Добро пожаловать, Гость. Пожалуйста, выберите Вход
WWW-Dosk
 
  ГлавнаяСправкаПоискВход  
 
 
Сказки Ники Батхен (Прочитано 4838 раз)
03/07/18 :: 9:19pm

Гильбарад   Вне Форума
Живет здесь
Собирающий осколки былого
Россия, Санкт-Петербург

Пол: male
Сообщений: 1211
*****
 
Ника Батхен
Сказка про хорошего принца

Удача в любви – вещь загадочная. Кто-то может родиться красавчиком, потряхивать пышными волосами, играть мускулами – и сидеть на скамейке запасных до седой бороды. Кто-то выглядит тощим помойным котом – и влюбляет в себя с первого муррка. Кто-то красив и успешен, кто-то некрасив и неуспешен, кто-то находит единственную любовь и плюет на успех…
Наш принц везунчиком явно не был. Выглядел он обыкновенно – не высокий, но и не низкий, не худой, но и не полный, не сутулый, но и не горделивый. Замечательные глаза цвета темного янтаря прятались за ресницами, улыбка сверкала радостью, но ее мало кто замечал. Фехтовал принц неплохо, но ни разу не побеждал на турнире. Танцевал прилично, но без огонька – ни пируэтов, ни головокружительных фигур. Стихи писал по учебнику. Особенных талантов не проявлял.
Феечки между собой называли его «хорошим принцем». Если требовалось принести что-то тяжелое, передвинуть что-то громоздкое, изгнать страшного паука, шмеля или (о, ужас) длинноусого таракана – феечки знали, кого позвать на помощь. Если требовалась консультация по поводу нового бального платья, салатика или подарка для жениха – наш принц оказывался незаменим. Любовался, пробовал, советовал и хвалил или молчал так выразительно, что феечки все понимали сами.
Хороший принц лучше всех на крыше умел выслушивать любовные истории, кивая в нужный момент, сочувственно похлопывать по плечу и обещать, что дела наладятся. Он навещал больных и опечаленных феечек, приносил апельсины, и не обижался, если в приступе мизантропии недужная грозилась обратить визитера в гадкую свеклу. Пару раз так и случалось, но соседские феечки тут же расколдовывали принца назад, стряхивали с него землю и обдирали мелкие корешки. Вот еще – портить хорошую вещь!
Конечно же нашего принца приглашали, ждали и радовались ему как родному. Самые вкусные кусочки сами собой возникали на его тарелке, самые удобные кресла придерживались свободными, самые красивые феечки соглашались с ним танцевать. Впрочем, другие принцы не ревновали: друг есть друг. И сами поверяли товарищу свои секреты.
А наш принц мечтал о любви. И категорически не понимал, почему его, такого хорошего, никто не любит. Сам он влюблялся регулярно и от души. И ухаживал по всем правилам. Носил цветы и конфеты, сочинял серенады, поднимал на турнире флажок в честь прекрасной дамы, поливал цветы, пока любимая летала к морю. Восемь раз он делал предложения – и каждая феечка отказывала ему, вежливо, но целеустремленно. «Ты же друг! Чуткий, добрый и преданный. Но разве можно влюбиться в друга?» - подытожила однажды феечка телеантенны. Хороший принц кивнул головой и смирился.
…Феечка хрустальной люстры появилась на крыше внезапно. Она умела протирать сверкающие подвески и наигрывать на них удивительные мелодии. И сама была звонкая как хрусталь – тонкие черты лица, невесомая походка, переливчатый нежный голос. Красота новенькой ослепила всех принцев. А вскоре выяснилось, что и нрав у нее милый и руки золотые – феечка хрустальной люстры вышивала и охотно раздаривала поклонникам сумочки и кисеты. Немудрено, что наш принц пал жертвой прозрачно-серых искристых глаз.
Для начала он попробовал приодеться. В портняжной мастерской, коей заведовала хлопотливая феечка дверных петель, хороший принц заказал зеленый сюртук. Щедрая швея добавила бархатный берет с пряжкой. Посмотрев в зеркало, хороший принц не узнал себя – одежда придала ему благородства. Две знакомые феечки захлопали в ладоши, увидав его новый костюм, а принц Забияка перепутал с заморским гостем и попробовал вызвать на дуэль. Даже кошки завистливо мурлыкали. А феечка хрустальной люстры сдержанно похвалила наряд… и все.
Хороший принц не собирался сдаваться. Он сделал новый заказ – и феечка дверных петель исколола все пальцы, сооружая фрак, а гном-сапожник, ворча на всяких торопыжек, стачал легчайшие танцевальные туфли. Три недели хороший принц каждый вечер старательно разучивал фигуры вальса. И на балу Середины Лета пригласил возлюбленную на танец. Зрители обомлели, глядя, как красиво кружится пара, как развеваются пышные юбки дамы… А феечка хрустальной люстры дотанцевала тур, сделала книксен – и отправилась танцевать со следующим кавалером.
Может быть красавицу обрадует достойный ее подарок? Хороший принц перерыл всю Лавку Ненужных Вещей и в резной шкатулке обнаружил изумительной работы колье с раух-топазами – аккурат под цвет глаз феечки. Бесполезный фрак остался в Лавке, а принц, прижимая к груди сокровище, поспешил к хрустальному домику. Окна светились – у феечки были гости. Хороший принц остановился перевести дыхание и услышал беседу:
- Он, бедняжка, ужасно скучный! Правильный, добрый, заботливый, всегда поможет и выручит. Но ни искорки, ни огонька – сплошное бланманже.
Принц узнал голос возлюбленной.
- Но ведь принц и вправду хороший, - возразила невидимая собеседница. – И так искренне чувствует…
- Вот ты его и люби! – фыркнула феечка хрустальной люстры. – А я поищу принца поинтереснее!
От обиды у принца опустились руки. Колье свалилось с крыши, упало под ноги одной печальной девочке и оказалось ей впору (любая волшебная вещь подстроится под владельца). Крысы, подслушивавшие под окнами, разбежались с писком и топотом. В хрустальном домике загомонили. А хороший принц повернулся и отправился восвояси.
- Значит я слишком хороший? Слишком правильный? Слишком заботливый?! Ну держись, теперь я стану плохим!
Принц подумал, не заказать ли костюм пирата или разбойника, но потом решил – много чести. Чтобы быть плохим необязательно наряжаться. До глубокой ночи он разгуливал по домику и лелеял коварные планы. А поутру начал действовать.
Сначала получалось не очень – хороший принц не здоровался с встречными феечками, не открывал перед ними двери и не уступал дорогу. Но никто особенно не заметил демарша. Он уронил на пол большущий кремовый торт прямо в кондитерской – феечка большого гербария взмахнула палочкой и моментально убрала брызги. Он прошелся по бальной зале в грязных башмаках – но и это не составило проблемы.
Однажды вечером принц прогуливался по крыше, грыз яблоки и дулся, полный мрачных мыслей. Он считал себя неудачником – феечки не любят, принцы смеются и даже поступать плохо выходит как-то не очень. От злости принц швырнул яблоком куда ни попадя. И попал. Раздался громкий звон, из Лавки выбежала встревоженная Хозяйка:
- Кто разбил витрину?
- Я, - заявил принц и гордо задрал голову.
- Но зачем? – удивилась Хозяйка.
- Захотелось, - фыркнул принц и добавил: - Старая ящерица!
Лицо Хозяйки исказилось от обиды, на глазах выступили слезы. Ни разу за долгие годы житья на крыше никто не разговаривал с ней так грубо. А принц уже шел дальше. Ему понравилось поступать плохо - в крови играют веселые пузырьки, и улыбка сама рисуется на лице. Пятнистый кот дремал у водосточной трубы – принц ловко пнул его и увернулся от выпущенных когтей. В палисаднике у феечки черной лестницы красовался стол, накрытый к вечернему чаепитию – принц опрокинул его. Принц-художник попробовал урезонить дебошира – наш герой поколотил его и бросил, даже не протянув руку, чтобы поднять. Я – плохой и могу делать что захочу!
На следующее утро обитатели крыши только и говорили, что о хорошем принце. Неужели он проглотил капризку, был укушен бешеным мотыльком или наступил себе на ногу? Вдруг настоящего принца заперли в темном подвале, а вместо него по крыше разгуливает подменыш или гомункулус? Феечка дверных петель собралась навестить бедняжку, напекла булочек и вернулась в слезах. Принцы, собравшись в кружок, решали, что делать и никак не могли решить – два принца поочередно вызвали хулигана на бой и оказались побиты. Враг ставил подножки, плевался и кусался. А бить скопом казалось как-то не комильфо – принц все-таки, плохенький, но свой. Вот и сидели жители, охали да вздыхали.
Тем временем хороший принц развлекался как мог. Швырялся камнями в окна, писал на стенах гадости, дергал феечек за косички, накормил крыс сыром с сиятельным порошком, и бедные грызуны стали лучиться переливчато-голубым светом. Безнаказанность оказалась невероятно приятной, прибавляла сил и уверенности. Узковатые плечи принца расправились, улыбка заблестела во всю ширь, глаза сделались наглыми. И вскоре нашлись жители крыши, которым понравились перемены. Принц Забияка первым пришел мириться:
- Ты храбрый и сильный! Хочу с тобой дружить.
- Ладно, - согласился хороший принц. – Вместе веселей хулиганить!
Следом в дверь постучались принцы-близнецы, рыжий кот Вредина, ворон Бамс... Спустя несколько дней по крыше разгуливала целая банда плохих парней. Больше не было вечерних посиделок во двориках, пикников и уличных концертов. Феечки перемещались исключительно по воздуху, принцы ходили по четверо, держа наготове шпаги, воробьи и кошки попрятались, а кое-кто и переселился подальше. На дверях Лавки Ненужных Вещей красовалась табличка «закрыто», а сама Хозяйка коротала дни в городском парке. Феечка хрустальной люстры больше не приглашала принца на чай, а при встречах бледнела и опускала взор. У принца щемило сердце… но он вовремя вспоминал «я плохой!» и гордо проходил мимо.
Приближался день Большого Осеннего бала. Поговаривали – не отменить ли праздник, но феечки уперлись – бал это святое. Принц с друзьями подготовился к торжеству. И плохие парни явились на бал такими нарядными, что от хороших не отличишь. Фраки с иголочки, бутоньерки с кленовыми листьями, аккуратные прически и начищенные башмаки. «Неужели исправились?» подумали гости, а феечки даже заулыбались. Зазвучал первый вальс, кавалеры расхватали партнерш, закружили по залу… и на пятой фигуре плохие парни со смехом оттолкнули своих дам, выхватили водяные пистолеты – и ну палить по залу противной грязной водой!
Облитые феечки разбежались по углам, громко плача - они так огорчились, что волшебство перестало работать. Приглашенные кошки зашипели и повыскакивали в окошки. Прочие гости стояли молча, опешив от наглости. И лишь старенький гном-сапожник (гномы вообще бесцеремонны) сообразил, что делать. Он засучил рукава, подхватил первый попавшийся стул и отправился наводить порядок. Глядя на старичка, и принцы взялись сперва за ум, а потом за подручные предметы. Плохие парни дрались отчаянно, но их было куда меньше. Хулиганов вязали по рукам и ногам и сдавали под присмотр крысиной королевны, свирепо скалившей все три морды.
Хороший принц остался последним. Он отмахивался сразу двумя мечами, так что подойти к нему не представлялось возможным. Принц-охотник предложил изловить негодяя сетью, принц-стрелок – подстрелить из лука, подоспевшая феечка черной лестницы уже взмахнула волшебной палочкой – гадкой свеклой ты у нас не отделаешься! …И тут феечка хрустальной люстры выбежала на середину зала:
- Стойте! Стойте! Хороший принц испортился из-за любви. Это я виновата, не разглядела, какой он на самом деле интересный, решительный и отважный! Я люблю тебя, милый принц, и хочу стать твоей дамой сердца! Согласен?
Принц посмотрел на порозовевшее личико феечки, на восторженные глаза, на покорные плечики - и вдруг вспомнил Хозяйку Лавки, которую он обидел, недоуменную круглощекую морду кота, звон фарфоровой чашечки, разлетающейся на сотню осколков…
- Нет! Прости пожалуйста, но я тебя не люблю.
Хороший принц громко уронил мечи и медленно вышел из зала. Останавливать его не стали.
До первого снега принц трудился, исправляя все, что успел натворить. Чинил, склеивал, убирался и извинялся. Хозяйка Лавки приняла его, но простить так и не простила, ее теплая улыбка стала лишь вежливой. Феечка хрустальной люстры два раза стучалась к нему в дверь, подсовывала на порог вышитые кисеты и надушенные записки, потом собралась и насовсем исчезла с крыши. А феечка дверных петель (больше некому) подложила к калитке удобный рюкзак, а в нем – теплый походный плащ. Вставив последнее разбитое стекло, наш принц собрал вещички и отправился в долгое путешествие.
Целую зиму он бродил по далеким лесам в полном одиночестве. Ночевал в шалашах и снежных домиках, молчал вместе со спящими деревьями, глядел в огонь, писал стихи угольком на поленьях, а потом бросал поленья в огонь. Случалось и мерзнуть и прятаться от метелей и спасаться от голодных волков, но принц не боялся. Ему казалось, что самое плохое в жизни с ним уже произошло.
Когда хороший принц возвратился на крышу, весна вступила в свои права. В домике никто не жил, пыль и затхлость царили там. Большая уборка ненадолго подбодрила принца, но друзья к нему больше не стучались и на помощь не звали. Когда он предлагал выгнать шмеля или перенести ящик с тяжелыми инструментами, феечки робко смотрели на принца и отмалчивались. Может он зря вернулся?
Неприкаянный принц бродил по крыше, помогая бездушной кровле и молчаливым стенам – подлатывал штукатурку, ладил ступеньки, смазывал и счищал ржавчину. За чердачной трубой обнаружился закуток, куда ветром не один год наносило листву. А из нее проросла чахлая береза. И тоненькие стебли гороха жадно цеплялись за жизнь – не иначе крысы притащили запас и позабывали в соре. По уму следовало пересадить деревце и выкорчевать растения, но принц решил иначе. Несколько ящиков, пара мешков земли – и вскоре на крыше появился свой садик.
Сперва там росли незамысловатые одуванчики, ромашки и астры. Но феечек радовала и такая малость, к тому же принц всегда разрешал нарвать букет или сплести венок. К осени он построил оранжерею, собственноручно соорудил сложную систему обогрева – и вскоре на ухоженных грядках распускались самые экзотические растения. Крысиная королевна захаживала к принцу-садовнику (так теперь его называли) за редкими травами для своих снадобий, феечка замочной скважины дожидалась урожаев клубники – выращенная на грядке ягода оказалась вкусней наколодованной. Да и принцы вскоре стали заглядывать за букетами для подруг.
У вечно занятой феечки дверных петель тоже находились поводы навестить крышный садик. То полюбоваться лилией или орхидеей, чтобы вышить узор на платье, то отыскать цвет увядающей розы или свежего лотоса, то собрать бутоньерку жениху или добыть флердоранж для невесты. Знаете, живые цветы пахнут куда лучше волшебных! Принц-садовник с ней соглашался. Стараниями искусной портнихи, его снова начали приглашать в гости, угощать булочками и звать на помощь. Но не злоупотребляли. И сам садовник научился отказывать, если бывал занят или не в настроении.
Понемногу наш принц разглядел и блеск внимательных черных глаз феечки и застенчивую прелесть улыбки и точность движений пальцев, вечно исколотых и натруженных. Принц готовил к ее приходу особенные букеты, добывал семена редкостных цветов и надеялся, что на Весеннем балу ему хватит смелости объясниться…
А феечка дверных петель ничего не боялась. Она полюбила принца с первого взгляда, еще в тот день, когда он явился заказать зеленый сюртук и помог положить на полку тяжелый рулон ткани. Хороший принц был для феечки лучшим на свете.
…Ты не знаешь, кто смотрел тебе вслед…
Отсюда: https://www.facebook.com/photo.php?fbid=2046655268696174&set=a.306912406003811.8...
« Последняя редакция: 03/11/18 :: 10:36am от Элхэ Ниэннах »  

