М. Фроловская, О. Алтухова
Пролог
Занавес закрыт. Выходит Гэлрэн.
Гэлрэн: В единый миг начала и конца Пройдут миры и разлетятся пеной. Я лишь певец, я пасынок Вселенной, Живейшее подобие творца. Во мне кольцом сомкнулись времена, Во мне сошлись бессилие и сила, Я боль крылатых и тоска бескрылых, Я червь и мир, я странник и страна. Я меч и путь, оборванный мечом, Приют идущим и лишенный дома. Я сам себе и предок и потомок, В самом себе, как в бездне заключен. Я чаша и вино, пчела и мед, Я сок, бегущий под корой древесной. Я первый менестрель и тот, кто песню Последнюю молчаньем оборвет.
Открывается занавес, полная темнота, в темноте – музыка падения столбов, летящий по волнам и хохочущий Оссэ, отзвуки далеких землетрясений, бушующее море. Медленно загорается свет, сконцентрированный на фигуре Мелькора на авансцене. Начинает звучать скрипичный лейтмотив (из Вереска). Музыка переходит из сумбура к согласию, подчиняясь теме лейтмотива. Мелькор поднимает руки ладонями вверх. Музыка достигает кульминации. Свет постепенно меркнет. Конец пролога.
Картина первая
Поляна рядом с селением эльфов Лаан Гэлломэ.
Постепенно высвечивается танцующий дракон. Музыка – причудливая флейтовая мелодия. Сцена освещается. Вбегает Иэрнэ под свой лейтмотив и танцует, подражая дракону. Мелодии дракона и Иэрнэ переплетаются. Выходит Гэлеон и до конца танца неподвижно стоит, любуясь. Дракон улетает, Иэрнэ прекращает танцевать, зачарованно смотрит на улетающего дракона. Гэлеон робко подходит к ней. Сбивчиво говорит, избегая смотреть на Иэрнэ.
Гэлеон: Ты серебро расплавленное! Нет, Ты медь луны, струящейся по травам. Ты розовый топаз зари прозрачной Над озером… Запутался вконец! Любовь моя, ты слышишь, ты прекрасна! (Решительно) Люби меня, Иэрнэ, будь моей!
Иэрнэ: Что значит, «быть твоей»?
Гэлеон: Принадлежать, как я тебе принадлежу – всем сердцем.
Иэрнэ: Принадлежать? Зачем? Я не умею, Умею лишь плясать и вышивать Тугое небо шелковою ниткой. Мне кажется, что я, когда танцую, Подобно им взлетаю! (Указывает в сторону, куда улетел дракон).
Гэлеон (восторженно): Я с тобой!
Иэрнэ (насмешливо): Ты неуклюжий! Разве эти руки обнимут небо? Разве ты сумеешь любить меня? Я хрупкий лунный свет! (Подходит ближе, смотрит ему в глаза). А ты красив и радостен… (Щелкает по носу). Но камень! (Хохоча, убегает).
Гэлрэн (появляется): Привет!
Гэлеон: Ах, это ты? Что бродишь по ночам?
Гэлрэн: И ты, кузнец, не спишь!
Гэлеон: Мне третью ночь не спится.
Гэлрэн (ехидно): И что тебя гнетет? Иль тайная печаль?
Гэлеон: Да птицы под окном. Ты понимаешь, птицы!
Гэлрэн: Да, птицы – это зло.
Гэлеон: Они всю ночь поют!
Гэлрэн: Они звенят в садах, и манят, и тревожат. Как дивно на земле! Ах, мастер, я люблю!
Гэлеон: Как странно на земле… Ну, менестрель, я тоже.
Музыка.
Гэлеон: И кто она?
Гэлрэн: Что в имени её? Хочу позвать – не подбираю слова.
Гэлеон: Когда она со мной, } }канон Гэлрэн: Когда она поет, }
Вместе: Я чувствую, что я рождаюсь снова.
Гэлеон: Она…
Гэлрэн: Она – поющая струна.
Гэлеон: Она – поток, сверкающий и ясный.
Гэлрэн: В её глазах зеленая весна.
Гэлеон: В её – смеются небеса.
Вместе: Она – прекрасна!
Гэлеон: Я звал ее, тоскуя и грустя, но всё напрасно…
Гэлрэн: Она печалится так часто, И бабочки пугливые летят На зов её, на зов её… Гэлеон: Она прекрасна! Она…
Гэлрэн: Она…
Гэлеон: Да что тут говорить!
Гэлрэн: Звезда и песня.
Гэлеон: Воплощенный танец. Она…
Гэлрэн: Она – связующая нить.
Гэлеон: Её не станет – и меня не станет.
Гэлрэн: Я сам не свой, любовь меня погубит.
Гэлеон: Я был огонь, а превращаюсь в дым. Что делать мне? Она меня не любит!} }2 раза в канон
Гэлрэн: Что делать мне? Я ею нелюбим. }
Появляются гуляющие Элхэ и Иэрнэ, парни замолкают. Темнота.
Картина вторая
Открытая галерея замка Хэлгор.
Ортхэннэр и Мелькор. Ортхэннэр здесь – тип подростка, очень ранимый и дерганый, мечется между грубоватой небрежностью и откровенностью, м.б., так переходя от неживого к живому.
Мелькор: Ортхэннэр!
Ортхэннэр: Да?
Мелькор: Мне нужен твой совет.
Ортхэннэр: Совет? Какой?
Мелькор: Хотел я сделать лютню – Такую, чтобы плакала, и пела, И говорила голосом живым; Такую, понимаешь?
Ортхэннэр: Да, наверно… Но чем я помогу тебе?
Мелькор: Ты мастер.
