Дара, если я чуть-чуть... погрызу тихонечко... а? Не обидитесь?

Роняют строки
Печали капли.

Строки печали или капли печали? Имхо, не очень ясно. Только интуитивно... а интуиция у всех разная.
Во втором четверостишии что-то случилось с рифмовкой, а в третьем - ощутимо "ушел" размер в первой строке.
А что хорошо, замечательно - так это то, что все равно стихотворение цепляет. Цепляет сильнее, чем цепляют замеченные погрешности.
Есть у него сердце... с Вами на двоих...

Эртхэльге, когда это я обижалась на критику?   
Каюсь - двусмысленность намеренная. Почему-то мне нравится, когда стихотворная строка дает неоднозначное прочтение... потому и позволяю себе так хулиганить. В первой строфе нечаянно получилась внутренняя рифма - наверное, немного неоправданно разбила строки пополам, вообще-то это должно было выглядеть так:
Полынью горькой страницы пахнут.
Роняют строки печали капли.
За каждым словом - надрывным криком
Чужая память. Уже не игры...
Страницы стелются как ступени.
Друзей забытых пугаюсь тени.
Я там, наверно, жила когда-то...
Рубцом на небе - черта заката...
Вот... А вообще просто захотелось попытаться написать именно по ЧКА. Кажется, получилось что-то не совсем то.
*покусав ноготь* Ну, не Темная я... хотя полынь люблю.
Кстати, о птичках. Кто-нибудь знает - имя Ах'хен что-нибудь означает, или просто набор звуков?

О хорошем.
Жалко, что не вспомнили стихов Мисти. Зацитирую несколько, из того, что мне лично нравится...Хотя как говорится - на вкус и цвет...

Письмо из Моргульской долины.

...В черном ущелье туманы да горькие травы.
В черной холодной воде отражается небо.
Имя-проклятие край этот носит по праву -
“...Уж заслужила -  ожившая страшная небыль!..”
Скорбную сказку так больно и радостно слушать,
Просьба о вере, больная уставшая греза.
Словно молитва “прими бесприютную душу...”
Черные башни, вершины взметнувшие к звездам...
Плотью от плоти земли этой, проклятой всеми
Словно земле этой страшно без неба остаться...
Словно и зря ее краем пугающей тени
Люди назвали. Такого как можно бояться?
* * *
Слишком светлые звезды горят над проклятой землею!
Обреченность - неправильным кажется горькое имя.
Обреченность, для тех, кто навек отлучен от покоя,
Обреченностьть вовеки быть этому миру чужими.
Не корите, что мы не в числе созидателей света!
Мы не против вас, мы просто ищем иную свободу.
Обреченность - наш главный вопрос не имеет ответа,
Обреченность - мы были и будем проклятым народом.
Наши песни, заздравные даже, звучат, как прощанья,
Не поют на земле обреченности песен веселых.
Обреченность? А может быть просто такое призванье:
Быть иными, чем вы, пока мир надвое расколот.
Мы - иное, чем вы, тяжелее вины для вас нету
“Вон - дурную траву!” Это нас нарекли сорняками...
Почему же нас злом объявили владетели света?
Тьма со светом едины, а мы с вами стали врагами.
Разве тьма или свет могут быть не нужны в этом мире?
Разве зло и добро могут быть только черного цвета?
Только пропасть меж нами зачем-то все шире и шире...
Обреченность - однажды нас вовсе не будет на свете.

Лаан Гэлломэ

Там, в забытой долине под горькой звездой,
Где живет моя светлая гордая боль
Я когда-нибудь может быть встречусь с тобой,
Мой единственный, что коронован мечтой.
Там, где черные маки звенят под дождем,
Там, где свет моих грез, там, где памяти дом,
Может быть меня ждет и не может не ждать
Научивший меня верить и обретать.
Может быть, это вымысел детски-пустой,
Нет на свете долины под горькой звездой,
Где в сиянье луны серебрится трава,
Где свобода - всевластна, а правда - права?
В каждодневной привычной мирской суете
Не увидеть в траве потаенных путей.
Только ночью во тьме, когда город уснет
Вижу: мне та звезда нить алмазную вьет.
И пока удается мечту сохранить,
Мне плетется алмазно-полынная нить.
Это дар мне творца одинокой звезды,
Это путь мой навеки в долину мечты.

