* * *

-...ну, я пошел? - спросил Снег.
- эй, посиди еще, - сказало Облако, - хочешь блинчик к чаю?
- мне пора, - неуверенно возразил Снег. - а блинчик с творогом?

"а вот и снег", - выглянув поутру из норы, сказал маленький зверек и задумчиво пошевелил усами.

- ты кто? - спросил маленький зверушка.
- я Снег, - ответил Снег.
- ты красивый, - сказал зверушка.
- ты тоже красивый, - улыбнулся Снег.
- ты упал с неба? - спросил зверушка. - как там все?
- ага, - кивнул Снег. - там хорошо, только холодно.

- я пойду спать, - сказал зверушка вечером. - ты же будешь здесь, когда я проснусь?
- не знаю, - пробормотал Снег и улегся поудобнее. ему тоже очень хотелось спать.

на верхушке самой высокой елки неслышно вздохнуло Облако.

фигассе: продолжение.

---

* * *

...Снег сидел за столом и играл в шахматы сам с собой.
"Если это конь, - бормотал он, - то ходить надо буквой Г. Хм, а если это не конь?..". Конь снисходительно фыркнул. "Ну хорошо, - вздохнул Снег, - допустим, это конь...".
Дверь тихонько скрипнула.
- Привет, - сказал Дождь.
- Ого, - сказал Снег. - Ты?
- Ну я, - засмеялся Дождь. - Твоя очередь.
- Уже, - пробормотал Снег и встал из-за стола. С доски на него сочувственно покосился Конь.
- Ничего, - пожал плечами Дождь. - Это ненадолго. Пара месяцев всего.
Снег собрал шахматы в коробку и поставил на полку.
- Так и не научился? - спросил Дождь.
- Неа, - ответил Снег. - Разговаривать с ними куда интересней.
- Никогда тебя не понимал, - поморщился Дождь и достал с полки свою коробку с шахматами.

- ...Ну, я пошел, - сказал Снег.
- Пока, - отозвался Дождь, не поднимая головы от доски. - Удачи.

* * *

Снег сидел на краю неба, болтал ногами и курил.
- Что это ты делаешь? - спросило Облако.
- Курю, - ответил Снег. - У людей научился.
- А зачем? - полюбопытствовало Облако.
- Ну, - смутился Снег. - От этого появляются маленькие облачка, видишь?
- Здорово! - рассмеялось Облако.
Очередное маленькое облачко из сигаретного дыма зависло над их головами, приоткрыло глаз, ехидно им посмотрело и высунуло язык.
- Эй, ты чего? - возмутилось Облако.
- Дразнюсь я! - хихикнуло Маленькое Облачко.
Снег улыбнулся.
- Оно дразнится, - весело сообщил он Облаку. - Вообрази?
- Ффф! - сказало Облако и тоже высунуло язык.
Маленькое облачко воинственно шмыгнуло носом и уплыло куда-то вверх.
- Ну и подумаешь, - пробурчало Облако. - Нахальное какое.
- Так ведь маленькое, - примирительно сказал Снег. - Маленькие всегда такие.
Облако вздохнуло, уселось рядом и тоже стало болтать ногами.

* * *

Снег с Дождем брели по горбатой улочке в центре Города и молчали - было так хорошо, что говорить не хотелось. Cгущались понемногу синие сумерки, один за другим зажигались фонари.
- Эй, - проворчал вдруг кто-то. - Щекотно же!
Снег оглянулся.
- Ты слышал? - тихонько спросил он у Дождя.
- Ага, - кивнул Дождь. - Кто-то сказал: щекотно же!
Снег оглянулся еще раз. Улочка была пустынна.
- Ты кто? - растерялся он.
- Я? - отозвался кто-то. - Я - Город.
Дождь хмыкнул. Снег покосился на него и прижал палец к губам.
- А разве ты живой?.. - спросил он.
- Пфф, - фыркнул Город. - Вы, то есть, думаете, что живые здесь только вы двое?..
- Не сердись, - торопливо сказал Снег. - Мы же не знали. Ты никогда не говорил с нами раньше.
- Мне щекотно, - заявил Город. - Вы щекочете мне улицу!
- Прости, - вздохнул Снег. - Мы больше не будем.
Дождь снова хмыкнул.
- Да ладно, - сказал Город. - Я от этого засыпаю. Но переходите иногда с одной стороны улицы на другую - чтобы щекотать равномерно.
- Ладно, - пообещал Снег.
Они с Дождем перешли на другую сторону улицы.
- Спасибо, - сказал Город.
- Не за что, - ехидно пробурчал Дождь.
- Добрых снов тебе, - улыбнулся Снег.
- Угу, - сонно откликнулся Город. - Только не гуляйте долго, простудитесь.

- ...Сказку? Ну ладно, слушай сказку - как и положено, в ней будут чудеса и любовь, которая завершится свадьбой. Слушай.