Ортхэннэр: Не знаю, но, пожалуй… серебро - Серебряные струны… Нет, не выйдет – Бездарно!
Мелькор: Что с тобою?
Ортхэннэр: Ничего. Скажи, Учитель, как творить живое? Я не умею или не могу… Бесформенную, косную природу Я укрощал упорством и резцом, Одолевал ее в единоборстве И, покоряя, заново творил. И, усмирившись, тяжкая скала Взмывала в небеса летящей аркой; И, возродившись, черная руда Из горна светлой сталью выходила. Теперь – не в силах. Изменили силы. Ответь, Учитель, это навсегда?
Мелькор (вместо ответа): Ты слышишь ветер?
Ортхэннэр (удивленно): А при чем тут ветер?
Мелькор: Прислушайся.
Ортхэннэр (немного обиженно): Ну, ветер, там, в листве.
Мелькор: Прислушайся еще.
Ортхэннэр: Как будто птица В ночи кричит… как будто сонный воздух Под крыльями упругими струится, Как будто звезды сотнями огней Поют над ней, и плещется на дне, В лугах, долинах, плавится и длится Живая мгла… И птица… Нет, не птица – Крылатый конь. Серебряные лунные подковы Звенят…
Мелькор: Теперь смотри.
Указывает рукой; вероятно, «виртуальный Буцефал» должен быть не в пределах сцены, а где-то в пространстве НАД головами зрителей, но эффектов никаких. Оба смотрят в точку над залом, физически там ничего быть не должно.
Ортхэннэр: Не может быть! Кто это сотворил?
Мелькор: Ты сам. Гляди!
Дальше идет обмен репликами с перетекающей интонацией (Мелькор – Ортхэннэр – Мелькор и т.д.), как одно целое, должен чувствоваться контраст с паузами и неестественность речи в самом начале сцены.
- Так, пробуждая дремлющую жизнь, Огонь и ветер слушают тревожно. - Так, пробуждаясь, легкая душа Страшится взгляда и прикосновенья. - Так, воплощенный в образе и слове, Дробится свет на грани немоты. - Так, воплощаясь, сотворенный мир В ладони осторожные ложится.
Он хрупок, беззащитен и крылат, Насквозь пронизан звездными лучами. И темная волна его качает. И музыка творения светла.
Мысль такова: идет движение от разлада к гармонии, от разобщенности к воссоединению. Это отыгрывается на уровне речи, материально ничего происходить не должно. Начало сцены: неестественные паузы между словами, Ортхэннэр поглощен собой, интонация высказывания одного не продолжает интонацию другого. Должен быть диссонанс. Потом монолог 1: заговаривается. Диалог между монологами: Ортхэннэр не понимает и немножко дуется, но уже вовлечен в общение, речь становится естественней (в этом плане диалог 1 – цепочка разрозненных реплик, диалог 2 – уже диалог в полном смысле слова). Монолог 2: здесь должна быть музыка речи, ритмическая организация строки как музыкальной фразы, чтобы передать приближение гармонии – т.к. он уже обращен вовне, не на себя. После слов «Крылатый конь» - большая пауза, для нее предусмотрен ритмический сбой (строка короткая). В принципе, может на фоне идти, кстати, музыка во время монолога, на паузе – одна долгая звенящая нота. Финал – снова обмен репликами, но уже осмысленный, не бытовой, высшая точка единства, другое построение сценической речи как символ гармонии творчества, творения и т.п. В общем, все на актерский отыгрыш.
Картина третья
Ортхэннэр: Брат, радуйся!
Курумо: Тебя увидеть рад, А в остальном – я радости не знаю.
Ортхэннэр: Как небеса рассветные горят!
Курумо: Что проку в них? Я прах и плоть земная, Творение, презренное творцом, Мой брат! Я нем и глух, я – камень черный.
Ортхэннэр: Мой брат! Я не могу понять, о чем ты.
Курумо: Я не могу смотреть ему в лицо. Я долго шел в пылающую тьму, Я видел звёзды – ледяные искры... Я чужд и слаб – ни недругов, ни близких. Я только раб – не ученик ему. Я быть хотел таким, как он, Я предал Запад и Закон, Я оборвал пути назад, Я видел мир в его глазах, Я был послушен и упрям, Я сжёг дворец и строил храм, Я был струной, я был стрелой, Я был железом и смолой, Я плавил золото и медь, Учился странствовать и петь, Учился верности слепой, Учился быть самим собой. И я сгорал в его огне – Но света не было во мне. Смеялся день. Струился дым. Я был – никем. Ты был – любим.
Картина четвертая
Поляна рядом с селением эльфов Лаан Гэлломэ.
Гэлрэн и Элхэ выходят вместе, продолжают начатый еще за кулисами разговор. Гэлрэн рассеян, задумчив.
Гэлрэн: Сегодня праздник?
Элхэ: Ты живешь во сне. День ирисов!
Гэлрэн: Да, ирисы... Ты, Элхэ, Прекрасней их. Ты тоньше и светлей, Ты луч, ты свет.
Элхэ: Не стоит говорить. Я не хочу быть поводом для песни Очередной.
Гэлрэн: Молчи! Я в первый раз, Я никому из женщин на земле Не говорил «любимая, ай мэльдэ»…
Элхэ: Любимая, любимый... Янтари, Нет, капли золотистого напитка, Пьянящего, сводящего с ума.
Гэлрэн: Ты любишь, Элхэ?
Элхэ: Гэлрэн, я не знаю. Люблю, любить не смею, не могу...
Гэлрэн: Но почему? Любви нельзя стыдиться. Ты музыка, ты птица.