* * *
“На крови - траве высоко расти...”
Ниенна

Над безвестным селеньем стоит тишина.
Мать качает всю ночь колыбель у окна,
Запах свежего хлеба остыл над замлей,
Над цветущей землей, заслужившей покой.
Где-то там далеко мир опять обречен -
В битву вера зовет или золота звон.
Пляшет пламя костров на металле мечей -
Снова кто-то войной превращен в палачей.
За победу! - Наполнены чаши вином.
За победу!  - Веселая сталь зазвенит,
Небо смотрит на землю и плачет дождем,
С погребальных костров к небу пепел летит.
Будут вороны в поле терзать мертвецов,
Будут травы расти на порогах домов,
На кровавых полях травы слез высоки,
На полях, где лежат и не встанут враги.
А потом боль пройдет - жажда жизни сильней
И наступит черед мира долгого дней.
Сон последний навеки врагов примирил,
И имен не хранят плиты старых могил.
И колышется колос на поле войны,
И тревожная горечь покинула сны,
И обломками ржавых забытых мечей
Забавляются дети счастливых семей.
Жизнь наполнена смыслом - иначе нельзя.
Всем нам - Дело и Долг, всем нам - Цель и Стезя!
Нужно вырастить сына и выстроить дом,
Но никто не рожден, чтобы стать палачом!
Но вот снова по взмаху державной руки
Под знамена опять соберуться полки...
Кто войну проклинал - в ратном поле лежит,
Кто войны возжелал - тот останется жить.
Да не ляжет им жалость на сердце виной,
Им - свободу и счастье в борьбе обретать!..
Остальным, видно, в мире дано лишь одно -
Создавать и любить,
                          чтоб навеки терять!

Жестокий.

Кошмар остался в кровавых снах,
Но память болью, как прежде жжет.
Когда сердца отравляет страх,
То значит, зло в них само придет.
Знакомства с ненавистью не забыть.
Плач о свободе - судьба моя.
А значит, мне невозможно быть,
Ведь зло в сердцах у таких, как я.
А боль потери рождает месть,
А месть очертит порочный круг,
И доже жалость не вырвет меч
Из позабывших творенье рук.
Жестокий - память не даст простить
Чужие жизни и боль разлук,
А значит, мне невозможно быть,
Ведь я причина смертей и мук.
Восстала из ужаса и вины
Потребность сердца - не допустить...
Не стынет боль и, врываясь в сны,
Мне первой боли не даст простить.
О память - черно-багровый бред.
Так больно - выучится терять,
Поверить в необходимость бед,
Бой с болью собственной проиграть.

* * *

Его имя было, как взмах крыла,
Его сердце было больной звездой,
И его дорога была светла,
И его дорога была святой.
Его цель - свобода и красота,
Его жизнь - по капле отдать себя.
И в холодном небе его звезда
Высока и горда, как его судьба.
Мир неумолимо нуждался в нем,
Потому что он согревать умел.
Его сердце стало - всеобщий дом,
Он ничто оттуда изгнать не смел.
Он так твердо знал: есть всему цена,
Но платить долги лишь собою мог.
Но такая святость была страшна,
И о нем сказали, что он жесток.
Продолжалась жизнь. В хороводе звезд
Серебром сияла его звезда...
Иногда он плакал, не пряча слез,
И стыдился бессилия - иногда.
Но превыше желанья была любовь,
Ведь любовь - потребность его души.
Быть другим не мог, значит вновь и вновь
Без раздумий делать добро спешил.
Не боясь исправить неверный шаг,
Не боясь разрушить покой-тюрьму,
Но другие - те, кто не может так,
Порешили: здесь места нет ему.
И пришла в мир ненависть и война,
И врагом всеобщим был назван он,
А любовь в сражении не сильна
И легко безумец был побежден.
А когда безумца в цепях вели,
Чтоб исполнить праведный приговор,
Был не слышен им стон самой земли
И не слышен по-прежнему до сих пор.

