Про акулу

жила-была на свете Акула, которая любила зонтики. по утрам она выходила из дому, прихватив с собой один из них, раскрывала его, довольно шевелила усами и плыла по своим делам. однажды ей встретилась Камбала и брюзгливо сказала: "Послушайте, Акула, это, право же, нелепо: к чему Вам зонтик?". Акула растерянно молчала. "Нет, я понимаю", - продолжала Камбала, - "у каждого свои маленькие причуды, но, уважаемая, в этом нет никакой логики". Акула смущенно улыбнулась, сложила зонтик и поплыла дальше.

с тех пор Акула никогда не брала с собой на прогулку зонтиков. но вечерами, приходя домой, она усаживалась в кресло-качалку, раскрывала зонтик и думала: "Как несовершенна жизнь".

* * *

-...ну, я пошел? - спросил Снег.
- эй, посиди еще, - сказало Облако, - хочешь блинчик к чаю?
- мне пора, - неуверенно возразил Снег. - а блинчик с творогом?

"а вот и снег", - выглянув поутру из норы, сказал маленький зверек и задумчиво пошевелил усами.

* * *

- что такое смерть? - спросил Снег.
- не знаю, - сказало Облако, прихлебывая чай. - а ты уверен, что она вообще бывает?
- ну, - протянул Снег, - я не знаю точно, но должны же мы куда-то деваться.
- глупости какие, - проворчало Облако. - зачем тебе куда-то деваться? заходи лучше вечером, я испеку шарлоттку.
- ладно, - сказал Снег. - тогда до вечера.
- пока, - отозвалось Облако.

Снег подошел к краешку неба, поежился, вздохнул и прыгнул вниз.

- ты кто? - спросил маленький зверушка.
- я Снег, - ответил Снег.
- ты красивый, - сказал зверушка.
- ты тоже красивый, - улыбнулся Снег.
- ты упал с неба? - спросил зверушка. - как там все?
- ага, - кивнул Снег. - там хорошо, только холодно.

- я пойду спать, - сказал зверушка вечером. - ты же будешь здесь, когда я проснусь?
- не знаю, - пробормотал Снег и улегся поудобнее. ему тоже очень хотелось спать.

на верхушке самой высокой елки неслышно вздохнуло Облако.

Облако училось танцевать.
- раз-два-три, раз-два-три, - считало оно себе под нос, запинаясь на поворотах, - раз, два, три, вот так.
- привет, - сказал Снег. - что это ты делаешь?
- уфф, - пропыхтело Облако, - привет. я учусь танцевать.
- ого, - сказал Снег. - здорово.
Облако фыркнуло.
- получается вот, правда, не очень, - призналось оно.
Снег улыбнулся.
- танцевать надо учиться вдвоем, - сказал он. - хочешь, я тебя научу?
- я неуклюжее, - смутилось Облако.
- это потому, что ты пока не умеешь танцевать, - засмеялся Снег. - я научу тебя, и ты станешь самым изящным Облаком на свете, честное слово.
- правда? - переспросило Облако.

-...два-три. вот видишь, у тебя получается, - сказал Снег.
- уфф, - сказало Облако. - у меня получается?..
- ага, - сказал Снег. - давай еще кружок? а потом попьем чаю.

...маленький зверушка посмотрел в небо, где танцевали Снег и Облако, и улыбнулся.

фигассе: продолжение.

---

* * *

...Снег сидел за столом и играл в шахматы сам с собой.
"Если это конь, - бормотал он, - то ходить надо буквой Г. Хм, а если это не конь?..". Конь снисходительно фыркнул. "Ну хорошо, - вздохнул Снег, - допустим, это конь...".
Дверь тихонько скрипнула.
- Привет, - сказал Дождь.
- Ого, - сказал Снег. - Ты?
- Ну я, - засмеялся Дождь. - Твоя очередь.
- Уже, - пробормотал Снег и встал из-за стола. С доски на него сочувственно покосился Конь.
- Ничего, - пожал плечами Дождь. - Это ненадолго. Пара месяцев всего.
Снег собрал шахматы в коробку и поставил на полку.
- Так и не научился? - спросил Дождь.
- Неа, - ответил Снег. - Разговаривать с ними куда интересней.
- Никогда тебя не понимал, - поморщился Дождь и достал с полки свою коробку с шахматами.