Элхэ: Точно, птица. Он – птица черная, и звезды в волосах, И мир – звезда, горящая в ладонях Крылатой тьмы. Но что я говорю, Не слушай, Гэлрэн, я, наверно, сплю С открытыми глазами, я устала. Мы с Ориен вчера проговорили Почти до света.
Гэлрэн: Элхэ, ты опять Не отвечаешь. Мне ответ дороже...
Элхэ: Не надо, Гэлрэн. Праздник, и не время, Но будет день – я все тебе скажу.
Гэлрэн: Я буду ждать, любимая.
Элхэ: До встречи!
В глубине сцены появляются Мелькор, Ортхэннэр, другие.
Мелькор (поет): Здравствуй, мир, ты как птица в ладонях моих. Ты застыл на краю, собираясь взлететь. Не сложились слова, не придуман язык, И в узор не вплетается смерть.
Гэлрэн: Ты – звенящие струны, живая душа, Неприступным сияньем вершины горя, Ты еще не умеешь терпеть и прощать, Но уже научился терять.
Элхэ (подходит): Здравствуй, мир, ты однажды придуман для нас, Зачарованный пляской крылатых ветров. И в ладонях твоих, как звезда, родилась И сердца осветила любовь.
Мелькор: Только ей побеждать и вести по земле, Непокорным огнем опаляя лицо.
Элхэ: Только ей умирать на остывшей золе, Оживая в балладах певцов.
Все (подходят): Через холод оков, через бездны веков Уводить, побеждая сомненье и боль. Здравствуй, мир, пусть тебя освещает любовь! Здравствуй, мир, пусть тебя воскрешает любовь! Здравствуй, мир, пусть тебя оправдает любовь И всегда остается с тобой.
Картина пятая
Кузница Гэлеона.
Кузница обозначена наковальней, пульсирующее пламя. Пламя выхватывает фигуру Гэлеона в белой рубахе, который вертит в руках камень. Напротив сидит Курумо, в черной, вышитой золотом рубахе с длинными рукавами, которые брезгливо подбирает. Диалог, музыка на заднем фоне.
Гэлеон: Смотри – вот этот камень… Лунный свет и глубина. Я сделаю камею… Возьму резец…
Курумо: Кончай весь этот бред! Что нового ты мне сказать сумеешь? Я не затем пришел сюда, чтоб стать У эльфа подмастерьем, и за братом Таскать мечи! О, жалкая судьба! Мне тесно здесь, и нет назад возврата!
Забывая о Гэлеоне, ходит по сцене, поет взволнованно, быстро:
Я унижен, к чему лукавить, И никто осознать не смог – Я рожден, чтоб царить и править, Лучший мастер и полубог! Я рожден, чтоб мои творенья Жили в будущих поколеньях. Создан только для преклонения, Обожания и моления… Мой учитель другой породы – Ест из миски одной с народом, И кричит, что одна дорога Уравняет червя и бога. Я бездарен, высокомерен, (поет, как бы передразнивая кого-то) И теперь, чтоб помочь беде, Должен я научиться верить Всякой выспренной ерунде. Не намерен я тратить нервы И копаться у всех в душе. Стоит жить на земле лишь первым, Если стоит жить вообще.
Курумо уходит; Гэлеон смотрит вслед, качает головой, возится с горном.
Гэлеон: Гори, огонь! Ты мне сегодня нужен. Хочу сковать колечко для любимой – Пусть хрупкий стебель палец обовьет, И аметист цветком печальным станет. Печальным, как любовь моя.
Иэрнэ (останавливаясь в кулисах): Привет тебе, мой мастер! Я не помешаю? О, Гэлеон, смотри! Мне кажется, что змейки золотые Из пламени свиваются и вьются. (Наклоняется). Гляди, гляди! Она ползет ко мне И исчезает… Только искры ввысь! А эта пляшет, ротик разевает И языком нас дразнит… Вот смешная! Ты видишь, Мастер? (Поднимает голову, смотрит на Гэлеона, который стоит неподвижно, освещенный пламенем). Мастер, ты горишь! Ты пламенем одет! Ты сам как пламя… Как ты прекрасен, Гэлеон! (Устремляется к нему).
Гэлеон: Иэрнэ! (Обнимаются).
Музыка любви Гэлеона и Иэрнэ.
Картина шестая
Ледяное плато в горах.
Сцена залита трепещущим белым светом. В глубине сцены видны 3 фигуры, словно слитые в единое существо. В руках их белые ленты, закручивающиеся в непрерывную колдовскую метель. Иногда свет начинает дрожать, как будто по заснеженному миру пролетает ветер. Музыка – тема Хэлгэайни (духов холода и льда). Появляется Элхэ, закутанная в плащ. Опасливо приближается к фигурам, пытается их коснуться, но между ними стена, и духи холода никак не реагируют на появление девушки. Вдруг в музыке что-то меняется. Звучат гулкие удары барабана, фигуры разлетаются и танцуют, кружась. Элхэ начинает раскачиваться в такт ударам барабана. Музыка, сначала подобная вихрю, постепенно замедляется. Элхэ опускается на колени и все медленней раскачивается, замерзая. В оркестре остается одна флейта и барабан, заунывно ведущие одну тему. Врывается мелодия скрипки (из пролога). Появляется Мелькор, поднимает замерзшую девушку, укутывая ее плащом. Вспыхивает тема, чем-то неуловимо похожая на тему «Здравствуй, мир», только более печальная. В идеале – какое-то время Мелькор неподвижно стоит с Элхэ на руках. Уходит. Медленно меркнет свет. В глубине сцены все так же танцуют Хэлгэайни.
Картина седьмая
Долина ирисов.
Появляются Гэлеон и Иэрнэ, держась за руки. Поют:
Вместе: Дорога и дом – Тепло золотистого хлеба, Каштановый мед, И нежность нежданного слова. И первым дождем С землей обручается небо, И в воду глядит, И не просит иного.