Если бы не было Тьмы, мы никогда не увидели бы звезд...
IP записан
 
Ответ #1 - 03/11/18 :: 10:28am

Гильбарад   Вне Форума
Живет здесь
Собирающий осколки былого
Россия, Санкт-Петербург

Пол: male
Сообщений: 1211
*****
 
Сказка про старый фотоальбом

Феечка телеантенны отличалась от остальных. Ей приходилось не только работать отверткой, гаечным ключом и пассатижам (этим феечек не особенно удивишь), но и измерять силу тока, разбираться с рефлекторами и волноводам. Тонких приборов на крыше отродясь не водилось, настройку волн феечка производила примерно так же, как принц-музыкант настраивал фортепьяно – нащупывала чуткими пальчиками струны невидимых потоков и подтягивала их до тех, пор, пока в квартирах не загорались голубые экраны.
Ей казалось, что в работе нет ничего сложного, но сути настройки не понимали не только феечки, но и принцы. Выслушивали сбивчивые разъяснения, разводили руками и переводили беседу на скверный характер деревянных лошадок или погоду на завтра – неужели дождь испортит пикник? Феечка пожимала плечами и не спорила.
В остальном она была высоковата для феечек и несколько неуклюжа, неловко обходила углы, роняла чашки и не занималась изящными рукоделиями. Роскошные волосы цвета крепкого чая не складывала в прически, а небрежно подвязывала лентой. Носила комбинезоны чаще, чем платья, любила читать, причем отнюдь не романы, а свободное время посвящала созданию механических игрушек невероятного свойства.
Самой удачной жители крыши сочли карусель – восемь белых единорогов охотно катали всех желающих по кругу под незамысловатую мелодию польки. Поговаривали правда, что феечка не пользовалась волшебством, а сработала конструкцию своими руками, но это скорее всего выдумали болтливые воробьи – зачем же так утруждаться?
От балов наша феечка обыкновенно открещивалась под самыми разными непротиворечивыми с виду поводами. Злоязычные принцы шептались, будто она вообще не умеет танцевать. Но однажды принц Забияка поспорил с ней на серебряный колокольчик, что продержится в джиге дольше. Бедный принц простоял два с половиной часа, плюхнулся на пол и захрипел «сдаюсь». А наша феечка лишь сменила стоптанные до дыр туфельки и продолжила танцевать. Но на следующий бал опять не явилась – дела…
Вечерами в домике феечки неизменно включался свет и не гас порой до восхода. Любопытные заглядывали в окна и видели там лишь раскрытую книгу. Где же пряталась сама феечка? Свой секрет она никому не рассказывала.
Дело было в фотоальбоме. Когда наша феечка появилась на крыше она заняла первый попавшийся пустующий домик. Он пустовал давным-давно, от прежней хозяйки осталась лишь кое-какая мебель и груды серебристой пыли – когда волшебство заканчивается, волшебные вещи идут прахом. Но в дальнем ящике комода оказался пыльный старый альбом с выцветшими фотографиями. Это была вещь из мира людей – с портретов улыбалась веселая женщина. Судя по всему, ей нравилось путешествовать – на картинках проступали незнакомые города, горные вершины, таинственные леса, мчались куда-то машины, играли разряженные музыканты и кувыркались в волнах дельфины.
Больше всего на свете наша феечка полюбила перелистывать страницы альбома и воображать себе, как она бродит по узким улочкам, сидит под пестрыми зонтиками маленьких кафе, скатывается на лыжах со снежного склона, собирает нагретые солнцем апельсины и жонглирует ими. В каждой карточке таился кусочек волшебной жизни, наша феечка страстно мечтала оказаться там хоть на минуту…
Однажды она сама не заметила, как очутилась внутри. В маленьком городке из желтого камня, с черепичными крышами, острыми башенками, мощеными улочками, сбегающимися к ратушной площади. С фонарями на высоких столбах, причудливыми дверными ручками, коваными оконными решетками и заборчиками, оплетенными густым плющом. С пьянящим запахом свежей лаванды, свежего хлеба и влажной листвы. С волшебными голосами незнакомого языка – впервые в жизни феечка слышала слова, которые не могла понять.
И сама феечка изменилась волшебным образом – она стала высокой и стройной, одетой в шелковое платье и серый плащ, с косыночкой на голове и легкими туфельками на ногах. И никаких крылышек!
Целый долгий-предолгий вечер она бродила по городу, любовалась витринами, обнималась с деревьями, валялась на лужайках, не боясь испачкать красивый плащ. В фонтане она нашла горсть монеток и ничтоже сумняшеся обменяла ее на теплую булочку посыпанную кунжутом. Феечка в жизни не пробовала ничего вкуснее. А когда от усталости заныли ноги и глаза сами собой начали закрываться, феечка крепко зажмурила глаза, прошептала «хочу домой» и тут же оказалась дома, в любимом креслице.
В следующий раз она оказалась посреди желтой саванны, полной рычания львов, хохота гиен, топота копыт антилоп, пронзительных воплей птиц. Солнце жгло нежную кожу, колючки пробивали сандалии и вонзались в ноги, противные мухи кружили рядом – укусить феечку они конечно же не могли, но выглядели пугающе. Захотелось сразу же убежать назад, очутиться в безопасном и милом доме. Но наша феечка конечно же не сдалась!
Она долго брела вдоль сухого русла реки, пока не наткнулась на отряд чернокожих охотников, разрисованных белой глиной. Нашу феечку проводили в селение, напоили густым молоком буйволицы, подарили ожерелье из когтей леопарда. А после устроили пир и станцевали в честь гостьи грозный танец под грохот больших барабанов. Прыгать и хлопать в ладоши рядом с охотниками феечке понравилось намного больше, чем церемонно вышагивать на балу. И закрывать глаза, чтобы снова оказаться на крыше, не очень хотелось… но что поделаешь?
Так наша феечка пристрастилась путешествовать, не выходя из дома. В некоторые карточки она возвращалась раз за разом – особенно полюбились ей маленький городок в Провансе, причалы Дубровника и дубовая роща в Ирландии. Другие нравились меньше, а в несколько мест она просто боялась заглядывать – уродливые домишки, окруженные колючей проволокой, пустые улицы со слепыми, разбитыми окнами на фасадах, стада понурых коров в тесных загонах скорее пугали и отталкивали, нежели манили к себе.
Жизнью крыши наша феечка интересовалась все меньше, работу свою делала спустя рукава – пару раз к антенне даже поднимались настоящие люди, производя ужасный переполох. Соседи конечно же замечали, что дело неладно, но с советами особо не лезли – не принято. Феечки время от времени ставили на порог корзинки со всякими вкусностями, принцы пробовали приглашать отшельницу то на пикник, то на турнир, кошки мурлыкали у порога – и все. Каждый обитатель крыши вправе жить так, как ему захочется.
Наступило жаркое лето. Окна в домиках оставались открытыми и днем, и ночью, иначе никакое волшебство не справлялось с удушающей духотой. Наша феечка тоже раздвинула ставни. И вот, однажды, когда она отправилась в очередное волшебное путешествие, выбрав для прогулки далекий северный островок, над крышей разразилась гроза. Дождь лупил по горячей жести, ветер неистовствовал, стекла в окнах жалобно дребезжали. Случайный порыв сбросил с кресла фотоальбом и – шлеп – перевернул страницу.
Наша феечка сперва даже не поняла, что произошло. Она вволю набегалась по холодному каменистому пляжу, наплескалась в угрюмых волнах, набрала горсть пестрой гальки, успела полакомиться малиной и ранней черникой, обошла по кругу ветшающий старый маяк. Ни единого человека вокруг не оказалось – рыбачья лодка на горизонте не в счет. К вечеру небо окончательно затянуло тучами, прохлада сменилась холодом, феечка в тонком плащике начала замерзать. Она крепко зажмурилась, прошептала «хочу домой» - и ничего не произошло. Хоть закрывай глаза, хоть раскрывай, хоть шепчи, хоть кричи, хоть топай ногами. Феечка попробовала воспользоваться волшебной палочкой – и выяснила, что никакой палочки в карманах нет. И само по себе волшебство не работает. И ничегошеньки нельзя поделать!
Наша феечка провела ужасную ночь, укрывшись под разлапистыми ветвями большой елки. Ей хотелось тепла, кофе с булочками, белых простыней на мягкой постели или хотя бы большой пушистый шарф и носки. К рассвету бедняжка уже чихала, кашляла и вовсю хлюпала носом. Кто знает, чем кончилось бы дело, но по побережью в те дни мотался чудаковатый фотограф – он разыскивал и снимал старые маяки. Обнаружив неизвестную девушку в странной одежде, без документов, имени и понимания человеческой речи, он ужасно разволновался. И конечно не бросил бедняжку – напоил скверным кофе из термоса, закутал в свой старый, пахнущий рыбой и табаком свитер (феечку чуть не стошнило) и отвез в ближайший город.
«Неизвестную» долго продержали в больнице, кололи противными иголками, кормили гадкими таблетками, изучали и показывали студентам. Врачи решили, что девушка страдает потерей памяти после травмы и взялись за лечение с энтузиазмом. «Заново» обучили человеческой речи, познакомили с человеческими привычками и обычаями, помогли освоиться в новом теле. Феечка долго не могла привыкнуть, что нуждается в еде не только ради удовольствия, не в состоянии больше летать и становиться невидимой. Мир словно бы схлопнулся… но и стал больше.
Оказалось, что существует целое море книг, о которых наша феечка даже не слышала, бесконечное разнообразие всевозможных устройств, приспособлений и агрегатов, которые требуют изучения, да и человеческое тело само по себе не такая унылая штука. Феечка наслаждалась быстротой и длиной шагов, ловкостью пальцев, силой мышц. Она все время задавала вопросы – и нередко находила ответы сама. Социальный работник, заметив недюжинные способности девушки, посоветовал ей поступить в колледж и даже пробил стипендию, но она отказалась. Из увиденного и встреченного нашу феечку больше всего заинтересовали автомобили.
Она сперва просто толклась в больничном гараже, наблюдая за работой механиков, потом начала подавать и приносить инструменты, а вскоре наловчилась разбираться в моторах с подвесками не хуже мужчин. Ее выписали, приняли на работу, дали зарплату, соцработник помог снять комнатушку и распрощался со странной пациенткой.
Наша феечка (теперь ее звали Дина, сокращенное от Ундина, русалочка) начала осваиваться в новой жизни. Научилась покупать в магазинах, пользоваться банковской карточкой, мыть посуду руками и переходить дорогу. Привыкла к людскому запаху, гомону и бестолковости. Даже обзавелась парой друзей – таких же малообщительных технарей, способных битые сутки копаться в карбюраторе, обмениваясь лишь междометиями. За одного из друзей она впоследствии вышла замуж, поселилась в небольшом домике с большим гаражом, родила трех веснушчатых малышей и завела собаку.
Прежняя жизнь казалась ей сном, манией, болезнью. С годами она решила даже, что выдумала волшебную крышу, замещая в памяти какое-то большое несчастье, произошедшее с ней на самом деле. И единственное, что осталось контраргументом – серебряная пыль, в которую однажды рассыпались платьице, плащ и туфли. Ну и особая чувствительность ко всему электрическому – Дине порой достаточно было провести рукой над прибором, чтобы тот заработал.
В остальном реальность складывалась неплохо. Одиннадцать месяцев в году они с мужем чинили, ремонтировали и налаживали автомобили, а на двенадцатый брали фургон с прицепным расписным домиком, сажали туда детей, собаку, а порой и пару друзей, и отправлялись путешествовать куда глаза глядят. По городам и весям, в ближние, а затем и не очень ближние страны. Утолить жажду странствий фе.. Дине так и не удалось, ей хотелось видеть больше и больше.
Однажды, исколесив не одну сотню километров дорог, они с фургончиком въехали в большой и невероятно шумный город. Гостиницу не искали – знакомая знакомых согласилась приютить семью. Она была журналисткой, улетала за океан делать репортаж о приюте тропических птиц, и не хотела оставлять без присмотра капризную сиамскую кошку. Фургон припарковали у подъезда, вещи подняли, затем отец семейства повез хозяйку в аэропорт, дети шумным табором спустились во двор осваивать детскую площадку.
Дина погладила холеную красавицу сиамку, поменяла ей воду, подмела в прихожей, вышла к мусоропроводу опорожнить ведро – и вдруг краешком глаза разглядела маленькое крылатое существо с гаечным ключом в нежных ручках. Феечка мусоропровода (кому еще тут оказаться!) деловито подкручивала ослабшую гайку. Заметив человека она собралась было исчезнуть, но передумала – выражение лица показалось ей смутно знакомым. Да это же… неужели!
Феечка мусоропровода взмахнула волшебной палочкой и у Дины зачесалась спина. Стоит разок повести плечами – новенькие крылья раскроются и заработают. Останется лишь долететь до последнего этажа, юркнуть в чердачное окошко и вернуться в свой домик на крыше. В место, где не надо зарабатывать деньги, толкаться в толпе в часы пик, выслушивать грубости и обидные вещи, с трудом вставать поутру и смазывать вонючей мазью ноющие суставы. На крыше труд легок и любое дело в радость, волшебство сыплется с неба и прорастает в цветочных горшках, там нет зависти, злости, старости…
И расписного фургона, молчаливого верного мужа, двух крепышей-сыновей и разбойницы-дочки, рыжехвостого глупого пса тоже нет. И морских волн, разбивающихся о скалы, веревочного моста над пропастью, мелодичного звона башенных часов в ратуше, дыма лесного костра и запаха лесных яблок тоже нет и никогда не будет. И автомобилей на крыше никто не строит – зачем? Сказочная жизнь легка и беспечна, без нее мир скудней и печальней… Но не всякая феечка создана, чтобы остаться феечкой.
Сделав вид, что ничего не почувствовала, Дина выбросила чужой мусор, вернулась в квартиру и захлопнула дверь. Пора разобрать вещи, запустить стирку, почистить морковку, сочинить сказку и познать самое себя до прихода детей. Сиамка выразительно зевнула, но промолчала. Свежий паштет уже лежал в миске, продукты на столе намекали – будет суп и непременнейше с мясом. А кошачьего мнения никто не спрашивал.
…Куда идешь, туда тебе и надо…
 

Если бы не было Тьмы, мы никогда не увидели бы звезд...
IP записан
 
Ответ #2 - 03/12/18 :: 9:53pm

Гильбарад   Вне Форума
Живет здесь
Собирающий осколки былого
Россия, Санкт-Петербург

