Взамоотношения нас с лошадью - явный Юмор, куда и сую. Ремарка, кто не знает: когда-то давно я верхом ездила семь-восемь неплохо, а потом, по ряду причин, перестала - надолго эдак перестала и уверенно. В эти же выходные меня посетила нездравая идея возобновить.

Итак, проснувшись в субботу утром и осознав, что жизнь моя безвидна и пуста, как последняя сосиска, я поехала на конюшню. Конюшня, впрочем, тоже оказалась безвидна и пуста: кони-то там были, а вот людей не было. Долгие поиски людей вывели меня на некую барышню с пегой лошадью в поводу, каковой барышне была изложена проблема и прочие сопутствующие обстоятельства. "Фигня война, - сказала барышня. - Я вам могу свою кобылу в прокат выдать - пара кружочков шагом-рысью у меня на глазах, и все хорошо". О! - подумала я и повелась.

"Здравствуй, лошадь", - сказала оптимистично я, подходя к кобыле. "Сама ты ...!" - явно подумала кобыла про себя и повернулась ко мне задом. "Фигня", - подумала все еще оптимистичная я и зашла с другой стороны. После чего сунула ногу в стремя и попыталась на ЭТО залезть.

Опустим завесу жалости над сценой залезания меня в седло - светлая идея о том, что нехреново бы сперва посмотреть, что там у нас со стременами, постигла меня весьма нескоро, попытки с третьей; стремена же болтались на исчезающе малом расстоянии от собственно седла и рассчитаны были как-то не вполне на дылду-меня. Пегая редиска тем временем старательно делала морду "И что это такое, доктор?.." и приставным шагом от меня отодвигалась понемногу. С течением времени, впрочем, эту проблему мы таки ж осознали и одолели. После чего я сделала пару представительских кружков шагом, подняла зверушку в рысь, прокляла всех живых и неживых на этой рыси, ибо тряска она была нечеловечески... после чего мне показали направление и велели: гасай! Если чего - звони в мобило. И мы погасали.

А дело, надо заметить, происходило в некотором зеленом насаждении - из тех, что пока недопарк, но уже перелес. И в насаждении том по случаю выходных дней имели место, страшно сказать, граждане. Отдыхающие, тудыть их. Помимо места, заметим в скобках, граждане отдыхающие имели: нервную систему лошади - раз; нервную систему меня - два; гуманизм меня - три; терпение меня - четыре... и так далее, и так далее.

Как только хвост пегой сволочи скрылся с глаз хозяйки, как чудить она начала разно и всяко. Сперва мы освоили чудный способ передвижения, называемый "по виду рысь, по сути шаг", когда две минуты сволочь идет рысью, потом меланхолично чапает шагом, потом снова подымается в рысь без всяких на то посылов с моей стороны. Причем траектория движения больше всего напоминает синусоиду, если я себе ее правильно представляю: ну как же, вдоль дороги у нас такие вкусные кусты, такие колючие, вашуманве, елки, об которые можно протащить всадника... На шенкеля нам начхать, на поводья нам начхать. Замечательно. Осознаю понемногу, что выезжаем мы к чему-то вроде пешеходной развязки, каковую развязку, как ни крути, пересечь надо шагом, ибо там всякие дети со старушками то и дело попадаются. Начинаю объяснять лошади эту светлую идею.

- Лошадь! Слушай меня, скотина: шагом идем, ШАГОМ, я сказала, ах ты сволочь ушастая!.. - и поводьями, и шенкелями, и не в кусты.
- Помираю, но не сдаююююсь!! - думая про себя эту мысль, лошадь бодро ломится полурысью на ближнюю елку.
- .... ..... ....!!! - я, вылезая из елки все еще верхом, но наискосок; довольная лошадь с независимым видом чапает к дороге.
- Шагом, твоюмать! - я же, охаживая сволочь поводом но башке. - .... .... ....!!
И тут нам случилась старушка.