Не будет забвенья, Не будет разлуки, Ни боли, ни муки, Ни зла, ни беды. Рассветные тени, Сплетенные руки. Сплетенные травы Укроют следы.
За горной грядой Тропа с облаками сольется, С вершины в туман Взметнутся кричащие птицы. Ложится в ладонь Медовое яблоко солнца, И свет его – соком Сквозь пальцы струится.
Не будет заката, Не будет покоя Над тихой рекой, Над холодной волной, Единым дыханьем, Единой строкою – Я буду с тобою, Ты будешь со мной.
Гэлеон обнимает Иэрнэ. В этот момент появляется Элхэ.
Элхэ: Простите! Я вам не помешала?
Иэрнэ: Ну что ты, Элхэ! Поверь, он мне ужасно надоел. Пройдет лет триста - вообще не знаю, Что буду делать. Он за мной как хвост.
Гэлеон: Как мотылек за солнцем!
Иэрнэ: Скажешь тоже! Великоват для мотылька. Подруга! Мы родились для скуки и страданья – И за тобою ходит этот… с лютней. Надеется, что на двадцатой песне Сойдешь с ума и, наконец, полюбишь.
Элхэ: Ты думаешь?
Иэрнэ: Да это видно!
Элхэ: Гэлрэн?
Иэрнэ: Вот я не я, когда он не притащит Тебе венка.
Элхэ: Я не приму!
Иэрнэ: Да что ты?! Ведь это лишь обычай. Ни к чему Тебя он не обяжет. Просто – радость Плести венки, дарить венки любимым. А ты плела кому-нибудь?
Элхэ: Сплету. Я не успела. Я пойду, пожалуй, И поищу цветы. Уже темнеет.
Иэрнэ: Храни тебя Звезда.
Элхэ: Храни вас тоже.
Гэлеон и Иэрнэ уходят. Элхэ остается одна, садится на траву и начинает плести венок. Поет:
Элхэ: Озеро спит, и над ним Вечер плетет звездное кружево. Если б ты знал – целый мир Мне без тебя больше не нужен.
Музыка видения (разжимает руки, цветы падают, поднимается).
Что это? Клочьями стелется дым, Битва, рога по ущельям трубят. Ты не заметишь, как станешь седым – Белое-белое пламя оденет тебя… Сбитая птица, оборванный стих, И не окликнуть уже никогда… Что это? Сталь на запястьях твоих…
В глубине сцены появляется Гэлрэн с венком в руках, неподвижно слушая ее песню.
Кровь на лице…гаснет Звезда!
Конец видения – плач (интонация последней колыбельной).
Пахнет в доме деревом и смолою, Кружева мостов – полукружья луков. Станет пеплом город мой и золою, Станет болью любовь моя и разлукой. Он не знает тревоги, не знает страха, В белой пене садов – подожди, не трогай! Станет город мой огненным полем маков, Станет смертью любовь моя и дорогой.
Гэлрэн (поет): Я это знаю сам. Я тоже вижу сны. Где город наш в огне, и сердце холодеет. Охвачена земля безумием весны, В последний раз любя, в последний раз надеясь. А я застыл на берегу. Любовь моя – река, Сиреневые глуби, А я проснуться не могу, Поверить не могу – Что ты меня не любишь. (Бросает венок)
Элхэ (поет): Эхом в горах – не дождаться ответа, Вереском алым поросшие скалы. Нам остается последнее лето – Целое лето, скажи, разве этого мало? И над водой звездным дождем, Крыльями птиц в растревоженной сини Лето обнимет нас и поведет И навсегда соединит и не покинет.
Гэлрэн (поет): Жребий брошен, и ты права, Пламя мечется между строк. Мне осталось себя сковать, Переплавить в тугой клинок, И в молчанье шагнуть, во тьму, Не окликнуть, не рассказать, Как жестока судьба к тому, Кто посмел ей глядеть в глаза! И я иду на свет, я прорываю времена, И в каждом мире отраженье твое вижу. Я сжег свои мосты, я все приметы променял, И ты все дальше от меня, и с каждым мигом ближе.
Элхэ (поет): Если б ты знал – никогда Сердце тебя не позабудет. Есть только путь, и Звезда – Словно окно дома, которого не будет больше.
Картина восьмая
Комната в замке Хэлгор.
Вся комната в темноте, высвечивается фигура сидящего Мелькора, в пятно света шагает Ортхэннэр.
Мелькор: Гляди, какая страшная весна!
Ортхэннэр: Она прекрасна!
Мелькор: Ласкою последней Мне кажется любой ее рассвет. Так хорошо, так радостно бывает Перед концом. Все уже и страшней Проклятый круг бессилья и тревоги… Мой ученик, ты радостное пламя, Но в страшный день пожаром обернешься, Сожжешь себя, и мир в огне погибнет. Мой ученик, я не имею права Просить, но только ты сумеешь это. Пообещай хранителем быть Арте И боль принять как милость.
Ортхэннэр: Обещаю.
Мелькор: И если зло сумеешь отвести, Вся жизнь твоя, клинок твой и уменье Щитом послужат миру.
Ортхэннэр: Обещаю.
Мелькор: И если путь – не повернешь обратно. И если смерть – ее преодолеешь. Все потеряв – опять начнешь сначала, Храня и возрождая.
Ортхэннэр: Обещаю.
Мелькор: Ступай, Ортхэннэр.
Ортхэннэр: Мир тебе, Учитель!
Мелькор и Ортхэннэр уходят в разные стороны, Ортхэннэр на полпути останавливается.