Пол: male
Сообщений: 1211
*****
 
Сказка про зеркальную феечку

У каждой феечки на крыше есть свое дело. Кто-то чинит, кто-то чистит, кто-то следит и бдит. Работа у зеркальной феечки на первый взгляд была самой что ни на есть легкой – она наблюдала за отражениями. Не помутнела ли амальгама, не искривилась ли ровная гладь, не искажает ли капризное стекло черты лиц, не обижает ли людей и не льстит ли им – и то и другое одинаково плохо. Если зеркало (в особенности волшебное) билось, наша феечка собирала осколки – сами знаете, что бывает, когда стеклянные брызги попадут в глаз или в сердце. Вот и все – ни ржавчины, ни мусора, ни противных болтов и скрипучих гаек.
Неудивительно, что наша феечка гордилась холеными белыми ручкам, без царапин и цыпок. Ей очень нравилось нравиться. Едва прибыв на крышу, феечка ужасно волновалась, полюбится ли она новым соседям. И постаралась изобразить из себя эталонного новичка. Она застенчиво задавала вопросы, внимательно слушала ответы и благодарила за науку, одевалась в платья цвета увядшей розы и зимней вишни, кушала все, чем угощали, и навещала всех, кто наносил ей визиты.
С бойкими феечками наша феечка превращалась в болтушку и хохотушку, с чопорными вела себя паинькой, с ироничной и глубокомысленной Хозяйкой Лавки становилась ужасно серьезной, с Задумчивым принцем рассуждала о тщете всего сущего, с принцем Забиякой фехтовала на деревянных мечах и обсуждала способы их заточки. Если ей улыбались – она радостно улыбалась в ответ, если хмурились – у нее тут же портилось настроение, если у какой-нибудь чувствительной феечки начинала раскалываться голова в предчувствии грозы, наша феечка тут же колдовала себе мокрый платок на лоб. Все вокруг поражались, ахали… и все лучше относились к героине нашей сказки. Она выглядела замечательной собеседницей, чуткой, понимающей и внимательной, и никогда не возражала – разве что собеседнику очень хотелось поспорить.
Чем дольше наша феечка жила на крыше, тем восприимчивей становилась. Она научилась понимать, чего именно от нее ждут, и соответствовала изо всех сил. Если собеседник сердился – она находила повод, чтобы злюка выпустил пар. Если требовалось молчание – она молчала. Доходило до смешного – когда феечка замочной скважины, приглашая гостей на чаек, обмолвилась, что зеркальная феечка опоздает, наша феечка действительно заблудилась в трех домиках и пришла на полчаса позже.
Она сделалась безотказной – вышивала подушки, взбивала кремы, танцевала со всеми кавалерами и выставляла по мисочке молока всем голодным кошкам. Однажды наша феечка оказалась в ужасно неловком положении – два принца с разницей в два часа сделали ей предложение и обоим она ответила «да». Принцы собрались решать вопрос монеткой или дуэлью, но тут на крыше появилась обворожительная феечка хрустальной люстры, и проблема решилась сама собой. Увы, работа зеркалом требует жертв… Впрочем, ни одного из поклонников феечка не любила, так что излишнего огорчения не испытала. У нее хватало других проблем.
Теперь наша феечка нравилась всем обитателям крыши. И все хотели ее у себя видеть – на вышивальном кружке и собрании любительниц декоративных цветов, на хоровом пении и фигурных вальсах, на пикниках, днях рождения и вечеринках для узкого круга. Наша феечка не успевала ни поспать толком, ни наколдовать новые платьица, с утра до ночи она порхала из домика в домик, слушала, сочувствовала, молчала и соответствовала изо всех сил.
Время для работы она буквально воровала, перетряхивая песчинки в часах. И вот однажды, когда нашей феечке пришлось убирать осколки одного разбитого зеркала, ее осенило. Она собрала стеклянную дребедень в пакет, отнесла домой, кое-как разложила на полу и взмахнула волшебной палочкой. Вуаля! Перед ней стояла точно такая же феечка, только сонная и плохо соображающая. Но особого от стекляшки и требовалось – отнести пирог с карамболями, сказать «здравствуй, милочка», поцеловать подругу в щечку и мирно сидеть за пяльцами до окончания вечеринки. А потом дойти до мусоропровода и рассыпаться осколками.
На удивление обошлось без проблем – отражение выполнило приказ и исчезло бесследно, даже стекла на полу не осталось. А подруга прислала тортик с муссом из маракуйя, благодаря за хороший вечер. «Ура!» подумала феечка. Осколков в запасе у нее предостаточно.
Стекляшки все чаще выручали феечку – сидели на долгих-предолгих концертах, разевали рот в хоре, носили корзинку и резали бутерброды на пикнике. Разговаривали они правда не очень, но молчали весьма выразительно. Пару раз феечке удавалось даже обучить отражения танцевать вальс и отправить вместо себя на бал. И – кто б подумал! – стекляшки имели большой успех, они соответствовали ожиданиям даже лучше, чем сама феечка.
Вот только свободного времени не прибавилось, скорее наоборот. Всем – и феечкам и сказочникам и волшебникам и даже кошкам – хотелось беседовать с беспрекословной, понимающей собеседницей. Всем принцам хотелось танцевать с предсказуемой, покорной партнершей. На каждой вечеринке требовалась подруга оттенять красоту и блеск. Мыслимо ли все успеть?
В канун бала Середины Зимы нашей феечке понадобились сразу четыре стекляшки. Следовало прийти на примерку к феечке чердачной двери, выслушать опус принца-поэта, отведать новый сорт эклеров у феечки замочной скважины и посидеть с котятами кошки Мамы. А нашей феечке так хотелось поспать хоть пару часов! Феечка открыла сундук с осколками, подняла волшебную палочку – и руки у нее опустились… На дне лежало одинокое треснувшее стекло. Творить иллюзии стало не из чего.
Солнце между тем двигалось к полудню. И в форточку влетело очередное письмо – нашу феечку приглашали обсудить проблемы роста подснежников, а потом вместе пойти на бал. Как же быть? Накручивая на палец непослушные волосы наша феечка летала туда-сюда по комнате и лихорадочно думала. Наконец она вспомнила – в квартире на восьмом этаже в дверце платяного шкафа зеркало треснуло аж в двух местах. Может ему пора?
Вооружившись осколком черепицы, наша феечка полетела вниз по лестнице. Она дождалась, пока хозяйка отправится выгуливать лохматого важного пса, подкралась к зеркалу и – бабах! – зашвырнула в него черепицей. Потом старательно собрала осколки в прочный мешок и поспешила назад, пока ее никто не заметил.
На всякий случай наша феечка сотворила аж шесть стекляшек. Пять пошли по делам, шестая прогуливалась туда-сюда по крыше, создавая впечатление. А наша феечка упала на мягкую постельку и уснула, не раздеваясь – так устала бедняжка! Разбудил ее шум и гомон, соседи стучались в двери, озабоченно переговариваясь. Что же произошло?
Ожидаемо все шесть стекляшек столкнулись на балу – ту, что прогуливалась по крыше, притащил Рыжий принц, остальные явились сами. Сперва танцующие не обращали внимания на то, что зеркальная феечка кружится в разных местах зала, но вскоре стекляшки нашли друг друга – и давай отражать! Феечки с принцами подумали, что видят розыгрыш, и лишь старый Волшебник сообразил, что надвигается непоправимое. Он растащил стекляшки по разным углам зала, начал задавать вопросы – и развел руками. Кажется, нашу феечку заколдовали! Надо ее спасать!
Разбуженная феечка выбежала наружу. Обитатели крыши смотрели то на нее, то на расфранченные стекляшки и не могли понять – кто же здесь настоящий, а кто отражение. Сметая сомнения, наша феечка взмахнула волшебной палочкой, расточила осколки, коротко извинилась и убежала назад, в мягкую постельку – ее силы уже были на исходе.
Она проспала двое суток, как говорится «без задних ног». Потом проснулась, полюбовалась на свежий утренний снег, умылась, глянула на себя в зеркало – и ужаснулась. Отражение, которое наша феечка видела в зеркале, дрожало, как рябь на воде. Волосы делались то курчавыми, то прямыми, то золотистыми, то иссиня-черными, глаза то серели, то голубели, лицо вытягивалось, скруглялось сердечком, розовело, бледнело, смуглело… Наша феечка с ужасом поняла, что забыла – как она выглядит на самом деле.
Срочно вызванный доктор констатировал зеркальную болезнь. Прописал постельный режим, недолгие полеты в красивых местах, одиночество и хорошие книги. И никаких зеркал, даже к лужам лучше не подходить!
Сперва нашей феечке пришлось нелегко – она так привыкла отражать, что ловила себя на том, что притворяется персиком или снежинкой. Но со временем это прошло. Учиться прислушиваться и приглядываться к себе оказалось куда сложнее. На какое-то время наша феечка стала ужасно медленной. Прежде чем скушать булочку или надеть новую шляпку, она задумывалась – действительно ли она сама хочет носить бархатный капор или жевать профитрольку со сливками или когда-то подглядела у кого-то желание?
Оказалось, что наша феечка любит синие платья в мелкий узорчик, ореховое печенье, шоколад и глядеть на огонь свечи. К балам особой склонности не питает, от фиалок и анемонов чихает, а вышивание так вообще ненавидит. Волосы у нее темные, цвета зрелых каштанов в парке, глаза сияют, а улыбка способна очаровать любого принца. А мечтает она о том, чтобы сидеть на берегу моря в уютном шезлонге, слушать, как шуршит и плещет прибой и смотреть на звездопад, запивая удовольствие холодным кокосовым молоком с мятой. Вокруг чайки и пальмы, на горизонте контуры гор. Красота!
Так наша феечка и поступила – улетела к морю, бродила по теплому песку, собирала ракушки, передразнивала тропических птиц и училась делать все, что захочется. К ее возвращению на крыше устроили большой праздник с маленьким фейерверком.
Новые наряды феечки и новые манеры понравились отнюдь не всем, подруг у нее стало намного меньше, да и поклонников тоже. Зато им нравилась настоящая феечка – непокорная, сильная и решительная. Та, что не боится оседлать волну прилива, сказать «нет» принцу Зануде, выйти один на один с поддиванным Чудищем и изгнать его прочь полынной метелкой. В уютном домике феечки теперь частенько играла музыка, пахло пирожными и чаем с пряностями – оказалось, что принимать гостей даже приятнее, чем ходить по гостям. А быть собой намного интересней, чем притворяться кем-то другим!
Хозяйке квартиры на восьмом этаже тоже повезло – наша феечка наколдовала туда новое зеркало. Нет, оно не делало никого моложе и красивее – но настроение поднималось от одного взгляда на отражение. Хозяйка стала чаще принаряжаться, интересней причесываться, веселей улыбаться, а однажды вышла из квартиры в нарядном белом платье и вернулась вдвоем.
Наша феечка осталась довольна. Доктор разрешил ей вернуться к работе, вглядываться в отражения и убирать осколки. Времени хватало на все – и на дела, и на друзей, и на саму себя. Феечка часто гуляла, редко грустила, строила грандиозные планы. И никогда больше не забывала выспаться!
…Зазорно ли зеркалить зеркала?...
 

Если бы не было Тьмы, мы никогда не увидели бы звезд...
IP записан
 
Ответ #3 - 03/14/18 :: 8:00am

Гильбарад   Вне Форума
Живет здесь
Собирающий осколки былого
Россия, Санкт-Петербург