- ...Ну, я пошел, - сказал Снег.
- Пока, - отозвался Дождь, не поднимая головы от доски. - Удачи.

* * *

- Снег! - радостно закричало Облако.
- Я, - улыбнулся Снег. - Опять я.
- Здорово, - протянуло Облако. - Чай будешь? У меня как раз вскипел...
- Не знаю, - сказал Снег и посмотрел вниз.
Внизу под деревом сидел маленький зверушка и смотрел вверх.
Облако налило чаю и поставило на стол корзинку с ватрушками.
- Чего нового? - спросил Снег.
- Не знаю, - задумалось Облако. - Ты ушел, потом пришел Дождь. Он не любит мои ватрушки. Потом выросла трава и листья на деревьях, потом они стали желтые и красные, потом опали.
- Ватрушки очень вкусные, - сказал Снег и взял еще одну.
Облако засмеялось.
Внизу маленький зверушка вскарабкался на дерево и снова посмотрел вверх.
- Еще чаю? - спросило Облако.
Снег виновато глянул вниз.
Зверушка сидел на дереве и шевелил носом.
- Пора, - сказал Снег. - Вечером, ладно?
- Ладно, - беспечно согласилось Облако. - Давай.

"Наконец-то!" - подумал маленький зверушка, плюхнулся с ветки в сугроб и довольно зафыркал.

* * *

Снег сидел на краю неба, болтал ногами и курил.
- Что это ты делаешь? - спросило Облако.
- Курю, - ответил Снег. - У людей научился.
- А зачем? - полюбопытствовало Облако.
- Ну, - смутился Снег. - От этого появляются маленькие облачка, видишь?
- Здорово! - рассмеялось Облако.
Очередное маленькое облачко из сигаретного дыма зависло над их головами, приоткрыло глаз, ехидно им посмотрело и высунуло язык.
- Эй, ты чего? - возмутилось Облако.
- Дразнюсь я! - хихикнуло Маленькое Облачко.
Снег улыбнулся.
- Оно дразнится, - весело сообщил он Облаку. - Вообрази?
- Ффф! - сказало Облако и тоже высунуло язык.
Маленькое облачко воинственно шмыгнуло носом и уплыло куда-то вверх.
- Ну и подумаешь, - пробурчало Облако. - Нахальное какое.
- Так ведь маленькое, - примирительно сказал Снег. - Маленькие всегда такие.
Облако вздохнуло, уселось рядом и тоже стало болтать ногами.

* * *

Снег стоял, прислонившись спиной к дереву, и вертел в пальцах веточку.
- Эй! - сказал зверушка.
- А? - отозвался Снег.
- Что это с тобой? - спросил зверушка, подойдя поближе. - Грустишь?
- Вроде того, - усмехнулся Снег и помотал головой. Волосы были мокрые. - Я, понимаешь ли, таю.
- Таешь?.. - растерянно протянул зверушка.
- Угу, - кивнул Снег. - У вас еще слишком тепло.
- А как это? - удивился зверушка.
- Ну, - сказал Снег. - Как будто становишься прозрачней и прозрачней. А потом совсем исчезаешь.
- И... что? - испуганно спросил зверушка.
- И все, - опять усмехнулся Снег. - Оказываешься наверху. У нас там сторожка на двоих с Дождем. Облако запечалится, Дождь пойдет его утешать - он хороший, хотя и грубый. А я буду валяться в кровати и играть в шахматы.
- Но ты же вернешься потом?
- Вернусь, наверное, - Снег пожал плечами. - Когда похолодает.
- Здорово, - обрадовался зверушка.
Некоторое время они молчали. Потом Снег отбросил окончательно переломанную веточку и поежился.
- Я пойду, - сказал он. - Таять. Это лучше в одиночку.
- Пока, - сказал зверушка. - Слушай... а таять - больно?
- Нет, - отвел глаза Снег. - Просто немножко грустно. Увидимся?
- Увидимся, - согласился зверушка. - Возвращайся скорей. Я придумаю тебе подарок.