* * *

Будет день: впервые за много лет
Не откажут крылья и боль пройдет,
И простив ненужность свою земле
Вновь начнешь оборванный свой полет.
Сердце - как звезда, и ясны пути,
На челе венец серебра луны...
Позабудь о зле, лед оков прости,
Подари земле золотые сны
О тепле любви, что сметает страх,
О всесилье веры и красоты.
Сердце мира бьется в твоих руках -
Так прими, достойный своей мечты!
Возвращайся! Родина - в небесах,
Ведь не зря казалось - земля тесна.
Сердце мира бьется звездой в руках
И дорога в Вечность светла - ясна.
И свобода рядом - навек сестра,
Не откажет больше крыло твое
Лишь держа Звезду в молодых руках
Не забудь о мире, где взял ее,
     Возвращайся в мир, что дарил ее,
           Ждет земля тебя, что зажгла ее...

Цитата:

На это же стихотворение есть очень красивая песня у Мартиэль.

Цитата:


Для сибиряков Марти - существо мифическое. Качественную запись фиг где найдешь, а тот кошмар, который клочками по сети плавает - так хоть не слушай эти трески и писки. А Даэвен - вот, в Томске она. Хоть обслушайся.

Taess, скажите, а можно дать какую-нибудь ссылочку, где побольше стихов Мисти

16 January 00 Къэртэ

Если я не ошибся...

Совсем недавно некто (не знаю, вправе ли я разглашать его имя...) сказал, что здесь можно встретить людей способных понять... услышать... и не оттолкнуть. Как хочется надеяться, что я не ошибся! Как не хотелось бы услышать: "Ты не наш, и мы не видим твои стихи в упор!"

Увы, я еще неискусен в сложении сонетов, ритурнелей и иных вершин стихосложения. Я пишу просто стихи. или даже - просто слова, проступающие в моей душе...
___

Пусть живые не пьют свою чашу до дна
И не верят, что тьма возвращает былое,
Все равно тебе целая ночь отдана -
Только целая ночь и ни капли покоя.

Снова в сны ты ворвешься горящей стрелой,
Разорвешь небосвод золотым метеором,
Чтоб наутро в душе неостывшей золой
Оставался твой голос без тени укора.

Ты давно все простил - и друзьям и врагам,
Когда понял: теперь умирать уже поздно.
И пусть имя ушло, не насыпан курган -
Но остался над миром ты шепотом звездным.

___
Не знаю, имел ли я право посвящать эти неискусные слова Тому, Чье имя уж точно назвать не осмелюсь...

[Never-Never-land book]

27 January 00 Къэртэ

Должно быть, навеяло...

Перечитал стихи scribbler - и вдруг стало почти незаметно складываться нечто, вроде бы не имеющее к ним отношения...

Сначала - картинка: комната, залитая каким-то оранжевым светом, где в самых неожиданных местах разложены книги, и незримый ветер листает их страницы, и на полках, что вдольл кажой стены - тоже книги, и вот с самой верхней срывается ветхий том в черной обложке, из междустраничья выпадает сухой цветок, на лету перевоплощаясь во что-то небольшое, наделенное металлическим блеском... И так естественно было - подставить руку, подхватить - и вот древний символ мудрости уже на безымянном пальце, а пейзаж стремительно меняется, и ты вспоминаешь, чем это кончилось Там, и хочешь крикнуть: "Я - не он!", но ты тоже безымянен...

А потом - эти строки:
___

Как просто шагнуть - за открытым окном пустота, -
Как будто икону, держа иллюстрацию эту...
А жизнь начинается снова - немного не та,
Но в тех же скитаньях по мертвенно-белому свету.

И с полки срывается черный истрепанный том.
Мне шепчут: "Гортхауэр? Мелькор? Здесь лучших есть масса!"
Пусть лучше! Но ветер нездешний поет не о том,
Он лишь возвещает преддеверие ЗВЕЗДНОГО часа.

И может быть, мне не дано воспарить над землей,
Но Книга листается, бьются как крылья страницы,
Рука тяжелеет - то перстень с двойною змеей,
А с неба летят судьбоносно-жестокие птицы...

___
Кто бы объяснил мне хоть что-нибудь?..

[Never-Never-land book]