Пол: male
Сообщений: 1211
*****
 
Сказка о беззвучном музыканте

…Когда он появился на крыше, феечки долго разводили крылышками и пожимали плечами – кто такой и откуда взялся? Для сказочника слишком изящен, для принца слишком бедно одет, на волшебника вообще непохож. И немой. И… тихий! Да, тихий. Феечка черной лестницы первой обратила внимание – незнакомец не издавал вообще никаких звуков. Он беззвучно шагал, вздыхал, кашлял. Когда ему дали тарелку горячего супа, он уронил ложку – и ложка упала мягко, как в вату. А между тем за спиной у незнакомца висела скрипка, на поясе – небольшой барабан, а из рюкзака торчали трубки разнообразных флейт и хрустальные палочки непонятного свойства. И пальцы рук, длинные и чуткие, шевелились, словно перебирали струны. Незнакомец очевидно когда-то был музыкантом. И столь же очевидно попал в беду.
Новичок разместился на крыше прямо в мансарде, отвергая все попытки предложить ему гостеприимство. Двое суток он спал, завернувшись в поношенный плащ, вздрагивая, если кто-то проходил мимо. Потом начал потихоньку выбираться на свет, прогуливаться и наблюдать.
Феечек он пугал – пристальный взгляд темных глаз завораживал как провал колодца, внутри которого непременно живет чудовище. Хотелось спрятаться, сбежать в домик, закрыть все окна и двери, забраться под одеяло с головой и бормотать: уйди-уйди. Но нельзя же прогонять гостя, тем паче, обделенного судьбой. Со временем стало ясно – музыкант не присматривался, а прислушивался. Иногда он приближался осторожной звериной походкой, брал серебряный колокольчик, стеклянную чашку, чугунный казан или другой неожиданный предмет и щелкал по нему пальцами. Потом уходил, опустив лохматую голову.
Принцам с гостем удавалось как-то общаться. Иногда он соглашался поиграть в мяч или волан, пару раз был застигнут за выдергиванием волосков из хвостов деревянных лошадок, но в остальном оказался вполне компанейским парнем. А немота делала его идеальным собеседником.
Всерьез новичок заинтересовал лишь одно существо на крыше.
Вороны, как известно, никого не любят и почти никого не уважают. Они заняты склоками, сплетнями, мелким воровством и пристальным наблюдением за всеми и вся. Но и у них есть свои увлечения – драгоценные камни, блестящие фантики от конфет, твердый голландский сыр с желтой корочкой. А одна пожилая ворона любила музыку. Любила так сильно, что готова была отказаться и от лакомого кусочка, и от весенней перебранки, лишь бы посмаковать соло на саксофоне или дуэт скрипки с городским шумом. На крыше конечно же играли и пели, и делали это весьма неплохо. Но вороне хотелось большего.
Пернатая сплетница стала наблюдать за немым музыкантом. Сперва ее настораживало беззвучие – а вдруг это заразно? Но любопытство оказалось сильнее. Она летала следом, пряталась за трубами и антеннами, скрывалась в тенях, притворялась простой глупой птицей. И выяснила – музыкант действительно не в состоянии извлечь ни единого звука. Все, к чему он прикасается, обеззвучивается, но не навсегда и даже не слишком надолго – словно звук замерзает, а потом начинает оттаивать.
Иногда по вечерам, сидя на чердаке в пыльном сумрачном одиночестве, музыкант доставал старинную скрипку с птицами на деке и начинал играть. Вороне казалось, что она узнает мелодию, вот-вот угадает… ноги сами собой переступали, клюв пощелкивал и крылья покачивались. Но увы, всякий раз пернатая скандалистка понимала, что ошибается.
Наступила зима – переменчивая, капризная, снег то таял, то снова ложился. Сердобольные феечки не раз и не два пытались выманить музыканта из его логова, кто на суп с шампиньонами, кто на сладкие булочки, кто на чай с лепестками роз, кто на теплый шарф.  Еду бедолага поглощал без разбора, закусывая карри кремовой булочкой, а фруктовый пирог копченым сыром, чай хлебал, словно лошадь на водопое, шарфом обмотал скрипку. И конечно же не повелся. Принцы вызывали приятеля поиграть в снежки или заняться обороной снежной крепости. Но музыкант и им не ответил, с холодами он стал еще замкнутей. И лишь ворона знала его секрет.
По ночам музыкант находил антенну, увешанную сосульками, брал стеклянную палочку и устраивал концерт для холодного неба. Он буквально летал вокруг причудливого инструмента, откликаясь на каждое движение ветра, облака или звезды, связывая тени и отблески с шепотом города, голосами проводов и колес. Пальцы порхали над прозрачными кусочками льда, воссоздавая мелодию сказочной красоты…
Ворона сидела на трубе, раскрыв клюв. Она готова была отдать все свои сокровища – даже скрипичный ключик из настоящего серебра, даже пуговицу с розой ветров, даже корочку сыра со стола английской королевы – лишь бы хоть раз услышать, что за мелодия складывается из ничего!
Потихоньку она стала приглашать на немые концерты феечек, принцев, крыс, заезжего волшебника – вдруг кто-нибудь разгадает тайну и сумеет помочь? Однажды ворона притащила за фалды пиджака принца-скрипача, чтобы тот подыграл неслышной музыке, но принц лишь восторженно выругался, а инструмента не расчехлил.
Дни тем временем бежали к весне, капель звенела все чаще и к мартовскому полнолунию стало очевидно – сегодня музыкант отыграет последний концерт в сезоне. Зрителей собралось не счесть! Они прятались за трубами и лестницами, самые хитрые феечки взлетели и притаились в толстом облаке. Музыкант публику не замечал – он был полностью поглощен мелодией, которую разыгрывал на стремительно тающем инструменте. Текли ручьи, с хрустом оседал снег, падали звезды, нежно звенела капель, и ранние пташки вплетали ликующий хор в общий звук. Разъяренной вороне казалось, что еще секунда, еще вздох – и она наконец-то услышит!.. Увы, чуда не произошло.
От обиды ворона спикировала на музыканта и больно тюкнула его в макушку. И… нащупала клювом какую-то склизкую, скверную на вкус нить. Да это же черное заклинание! Гадкое, злое и вредоносное! Сообразительная ворона зажала кончик пакости в клюве и осторожно начала разматывать, вытягивая, словно червяка из норы. Публика загомонила, но по счастью феечки быстро поняли, в чем дело и бросились помогать пернатой спасительнице.
Вытащить заклинание целиком, к сожалению, не удалось, оно оборвалось и говорить музыкант так и не начал. Зато со звоном сшиб сосульку и оглушительно чихнул, вызвав панику в рядах особо трепетных феечек. Балаболки хором постановили: болен! Постельный режим! Лечить! И отбиться от них музыканту не удалось – он был принудительно поселен в домик, уложен в кровать, накрыт пушистым целительным одеялом и напоен имбирным чаем с медовыми пряниками. Скрипка, флейта и прочие инструменты ждали в шкафу – играть больному конечно же не разрешили.
Неизвестно, как долго продлилось бы лечение, но по счастью до Большого Весеннего бала оставалось рукой подать. Феечки разбежались шить платьица, делать прически и заключать пари – кого пригласят первой. Предоставленный сам себе музыкант выздоровел в тот же день. И конечно же был приглашен сыграть вальс на балу.
Праздник удался как всегда – наряды, угощение, музыка выше всяких похвал! Феечки в платьях цвета подснежников, ландышей и незабудок весело кружились по залу, принаряженные принцы наперебой приглашали дам, крысы под шумок терлись поближе к накрытым столам. Музыканты сменяли друг друга, под задорные звуки полек и рилов ноги сами просились в пляс. Взволнованная ворона сидела на люстре, тихонько каркала и ждала – ну когда же?! Вот и он!
В черном фраке и галстуке-бабочке, принаряженный, причесанный и кажется даже надушенный музыкант сделался неузнаваем. Он медленно вышел на авансцену, томно взмахнул смычком и заиграл вальс Цветов. Оркестр поддержал мелодию.
Обескураженная ворона чуть не упала с люстры. Она могла ошибаться насчет чего угодно – погоды на завтра, вкуса рыбных консервов, вредоносности дикой уличной кошки! Но хорошую музыку чуяла издалека. Ну не может настоящий скрипач играть так скучно - чопорно, строго, правильно, без единого такта в сторону. Это в конце концов невыносимо!
Феечки с принцами не заметили особенной разницы -  вальс Цветов все любили, музыкант не фальшивил и выглядел совершенным красавчиком. Чего еще желать? Они радостно закружились, охотно зааплодировали и наперебой поздравляли с удачным дебютом. Увы, выражение лица самого музыканта яснее слов говорило – он понимает разницу. Скучный вальс мог сыграть кто угодно.
Интереса ради ворона проследила за музыкантом до самого дома – брел понурый, ни на кого не смотрел и счастливым отнюдь не выглядел. Через несколько дней он созвал публику звоном медного колокольчика и устроил небольшой концерт для флейты. С тем же успехом. Музыкант виртуозно обращался с инструментом, не фальшивил, не сбивался с ритма, но музыка его казалась бесцветной, тусклой и дряблой, как размороженная треска. Зрители, впрочем, слушали в меру охотно, аплодировали, а какая-то феечка даже притащила букет белых роз, весьма подходящих к черному фраку.
После концерта ворона с неудовольствием наблюдала, как музыкант сидел на полу, методично обрывал лепестки роз и подбрасывал их в воздух, словно снег. Он захандрил, перестал выходить из дома, плохо ел, много спал и валялся на кровати, не снимая нарядного костюма. Огорченные феечки прилетали к больному поочередно, кое-как прибирались, кормили и увещевали, но становилось лишь хуже.
Ворона злилась. Она вложила столько сил и надежд, что музыкант просто не имел права тихонько загнуться в гнездышке. Творилась какая-то совершенная ерунда – он выглядел, как настоящий, слышал, как настоящий, вел себя как настоящий и обязан был играть настоящую музыку. Но колесико почему-то прокручивалось вхолостую. Что бы придумать?
…Раннеапрельский вечер выдался необыкновенно холодным, в воздухе ощутимо пахло снегом. По настоянию феечек больной сменил парадный костюм на теплую пижаму, расшитую гладиолусами, и коротал вечер в одиночестве, у камина, хмуро глядя в огонь. Ворона наблюдала через окошко – пальцы музыканта подрагивали, словно бы через них пробегали звуки, губы складывались, что-то насвистывая. И в такт ему тихонько колыхались языки пламени.
Ворона решилась.
Она толкнула крылом форточку, влетела в комнату и выдала замысловатую дробь на каминной доске. Прервалась на полутакте и заложила петлю вокруг люстры, задевая крыльями подвески. Провела клювом по железным прутам спинки кровати – тррр… Уронила чашку – дзынь… Брызги чая полетели в огонь – пшшш… Холодный дождь застучал за окном – так-так-кап-тук… Пламя взметнулось вверх – фуфффффф!
Подхватив стеклянные палочки, музыкант начал свою игру. Он заставил звучать весь дом – стол и стулья, скрипучую дверцу шкафа, кастрюли, чайник, книжные полки – у каждой вещи оказался неповторимый голос, нужно было лишь вытащить его на свет. И наконец палочки добрались до огня. Пламя запело, дрова затрещали, разбрызгивая искры. Ворона чуть не испугалась, но тут из самого жара выскочили шустрые саламандры и закружились, подшибая хвостами случайные искры. Отбросив палочки, музыкант подхватил скрипку, резкий ветер ворвался в мелодию, грохот воды по водосточным трубам задал ритм. Мелодия заполнила комнату, дом, крышу, звучало все, что могло звучать – без нот и правил, свободно, звонко… Ворона тихонько каркнула и поудобней устроилась на подоконнике – результат ее более чем устроил. Феечки с принцами повысовывались из окон. Они даже не хлопали – слушали молча, тихо-тихо, словно у них не осталось слов.
Наутро музыкант исчез вместе с флейтами, скрипкой и барабаном. Он оставил исчерканную записку, в которой косноязычно, но искренне благодарил спасителей. Конечно же феечки сперва расстроились, но на летнее солнцестояние гость вернулся, сыграл соло на рассветных лучах и мокрых кирпичах и снова пропал.
Он повадился навещать крышу два-три раза в год – улыбающийся, лохматый, босой, нелепо одетый, невероятно чутко слышащий все вокруг. Бабочки и воробьи носились за ним следом, дикая саламандра пряталась в клапане рюкзака и иногда выглядывала наружу, кося хитрым оранжевым глазом. Музыкант играл на всем, что попадалось под руку, феечкам чудились голоса дальних странствий и настоящих сказок. И порой после концертов на крыше недосчитывались кого-то из обитателей – путешествия уводили их прочь, приключения ждали далеко-далеко.
Что же ворона? Пернатая скандалистка никуда не делась – жила в неопрятном гнезде, собирала сокровища, ссорилась с соседями, ближними и дальними, все так же любила концерты для скрипки с городом, сыр и блестящие фантики. О музыканте она почти позабыла – у птиц короткая память. Но заслышав музыку ветра, мокрых листьев и водосточных труб, непременно выбиралась послушать. Ворона была совершенно счастлива.
…Когда нет слов, нам остаются звуки…
 

Если бы не было Тьмы, мы никогда не увидели бы звезд...
IP записан
 
Ответ #4 - 04/01/18 :: 9:34pm

Гильбарад   Вне Форума
Живет здесь
Собирающий осколки былого
Россия, Санкт-Петербург

Пол: male
Сообщений: 1211
*****
 
Феечка подоконников славилась острым зрением. Она легко могла разглядеть звезду в ручке ковша Большой Медведицы, видела кратеры на луне и считала шарики пыльцы на тюльпанах. Ей легко давалась самая филигранная вышивка, самая тонкая миниатюра, и если бы не непреодолимое отвращение к золе и саже, наша феечка могла бы заняться и ювелирным делом. Но есть занятия, совершенно не подходящие нежным натурам.

В остальном наша феечка ничем особым не отличалась – протирала от пыли и мусора уличные подоконники, еженедельно посещала балы, дружила с половиной крышных феечек, а со второй приятельствовала. От ее внимательных ярко-голубых глаз ничего никогда не ускользало – где намечается свадьба, а где разлаживается, кто кому посвятил рондель и кого это возмутило, сколько котят собирается принести кошка Мама, сколько седых волос появилось в бороде у кошачьего ангела при этой новости. Впрочем, наша феечка отличалась неразговорчивостью и обыкновенно держала наблюдения при себе.

Когда она в первый раз заметила большую машину, подъехавшую к подъезду дома, то тоже промолчала. Все выглядело обыденно – суетливые люди вытащили на асфальт кучу серых коробок, кадку с фикусом, капризную крохотную собачку, погрузили вещи в кузов и укатили. Значит в опустелом жилище скоро снова появятся новые люди.

Однако квартира так и осталась бесхозной. А спустя неделю приехала новая большая машина. Хозяева спустили вниз фортепьяно, гарнитур в стиле ампир и фарфоровую супницу, перегрузили вещи, влезли в кабину сами и укатили восвояси.

В третью машину влез матрас, двадцать ящиков книг и одиннадцать кошек. В четвертую – сам хозяин, куча железных штук и большой холодильник. В пятую бережно перенесли сто восемнадцать пивных кружек со всего света, белую раковину и чучело рыбы-меч. Феечка подоконников все считала.

Однажды, когда она сидела на краю крыши и болтала ногами, любуясь закатным облаком, к ней спорхнула банная феечка. Устроилась рядом, поинтересовалась погодой и планами на грядущий бал. А потом пожаловалась:

- Знаешь, в доме остановили лифт. Такого раньше никогда не случалось – даже если сломается механизм, приезжают люди, гремят железом и налаживают кон-струк-ци-ю. А теперь колеса больше не крутятся. Что-то произошло.

Наша феечка взглянула вниз и предложила:
- Полетели!

Вдвоем они промчались вдоль фасада здания вдоль и поперек. Там, где раньше сияли огнями сотни окон, светилось по две-три лампочки на этаж. Больше не слышалась громкая музыка, не шумели дети, не распевался так, что дребезжали стекла, оперный баритон, не позвякивала посуда на кухнях. Дом словно вымер.

Однажды крышу (вместе со всем остальным конечно) уже собирались сносить, но тогда в дело вмешался Сказочник. А теперь беда пришла незаметно. Взявшись за руки, наши феечки помчались к флюгеру и подняли ужасный трезвон, собирая всех обитателей крыши. Когда последняя ворона выбралась из гнезда, и последний крысенок прискакал, догрызая на ходу сырную корку, феечки наперебой закричали:

- Кошмар! Ужас! Наш дом опустел! Люди уехали и больше не возвращаются.
- Как уедут, так и приедут, - каркнула белая ворона. – Не в первый раз.
- Нам без них лучше будет, - проворчал гном-сапожник.
- Заберем себе лестницы и подвалы, - обрадовались крысы. – И холодильники и шкафы тоже!
- А кто станет класть рыбку в миски во дворе? – возмутилась кошка Миу.
- И печенку, печенку тоже! – поддакнула белая кошка.
- Уймитесь все, - прошипела крысиная королевна. – Если люди уйдут, то и нам здесь не останется места. На одном волшебстве крыша долго не простоит.
- Дом действительно собираются сносить, - вышел вперед Волшебник и выпустил грустное колечко дыма из трубки. – Его время пришло, квартиры расселяют и с этим ничего не поделаешь. Я пытался бороться, поднял старые связи – тщетно.
- Я ходила в городскую администрацию, - призналась Хозяйка Лавки. – И по соседям на днях ходила. Многим дорог наш дом, люди не хотят уезжать и готовы бороться.
- Давайте бороться! Отстоим нашу крышу, - закричал принц Забияка. – Кто со мной на войну?!

Феечки, принцы, кошки и прочие обитатели крыши загомонили наперебой. А потом единогласно приняли решение – стоять до конца. Почти единогласно… крысиная королевна незаметно исчезла, а наутро ее мастерская оказалась пустой.

На следующий день произошло самое необычайное событие за всю историю крыши – наверх поднялись люди. Художник Н., красавица Ангелина, хозяйка сиамки с седьмого этажа, многодетная семья Барабашкиных (дети сразу бросились тискать феечек и их с трудом удалось утихомирить), упрямый старик Панкратыч с фотокамерой прошлого века, дредастая парочка Джи и Джа с пухлым смешливым малышом Омчиком, немая дворничиха Маруся, баба Катя, которая когда-то въехала в дом студенткой… Феечки с принцами сперва чувствовали себя очень неловко, но вскоре перезнакомились, разговорились и подружились с соседями. Оказалось, что люди совсем не страшные и не скучные. И они тоже хотят отстоять дом – Панкратыч и Ангелина из принципа, Маруся потому что идти больше некуда, Барабашкиным полюбился двор с тополем и симпатичной площадкой, у бабы Кати свои резоны… Совет затянулся надолго, споров хватало, но в итоге договорились действовать сообща и никому постороннему о феечках не рассказывать.

