Нет ничего белее тишины

Нет ничего белее тишины,
Где не слышны еще  другие краски.
Любое  слово состоит из гласных,
Которые пока не рождены.
Не выдохнуты в этот белый свет.
И нет суда. И пересудов нет.

Нет ничего чернее тишины.
Когда молчанье нас переполняет,
И прорастает черными корнями
Победоносной маленькой войны
Предчувствие молчанья навсегда.
Где нету слов. Где нету ни черта…

Звучи, родная, пой, кричи, молись,
Чтобы сошлись два цвета в монохроме,
Мне ничего не нужно в жизни, кроме
Того, что возвращает в эту жизнь.
Две тишины –  уже не тишина,
Смешай цвета -  и оживет она…










Я читал...

Одному из любимых поэтов)

Я читал. И вино запивая слезами,
Понимал, что мы смотрим одними глазами.
Так сиамская мучасть мутирует вне
Равномерного быта иных и похожих,
Где разбито корыто и кошки под кожей,
Что к весне созревают вполне.

Я читал. Перелистывал годы и встречи,
Где была ты неистова в мини и стрейче,
Но хлестало меня по губам
Обреченное время собачьею плеткой,
Честный лекарь, всегда подливающий водки,
С изумительным тостом: «За дам!».

Мы проехали всё, сколь бензина хватило,
И к чему эта новая, свежая сила,
И зачем ей последний из тех,
Кто давно разбазарил свои тары-бары
На её матерей, молодым перегаром,
И не часто меняет постель.

Я читал. Проходя за страницей страницу,
Перехоженых улиц, где звуки и лица
Переплавились в синий неон.
Где смешались мундиры ментов и полиций,
И высокими нотами Аустерлица
Довоенный поёт патефон.

Извлекая с пластинки, забившейся пылью,
Ссыльных лет поминутную сводку бессилья,
Распорядок грядущего дня.
Всё сравнялось. И только царапина слева
Повторяет мне вновь, что Она – Королева.
Королева не стоит меня.

Я читал, обретая пространство. А воздух
Создан лишь для того, чтобы прятались звёзды
В его толще, как в стоге – игла.
А царапина слева уже кровоточит,
Но я больше не буду твоим томагочи,
Ты прости мне, что ты – не смогла…

...................................

Я читал... Эти сказки сродни суициду,
Но не то, чтоб всерьез, а скорее, для виду,
Мол, курок нажимали и мы.
Мы одними глазами внимаем и внемлем
Тишине,опоясавшей реки и земли,
Тишине на обломках войны.

Я читал... И готов расписаться прилюдно,
Что встречаю с надеждою праздник свой судный,
Он ответит, зачем это так.
Но пока унесен календарный избранник,
Я читаю тебя, выбирая из ранних,
Тех, где ты настоящий дурак.









Уже все кончилось, мальчик...

Уже все кончилось, мальчик. Зря стараешься
Выдавить слезы из тех, кому невдомек.
Зайчик удачи мелькнул по самому краешку,
Но кто-то, все же, успел нажать на курок.
И тем пролеском, лыжнею того, что прОжито,
Назад не вернуться. Только с горы – и вниз…
Ты слышишь ветер? Это свистят под кожею
Те, что остались. Твои счастливые дни.
Мало их ныне. А впрочем, и было – пальчиков
Хватит твоих, чтоб перечесть – легко.
Перестреляли оголодавших зайчиков,
Перегорела в душе любовь-морковь.
Кончилась… Что же тогда с упорством истовым,
Словно играя с судьбою в нечет-чет,
Ты поднимаешься вновь на линии выстрела,
Слушая время под левым своим плечом.









Постоять на крыше. На краю...

Постоять на крыше. На краю
С голубями обсудить пространство
Странствий, где несбыточность мою
Примут за хроническое пьянство
Или за душевную болезнь…
Нет полезней
Крыш, мостов и башен,
Где последний шаг – уже не важен,
А важнее – первый пережить.
Сделать выбор, мысленно, хотя бы.
И спуститься. Чтобы дальше быть,
Плыть
По объективам встречных глаз,
Словно галактический корабль,
Выходящий на прямую связь
С центром управления полетом,
Где незримый кто-то
Верит в нас…








Набекрень картуз. Дребедень в башке... посмертное

Набекрень – картуз. Дребедень – в башке.
Я – трефовый туз. Жаркий, как ташкент.
Я теку себе сквозь житейский хнык,
Как коньяк дербент после пен пивных.
Я весенних дам обнажаю враз,
А своим врагам – без разбора - в глаз.
И свобода прет ледоходом вверх,
Не сдержать ее направленьям рек.
И уже встречал всех, о ком забыл.
И уже познал тесноту могил.
Мне апрельский пар – веселящий яд!…
Я уже не стар. Просто умер я.


http://www.stihi.ru/avtor/smoker