Так странно все… Я, кажется, придумал: Я обучу владеть мечами эльфов. И если что – мы выстоять сумеем.
Картина девятая
Двор замка Хэлгор.
Музыка – Элхэ танцует с мечом, движения неловки, любуется на клинок, блестящий в лучах заходящего солнца. Внезапно багровый луч окрашивает клинок. Элхэ в испуге роняет его, ей кажется, что меч залит кровью. Опускается рядом с мечом, закрывает лицо руками. Входит Мелькор, она резко вскакивает, оглядывается.
Мелькор: Ты плакала, таирнэ? Что с тобой?
Элхэ: Мне страшно! Кровь на лезвии… Ты видишь?
Мелькор: И где ты вообще его взяла? (Берет меч, крутит).
Элхэ: Мне Гэлеон сковал. Короче, легче, Чем остальным. Ведь я слабее всех! И неуклюжа – сколько не стараюсь, Не меч послушно следует за мною – Я за мечом.
Мелькор: Не стоит ни волненья, Ни слез твоих. Нелепая игра! Она всегда останется игрою, Пока я рядом с вами. Обещаю! Но кровь я видел. Было. Далеко, В других мирах. А здесь – я не позволю.
Элхэ: Скажи, Учитель… Что такое смерть?
Мелькор: Смерть – два клинка, скрещенные над бездной, Возможность выбора… А впрочем, я не знаю. Я точно знаю, что такое жизнь. Жизнь – долгий путь – не ведает предела. Ты в каждом из миров себя теряешь И снова обретаешь. Плоть горит И суть твою обугливает пламя. Ты падаешь, встаешь, но все сильней Выходишь ты из каждого сраженья. Смерть – мост между мирами. Путь стрелы, Не знающей сомнения в полете.
Элхэ: Но если путь… Начало и конец… Тогда вернуться можно? Если мир Тебя не отпускает, если он В тебя врастает – тянутся и тянут Тугие корни…
Мелькор: Ты свободна, Элхэ. Судьба сильна. Но если ты сильнее, Сама дорогу выберешь. Кого-то Обратно долг ведет, кого-то дело, Которое душа забыть не в силах. И если не успел закончить, можно Родиться вновь.
Элхэ: И если любишь?
Мелькор: Да.
Картина десятая
Замок Хэлгор.
Мелькор сидит, то ли рисует, то ли пишет. Бочком-бочком протискивается Курумо, оборачивается к кулисам, делает знак, появляются орки. Курумо подбегает к Мелькору, кланяется, тот его не замечает. Тогда Курумо оборачивается к оркам, командует:
Курумо: Раз, два, три!
Орки (хором, но невпопад, хрипло): Славься, Мелькор, владыка Арды!
Мелькор вздрагивает, встает.
Курумо (поет на бодрый мотивчик): Прости, Господин, потревожил тебя, Но я не нарочно, но я же любя. Я тоже старался, я тоже творил – Я проклятых орков тебе покорил!!!
Делает знак, орки грохаются на колени, Мелькор отшатывается. Орки ползут к нему, он отступает. Музыка меняется на воинственную, быструю.
Орки как псы верны. Орки хотят войны. Сжить, задушить, покрошить, пришить – Головы вдрызг и наделать дырок. Нашим врагам – крах. Валар падут в прах. Только тот, кто внушает страх, Быть достоин владыкой мира. Эльфы твои глупы, как дети. С ними тебе ничто не светит. С братом моим ты не сваришь каши, Только глупец на других пашет. Я предлагаю тебе силу, Эльфов - на свалку, Валар – на мыло! (Орки встают, потрясая копьями). Вперед! Крови бояться – позор для бога. В этой дыре прозябать убого. Много прекрасных владений на свете, Манвэ развеем, а Варде засветим. Ты завоюешь корону и трон, Всем отомстишь! (Пауза, музыка нагнетается). Будешь царствовать! (Пауза).
Мелькор: Вон!!! (Музыка резко обрывается на кульминации). Как ты посмел такое мне сказать?! Гляди в глаза!
Курумо: А что еще мне делать? Гляжу в глаза, ты можешь наказать…
Мелькор: Ты кровь прольешь!
Курумо: А кровь – награда смелым!
Мелькор: Молчи! Ты дал мечи исчадьям зла, Теперь их исцелить уже не сможет Моя любовь…
Курумо: А раньше бы смогла?! Ты слеп, Учитель. Ты погибнешь тоже! Ты думаешь, что Валар, как и ты, Строгают лютни, нюхают цветы И угрожать войной тебе не могут? Прости, мне этот крест не по плечу. Прости, но лезть в петлю я не хочу. Я ухожу. (Пауза) Мне в Валинор дорога!
Курумо разворачивается и уходит. Орки крутятся на месте, думая, на кого броситься. Наконец чешут лапами в затылках и уходят в одну кулису, в другую входит Ортхэннэр. Диалог без музыки.
Ортхэннэр: Учитель, здравствуй! Я пришел на шум. Случилось что-то?
Мелькор: Брат твой возмечтал Идти войной на Аман. Мир стереть И новый возвести, его достойный. Что ты стоишь? Иди, беги к нему! Ведь ты воитель тоже! Боль и кровь Тебе дороже скучного покоя. (Оглядывает, как будто первый раз видит). Ты носишь меч. И ты посмел войне Учить детей? И вы – мои творенья? Будь проклят час, когда я разрешил Себе вернуться! И, безумный, верил, Что этот мир сумею изменить!
Я проиграл. Теперь – иди к нему. Вы общую построили тюрьму. Друг другу сами – узники и стражи. Пусть ваше зло само себя накажет!
Быстро уходит, точно боясь раздумать. Ортхэннэр, как механическая кукла, поворачивается и уходит в противоположную сторону.