До утра обитатели крыши трудились, не покладая рук, клювов, когтей и крылышек. На рассвете к удивлению горожан весь фасад оказался расписан граффити – котята тянули к зрителям лапки и просили не лишать их жилища, нарисованные голуби кувыркались в безоблачном небе, радуги вставали над дверными проемами, а вдоль крыши тянулась надпись «Нам здесь жить!».
Жильцы дома сообща организовали пикет в сквере, вышли с шариками, плакатами, барабанами и тромбоном, скандировали «Дому дом» и распевали старые песни. Дворовые псы Чубайс и Куська болтались у людей под ногами и громко лаяли, наслаждаясь всеобщей неразберихой, дети гонялись за ними с задорным визгом. Приехало много-много машин – милиция, скорая, телевидение, журналисты и просто так любопытные. Снимали на камеры и гаджеты, подсовывали микрофоны, задавая самые феерические вопросы. Старика Панкратыча, как главного возмутителя спокойствия, попробовали арестовать, но наручники почему-то отказались защелкиваться, а машина заводиться.

К обеду явилась кавалькада черных автомобилей, солидная дама в черном костюме пообещала от имени города, что все вопросы непременно будут улажены, разойдитесь и соблюдайте спокойствие. Жители и разошлись – потанцевали немного, постучали в барабаны, съели целую тележку мороженого и отправились по своим делам. Плакаты свернули и спрятали, фасад отмыли пожарным шлангом, лифт опять заработал.

Обитатели крыши торжествовали победу. В тот же вечер устроили бал с тарантеллой, веселой кадрилью и сказочным угощением. Принц-художник рисовал портреты всех желающих, Чудо катал на спине гостей, гном-сапожник подарил дамам по паре хрустальных туфелек и даже наша феечка не увидела в них ни единого изъяна. О жильцах дома тоже не забыли. Заботливые феечки притащили к дверям каждой квартиры по корзинке с волшебными лакомствами, позвонили в дверь и удрали. Оставалось дождаться, когда новые люди заполнят опустевшие квартиры и жизнь войдет в прежнюю колею.

Через два дня на крышу поднялся художник Н. с виноватым лицом:
- Мне сказали, что если я нынче же не перееду, то ни одна моя картина никогда больше не появится ни в одном зале города. Извините.

Через три дня пришла Анжелика – ей открыли визу в далекую замечательную страну. Она оставила на крыше коллекцию заморских сувениров и сиамку – нельзя же тащить с собой кошку на ПМЖ.
Через неделю заскочили попрощаться многодетные Барабашкины. Они испекли пирог с черникой и пригласили всех феечек прилетать к ним на новую крышу – город дал семье дом из пяти комнат, с чердаком и мансардой.

Скандальный Панкратыч неожиданно для себя отправился в кругосветку со старым другом из мореходки. Джи и Джа уже ждали на Гоа, немая Маруся поехала с ними нянечкой. А баба Катя просто не проснулась однажды утром.

Дом опустел.

Феечки, принцы, крысы и кошки бродили по этажам, заглядывали в окошки и двери, подбирали забытые безделушки, листали и перечитывали ненужные больше книги. Лестницы скрипели и вздыхали, в шахте лифта что-то тихо гудело, из пустых квартир пахло сыростью – за считанные дни жилье обратилось в нежиль. Ветер гонял по ступенькам невесть откуда взявшиеся сухие листья, где-то капала вода – так-так…

В полнолуние из подвала поднялся караван гномов-сантехников – они собрали все инструменты, имущество и барахло и двинулись прочь, искать тихое место где-нибудь в новостройках. Феечки с принцами дружно фыркали вслед отщепенцам и даже пробовали подшучивать над ними, но смех звучал не особенно весело.

Следом начали исчезать кошки – даже самым независимым хотелось кушать, а на одном волшебстве долго не проживешь. Крысы сколько-то времени продержались на старых запасах, но однажды и они переселились куда-то всей разношерстной кодлой.

Хозяйка Лавки Ненужных вещей пошепталась со своим ангелом, открыла нараспашку все двери, дверцы шкафов, крышки сундуков и шкатулок, раздарила самые любимые вещи в теплые руки, а потом потихоньку спустилась с лестницы, прогулялась по городу и исчезла. Говорят, в дальнем уголке парка вскоре выросла дивная яблоня с плодами, возвращающими вкус к жизни.

Гном-сапожник наотрез отказался покидать крышу, но все вокруг понимали, что бедняга чересчур стар. Белая кошка вернулась за ним и увела через сны в уютную мастерскую, где всегда хватало хорошей кожи, звонкого дерева и черненого серебра. Вскоре по окрестным дворам начали разгуливать коты в сапогах, кошки в туфельках и котята в красных башмачках на все лапы.

Волшебник притворился человеком и устроился в школу преподавать химию. Сказочник стал библиотекарем, приютив в читальном зале библиотечную крысу. Музыканта пару раз видели в городском переходе – он играл для своей саламандры. За рыжей феечкой, наконец, прилетел дракон. За принцами-близнецами приехал папа-король, за принцем Забиякой – тетушка-королева.

Остальные держались. Танцевали под шарманку, играли в мяч, читали вслух легенды о рыцарях Круглого Стола, устраивали пирушки и посиделки. Феечки почти не плакали, утешая себя «все обязательно образуется». Но уютные домики быстро ветшали, крыша ржавела, лифт однажды с ужасным грохотом сам провалился в шахту. Хлопоты стали бессмысленными, а сидеть без работы феечки не умели. Но делать нечего – им оставалось лишь ждать.

Наша феечка тоже терпела и старалась улыбаться изо всех сил. Из сокровищ Лавки ей достался особый подарок с напутствием – завести, когда станет хуже всего. А пока она порхала вдоль фасада, обметала свои подоконники, латала то, что могла подлатать, готовила по утрам вафли и угощала соседей. И смотрела – что происходит вокруг. Неудивительно, что наша феечка первой заметила большие машины. Они окружили дом и выпустили много людей в неуклюжей грубой одежде. Не успело солнце закатиться, как вокруг дома вырос забор. А угрожающий вид подъемных кранов, экскаваторов и других странных человеческих механизмов не оставлял сомнений – пришел день для решительного боя.

Принцы и феечки собрались вокруг большого флюгера. Все принцы были вооружены, наша феечка с ужасом заметила, что из ножен тускло блестела сталь. Феечки не отставали – одни похватали сковородки и поварешки, другие напичкали палочки самыми грозными заклинаниями, а феечка лестничных ступенек оседлала Чудо и выглядела грозной девой-воительницей. Планы строились грандиозные – обрушить на людей балконы и трубы, заколдовать подъемники, отправить экскаваторы по неизвестному адресу, превратить начальника стройки – этот скандальный тип успел намозолить всем глаза – в червивую репку. А еще лучше – выйти в последний бой и погибнуть с честью, защищая свой дом, как подобает героям сказки.

Лица феечек сделались пафосными, принцы начали клясться на мечах, Чудо оглушительно заревело. Наша феечка поняла – все, пора. Достала музыкальную шкатулку, повернула ключ и открыла крышку. Зазвенели хрустальные колокольчики, застучали серебряные молоточки, закружилась танцовщица под огромным пестрым зонтом:

Ах, мой милый Августин,
Августин, Августин,
Ах, мой милый Августин,
Всё прошло, всё!

Так пела шкатулка. Она смягчала ярость и гнев, напоминала о суете и преходящести всего сущего. Принцы с феечками посмотрели вокруг, глянули вниз с крыши, пересчитали грозные экскаваторы… Да, конечно легко броситься в бой, оттянуть неизбежное, может быть даже убить одного или двух злых строителей. Вот только волшебные существа не марают руки в крови – настоящая бойня с волшебством несовместна. А умереть вместе с домом – совершенно не выход.
- Нам пора уходить, - вздохнула феечка чердачной двери. – Здесь все кончено.

До рассвета принцы и феечки прощались со своими домами и друг с другом, собирали самые любимые вещи и разбредались кто куда. Несколько феечек заколдовали домики, сделав их невесомыми, и утащили с собой на веревочке, словно шары. Кое-кто плакал, кое-кто грозил палочками и втихомолку усложнил работу строителям. Но к утру крышу покинули все. Кроме двух жительниц – тополиная феечка не захотела расставаться с любимым тополем, а наша феечка составила ей компанию. Давным-давно она появилась на крыше одной из первых. И теперь решила последней покинуть дом.

Наши феечки, накрывшись невидимым плащом, уселись рядышком на суку, прижались друг к дружке и приготовились к худшему. Они увидели, как огромные шары ломают и крушат стены, как падают кирпичи и сыплется штукатурка, как большие машины вывозят грязное месиво, когда-то бывшее домом. Ничего страшней феечкам видеть не доводилось, от горя они разучились смеяться и почти не могли летать. Казалось, мир рухнул и никогда больше не будет прежним.

Тем временем котлован разровняли, залили какой-то серой жижей, дождались пока она застынет – и закипела работа. Сотни людей ползали вверх-вниз по лестницам, таскали, крепили, выкручивали и прикручивали, стены росли на глазах, обзаводились перекрытиями, окнами и дверьми. Стройка двигалась и наблюдать за этим было так же интересно, как за ростом цветка или котенка. И вот наконец дом увенчала новенькая, сияющая и совершенно пустая крыша.

Тополиная феечка наотрез отказалась переезжать назад. А наша феечка дождалась, когда рабочие уберутся восвояси, отыскала уютный уголок у вентиляционной шахты и наколдовала себе новый домик, лучше прежнего – с мягким диваном, пушистым ковром, полным набором удобной посуды, в которой никогда не подгорает еда, с картиной на стенке и клавикордами в гостиной, с музыкой ветра и витражным стеклом в окне.

Потом она пролетела по всем этажам, разбрасывая семена мха-чудесника – он почти незаметен, растет в самых темных углах и щелках, но когда вызревает, вокруг непременно происходит что-то необычайное. Наша феечка всматривалась и вслушивалась – и конечно вскоре услышала, как чьи-то невесомые лапки топочут по полу, разглядела цепочки следов, унюхала запах летних цветов и моря. Кто-то уже поселился здесь, кто-то появится, когда в доме зажгут огни, зазвучат голоса и смех. И начнется другая сказка.

…Чудо можно разрушить, но оно прорастает вновь…
 

Если бы не было Тьмы, мы никогда не увидели бы звезд...
IP записан
 
Ответ #5 - 04/29/18 :: 11:26am

Гильбарад   Вне Форума
Живет здесь
Собирающий осколки былого
Россия, Санкт-Петербург

Пол: male
Сообщений: 1211
*****
 
Трехпринцевая сказка

Феечка чугунного казана была единственной феечкой, у которой не было своего крышного дела. Она не подметала ступеньки, не латала кровлю, не протирала стекла и не воспитывала котят. Но и назвать лентяйкой проворную смешливую толстушку, которую чудом держали крылышки, вряд ли бы кто решился – забот у хлопотуньи хватало.

Наша феечка больше всего на свете любила готовить. И ни разу в жизни не взмахнула волшебной палочкой над плитой. Конечно, если требовалось помыть противный котел или отчистить пригорелую сковородку, приходилось немножечко колдовать. Все остальное наша феечка делала сама – снимала шкурку с картофелин и морковок, взбивала сливки на масло и крем, крошила зелень серебряными ножницами, молола розовый перец в золотой меленке, обмакивала в белки кисточку из ангельских перьев и смазывала пирог. Только так, утверждала она, можно добиться идеального вкуса пищи. Жители крыши облизывались и соглашались – лишь вежливость мешала им денно и нощно обретаться у поварихи, поглощая восхитительную стряпню.

Домик ее стоял несколько на отшибе, чтобы не беспокоить соседей шумом и запахами. Просыпалась наша феечка перед рассветом, делала зарядку, брала бидон и старательно махая крылышками поднималась высоко-высоко над крышей. Дойка облаков дело нелегкое, чтобы сбить хорошие сливки надлежит успеть до того, как солнце превратит невесомый пар в золотое сияние.

По возвращении наша феечка надевала домашний халат, намазывала на лицо свежую земляничину, варила кофе и ставила чашечку на поднос со сластями. Она лакомилась, предаваясь приятному безделью до тех пор, пока первые крысы не начинали сновать по утренней крыше. Значит пора подавать завтрак! Халат сменялся поварским платьицем – пятна масла, жира, сока и даже кофе исчезали с ткани сами собой. Феечка закатывала рукава и приступала к готовке.

Крысы получали омлет и сырные палочки, ранним принцам полагались овсянка и горячие бутерброды, для соседских феечек доходил в духовке нежнейший пудинг с цукатами, кошки дружно лакали сливки, а голубям с воробьями доставались крошки.

Следом за завтраком начинался обед. Бесконечное раздолье супов и бульонов, овощи во всех видах, тридцать три разных салата и – гордость феечки – вкуснейшая перловая каша, томленая в любимом чугунном казане. Ужины хлопотунья готовила редко. По вечерам она предпочитала танцевать на балах, болтать с подружками или валяться на диване, лениво пролистывая приключения Принца-в-Зеленом. Но если уж удавалось уговорить феечку встать к плите, творила нечто необычайное – гратен дофинуа, гаспаччо с фокаччей, мишигине шакшука с мишигине бейцим… гости званых ужинов, случалось, проглатывали языки, и приходилось вызывать доктора.

Наша феечка гордилась, что может угодить самому прихотливому вкусу – даже феечка замочной скважины порой заглядывала на огонек, соблазненная ароматом жульена, даже злой волшебник Кандибобер порой стучался с черного хода и получал свой плам-пудинг. Однажды на спор она потушила старый ботинок в соусе бешамель и подала его с крутонами, крыжовенным желе и кусочками калимантанского кокоса. Гости вылизали тарелки и попросили добавки, а гном-сапожник (именно он заключил пари) целый месяц завтракал манной кашей.

Единственное блюдо, которое никак не давалось феечке – ирландский суп майче-марай. Про него однажды рассказал заморский гость лепрекон, посетовав, что ни одна феечка не сумеет его правильно приготовить. «Как это не сумеет?!» возмутилась хлопотунья и поспешила к плите. Она пробовала варить проклятый суп быстро и медленно, крошила картошку и терла на терке, мариновала сельдерей в слезах бабочек и перемешивала варево колбасной палочкой... В лучшем случае стряпню подъедали крысы, в худшем и они воротили морды. В такие вечера наша феечка запиралась в доме и поверяла печали любимому чугунному казану. «Только ты меня понимаешь» вздыхала она, гладя закопченные бока посудины. Казан сочувственно звенел крышкой.

Поклонники иного свойства у нашей феечки тоже имелись. Соседские феечки пожимали плечами – она же толстая! И стриженая! И с такта сбивается в каждом вальсе! Но кавалерам было все равно. Принцев за феечкой ухаживало целых три и ко всем она проявляла одинаковое равнодушие. Но влюбленные не сдавались – дважды в день они заходили хорошенько покушать, а потом собирались где-нибудь поговорить о властительнице их грез.

- Когда она бросает красную чечевицу в горячее масло, мое сердце выпрыгивает из груди, - вздыхал Кудрявый принц и утирал слюнки.

- И проваливается в желудок, - насмехался принц Циник. – Я ни разу не уходил от прекрасной дамы голодным. Как она жарит тосты, как готовит яйца бенедикт, как снимает со сковородки маааленькие оладушки!

- Оладушки – неконвенционный аргумент! – возмутился принц Растеряша. – А кофе, кофе с рахат-лукумом и пахлавой, а профитрольки со сливками, а ро-га-ли-ки!

