они подходили ко мне в темноте и брали под локти чужие и жизнь расползалась на темном холсте и мы так нечаянно жили и возле и около стало одно и в дождь растворялось тугое окно
случайно нечаянно словно впервой как будто по жизни игрой ролевой мачадо скитается местный в глазах замерзает сухой халцедон себе на раскрытую дует ладонь и кашляет пылью словесной
Ты была у меня одна, я другой у тебя совсем, пей до дна, не твоя вина, что не умер, не сел. Пей вино, оно простит, распахнет тебе крылья вино. Слышишь, дождь моросит, – нет, не слышишь, заснула давно.
Ты такая, что ни солнцем сказать, ни пером, нет, ни пером, холодный оказался базальт, небо со всех сторон.
С одной стороны вижу еще, с другой опустевший перрон, и воздух в горло, как поперчен, работает топором.
Ты другая у меня не была, а одна, так и повторил бы тебе, а на небе облака, купола, и на медной отражает трубе солнце джаз свой, ты знаешь джаз, он в глазах, как в душе, а ты пьешь его, не смыкая глаз, а ты спишь уже.
Пьет Пьеро, молит своих мальвин, мельник мелет свою муку, головой бел, душой львин, что останется старику.
Голова болит, глаза просят очки, свет горит, как смешной. А ты прочти меня, как не меня почти. Скажи: ты мой родной
Молодец, молодой, ты мое небо над головой, ты мое солнце соленого дня, мерцающее на дне, головой устал, в кустах она, как в крестах, страх как хочется перерасти страх, а помнишь, начальники на местах говорили, что надо любить верстак, а помнишь, как нас заставили понимать, точить медь, варить, твою мать, другое уметь, вороненый разбирать автомат, листьями зеленеть,
а помнишь, я стоял у доски, а ты еще и не появилась на свет, а в поле только острые колоски, а голос только из старых кассет, а во саду ли, девушка, блядь с косой, а взгляд ее, подозрительно холостой, а ты думала по жизни пройти босой, а жизнь закончилась приморскою полосой.
IP записан
|