Картина одиннадцатая
Каменное плато недалеко от замка Хэлгор, со всех сторон окруженное скалами.
Выходит Ортхэннэр, опускает голову. Говорит:
Ортхэннэр: Я не нужен тебе. Я – руке изменивший клинок. Я остался один у черты, у сияющей грани. Я тебя не виню – значит, ты по-другому не мог, Ты меня сотворил – ты меня убиваешь изгнаньем. Как мне страшно, как трудно поверить, что это – конец, И распахнуты двери, и рвутся последние нити. Я уже никогда не скажу это слово – отец. И уже никого не окликну – учитель. (Кладет меч).
Поет (звезда, к которой обращается Ортхэннэр, подразумевается на потолке зрительного зала): Мой путь – пустыня призрачная льда. Мой дом горит, но я уйти не вправе. Не покидай меня, моя Звезда, Хоть ты бессильна что-нибудь исправить. Твои лучи струятся и скользят, Они ни в чем меня не обвиняют. В твоих глазах опять его глаза Увижу – возвратиться мне нельзя, И мир стрелой нацелен – не в меня ли? Не предал я, и нет моей вины. Но я чужой, и мне прощенья нет. Но ты, Звезда, из темной глубины, Ты веришь мне? Свети, Звезда, дай силы мне уйти – По граням льда дорога далека. Свети, Звезда, мне в мире нет пути, И брата не протянется рука, На целый мир – ни друга, ни врага – Лишь ты! Свети, свети! (Уходит).
Выходит Курумо. На сцене меч, брошенный Ортхэннэром. Поет:
Курумо: Вот меч, небрежно брошенный в пыли. Я отомщу за миг презренья и позора. Скажу, что эльфы сталь куют и строят корабли И угрожают битвой Валинору.
И там, в огне сражений и побед, Веди меня звезда величия и мщенья. Я все, что я любил, швыряю под ноги судьбе. Прости, Крылатый. Нету мне прощенья. (Уходит поспешно и решительно).
Медленно выходит Ортхэннэр, загнанно озираясь вокруг.
Ортхэннэр: В этой каменной чаше созвездья шуршат, Ночь ложится на плечи. Мне трудно дышать. Суматошною птицею мечется крик.
Мелькор входит. Ортхэннер оглядывается.
Властелин, слишком поздно!
Мелькор: Стой, ученик!
Ортхэннэр: Я все понял давно, осознал и теперь Я не буду причиной обид и потерь. Я способен нести только зло и беду. Впрочем, это неважно. Я скоро уйду. Я не буду врагом ни тебе, ни себе. Этой смертной тоской я обязан судьбе. Так сложилось. Я спорить с собой не привык. Я считал себя правым. (Поворачивается, чтобы уйти).
Мелькор: Стой, ученик! Ты – надежда моя!
Ортхэннэр: Я – проклятье твое. Я и брат. Пусть не будет ни слов, ни имен, Пусть развеется память, да будет храним Этих мирных долин каждый дом, каждый дым. Мы отравлены злобой закатной земли. Слишком мало мы поняли, поздно пришли. Впрочем, это неважно. А время летит. Властелин, мне пора. Я сумею уйти. Ухожу, чтобы холод и страх не проник В этот радостный мир…
Мелькор: Стой, ученик! Как насмешка слова.
Ортхэннэр: А твои точно плеть. Ты сказал, я несу разрушенье и смерть. Ты не мог ошибиться. Ты – бог и творец. Значит, это конец.
Мелькор: Нет, еще не конец. Я не прав.
Ортхэннэр: Ты не сможешь себя обмануть. Я – бездумное зло.
Мелькор: Ты – надежда и путь, Ты – хранящий огонь.
Ортхэннэр: Что сжигает, губя.
Мелькор: Я ошибся…
Ортхэннэр: Ты прав! Ненавижу себя.
Мелькор: Я ошибся!
Ортхэннэр: Я предал. Я предал, любя.
Мелькор: Ученик мой!
Ортхэннэр: Отец! Ненавижу себя.
Ортхэннэр отступает к краю сцены, Мелькор идет за ним, пытаясь остановить. Музыка совсем уже безумная. Внезапно Ортхэннэр запинается за камень, падает. Пытается подняться, заглядывает в глаза склоненному к нему Мелькору. Музыка обрывается или переходит в мелодию рождения сердца.
Ортхэннэр: Что это? Бьется вот здесь, в груди, с левой стороны! Как птицы – точно крыльями хлопает, а взлететь не может.
Мелькор: Сердце. Живое человеческое сердце, Ортхэннэр.
Ортхэннэр: Когда-то ты подарил мне мир. А мой дар – сердце - примешь ли?
Музыка клятвы. Ортхэннэр опускается на одно колено. Правая рука прижата к сердцу.
Ортхэннэр: Кори’м о анти этэ, Тано!
Мелькор: Кор’мэ о анти этэ, таирни.
В глубине сцены высвечиваются фигуры эльфов и они несколько раз повторяют фразу Ортхэннэра. Внезапно звучит музыка нашествия Валар, по сцене хлещут белые лучи света. Эльфы быстро уходят, Мелькор уходит последним.
Картина двенадцатая
Замок Хэлгор.
Два эллери, она (I) совсем молоденькая, кутается в плащ и крепко держит его (II) за руку.
I: Как страшно, брат!
II: Опять рога трубят, И в небо стяги – золото на белом.
I: Ты убивал?
II: Чтоб защитить тебя.
I: Ты – убивал…
II: Пойдем, поищем стрелы.
Входят все эллери и Мелькор. Вала поворачивается и резко говорит:
Мелькор: Уходите! Дороги на север пусты, Все успеют уйти до рассвета.