- Круассаны, грамотей! - поправил принц Циник. – Гляди у меня, доиграешься до дуэли.

- Я буду, буду глядеть, потому что мне вкусно и приятно! – пискнул принц Растеряша и вжал голову в плечи – шпагу он забыл на пикнике, а драться на кулачках не умел.

- Тише вы, бузотеры! – урезонил товарищей Кудрявый принц. – В любом случае останется только один – за троих феечка замуж не выйдет. Может кинем монетку?

- Вот еще! – фыркнул принц Растеряша. – Давайте разыграем ее в преферанс, кто выиграет тот и жених.

- Феечки любят подарки, - ухмыльнулся принц Циник. – Женщины, что с них взять. Давайте так – кто подарит прелестнице лучший подарок, тот и победит! Уговор?

- Уговор! – согласились принцы, ударили по рукам и разбежались на поиски подходящих презентов.

Кудрявый принц притащил нашей феечке новенькую мультиварку. Принц Циник продал фамильное привидение и купил кухонный комбайн с двадцатью девятью функциями. А принц Растеряша недолго думая раздобыл аэрогриль.

Электричества на крышу не провели, однако находчивые принцы попросили Кандибобера в кои-то веки принести пользу, и злой волшебник собрал динамо-машину. Когда в квартале кто-то кого-то обманывал, обижал или злил, колесо поворачивалось, вырабатывая непременный ток. Технике хватало.

Убедить феечку оказалось куда сложнее – она наотрез отказывалась доверять агрегатам. И если бы не невыносимая летняя жара никогда бы не решилась на эксперимент. Однако солнце палило, даже кошки не рисковали ходить по раскаленной крыше, чтобы не обжечь лапки. И стоять у плиты сделалось пыткой.

Ворча под нос, наша феечка загрузила овощную смесь в мультиварку, пряные баклажаны в аэрогриль, а сливки с цветочной пыльцой в комбайн. Подождала положенное время, попробовала, фыркнула и смирилась. Да, еда в чудо-технике оказалась чуточку хуже. Но ощутить разницу мог лишь истый гурман. Гости же феечки слопали угощение с неизменным аппетитом, награждая повариху комплиментами. И никаких хлопот!

Жара стояла две с половиной недели, люди сделались раздражительны, колесо в машине крутилось, не переставая. Наша феечка перестала подходить к плите, а сотейники с казанками переставила на верхние полки. Умная техника сама варила, жарила, парила и взбивала. Поварихе оставалось лишь посолить, поперчить и подать угощение. Чисткой и мойкой занялись крысы, довольные, что могут услужить щедрой хозяйки. Облачные сливки, как оказалось, легко заменялись магазинными, звездная пыль – сахарной пудрой, маракуйя – бананами. И так съедят.

У нашей феечки появилась уйма свободного времени. Вот только предприимчивым принцам не перепало и пары лишних минут. Хлопотунья быстро привыкла нежиться в постели по утрам, делать позитивную йогу для пышных дам, маникиюр, педикюр и массаж. Крышные портнихи стенали от фантасмагорических заказов. Кровля вздрагивала и угрожающе скрипела, когда наша феечка училась танцевать польку. А библиотечная крыса в конце концов отказалась таскать новые книги к порогу отшибного домика – ходите сами, милочка.

Наша феечка все делала со вкусом и удовольствием, ей понравилось жить в праздности. Еда теперь готовилась сама собой, оставалось лишь разложить порции по тарелкам и собрать комплименты. Меню не скудело – запеканка по-швабски, суп а-ля претаньер, соус песто – кушайте, гости дорогие, приходите еще!

Когда однажды утром на завтрак собрались лишь верные принцы и вечно голодные крысы, наша феечка списала простой на плохую погоду – ледяной дождь и вправду сбивал с ног. Потом в дело вступила метель, за ней гололед и мороз… Наконец сделалось очевидно – кушать феечкину стряпню больше никто не хотел. Что за чушь?!

Разъяренная феечка перебила все тарелки на кухне, починила их мановением палочки, повесила на дверях табличку «переучет» и начала разбираться. До глубокой ночи она жарила, парила, нюхала, пробовала – и грустнела все больше. В еде определенно чего-то не хватало. Феечка перебрала пряности, слетала за облачными сливками, намела звездной пыли с кометоотвода - увы.

Бедняжка швырнула куда ни попадя поварешку, села на табурет посреди кухни и горько расплакалась. Она – она!!! - разучилась готовить. Что может быть постыднее?!

«Придется уезжать» - подумала наша феечка. «Отправить по неизвестному адресу утварь, оставить домик и отправиться на какую-нибудь еще крышу, работать дворником. Да, дворником – куда еще податься неудачнице?!».

«Дзынь!» - раздалось с верхней полки. Феечка подняла взор и еле успела подхватить любимый чугунный казан, который собрался падать. Щелкнула пальцем по закопченной стенке, стукнула по бортику серебряной поварешкой – чугун гудел словно колокол. И от одного звука хотелось поскорей пообедать чем-нибудь аппетитным. Неужели дело только в посуде? Феечка опустила взор и увидела свои руки – белые и нежные, с полированными ноготочками.

Шурррх! Маникюр исчез навсегда. Феечка решительно переставила на верхние полки чудо-технику, остановила колесо динамо-машины и разожгла огонь. Вскоре аромат перловой каши – безупречно жемчужной, приправленной свежим маслом и маринованными грибочками – заполонил крышу. Феечки, принцы и прочие собрались к отшибному домику прямо в пижамах. И устроили пир на весь мир! Феечка замочной скважины притащила малиновый торт размером с тележное колесо, Хозяйка Лавки напекла пирожков с капустой, голуби раздобыли птичьего молока. Ах, как вкусно было той ночью!

Жизнь вошла в прежнюю колею. Феечка просыпалась перед рассветом, летала доить облака, выпивала утренний кофе и приступала к готовке. Днем она хлопотала, вечерами наслаждалась жизнью или пробовала победить коварный суп марче-марай. Вот только спать стала плохо – ей чудились жалобные стенания и горький плач, словно кого-то поблизости очень сильно обидели.

Однажды наша феечка проснулась посреди ночи от жуткого грохота. Выглянула в окошко и обомлела – от нее уходила кухонная техника. «Не любила нас она!» - сетовала мультиварка. «Запылила, закоптила» - ныл аэрогриль. А комбайн лишь поскрипывал ножиками. Бедняжки выглядели такими ненужными и несчастными, что даже у Кандибобера дрогнуло бы его каменное сердце.

- Эй, вы куда?! Стойте! Я не хотела вас обижать!

Феечка выбежала наружу, обняла агрегаты по очереди, поцеловала в крышки, вычистила волшебством и утешила. А потом горько задумалась – возвращать их на кухню из вежливости не вариант, но надо же что-то делать. Эврика!

Три проворных крысенка отнесли куда надо записки. После завтрака три принаряженных принца задержались у домика, ревниво поглядывая друг на друга. Но поссориться не успели. Феечка выпорхнула из дверцы, следом вышла колонна техники.

- Милые принцы! – произнесла феечка и зарделась. – Дорогие мои, я люблю вас троих одинаково. И хочу сделать вам подарки. Ты, Кудрявый принц, - шурррх! – станешь лучшим на крыше гриль-мастером, ты, Циник, - шурррх! – лучшим мультиваром, а ты, Растеряша, - шуррх! - лучшим салатье.

- Кем-кем? – удивился принц.

- Станешь делать лучшие салаты и фреши. Вы теперь тоже научились готовить. А крысы помогут вам с чисткой-резкой за малую толику вкусненького.

- Быть того не может, – удивились принцы.

- Может-может! – прогудели микроволновка, комбайн и аэрогриль. – Вы только попробуйте.

Желание возлюбленной – закон для влюбленных.

Принцы разбрелись по домам, ведя за собой пританцовывающие от радости агрегаты. И попробовали. И еще раз попробовали, и еще, и еще раз. Через несколько дней принцы созвали гостей. Потом устроили кулинарную дуэль, потом праздник мужской еды, день королевского бутерброда, ночь пиццы... Им так понравилось новое увлечение, что про феечку они очень быстро забыли. Нельзя сказать, что бедняжку это расстроило.

Гостей на ее завтраках и обедах сделалось куда меньше – только истинные ценители заглядывали посмаковать трюфели под лавандовым соусом или клубничное желе с шоколадным снегом. Зато свободного времени оставалось куда больше. Феечка прогуливалась по паркам, танцевала польку сама с собой, дочитала приключения Принца-в-Зеленом и взялась за классические романы. Единственное, что огорчало ее – клятый суп майче-марай. Не готовился, хоть ты тресни!

- Может вредный лепрекон его выдумал? – однажды спросила феечка у любимого казана. – И такого супа вообще не бывает?

Казан сочувственно звякнул крышкой.

- Только ты меня понимаешь, - умилилась феечка. И поцеловала посудину прямо в бок.

Бах! Бум! Бэмц! – загрохотало вокруг.

Феечка от неожиданности упала в обморок. А когда очнулась, увидела на кухне незнакомого принца в белом цилиндре, похожем на поварской колпак.

- Привет! – сказал он.

- Откуда ты взялся? – удивилась феечка.

- Это печальная история, - понурился принц. – Меня заколдовала невеста, феечка высоких башен. Я очень любил готовить и так увлекся украшением свадебного торта, что опоздал на собственную свадьбу. Гости разбежались, а невеста превратила меня в чугунную посудину, пообещав, что не выйду с кухни до тех пор, пока меня не поцелует прекрасная феечка.

- Разве я прекрасная? – потупилась феечка и покраснела.

- Конечно, - улыбнулся принц. – Хочешь за меня замуж?

- Нет!

- Почему?

- Я вообще не хочу замуж, - фыркнула феечка. – На свете есть дела поважнее!

- И какие же?

- Приготовить суп майче-марай, например.

- Ни одна феечка не сможет его правильно приготовить, - хихикнул принц. – Это суп «пьяный матрос» и без виски из лепреконьей фляжки он всегда будет невкусным. Ты бы стала лить виски в еду? То-то.

Что сказала феечка про лепрекона, лучше не повторять. Принц решил, что ему послышалось – нежные создания с крылышками не должны знать таких плохих слов. Чтобы утешить бедняжку, он предложил приготовить томленый малабарский батат с райскими яблочками. Феечка прополоскала рот и согласилась.

Блюдо вышло выше всяких похвал. А готовить вдвоем оказалось куда веселее, чем колдовать над едой в одиночку – даже слезы от лука вдруг сделались сладкими.

На завтраки и обеды к нашей феечке стали прилетать гостьи с соседних крыш. С утра до вечера на кухне что-то кипело, шипело, скворчало и упоительно пахло. Принц жонглировал сковородками, напевая про милого Августина, счастливая феечка порхала туда-сюда, взбивала кремы и сливки, и однажды - о, ужас! – пересолила яичницу. Но никто оплошности не заметил – потому что в еду положили самую нужную из приправ.

Знаете, какую?
 

Если бы не было Тьмы, мы никогда не увидели бы звезд...
IP записан
 
Ответ #6 - 06/02/18 :: 9:48am

Гильбарад   Вне Форума
Живет здесь
Собирающий осколки былого
Россия, Санкт-Петербург