Старушка была интеллигентная седенькая бабушка формата "божий одуванчик", в умилительной панамочке с цветуечком на боку. "Ой", - сказала старушка, складывая руки в умилении, - "лошааааадка!! Здравствуй, лошадка...". "Твоюмать", - сказала я, пытаясь не дать лошадке познакомиться со старушкиной панамкой в полном приближении. "Хорооооошая лошааааадка", - сказала старушка, протягивая руку к лошадкиной морде и сияя незамутненным энтузиазмом. "Твоюмать", - сказала я, отводя лошадкину морду от старушки, ибо намерения у лошадки были вполне недвусмысленные. "Вы бы с лошадкой, бабушка, поосторожней - она кусается и вообще норовистая сволочь - ехали же мы краем дороги (кустами, то бишь), никому не мешали....". "Дееееееушка", - сказала старушка, сияя энтузиазмом из-под панамки, - "как вы обращаетесь с животным?? Лошадь - это же благородное животное, друг человека! Вот знаете ли вы, что писал о лошади Гоголь? Я вам сейчас расскажу!" - и, шныряя под копытами, не давая мне тем самым ни повернуться, ни развернуться, эта милая бабушка начинает цитировать мне наизусть соответствующий кусок из Гоголя - где чего-то там эпическое про ветер в гривах и прочее подобное. "...!", - думаю я про себя. "А еще", - говорит старушка, доцитировав, - "про лошадь писал Горький!" - после чего мне следует цитата из Горького вкупе с пояснением, что старушка - бывшая учительница литературы, а я - "нынешняя молодежь".

...На середине излагаемого мне вслед за Горьким стихотворения "гениального, просто гениального" сына старушки я таки умудряюсь ее, старушку, объехать, после чего пускаю лошадь рысью, стремясь уже деться от этой прозы и поэзии куда подальше. Вслед мне несутся заключительные строки - стихотворение, надо заметить, было поразительно дурным.

- Поехали уже, благородное животное, - меланхолично говорю я, радуясь успешному побегу от старушки.
- Угу, - думает лошадь, явно радуясь тому же. В таком единстве мотиваций мы доезжаем до, собственно, развилки, под деревом рядом с которой имеют место три вусмерть нетрезвых товарища, сложенных друг на друга на манер шестов от вигвама.
- Туда! - говорю я, разворачивая зверюгу к пустынной аллее, в глубине которой не видать детей, старушек и прочих движущихся препятствий.
- Хрена! - думает лошадь. - О, мужики! Мужики, а чейта у вас там?..
- О! - говорят мужики. - Лошадка!! Пива хош?
- Твоюмать! - думаю про себя я.

Пиво лошадку заинтересовало не особо, а вот закусь, разложенная на огрызке газеты, - значительно больше. Сжевав что-то вроде огурца, скотинка явственно прониклась и захотела продолжения банкета. "Хрен тебе", - злорадно подумала я, разворачивая таки "блаародное животное". "Ты куда, лошадка?..." - замедленно удивились мужики. "Нафиг, нафиг отсюда!" - подумала я и пихнула лошадку в бок, выруливая на аллею. "О!" - обрадовалась лошадка. - "ЕЛКИ!!".

...Когда мы вернулись туда, где нас ожидала владелица этого... чуда природы... "Как покатались?" - спросила барышня, наблюдая за моими попытками сползти с седла, не потеряв лица, ибо не было во мне на тот момент ни единой части тела, которая не орала бы дурным голосом. "Чудесно!" - полузадушенно прохрипела я, отцепляя от себя очередную порцию репьев и вытряхивая из-за шиворота еловые иголки. "Славно," - сказала барышня. - "А то она иногда, бывает, дурит, когда меня рядом нет. Приходите завтра - мы опять здесь будем!..".  ".......!!", - подумала я и поползла домой отлеживаться в ожидании завтра. Но это уже совсем другая история (с).