Гэлеон: А ты? Ты предательству нас не учил никогда.
Мелькор: Вы погибнете здесь!
Гэлеон: Но над нами Звезда.
Мелькор: Уходите скорей! Я потом догоню.
Гэлеон: Ты меня оскорбил. Я тебя не виню. Ты считаешь за трусов меня и других.
Мелькор (почти умоляя): Уходите! И справа и слева враги, Не щадят никого… Нам не выиграть бой… Вы погибнете!
Гэлеон: Мы остаемся с тобой.
Музыка.
Мелькор: И вся земля предчувствует беду, И настежь – ночь, и вечность дышит в спину…
Гэлрэн: Ты дал мне песню – как же я уйду?
Элхэ: Ты дал любовь – как я тебя покину?
Гэлеон: Я стал творцом…
Иэрнэ (подходят к Гэлеону, обнимает): Я счастье обрела! Мы остаемся, Гэлеон.
Два эллери, брат и сестра: Мы тоже! Ведь на камнях от твоего тепла Цветет цветок, а без тебя не сможет.
Все: Мы вместе – пусть поет гроза, Пути сливаются и длятся.
Элхэ: Смотри, у звезд твои глаза!
Гэлеон: Так в путь, нам нечего бояться.
Все: Не знаем мы, что будет впереди, Но этот путь прекрасен и отчаян.
Поют, постепенно уходя в кулисы.
Гэлрэн: Прощай, Крылатый!
Кто-то: Свидимся!
Моро: Дождись!
Элхэ: Прости, учитель!
Гэлеон: Мы тебе прощаем…
Мелькор остается один. Подходит к авансцене.
Мелькор: Я не прощу себе. Мне умереть не страшно, Но я останусь жить, а за меня умрут. Падут обсидиановые башни, Лишь птицы в небесах и пламя на ветру. Я бросил вызов вам – и вот уходят дети По звездному лучу, по узкому пути. Я не прощу себя. Будь проклято бессмертье, И сила, в страшный час бессильная спасти.
Поворачивается боком к стоящим в темноте эллери, которые пока видны как смутные фигуры.
Но девять из вас я сумею защитить. Девять знаков, девять тех, кто будут сильнее Валар. Девять, как девять лучей Звезды. Вы станете Хранителями и Учителями, вы будете нести память и творить. Вместе – вы сильнее меня. Вместе – вы измените этот мир. И потому я возьму с вас клятву. Вы уйдете. Вы выполните то, для чего я избрал вас. Во имя Арты.
Называет имена, высвечиваются фигуры:
Моро. (Фигуры Моро и Ориен, Ориен отшатывается, они размыкает руки, Ориен отступает в темноту.) Наурэ. (Застывшее лицо, боль). Дэнэ. (Поправляет меч, пытается улыбнуться). Оннэле Кьолла. (Подается вперед, на пол-лица распахнутые глаза). Аллуа. (Смотрит спокойно и горько) Айони. (Рассматривает брошку-листок, самая младшая) Альд. (Горд, во всем облике – «ты можешь на меня положиться») Тайо. (Задумчивое, отстраненное лицо) Элхэ.
Музыка обрывается, все застывают.
Все фигуры, в том числе и Мелькора, погружаются в темноту, высвечена только Элхэ. Она рассеянно делает несколько шагов вперед, говорит, точно ни к кому не обращаясь:
Элхэ: Ты говорил, что можно возвратиться…
Все, кроме Элхэ, уходят в кулисы. Меркнет свет.
Картина тринадцатая
Замок Хэлгор.
Темнота. Вступление. Высвечивается неподвижно стоящая Элхэ. Делает шаг вперед, как будто решившись. Поет:
Элхэ: а) Будь, Крылатый, благословен, Мы уходим – не оглянуться, Это эхо рухнувших стен, Это мир не может проснуться, Это грани черного льда, Это кровь на крыльях восхода. Принимаю великий дар – Смертью выжженную свободу.
б) Не успеть, не возвратиться, Я рукой оттолкну ветра, Не кричи, безумная птица, Не зови – еще не пора. Не отдам – заслоню собою, Не смотри на него, не смей, Сколько радости, сколько боли Переплавит огонь во мне. И проклятие и награда – Смерть снижается и кружит, Я умру, если будет надо, Только ты оставайся жить. Мне клинок бесполезный тяжек, Я твой щит, я твоя броня, Смерть не свяжет и не развяжет, Путь лучом бесконечным ляжет, Я вернусь – подожди меня! Черная птица моя, Долог мой путь, Холод обветренных скал, Пепел костра, Ночь обнимает меня. Я остаюсь, Чтобы вернуться, порой Надо дойти до края. Кровь на ладонях камней Темным вином. Листья в дорожную пыль – Сброшена жизнь. Что в оправданье скажу? Только одно – Ты не забудь меня, Ты не забудь меня, Ты не забудь меня – Просто дождись.
Темнота. Выходят Иэрнэ и Гэлеон.
Гэлеон (на поясе меч. Другой, тонкий и легкий, держит в руке. Дрожащим от муки голосом – не от страха, а именно от невозможности изменить): Завтра – последний рассвет, Иэрнэ.
Иэрнэ (вдохновенно-отчаянно): Завтра – последняя пляска, Мастер! Так танцевать я еще не смела – Горы заплачут, померкнет солнце, Травы полягут от этой пляски! (Задумывается). Сердце мое, ты любви и боли Полная чаша. С тобою, Мастер, Пить ее вместе. Единым духом! (Принимает у Мастера меч). Даром любви – не резные кольца, Не серебра холодок у сердца – Хладный клинок твой, несущий гибель! Поле кровавое брачным ложем Завтра постелят нам волей Валар.