Пол: male
Сообщений: 1211
*****
 
Сказка о победителе

У принцев мало занятий. Они не обязаны убираться на крыше, чинить лестницы, гладить кошек или пугать ворон. Турниры, балы, серенады в честь милых дам, в лучшем случае скрипочка, мольберт или телескоп. Да, когда на крыше появляется враг, именно принцы бросаются защищать феечек и прочую мелюзгу. Но обычно они проводят дни в праздности, мечтая, что однажды наденут корону. Как приходится вкалывать королям, принцы особенно не догадываются. Впрочем, случаются и исключения.
Принц, о котором пойдет речь, отличался упорством. Он был старшим из семи сыновей могущественного короля, надеждой, опорой и примером для подражания. Блестяще учился, великолепно ездил верхом, изумительно танцевал. И конечно же побеждал на турнирах – ни в королевстве, ни в сопредельных странах не нашлось ни одного рыцаря сильнее. Ах, как принц был хорош на ристалище – вымпел развевается по ветру, голубые глаза сияют в прорези забрала, сильная рука уверенно держит копье! Отец-король гордился первенцем. Ставил его в пример остальным принцам, и все чаще поговаривал, что пора бы и на покой, передать сыну корону и спокойно растить капусту на вилле. Придворные подобострастно кивали.
Фортуна улыбалась нашему принцу – кусок торта на его тарелке всегда оказывался чуточку больше, чем у соседей, тарелка с полезным пюре из шпината опрокидывалась на пол сама собой и ни одна бессовестная ворона не осмеливалась осквернить сверкающий шлем. Все красавицы мечтали протанцевать с ним тур вальса, все принцы мечтали скрестить с ним копья – не победить, так научиться новым приемам. Братья… с одной стороны трудно расти в тени высокого дерева, а с другой – если кто-то обидит, всегда можно сказать «А я старшего брата сейчас позову!» - и обидчик испарится в туманной дали.
К своему сотому турниру наш принц долго готовился. В победе он не сомневался, но выиграть надлежало с блеском. Отец-король в кулуарах обмолвился, что после сто первой победы официально передаст сыну бразды правления. И наш принц часами разъезжал на верном першероне, лупил копьем разрисованный щит и упоенно мечтал, какой пышной окажется коронация.
Знаменательный день настал. Трибуны заполнились нарядными зрителями, затрубили герольды, распорядитель объявил: начинаем. И начали. Наш принц десять раз выходил на поле. И выиграл все десять схваток, сбросил с коня и принца-вояку, и принца-храбреца, и рыцаря-в-желтом, и рыцаря-в-голубом. Последним противником оказался незнакомый рыцарь из такой далекой страны, что никто не узнал ни герба, ни знамени. Дважды соперники съезжались безрезультатно, на третий – наш принц ударом копья рассек ремешок шлема. Голова рыцаря обнажилась, трибуны ахнули – и загоготали, заулюлюкали всласть. Ведьмин сын, капризный юнец, облачился в доспехи и обманул герольда – с суконным рылом в калашный ряд. Он сидел на песке несчастный, потный, плачущий как девчонка. Принц пожал плечами и отвернулся.
Герольды поспешили к поверженному, но ведьма успела раньше. Она обняла дитятко и увела прочь с ристалища. И уже на выходе обернулась, погрозила нашему принцу кулаком:
- Будь ты проклят! Ни побед, ни удач не видать больше!
- Стража! Взять ее! – рявкнул король.
Стража затопотала к ведьме, но без энтузиазма – скверного нрава старухи опасался весь город. Преступница как сквозь землю пропала. Наш же принц выбрал королевой любви и красоты принцессу Лунной долины, посидел на пиру, потанцевал вволю и позабыл о происшествии – суеверие он считал уделом бедняков и невежд.
Через три дня в окно принца постучал клювом ворон. Пришло письмо. Анонимное. Честное до последней буковки. Оказывается, нашему принцу поддавались в бою, потому что его папаша-король строго-настрого наказал – кто побьет любимого сыночка, лишится головы. И коней на скачках придерживали специально, чтобы принц пришел первым. И красавицы выучили наизусть – если отказать принцу в танце, о приглашениях ко двору можно забыть. А сам по себе принц – просто пустое место, неудачник и никчемушник. И вся страна об этом узнает!
Наш принц сперва страшно разгневался, кинул в ворона чернильницей и разбил старинную вазу. А потом вдруг задумался. Он помнил сказку о веретене, помнил сказку о некрасивой принцессе, которую все называли обворожительной по приказу ее отца. Неужели и вправду дела плохи, и он на самом деле слабак? Принц так задумался, что не заметил, как за ужином съел целую тарелку шпината. И как задумчиво поглядел на него отец-король, тоже не обратил внимание.
На следующий день наш принц надел доспехи, прихватил копье и отправился через мост в соседнее королевство – там как раз намечался турнир за руку прекрасной принцессы. Принцесса нашего принца не интересовала, но проверить себя стоило. Чтобы никто его не узнал, принц выбрал щит без герба, глухой шлем и нацепил на древко вымпела чью-то ленту вместо флажка.
Народу на турнир съехалось немного – прекрасная принцесса была веснушчата и взбалмошна. Поэтому нашего принца допустили к состязаниям без особых проблем. Первого соперника он вышиб из седла, у второго выбил щит, третьему расколол шлем. А четвертый вышиб его самого – прямо в истоптанные опилки. Больно, стыдно, чертовски обидно – и трибуны орут, восхваляя отважного победителя.
Кое-как наш принц поднялся на ноги, тихонько убрался с ристалища, сел на коня и поехал домой. В родной столице его ждал новый неприятный сюрприз. Повсюду, на стенах, на заборах, даже на дверцах общественных туалетов появились карикатуры на принца с надписями такого свойства, что впору открывать дело об оскорблении величества. Бедняга пробирался во дворец темными переулками, закрыв забрало, но хорошо слышал смешки и ехидные комментарии горожан. Мол победительный принц наш такой и сякой и вообще подменыш… Над шлемом даже просвистело что-то похожее на помидор.
Во дворце сделали вид, будто не заметили исчезновения принца. Мало ли куда катался наследник, мало ли где помял доспехи – мальчикам нужна свобода. За ужином отец-король громогласно напомнил, что вскоре состоится очередной турнир, и после победы принц получит корону. Придворные зааплодировали, но как-то неубедительно. И кусок торта на тарелке у принца оказался чуточку меньше, чем у соседей, с помятой кремовой розочкой и без вишенки.
Времени оставалось немного. Наш принц удвоил тренировки, сменил трех коней и разбил четыре копья. Он готовился изо всех сил, совершенствуя и без того отличную форму. Никаких поводов сомневаться в себе!
Накануне турнира принц решил развеяться. Вместе с молодыми придворными устроил скачки в полях, выбрал лучшего скакуна и приготовился победить. Но норовистый конь на полпути испугался зайца, сбросил всадника и убежал невесть куда. Победителем стал безвестный оруженосец. Придворные сделали вид, что расстроены, победитель тут же подарил принцу свою кобылу и пешком отправился во дворец. Однако настроение оказалось безнадежно испорчено.
Солнечный, яркий турнирный день вдохновлял на подвиги. К тому же в королевской ложе сидела принцесса Лунной долины. Наш принц твердо решил, что после победы снова объявит ее королевой любви и красоты. А на балу сделает предложение.
Затрубили трубы, зааплодировали зрители, рыцари-зачинщики во главе с принцем совершили почетный круг. И состязание началось! Гремели копья о доспехи, стонали от боли раненые, орали и хлопали зрители. Наш принц бился изо всех сил, как, пожалуй, не сражался еще ни разу. Оставался последний противник – неизвестный рыцарь-в-красном. Сильный, ловкий, на свежей лошади, он стремительно атаковал и легко уходил от копий. Удар, еще удар! Мерзкий скрежет и горькая пыль падения.
Наш принц понял, что снова валяется на земле, словно старый ботинок. А победитель объезжает ристалище под восторженный гул толпы. Шлем снят. Это брат! Второй принц из семи, тот, что больше других мечтал стать первым…
Золотой венок опустился к ногам принцессы Лунной долины и красавица благосклонно приняла его. И на балу она танцевала только со вторым принцем и за ужином сидела рядом с ним по правую руку от короля. А первого принца посадили в уголок и обнесли мороженым. Он спиной чуял, как пересмеиваются придворные, хихикают в кулачок слуги, визгливо тявкают любимые болонки королевы-матери.
На следующий день король вызвал придворного волшебника. Тот осмотрел, ощупал и даже обнюхал нашего принца, потом развел руками – никаких признаков магического воздействия. Принц попробовал напомнить про проклятие ведьмы, но его даже не стали слушать – отец и волшебник, переглянувшись, вышли.
Вскоре королева-мать пригласила к себе старшего сына и поинтересовалась, не хочет ли тот отправиться в далекое путешествие. Дабы набраться мудрости и избавиться от проблемы, коя по мнению волшебника может перейти на все королевство – невезучесть весьма заразительна. Наш принц помотал головой – ни за что.
К очередному турниру наш принц готовился, стирая руки до кровавых мозолей. Слуги смеялись над ним, оруженосцы выполняли приказы спустя рукава. Но принцу было плевать – он намеревался победить любой ценой… и проиграл первый же бой. Второй принц сбросил его с коня одним ударом и отправился приветствовать публику, даже не обернувшись к брату. Наш принц ужаснулся его равнодушию – и вспомнил, что сам ни разу не оборачивался, чтобы помочь подняться поверженному сопернику.
…На вечернем пиру король-отец торжественно объявил о помолвке второго принца и принцессы Лунной долины. Той же ночью наш принц уехал куда глаза глядят.
Сперва он мотался по сопредельным странам, ввязываясь в каждый турнир, который встречал. И везде одерживал сокрушительные поражения, заслужив прозвище «принц-для-битья». Затем у него кончились деньги. Сперва он заложил золотые шпоры и перстни, после продал боевого коня, доспехи и даже меч. И превратился в одного из бесчисленных нищих бродяг. Слишком гордый, чтобы просить милостыню или питаться объедками он дошел до последней степени истощения и скорее всего помер бы где-нибудь под кустом. Но попутный цыганский табор спас бедолагу – его загрузили в кибитку, отпоили горячим супом и травяными чаями, успокоили душу песнями. И обучили нехитрому ремеслу – не пропадать же парню.
С тех пор наш принц бродил по миру в компании тяжелого ящика с инструментами. Войдя в селение или город, он прогуливался по бедным улочкам, выкликая: лудить-паять-кастрюли починять. А потом пристраивался на обочине и приводил в порядок попорченную утварь, мурлыкая под нос песенку про милого Августина. Нельзя сказать, что он сделался великим мастером, его горелка порой гасла сама собой и припой проливался на обувь. Но чинил посуду бывший принц вполне неплохо, а медные кастрюли после ремонта ярко сияли и звонко звенели, стоило задеть стенку поварской ложкой.
Однажды он оказался на крыше и потихоньку прижился. Домиком обзаводиться не стал, жил в палатке, сам себе варил на горелке нехитрый суп и жарил сосиски. Дружбы особенной тоже ни с кем не завел. Но понемногу феечки оценили мастерство бывшего принца – посуда, починенная им, оказывалась прочнее и лучше той, что ремонтировали волшебной палочкой. Хозяйка Лавки Ненужных Вещей однажды пригласила его выправить бока помятой турки с красивой чеканкой. Потом понадобилось залатать прохудившуюся медную трубу. Потом… принц стал заглядывать в Лавку просто так – покопаться в ненужных вещах, поискать что бы еще наладить. И однажды за чашкой кофе рассказал, что с ним произошло. Сочувственно покивав головой, Хозяйка обещала помощь.
Вызванный Волшебник с уверенностью заявил – никакого колдовства или проклятия на принце нет. Крысиная королевна, пошевелив тремя влажными носами, подтвердила полное здравие пациента. И, внимательно выслушав историю, заявила:
- Ты слишком боялся проиграть, принц. Боялся быть глупым, смешным, нелепым. Научись – и все переменится.
Легко сказать: «научись». Принцу и в голову никогда не приходило, что в насмешках есть что-то хорошее. Стыдно, унизительно, больно – сколько угодно. Зачем этому учиться? Но принц, как вы помните, был весьма упорен.
Он начал с простого – падал, нелепо задирая длинные ноги, на ровном месте, обсыпался мукой и мелом, обливался чаем и кофе, становился мишенью вороньих залпов и когтеточкой для новеньких котят. Гонялся за солнечными зайчиками, танцевал джигу-дрыгу под неслышную музыку, выдувал мыльные пузыри, которые ужасно громко лопались. Разыграл целое представление с игрушечным мышонком, который прятался то в карманах, то за шиворотом, то в ботинках по очереди. Освоил искусство доставать шарики из носа, монетки из уха, бабочек из цилиндра и букет цветов ниоткуда (последний номер очень нравился феечкам). Вскоре все крышные малыши ходили за ним хвостом, требуя свежих фокусов и чудесных ненастоящих чудес. Принц выуживал из карманов карамельки и ухмылялся в усы.
Однажды он вляпался по-настоящему – столкнулся с принцем-художником и его свеженаписанным шедевром, перемазался по уши и получил палитрой по голове. Жители крыши покатывались со смеху, решив, что номер специально подстроили. И принц хохотал вместе с ними – искренне, от души.
На следующий день он явился в Лавку. Хозяйка уже ждала его – с копьем, латами и деревянной лошадкой.
- Желаю тебе удачи, - сказала она. – Уверена, ты победишь на любом турнире. Но ни в коем случае не отчищай зерцало доспеха.
- Почему, - спросил принц.
- Потому, что я желаю тебе добра, - улыбнулась Хозяйка.
…Увидев первые тренировки принца, крышные малыши решили, что грядет новая шутка и расселись вокруг. Но свирепое выражение лица и удары, от которых вдребезги разбивались щиты, убедили – дело нешуточное. Малыши расточились, не мешая принцу готовиться к турниру, первому за много печальных лет.
Самым сложным оказалось управление деревянной лошадкой, остальные навыки восстановились легко. Гордый принц явился на ближайший крышный турнир, вызвал всех местных принцев и раскидал их словно щенят – раз! Раз! От криков трибун сердце радовалось. Принц легко выиграл одиннадцать схваток. Оставался последний, решающий бой. А сомнений в исходе поединка – не оставалось.
Соперник, незаметный принц, оказался совсем юнцом, он выехал на первый в жизни турнир и изо всех сил хотел выиграть. Конечно, бедняга кое-что мог, но не годился в соперники опытному бойцу – достаточно обманного маневра, движения копья – и победа будет за нашим принцем. А королевой любви и красоты можно назначить вот ту симпатичную фе… «У меня впереди еще много побед!»
Копье ушло вбок, незаметный принц сшиб противника, помог ему подняться и гордо объехал вокруг ристалища. Королевой любви и красоты стала феечка лестничных ступенек. Обитатели крыши разбрелись, чтобы подготовиться к балу. А наш принц вернулся в палатку, насвистывая песню про Августина и упоенно мечтая. Счастье переполняло его, как ливень водосточную бочку. Оставалось снять палатку, собрать вещи и привести в порядок доспехи. Забыв о просьбе Хозяйки, принц хорошенько почистил латы и смазал их. На зерцале проступила чеканная буква «Л». Предыдущему владельцу латы сделались не нужны – значит защищать беззащитных некому? Не дождетесь! Принц шмыгнул носом и решительно надел шлем.
…В годину бедствий и жестокой несправедливости на помощь явится ланселот – говорят, раньше он был принцем…
 

Если бы не было Тьмы, мы никогда не увидели бы звезд...
IP записан
 
Ответ #7 - 08/08/18 :: 7:42pm

Гильбарад   Вне Форума
Живет здесь
Собирающий осколки былого
Россия, Санкт-Петербург

Пол: male
Сообщений: 1211
*****
 
Сказка о добром волшебнике


Чудо-крыша, где благоденствуют феечки, принцы и прочие сказочные создания – место для скромных дел и негромких поступков. Мир там не поспасаешь, с драконами не поборешься и даже замка не возведешь. Серьезным феям, настоящим волшебникам, рыцарям без страха и упрека и иным великим героям на крыше просто нечего делать. В лучшем случае заглянут на огонек, расскажут таинственную историю, уведут кого-нибудь в дальнее путешествие и не вернут прежним… Поэтому жители крыши ужасно удивились, когда у них поселился волшебник. Да какой!

Не отошедший от дел белобородый старец, с регулярностью забывающий, как колдуют огненный шар. Не унылый неудачник, способный вызвать грозу вместо козы и устроить бурю в стакане воды. Не зеленый недоучка, едва сменивший берет пажа на колпак со звездами. Настоящий добрый волшебник! С лучистой улыбкой и смешинками в уголках глаз, с кустистой бородой, в которой иногда отдыхали бабочки, с длинной трубкой, откуда в клубах дыма появлялись корабли и кометы.

Наш волшебник мог останавливать бури и снегопады, разговаривать с чудищами и убеждать их поискать другое место для игр, растить подснежники в январе и делать целым ствол поломанной яблони. Он умел видеть прекрасное и находить прекрасное в самых обычных вещах, изгонять мусор и скверну мановением посоха, исцелять раны души и слепоту сердца. И никогда не отказывал в помощи по мелочам – будь то разбитая чашка, ржавчина на ноже или потерянный смысл жизни.

Лишь одно вызывало смущение – наш волшебник ужасно боялся женщин. Феечка или фея, принцесса или царевна, даже пожилая Хозяйка Лавки – всякое создание в юбке вызывало у волшебника страх и панику. Он краснел, бледнел, становился невидимым, утыкался в ужасно важный талмуд и делал вид, что его вовсе не существует на свете. Конечно, он не бросал дам в беде (и многие, будем честны, злоупотребляли его добротой), но ни одна самая красивая феечка не могла похвастаться, что получила хоть минуту внимания сверх неизбежного. Увы, волшебник поступал так не без причины.

Давным-давно, когда наш герой еще не носил ни шляпы, ни бороды, близкая дружба связывала его с одной обворожительной феей. Чаровница искренне любила волшебника и вполне заслуживала взаимности. Она встречала любимого горячими ужинами и забавными чудесами, приучила тапочки прыгать за ним по дому, а тюбик с зубною пастой закручиваться самостоятельно. Она была мила, умна, в меру смешлива и без меры терпелива и снисходительна – простила волшебнику и кота, перекрашенного в зеленый, и чайник чая, закипевший мыльными пузырями, и пудру, в которой завелись светлячки.

Лишь одно смущало влюбленного – фея ни разу не походила на идеал. Она носила туфли сорокового размера, чихала от запаха лилий, визжала при виде крыс, разбрасывала повсюду ленты и шпильки. И – самое невыносимое – обожала есть яйца всмятку и непременно вымазывалась желтком, перепачкав и нос, и щеки, и даже уши. После одного ужина, волшебник не выдержал – оставил фее говорящее письмо с короткими извинениями и сбежал через окошко, чтобы больше не возвращаться.

