Приглючено и записано мной.

Вот как дело было… Пришел ко мне вчера один чувак, говорит: «Ништяка бы, а то хавать хочется – помираю, а лаве по нулям». А у меня ништяка – полный холодильник, сеструха приносит, боится, что я с обкурки ее фикус слопаю. Ну, достали ништяка, картошки там, капусты, похавали.

Чувак наелся и говорит: «Я, типа, тебя отблагодарить хочу, что ты мне ништяка не пожалел. Покажу тебе то, чего ты в жисть не видал». Я спрашиваю: «А далеко это то, чего я не видал? Ежели топать куда надо, то мне – в ломы». Чувак отвечает: «Никуда топать не надо, у меня для таких дел транспорт имеется. А пока – давай-ка дунем!» Достает он косяк, дунули. Ох, и сильная трава, индюха, не иначе. Но хорошо дунули, не убились, а в самое то попали – в смысле, в то место, куда этот чувак хотел.

Ничего себе место, парк не то лес, только все в тумане, ха-арошем таком тумане, цветном, язычками он стелется и в фигурки разные завивается. А кусты, деревья и цветочки всякие шатаются и балаболят промеж собой, только тихо, чтобы нам не мешать. Сидим, значит, мы вдвоем на скамеечке, вправо дорожка уходит, и влево – тоже. Ха-арошая такая дорожка, извивается и не п**дит зазря, только мурлычет.

Вот чувак и говорит мне: «Смотри вправо». А что смотреть – ну, люди там в тумане идут, то есть – силуэты одни, мужик, типа, с кейсом и герла с ним под ручку. Прикинутая герла, сразу видать – каблуки длиннющие и брюллики аж сквозь туман светятся, подмигивают. Я и говорю: «Смотреть не на что». Зря говорю, потому что подходят они ближе – ой, мать моя женщина…

Потому что подходят не они. Заяц с батарейкой энержайзер шагает и колотит в свой барабанчик, а рядом с ним елка пластмассовая топает, новогодняя, вся из себя в мишуре, и, главное – они большие! В мой рост. Прошли мимо, заяц все колотит и колотит, елка все сверкает и сверкает, аж голова затрещала.

А чувак и говорит опять: «Посмотри налево». А чего смотреть – пьяный мужик с бутыльком топает, шатается из стороны в сторону, того гляди, упадет, а ему все равно – словил кайф, только не так, как мы, а по-своему. Вот подходит он, ме-едленно так подходит… Ага, опять превратился… Наваляйка называется, или нет, неволяшка, кажется… Кукла такая, ее наклоняешь, а она все выпрямиться норовит, но все равно как следует встать не может, потому стоит на шарике, а шарик стоять не умеет, только катится туда, где пониже или куда подтолкнут.

А потом еще бабушка с внуком была, так они в тяни-толкая превратились, и еще пипла немеряно… И, что интересно – никто человеком рядом с нашей скамейкой не оставался, все игрушками становились. Только мы с чуваком – люди-людьми, а они…

«Что, - чувак меня спрашивает. – Догоняешь?» Я головой качаю, дескать, не догнал. Смеется он и объясняет: «Вот, все на свете, весь пипл, они роли с детства играют, и каждая роль – вроде прикида. И прикид сперва мягкий, будто настоящая одежка, а потом все жестче и жестче становится. Пока не станет фанерным или пластмассовым. Ходить в нем тяжело, а снять – неудобно, или, нет, ходить – неудобно, а снять – тяжело. Потому – прирастает к коже, и, если снимать, то в реанимацию или сразу в морг загрохочешь. Одни мы с тобой люди, потому как не заморачиваемся этими прикидами и все видим в истинном свете. Потому нам все ништяк и п**то».

Встал он со скамейки и пошел – не по дорожке, а прямо по траве, нырнул в туман… Смотрю, а это и не человек вовсе, то есть – не человеческий силуэт сквозь туман обрисовался, а…

ЛОШАДКА ИГРУШЕЧНАЯ, с полозом-качалкой по низу.