* * *

Снег с Дождем брели по горбатой улочке в центре Города и молчали - было так хорошо, что говорить не хотелось. Cгущались понемногу синие сумерки, один за другим зажигались фонари.
- Эй, - проворчал вдруг кто-то. - Щекотно же!
Снег оглянулся.
- Ты слышал? - тихонько спросил он у Дождя.
- Ага, - кивнул Дождь. - Кто-то сказал: щекотно же!
Снег оглянулся еще раз. Улочка была пустынна.
- Ты кто? - растерялся он.
- Я? - отозвался кто-то. - Я - Город.
Дождь хмыкнул. Снег покосился на него и прижал палец к губам.
- А разве ты живой?.. - спросил он.
- Пфф, - фыркнул Город. - Вы, то есть, думаете, что живые здесь только вы двое?..
- Не сердись, - торопливо сказал Снег. - Мы же не знали. Ты никогда не говорил с нами раньше.
- Мне щекотно, - заявил Город. - Вы щекочете мне улицу!
- Прости, - вздохнул Снег. - Мы больше не будем.
Дождь снова хмыкнул.
- Да ладно, - сказал Город. - Я от этого засыпаю. Но переходите иногда с одной стороны улицы на другую - чтобы щекотать равномерно.
- Ладно, - пообещал Снег.
Они с Дождем перешли на другую сторону улицы.
- Спасибо, - сказал Город.
- Не за что, - ехидно пробурчал Дождь.
- Добрых снов тебе, - улыбнулся Снег.
- Угу, - сонно откликнулся Город. - Только не гуляйте долго, простудитесь.

Пинали-пинали меня всякие товарищи и допинали таки ж до логического конца  8-)
В общем, вот вам соплеменная лирика в моем исполнении.

---

Везде славятся лиелвардские пояса - по белой шерсти красный узор из солнечных лучей, загнутых посолонь, чтобы даровали боги удачу да здоровье. Лучше же всего выходят пояса у ткачихи Катрины, что живет на правом берегу Даугавы в домике между двух ив. С рассвета считает Катрина нити в основу, до полудня снует меж нитями челнок, к закату и готов пояс: простой красно-белый - для дочери кузнеца, золотом-серебром расшитый - для жены старосты. Никогда не повторяются узоры: говорит Катрина, что вышивает не пояса, судьбу вышивает - и оттого же сама опоясывается простой веревкой, не желая знать своей судьбы.

Добрый нынче день - приехал к ткачихе сам князь, пояс заказать для младшей дочери, Агнесе, которой пришла пора снимать детскую рубашку и надевать девичий убор. Щедро отсыпал монет князь, велел, чтобы у завтрашнему утру готов был пояс, красивее какого не видали на обоих берегах Даугавы. Поклонилась Катрина и принялась за работу.

...Нить, еще нить да еще две, добра маленькая Агнесе, как птичка, хороша, как цветок; пусть добрую жизнь спрядут небесные девы Лайма, Декла да Карта для маленькой Агнесе, а я сотку ей пояс: нить, еще нить да еще две, речная вода - нить, ивовая ветвь, травинка луговая да колос, птичье перо, прядь волос - все нити, да счастье - челнок мой; поверху же серебро-серебро, ясная судьба, легкая: след корабля на воде - нить, свадебная песня, рассыплет старшая зерно кругом, встанет в круг маленькая Агнесе, за руку любимого возьмет...

Возвратился князь поутру, отдала ему пояс Катрина, в глаза глянула - показалось, что сумерки осенние затихают во взгляде ее, сумерки в косы вплетены лентами, сумерки прячутся меж ладоней; вздрогнул тот, пояс взял да коня повернул прочь, а забыть Катрину не сумел.