Гэлеон: Завтра… не верится…Смерть, Иэрнэ!
Иэрнэ: Завтра сама обернусь я смертью!
Темнота.
Картина четырнадцатая
Поле битвы перед замком Хэлгор.
В глубине сцены эльфы и Мелькор. Гэлрэн выходит вперед, поет, сначала обращаясь к Мелькору, потом просто в пространство, уже никого и ничего не замечая. Вступление – лейтмотив рока.
Гэлрэн: Умирая, не благодарят, Только молча целуют ладонь и уходят в зарю. На холодной золе догорает закат. Я в последнем закате сгорю.
Обожженной земли нескончаемый плач, И разлуку, и боль я прощаю судьбе. И последнюю песню, как сорванный плащ, Я бросаю под ноги тебе.
Гэлломэ, Лаан Гэлломэ. Жемчуг тумана дрожит в чаше серебряных гор. Гэлломэ, Лаан Гэлломэ. Ветер идет по траве, капли тугого дождя. Ивовых тонких ветвей в озере лунном узор. Ты не забудь обо мне, я обернусь, уходя. Там, на ступенях небес теплится звездный костер, Там невозможно любить, там невозможно простить. Сердце бросаю свое в чащу серебряных гор. Сердце крылатой звездой вечно над миром свети!
Разве это забыть и выдумать – Как над морем цвела гроза? Серебром по отрогам каменным рассыпались лучи Звезды. Как земля в опереньи пламени догорела и родилась, И огромные черные, легкие крылья обнимали рожденный мир.
Так никогда не будет больше, Так никогда не повторится, Сделано – неумолимый росчерк, Сказано – и не дано забыться. Мир, ты еще не привык К бесконечности боли и бессилью гнева. Смерть, ты приходишь на миг, Остаешься королевой мира…
Ловит стрелу, шатается. Допевает, опускаясь на колени. Голос все тише, наконец, склоняется, как будто засыпает.
Гэлломэ, Лаан Гэлломэ. Руки раскинув, лечу в синий звенящий простор. Гэлломэ, Лаан Гэлломэ. Белые маки долин – вечно забвенье и грусть. Колокол сердца поет в чаше серебряных гор. Я закрываю глаза, я навсегда остаюсь. Гэлломэ….
Эльфы выходят вперед и становятся полукругом, загораживая собой тело Гэлрэна. Музыка нашествия Валар. С двух сторон сцены начинают двигаться две фигуры в белом и алом. В глубине сцены фигура в алом и золотом сражается с Мелькором. Валар словно косят эльфов, продвигаясь от краев сцены в середину. Музыка нашествия Валар сплетается с музыкой пути. На сцену падают два перекрещенных луча света. Убитые эльфы медленно поднимаются, входят в эти лучи и по ним уходят в темноту. Наконец, на сцене не остается никого, кроме Мелькора и его поверженного врага. Две фигуры Валар одновременно нападают на него, и им наперерез из темноты бросается Элхэ. Два удара попадают по ней, она падает, всё на несколько секунд застывает. Дальше в оркестре – музыка гнева Мелькора; Валар как будто сметает огненной волной. Мелькор медленно поднимает меч вверх, пока не замирает в самой высокой точке. В оркестре начинает звучать музыка рождения сердца. Она все сильнее, Мелькор не опускает меч, а просто отбрасывает его в сторону. Поднимает руки тем же жестом, что и в первой сцене – жестом благословения и защиты мира. Звучит только одна музыка рождения сердца. Внезапно все обрывается резким диссонирующим аккордом. По сцене начинают хлестать белые полосы света, скрещиваясь на фигуре Мелькора. Темнота. Вообще, сценическое решение конца целиком зависит от режиссера. Главное, здесь не должно быть какого-либо сопротивления со стороны Мелькора, но и христианский жест «берите меня» тоже не отсюда. Какая-то покорность судьбе и твердое осознание того, что так надо.
Эпилог.
Поле перед замком Хэлгор после битвы.
Элхэ одна на сцене. Ходит, потом садится, поет – светло, очень спокойно:
Элхэ: Сестры мои – белые птицы, Братья мои – горные ветры, Спите в траве, пусть вам приснится Золото осени, нежность лета.
Пусть звездный туман укроет вас, Пусть ветры в ладонях долин поют. Иней горит в темной траве – Хрупкая вязь… Добрые сны всем уставшим в бою.
Музыка сменяется на тревожную, призрачно звучит лейтмотив битвы. Элхэ словно прозревает.
Что это? Кровь на кудрях Аэни – Это лишь горного мака пламя. Что это? Черные руки яблони В небо протянуты… Ниэнэалмиэ… Белые ирисы – клочья белого платья В траве над речною излукою… Что же я делаю, что я делаю – Я живых хороню, я ушедших баюкаю…
Спите спокойно на палом золоте, Спите, вы боль и тоску не вспомните. Светлые росы в ладонях ночи Раны омоют и губы омочат. Тихое утро несет прохладу, Спите, не бойтесь, я буду рядом. Я за всех допою, я за всех промолчу, Спите, я задуваю свечу.
Послесловие
Гаснет свет. Закрывается занавес. Музыка из рождения мира. На сцену перед занавесом выходит Гэлрэн, читает:
Гэлрэн: Я видел все – безумие и счастье, Предательство и жертвенную кровь. Я тьмой и светом разделен на части, Распят на перекрестке двух миров. И ход времен не повернуть назад, Но каждый миг, рождаясь и страдая, Нас всех любовь поймет и оправдает (Музыка стихает). И это все – мне нечего сказать.
Конец.
Смерть стоит того, чтобы жить, А любовь стоит того, чтобы ждать...
IP записан
|