Далеко-далеко течет река Даугава - широкая река, едва увидать с одного берега другой, а вода в ней темна и холодна. Посреди реки есть зеленый остров, а на острове в незапамятные времена стоял замок, и жил в нем старый князь. Словно вода Даугавы, были его глаза, словно снег в ноябре - волосы, и нравом он был суров. Но росла у князя маленькая дочка, Сармите, легкая и ласковая, блик на воде, и улыбался отец, глядя на девочку, а больше никто никогда не видел его улыбки.
Однажды летом проснулась Сармите совсем рано, едва только солнце взошло, и побежала к реке купаться.

...Было и правда совсем рано: спал отец, спала нянюшка, и даже коров не гнали еще за ворота - я и сама не знала, отчего проснулась вдруг, отчего так спешила на берег, сбивая босые ноги. Отец никогда не разрешал мне купаться одной, без присмотра, и я не нарушала его воли - служанки шептались между собой, что Даугава забрала себе мою мать.
На берегу было холодно, разбирал на пряди и без того растрепанную во сне косу торопливый ветер - переплетя волосы заново, я подняла голову и увидела его в первый раз...

- Заплетала косу Сармите, и вдруг из воды показался чудесный конь: шкура его была цвета янтаря, грива и хвост - как солнечные лучи, а глаза черные, ночные. Испугалась девочка, а конь подошел к ней поближе и сказал голосом, текущим, как медленный мед: не бойся, я не обижу тебя. Она поверила волшебному коню и протянула руку, чтобы погладить его.

...На самом деле, я не боялась - не может быть зла в том, кто сам соткан из света, не может быть лжи в таком голосе; и десятка минут не прошло, как мы уже летели по берегу: брызги и песчинки из-под копыт, теплая лошадиная спина, запахи воды и трав. Я цеплялась за солнечную гриву и смеялась - никогда еще я не была так счастлива...

- Они встречались каждое утро: едва рассветало, Сармите выбиралась из постели и - лесенка, коридор, лесенка, крыльцо, ворота - бежала на берег. Конь уже ждал ее там, и снова они вскачь носились по лугам, и полям, и по кромке воды, но обитатели замка не видели их - ни старый пастух Янис, ни хлопотливая нянюшка, ни сам князь. Или прятались под ветвями старой ивы, и Сармите рассказывала другу о том, как учат ее вышивать и печь хлеб, а он ей - как передразниваются рыбы у самого дна, как распускаются в подводных садах волшебные цветы: синие, и алые, и золотые.
Так шли себе годы и годы: выросла девочка, надели на нее красный девичий убор, обернули плечи покрывалом-виллайне да сыскали жениха - молодого княжича, пригожего, как ясный день. Он приплыл на корабле с белыми парусами, чтобы забрать в дальние свои земли Сармите, отец ее устроил свадебный пир, и пировали все в замке трижды три дня. А в последний день проснулась девушка рано и - лесенка, коридор, лесенка, крыльцо, ворота - поспешила на берег проститься с чудесным конем. Долго ждала она, а конь все не показывался, и вот вышел наконец из воды; подбежала к нему Сармите, обняла за шею и расплакалась.
- Не уезжай, - сказал конь голосом, текущим, как медленный мед, - не уезжай. Я люблю тебя, я заберу тебя к себе, на дно, и ты увидишь игры мальков в водорослях, и наши сады; или хочешь, мы уплывем в океан, где живут мои родичи, морские кони? Они примут нас, и ты будешь счастлива со мной, я знаю - неведомые страны я покажу тебе, и тростники будут петь песни на нашей свадьбе, и русалки соткут платье тебе, какого не было ни у одной из земных королев - не уезжай, я люблю тебя!..

...Тогда я испугалась впервые: так, что бросилась прочь, не отерев слез - они текли и текли по лицу, а я шепотом твердила только: зачем? Зачем, ведь свадьба, жених мой хорош собой, и дети наши будут похожи на него и на меня сразу; отец никак не позабудет маму, она тоже там, на дне, страшно там, холодно, затянет ил, закружат водоросли, заворожат песни русалочьи, и солнце не пробьется никогда сквозь воду, и зима скует реку льдом... зачем, зачем?! Я бежала, не разбирая дороги, пока не уткнулась с размаху в грудь своему отцу; он обнял меня и сказал: пойдем домой.

- Спешил-торопился корабль, подставлял ветру белые паруса, нес корабль Сармите в дальние земли, где впервые засмеются ее дети, а она разглядит однажды поутру седую прядь в светлой косе. Плыл следом за кораблем конь цвета янтаря и звал жалобно: Сармите, Сармите! - а она все не отзывалась. И тогда от нестерпимого горя разлуки окаменел конь и остался камнем стоять посреди реки и глядеть вслед потерянной любви своей - навсегда.

...Спи теперь, дочь дочери моей, спи - во сне ты, конечно, увидишь сегодня, как выходит из воды конь с солнечной гривой, и не испугаешься его. Во сне ты, может быть, поступишь как-то иначе, а поутру я пошлю голубя с письмом: по-прежнему ли стоит в реке неподалеку от нашего острова тот камень - и не удивлюсь, прочитав в ответе, что он исчез.

ну! совершенно хорошо и волшебно!