...Лето подходило к концу, и темнее становились ночи, когда снова приехал к домику между двух ив отец Агнесе, и пришли с ним жители поселка, и дворовые слуги, и стражники, и даже староста сам. Спешился князь, подошел к Катрине:
- Ты, ведьма, околдовала меня!
Обернулся к людям:
- Околдовала! Глаза закрою - ее лицо вижу, открою глаза - позабыть не могу, белый свет не в радость, вино не в хмель, хлеб не впрок! Полвека на свете прожил - не видал такого; сжечь ведьму!
И толпа загомонила: сжечь, сжечь!
- Не ведьма я, - спокойно ответила Катрина, - и то, о чем говоришь ты, не ведовство: Жемине, мать-земля, одарила тебя любовью, какой так и не узнал ты за полвека жизни.
- Врешь! - закричал князь. - Матери мертвых служишь, Лауме, что забирает души у живых! Сжечь!
Схватили Катрину стражники и в полдень сожгли на холме неподалеку от кладбища; князь же наблюдал за казнью с соседнего холма. Говорили люди, что едва взметнулся огонь, вылетела из него белая чайка и в небе пропала, а костей в золе не нашли. Шептались люди: ведьма, ведьма - и плакала в замке маленькая Агнесе. Отец же ее вскоре после того впал в беспамятство и умер - слуги рассказывали, что плакал он перед смертью и имя чье-то повторял, но тихо совсем, не разобрать.
Холм же, где горел костер, по сей день зовут Качиной горкой.

- ...Сказку? Ну ладно, слушай сказку - как и положено, в ней будут чудеса и любовь, которая завершится свадьбой. Слушай.

Далеко-далеко течет река Даугава - широкая река, едва увидать с одного берега другой, а вода в ней темна и холодна. Посреди реки есть зеленый остров, а на острове в незапамятные времена стоял замок, и жил в нем старый князь. Словно вода Даугавы, были его глаза, словно снег в ноябре - волосы, и нравом он был суров. Но росла у князя маленькая дочка, Сармите, легкая и ласковая, блик на воде, и улыбался отец, глядя на девочку, а больше никто никогда не видел его улыбки.
Однажды летом проснулась Сармите совсем рано, едва только солнце взошло, и побежала к реке купаться.

...Было и правда совсем рано: спал отец, спала нянюшка, и даже коров не гнали еще за ворота - я и сама не знала, отчего проснулась вдруг, отчего так спешила на берег, сбивая босые ноги. Отец никогда не разрешал мне купаться одной, без присмотра, и я не нарушала его воли - служанки шептались между собой, что Даугава забрала себе мою мать.
На берегу было холодно, разбирал на пряди и без того растрепанную во сне косу торопливый ветер - переплетя волосы заново, я подняла голову и увидела его в первый раз...

- Заплетала косу Сармите, и вдруг из воды показался чудесный конь: шкура его была цвета янтаря, грива и хвост - как солнечные лучи, а глаза черные, ночные. Испугалась девочка, а конь подошел к ней поближе и сказал голосом, текущим, как медленный мед: не бойся, я не обижу тебя. Она поверила волшебному коню и протянула руку, чтобы погладить его.

...На самом деле, я не боялась - не может быть зла в том, кто сам соткан из света, не может быть лжи в таком голосе; и десятка минут не прошло, как мы уже летели по берегу: брызги и песчинки из-под копыт, теплая лошадиная спина, запахи воды и трав. Я цеплялась за солнечную гриву и смеялась - никогда еще я не была так счастлива...

