, Париж — столица Рима») и лекцией Мыши из учебника истории про Вильгельма Завоевателя. Все это — застрявший в мозгах мусор школьной зубрежки, знания с потерянными связями и оттого становящиеся чистым абсурдом. Его появление предваряет бесконечные пародии на корпус поэзии, обязательной к заучиванию в школе.

Напомню, что школа — это один из центральных институтов утопии, необходимый постольку, поскольку ей необходимы особые люди, которых надо переделать из наличного материала. Авторы утопий, которые не уделяют внимания проблеме образования, попросту редки. Я бы добавил, что основатель современной школы Ян Амос Коменский прямо происходил из круга ренессансных гуманистов и придуманную им систему образования (связанная единым основанием истины классно-урочная система наук) можно было бы смело назвать педагогической утопией, если бы она не была полностью реализована. Спецификой ее является то, что образ целого может возникнуть только по завершении образования (и чаще не возникает), а каждый ученик сталкивается с ее частями, не понимает, что с чем связано и зачем это нужно, и отсюда получает абсурдный конгломерат фрагментов, который нужно постоянно зазубривать. Этот конгломерат (вкупе с бессмысленными воспитательными ритуалами — как пить чай, как вести беседу, когда делать реверансы) и есть мир утопии Алисы.

Викторианское образование далеко от нас, мы не чувствуем школьного подтекста, а Алиса, как все викторианские девочки, получала домашнее, а не школьное образование, хотя правила и учебники были теми же. Попробуйте мысленно приблизить себе этот опыт, подставив в текст близкие нам реалии. Представьте, скажем, что вместо морской кадрили Грифона и Черепахи Квази там появляется рассказ ветеранов Пары Милитари, Горбатого и Промокашки о старых деньках и школьной игре «Разборки и сборки калача Автомашникова». Мне кажется, это может освежить ваше восприятие абсурда «Алисы». Разумеется, «Папа Вильям», или «Как дорожит своим хвостом малютка крокодил», или «Это голос Омара, вы слышите крик» — это шедевры. Но за ними стоит то унизительное состояние, когда тебя сонного за что-то поднимают из-за парты и требуют читать стихотворение. «Читай „Папа Вильям", — велела Гусеница». И ты бормочешь: «Если мальчик любит труд, / тычет в книжку пальчик, / про такого пишут тут: / он хороший мальчик». Абсурд начинается не с Кэрролла. Абсурд начинается со школы.

Здесь я бы вернулся к началу и позволил себе одно предположение, которое, конечно, выглядит более чем спорным. Оно заключается в том, что Кэрролл отдает себе отчет в том, что такое подземный мир не в прочтении Тика и Новалиса, но в более традиционном смысле. А именно — он отправляет свою героиню в мир мертвых. Поэтика этого мира, начиная с «Мениппа, или Путешествия в подземное царство» Лукиана,— это место, где разрываются смысловые связи, слова отрываются от предметов и начинают значить друг друга, это царство декомпозиции и произвольных сочетаний — царство абсурда. Это то, что Михаил Бахтин в контексте анализа абсурда у Рабле обозначил как «мениппею» (у Кэрролла появляется характернейший мотив мениппеи — «расчлененка» — вспомните письма Алисы «госпоже Правой Ноге»). Напомню, кстати, что каскады абсурда, которые обрушивает на читателя Рабле,— это переиначенные школьные знания, построения мертвой схоластики.

Ты можешь осознать абсурд мира как антиутопию и начать бороться. Но можешь сказать, что раз мир абсурден, значит, он мертв, и поэтому у них мир — это война, свобода — это рабство, а незнание — это сила. Это просто мертвецы бегают по поверхности, скандируя лишенные смысла формулы. Не стоит придавать большое значение пустякам — они забавны и скоро совсем развалятся.

 

Lutar e vencer!
IP записан
 
Ответ #7 - 12/03/23 :: 7:13pm

Luz-das-Estrelas   На Форуме
Живет здесь

Сообщений: 984
*****
 
И здесь много текстов по Кэрроллу: https://www.kursivom.ru/новости-проекта/.
 

Lutar e vencer!
IP записан