- Они встречались каждое утро: едва рассветало, Сармите выбиралась из постели и - лесенка, коридор, лесенка, крыльцо, ворота - бежала на берег. Конь уже ждал ее там, и снова они вскачь носились по лугам, и полям, и по кромке воды, но обитатели замка не видели их - ни старый пастух Янис, ни хлопотливая нянюшка, ни сам князь. Или прятались под ветвями старой ивы, и Сармите рассказывала другу о том, как учат ее вышивать и печь хлеб, а он ей - как передразниваются рыбы у самого дна, как распускаются в подводных садах волшебные цветы: синие, и алые, и золотые.
Так шли себе годы и годы: выросла девочка, надели на нее красный девичий убор, обернули плечи покрывалом-виллайне да сыскали жениха - молодого княжича, пригожего, как ясный день. Он приплыл на корабле с белыми парусами, чтобы забрать в дальние свои земли Сармите, отец ее устроил свадебный пир, и пировали все в замке трижды три дня. А в последний день проснулась девушка рано и - лесенка, коридор, лесенка, крыльцо, ворота - поспешила на берег проститься с чудесным конем. Долго ждала она, а конь все не показывался, и вот вышел наконец из воды; подбежала к нему Сармите, обняла за шею и расплакалась.
- Не уезжай, - сказал конь голосом, текущим, как медленный мед, - не уезжай. Я люблю тебя, я заберу тебя к себе, на дно, и ты увидишь игры мальков в водорослях, и наши сады; или хочешь, мы уплывем в океан, где живут мои родичи, морские кони? Они примут нас, и ты будешь счастлива со мной, я знаю - неведомые страны я покажу тебе, и тростники будут петь песни на нашей свадьбе, и русалки соткут платье тебе, какого не было ни у одной из земных королев - не уезжай, я люблю тебя!..

...Тогда я испугалась впервые: так, что бросилась прочь, не отерев слез - они текли и текли по лицу, а я шепотом твердила только: зачем? Зачем, ведь свадьба, жених мой хорош собой, и дети наши будут похожи на него и на меня сразу; отец никак не позабудет маму, она тоже там, на дне, страшно там, холодно, затянет ил, закружат водоросли, заворожат песни русалочьи, и солнце не пробьется никогда сквозь воду, и зима скует реку льдом... зачем, зачем?! Я бежала, не разбирая дороги, пока не уткнулась с размаху в грудь своему отцу; он обнял меня и сказал: пойдем домой.

- Спешил-торопился корабль, подставлял ветру белые паруса, нес корабль Сармите в дальние земли, где впервые засмеются ее дети, а она разглядит однажды поутру седую прядь в светлой косе. Плыл следом за кораблем конь цвета янтаря и звал жалобно: Сармите, Сармите! - а она все не отзывалась. И тогда от нестерпимого горя разлуки окаменел конь и остался камнем стоять посреди реки и глядеть вслед потерянной любви своей - навсегда.

...Спи теперь, дочь дочери моей, спи - во сне ты, конечно, увидишь сегодня, как выходит из воды конь с солнечной гривой, и не испугаешься его. Во сне ты, может быть, поступишь как-то иначе, а поутру я пошлю голубя с письмом: по-прежнему ли стоит в реке неподалеку от нашего острова тот камень - и не удивлюсь, прочитав в ответе, что он исчез.

а хороша же лирика! :)

ну! совершенно хорошо и волшебно!

Фигню про погодные явления, которая тут же, в треде, но вышее, теперь можно купить в бумажном виде - в составе "Русских инородных сказок-4", если што. Такая вот типа самореклама - а все от дурной головы, из которой напрочь вылетело, кто у меня когда-то спрашивал про бумажный вид.

Поздравляю! и обязательно книжку заведу;)

Спасыба  :-[

Чего обвисаешь? ;) А вот и ссылочка на Озоне для заинтересованных: http://www.ozon.ru/context/detail/id/2631677/

А кто на меня обзывался?  8-)
Я не обвисаю, я смущаюсь  :P

(со вкусом) А Вы, тетенька автор, не смущайтесь. Это предсказуемый результат вполне определенных сознательных действий.  ;) Вы лучше готовьте авторский экземпляр с автографом и проставляйтесь. Вот и подарок как раз к случаю придется... ;D

Ланни, ну я для тебя самый номер первый с самым автографом, конешне, завсегда - в конце концов, если бы не твое постоянное "еще", то ничего бы не было бы нигде, так что это, считай, ты во всем виновата  :P

(ворчливо) А тетенька автор все равно навсегда останется за тобой - масштаб-с  8-)

Наконец-то! Сегодня иду в книжный.

Такие необычные притчи!

Агм. Спасибо  :)

А я че, я ниче: велят вешать - я и вешаю...

---

Принцесса опаздывала. Вот уже полчаса она пыталась намалевать на простенькой физиономии хоть какое-то подобие собственного парадного портрета, крутилась перед зеркалом и поправляла пышные оборки на символической груди. Нещадно давил корсет, корона то и дело съезжала набок - в общем, все было не слава богу. На дворе бил копытом заседланный белый жеребец, тихонько матерился конюх, переминался с ноги на ногу взопревший в ливрее мальчик-паж.

Королева нервно расхаживала взад-вперед по гостевым покоям, бросая нетерпеливые взгляды на ползущий по подоконнику солнечный луч, и в десятый раз повторяла:
- Потом ты везешь этого дурака в замок, а по дороге объясняешь, что случайно - слу-чай-но! - проезжала мимо. Возвращаясь с молений в монастыре... черт, опять забыла спросить, как он называется. Ну да тебе и не положено знать, ты у нас, как-никак, не местная. Возвращаясь, значит, с молений.
- Да все я поняла, - пренебрежительно дернула тощим плечиком принцесса. - Возвращаясь, значит, с молений. А нельзя было это обустроить как-нибудь, мм, по-человечески: турнир там или бал?
- Нельзя, - отрезала королева и снова посмотрела на солнечный луч. - А теперь давай живо, на коня - и поскакала!
- Угу, - невнятно буркнула принцесса, в последний раз попыталась уместить на белобрысой голове корону, плюнула, сняла, бросила на кровать и вышла из комнаты. Королева устало глянула ей вслед, кривясь и потирая изуродованные артритом пальцы: вот же балда попалась, а. Ну да ничего, авось справится.

Все прошло как нельзя лучше: углядев мокнущего в прибое принца, пажи спустились вниз, вытащили его на берег и водрузили головой на колени принцессы. Та от души влепила бедолаге пару пощечин, от которых не очнулся бы разве что мертвый, после чего состроила романтическую мину и трепетным голоском поведала заготовленную легенду: еду, мол, с молений, где просила небеса о ниспослании неземной любви, смотрю - в прибое что-то беленькое синеется. Не щадя себя, бросилась на помощь, загубила лошадь (жеребец насмешливо фыркнул поодаль)... Принц оглушительно чихнул прямо в оборки, промычал что-то такое о прекрасных девах и отключился обратно. Пажи кое-как пристроили жертву на спине "загубленного" жеребца, и кавалькада понеслась обратно в замок.

Поздно вечером, покончив с первыми распоряжениями насчет свадьбы, королева заявила, что намерена прогуляться на сон грядущий. Спустившись к берегу и дойдя до каменной гряды, она огляделась, после чего негромко, но твердо сказала:
- Эй, где ты там? Давай, вылезай, поговорим.
Несколько мгновений спустя из-за камней показалась голова.
- Да не бойся ты, - хмыкнула королева. - Не съем.
- Я не боюсь, - хрустальным голоском отозвалась русалочка. - Я жду принца.
- При-инца, - насмешливо протянула королева, пристально разглядывая ее. - А принц-то завтра женится.
- Как женится? - испуганно переспросила русалочка. - Я люблю его! И он любит меня - он сам сказал мне это позавчера!
- Да вот так женится, - вздохнула королева. - И ведьму твою я велела на всякий случай подержать в темнице пару деньков - выпущу в день свадьбы, пусть народ славит мою доброту.
Повисла тишина.
- Как Вы жестоки, - потрясенно вымолвила наконец русалочка. - Но я... я буду ждать его вечно! И любить его вечно! И вообще!
Громко плеснув хвостом, она ушла в глубину.
- Такие дела, сестренка, - пробормотала королева, грузно опускаясь на песок. - Такие дела. Лучше уж люби его вечно там, у себя, а эти двое пусть сами как-нибудь разбираются. Да привет передавай родичам - хотя какие-то теперь приветы.
Нашарив в песке позабытую прибоем раковину, она поднесла ее к уху, закрыла глаза и замерла.