Идеальная красавица встретилась ему в соседнем королевстве. Принцессе исполнялось семнадцать лет, отец-король созывал гостей, волшебник явился незваным – и задержался при дворе, очарованный нежной прелестью. Ах, локоны цвета спелого абрикоса, ах, глаза, голубые словно крылышки мотылька, ах, розовые как персики щечки. А легчайшая походка крошечных ножек, а задорный и звонкий смех, а безупречные манеры за столом! Волшебник очаровался и задумывался уже – не пора ли поговорить с королем. Но принцесса вступила в беседу раньше. При встрече в саду она назвала волшебника милым кроликом и сладким пупсиком, посетовала, что он бука и не любит танцевать на балах, шаловливо шлепнула веером, игриво подмигнула и удалилась. …В этот раз обошлось без письма – телепорт до ближайшей границы и до свидания.

Волшебнику повезло снова – в библиотеке ближайшего города он обнаружил идеальную собеседницу. Молоденькая ведьмочка изучала бестиарий, сетуя на неточное описание василисков и трицараптосов, охотно вступила в дискуссию о малоизученных свойствах хвостов крысиного короля, тут же составила гороскоп и астропрогноз, оттипировала волшебника по фэйри-дизайну и магиконике, пообещала преинтересный манускрипт по ведьмологии… Будь собеседница наделена хоть малой толикой красоты принцессы, волшебник бы сделал предложение тут же, в библиотеке. Но увы, прелестница носила залатанный балахон своей бабушки и туфли сорок второго размера, щеголяла бородавкой на носу и ни разу в жизни не щипаными бровями. А собравшись съесть яйцо всмятку, ухитрилась уделаться вся, от лохматых волос до подола. Увидав сей конфуз, волшебник сослался на неотложные эксперименты и ретировался, не дав собеседнице попрощаться.

На этой печальной ноте приключения отнюдь не кончились. Наш герой шел по большой дороге, размышляя о суетной сущности женщины, когда услышал крики и шум. Троица грозного вида разбойников осадила юную деву с намерением лишить ту имущества и жизни. Пара заклинаний, меткий тычок посохом – и вуаля. Дева бросилась на шею спасителю, поцеловала в щечку и разразилась благодарностями. Выглядела спасенная идеально – пережитые трудности не испортили ей ни наряд, ни прическу, не испачкали крохотных туфелек и белоснежных манжет. Вскоре выяснилось, что она не только красива, но и умна, скромна, образованна, вкусно готовит. И обожает волшебника сильно-сильно! Единственным пороком девы оказалась привязанность к черному мрачному коту, но должны же у женщины быть маленькие слабости! Да и любовь к животным в общем штука простительная…

Для полноты счастья оставалось лишь проводить избранницу к отцу в далекий замок, дабы получить благословение и приготовиться к свадьбе. Волшебник охотно согласился на путешествие. Милая спутница делала все, чтобы дорога оставалась приятной – даже собственноручно варила еду на костре. …Сытная пища волшебника и спасла.

Наш герой проснулся посреди ночи, отягощенный потребностью избавиться от съеденного. И подслушал монолог влюбленной невесты. Она гладила кота и упрашивала потерпеть еще капельку. Через три дня они попадут в башню, компоненты для зелья уже собраны, осталось лишь покрошить в колбу свежевырванное сердце волшебника, прокипятить, вылакать – и любимый котенок непременнейше станет принцем!

Заклинания оказались забыты, вместе с вещами и кошельком. Наш волшебник в чем был припустился прочь и бежал так быстро, что подошвы его сапог задымились. Затем он долго блуждал по неизвестным лесам, прятался от русалок, волков и медведей, питался брусникой и сыроежками. И думал, думал, думал… Он был полностью уверен, что встретил свою единственную и обрел, наконец, взаимность, что любовь осенила их головы нежным крылом. И оказался обманут – жестоко, глупо. Все женщины лживы по природе своей, раз способны на такие коварства. Ни одной больше не поверю. Никогда. Ни! За! Что!

Из леса наш волшебник выбрался совершенным мизогином, от шороха женских юбок с ним приключались панические атаки, а от запаха духов начиналась сенная лихорадка. Он задумался было о высокой уединенной башне посреди белых скал или темного леса, но совесть не позволила – должен же кто-то помогать обездоленным и несчастным.

Крыша оказалась подходящим компромиссом – волшебник поселился на дымовой трубе в гордом одиночестве, а когда требовалось избавиться от нежелательных посетителей, поднимал лестницу и запечатывал окна заклятьем. И так бы и прожил до старости в уединении и покое, наслаждаясь приятным чтением, крепким чаем и умопомрачительными экспериментами, но крыша есть крыша. Феечек маракуйями не корми, дай куда-нибудь сунуть курносый носик. Странности волшебника вскоре сделались очевидны, о них судачили, сплетничали и чесали языками всю весну и пол-лета. А потом феечке оконных шпингалетов приспичило его спасти. Волшебник ужасно добрый и помогает всем, кто попал в беду – неужели мы бросим его тосковать в незаслуженном одиночестве? От любой болезни существует лекарство, от каждого страха – противострашие. И я непременно его найду!

Будем честны, феечка шпингалетов действовала небескорыстно. Лучистая улыбка, бабочки в бороде и смешинки в уголках прозрачно-зеленых глаз не оставили бедняжку равнодушной. И она не сомневалась – достаточно избавить волшебника от глупой фантазии, чтобы добиться взаимности. Тем более, что феечка выглядела премило и недостатка в кавалерах не испытывала. Остался пустяк – войти к волшебнику в доверие и разобраться в причинах страха.

…В одну отвратительную дождливую ночь в дымовую трубу постучались снизу. Волшебник открыл окошко и увидел у дверей самого маленького и несчастного пажа в мире. Его берет промок, перо обвисло, бархатный плащ превратился в тряпку, а на что походили туфли и шоссы лучше даже не уточнять.

- Какая беда привела тебя ко мне, мальчик, в столь скверную погоду? – спросил волшебник.

- Я хххочу бббыть вашим учеником, - ответил паж и чихнул.

Волшебник не собирался брать никаких учеников и тем паче не жаждал селить их у себя в башне, но доброта перевесила негодование. Если бедный ребенок явился в такой жуткий дождь, значит ему это очень надо. Паж был впущен, согрет, накормлен и поселен на чердаке в компании пыльных и умных книг.

Не прошло и пары недель, как в башне стало куда уютней и на порядок чище. Пауки и ночные кошмары разбежались подальше, кофе больше не выкипал, яичница не подгорала и от тапочек не пахло сыростью. Оконные стекла словно бы сами собой протерлись, полы отмылись и ковры выбились. Ученик оказался на редкость толков, схватывал заклинания с полуслова, часами возился, готовя редкие компоненты, охотно слушал волшебника и не отвлекал его праздными разговорами. А узнав историю коварства и подлости слабого пола лишь тяжело вздохнул и не стал спорить.

Вскоре на прикроватной тумбочке у волшебника внезапно возник роскошный том «Царства Женщин». Двенадцать лучших труверов из сказочных стран наперебой воспевали прелесть и мудрость Донны и целительную силу любви. Двенадцать прекрасных поэм соревновались в изяществе и изысках стиля. …Целый месяц волшебник прикуривал трубку страницами «Царства» и с особенным удовольствием выпускал клубы дыма.

Изумительной работы портрет Дамы Неизвестной, невесть откуда повисший в кабинете, отправился прямиком в Лавку Ненужных вещей. Туда же поехали и четыре фарфоровых статуэтки девиц, изображающих времена года. И медальон с томным личиком златокудрой принцессы. И чудесная пружинная кукла – стоило повернуть ключик, как чаровница начинала танцевать и кружиться, развевая пышные юбки.

- Откуда у нас столько мусора? – вопрошал волшебник, изгоняя очередную находку.

Ученик пожимал плечами и делал вид, что он тут не при чем.

В солнечный и нежаркий день Большого Осеннего бала волшебник как всегда выпил после обеда чашку черного-черного кофе без сливок и сахара. Как всегда причмокнул от жгучей горечи, прикрыл глаза, наслаждаясь ощущением подступающей бодрости. И вдруг почувствовал себя полным огня и страсти – впору перевернуть мир, победить дракона или… потанцевать. «Боже, мне хочется танцевать» ужаснулся волшебник, но не смог ни остановить себя, ни пересилить. Он надел лучшую мантию цвета ночной волны, поспешил на бал и до полуночи отплясывал с самыми красивыми феечками, да так лихо, что принцы завидовали, ревновали и договорились потихоньку отколотить соперника. Восхищенные дамы собрались было объявить волшебника Королем Танцев, но тут куранты пробили полночь, и наш герой с ужасом обнаружил, что стоит в бальной зале в окружении невыносимого множества жутких созданий в юбках.

- Я еле успел телепортироваться, - жаловался бедняга ученику. – Они прикасались ко мне, держали за руки и того хуже. Вот погляди сам!

- На что я должен глядеть? – фыркнул ученик.

- Помада! У меня на бороде помада! – возопил волшебник. – Бежать отсюда, срочно бежать, пока коварные розовые хищницы не растерзали меня на куски.

- Уфф, - сказал ученик. – Неужели пару часов потанцевать на балу так страшно?

- Конечно! – возмутился волшебник. – Тошнотворно, невыносимо и унизительно. Меня заколдовали – по доброй воле я бы не смог провести столько времени рядом с женщиной.

- Враки, - не выдержал ученик.

- Что ты сказал? – возмутился волшебник.

- Враки, - повторил ученик. – У вас в голове поселились картинки с выставки, они заменяют вам целый мир, мешают видеть и слышать, что же творится на самом деле. Полюбуйтесь!

Ученик сбросил плащ, скинул грубый камзол и массивный неуклюжий берет. Рыжие кудри, круглые щеки и прозрачные крылышки не оставили волшебнику сомнений.

- Вы три месяца живете рядом с феечкой, учитель! И всем довольны – и порядком, и кофе, и моим прилежанием.

Лицо волшебника исказилось от гнева:

- Коварная! Лживая! Предательница! Ты обманывала меня и смеялась надо мной и хотела мне навредить!

Феечка испугалась, что волшебник сейчас превратит ее в крысу, а то и во что похуже, но отступать было некуда.

- Я хотела только добра! Стыдно доброму волшебнику бояться собственных страхов и выдумывать себе проблемы, которых не существует.

- Но зачем было сочинять ложь?

- Затем что правду вы не замечали. Как иначе я могла доказать, что ваши страхи иллюзия и ошибка?

Волшебник задумался. Размышлял он настолько усердно, что из ушей вылетали молнии, из глаз сыпались искры, а от дыхания загорелось две занавески (но феечка успела их потушить). Прошел час, другой, третий… Наконец волшебник подавился молнией, раскашлялся (пришлось хлопать его по спине) и расхохотался:

- Кажется я и вправду вел себя как дурак. И наломал кучу дров. И обидел… ой, сколько хороших феечек я обидел. Начиная с тебя, дорогая! Прости пожалуйста!

Волшебник обнял феечку и крепко расцеловал в обе щеки. Та покраснела, ожидая заветных слов. И услышала:

- Спасибо, что вразумила, сестренка! Я немедля отправлюсь в путь, отыщу одну обворожительную фею, извинюсь перед ней и сделаю предложение. Как думаешь, она согласится выйти за меня замуж?

- Ккк… конечно! – пролепетала феечка, зажмурилась и отвернулась. Когда она открыла глаза, волшебника и след простыл. И никто не мешал плакать.

Устав реветь, феечка по привычке навела порядок в башне, протерла пыль и перемыла посуду. А потом собрала в узелок свои вещи и отправилась куда глаза глядят – лишь бы подальше с крыши. Она думала уйти на край света, но рядом с домом за гаражами ей встретился Белый Байкер. Точнее сначала перевернутый и покусанный байк, а затем и его владелец, проигравший очередную битву Крысиному Королю. Пришлось поднимать, перевязывать, промывать ссадины, колдовать носилки и оказывать первую помощь. И вторую. И третью – Байкер ужасно не любил лечиться и прятался от таблеток под одеялом, как маленький.

Не успел герой выздороветь, как на крышу принесли ланселота – четыре кошки нашли доброго рыцаря умирающим на помойке и решили, что кто-то должен его спасти. Прилетела за помощью феечка, разучившаяся ходить по земле ногами. Прихромала ворона с воспаленной совестью. И у Хозяйки Лавки некстати разыгрался радикулит…

Грустить и плакать нашей феечке оказалось совершенно некогда – с утра до вечера она помогала, утешала, успокаивала, поила микстурами и подавала носовые платки. И, наверное, бы завела на крыше настоящий волшебный госпиталь, но в какой-то момент вспомнила, что она феечка, а не доктор Айболит. Повесила на дверях домика табличку «закрыто», кое-как подлечила больных и улетела на теплое море. Вернулась загорелая, загадочная и довольная, занялась шпингалетами и вышиванием крестиком. Иногда вместо балов уезжала покататься на мотоцикле по вечернему городу. И никогда в жизни больше не говорила неправды.

…Что же стало с волшебником? Он превратил свой страх в ежика и выпустил в лес. Потом оттанцевал сто вальсов на ста балах – надо ж вспомнить, как говорить с женщиной и о чем с ней не говорят. Потом обошел полмира, нашел свою фею, осыпал ее цветами и бабочками, извинился, объяснился, заявил, что не встречал в жизни ничего милей ее носика, перемазанного в яичном желтке. А вот простила ли его фея и что было дальше, я понятия не имею – у взрослых сказок свои законы.

А вы как думаете?
 

Если бы не было Тьмы, мы никогда не увидели бы звезд...
IP записан
 
Ответ #8 - 08/22/18 :: 11:30am

Гильбарад   Вне Форума
Живет здесь
Собирающий осколки былого
Россия, Санкт-Петербург

Пол: male
Сообщений: 1211
*****
 
Тряпочная сказка

Платье было великолепно. Белоснежное, новенькое, «с иголочки», с пышной юбкой, украшенной брабантскими кружевами, с тугим лифом, расшитым золотом, с ажурными рукавами. Ничего прекраснее просто нельзя было вообразить. Немножко чванясь, платье думало про себя, что и принцесса, пожалуй, не постеснялась бы пойти к алтарю в таком наряде. Оно висело в огромном, пахнущем нафталином шкафу, между траурным роброном черного атласа и лиловой кокетливой амазонкой. Позади были примерки, возня портних, иголочки и булавочки, счастливый смех милой невесты и восторги её подруг. Сегодня утром, только лишь рассветет, платье достанут из шкафа и впервые наденут по-настоящему. Они поедут венчаться в собор Сен-Жерве, через весь Париж. Будет музыка и цветы и горсти белого риса – только бы не испачкаться! А потом – бал, чудный бал...
– Зря мечтаешь! – фыркнул черный роброн и насмешливо колыхнул юбкой. – Свадебные наряды как бабочки – утром надел, вечером снял. И больше оно никому не нужно. Тебя отнесут на чердак, дорогуша, на пыльный гадкий чердак. И голодные крысы вмиг объедят всю твою красоту, и кружева и золото. Останется только тряпка, да тряпка! Так и знай!!
– Фи, как некуртуазно! – брезгливо дернула плечиком амазонка. – И не стыдно пугать новенькое! Его ещё могут перекрасить в милый цвет, хотя бы бедра испуганной нимфы или пепла увядшей розы. Или пустить на подушки в гостиной – белые пуфики это так стильно!
– Может оно и к лучшему, – пробурчал из глубины ветхий синий капот. – Чем дряхлеть потихоньку на вешалке, пугаться детей и моли, дрожать из-за каждого пятнышка – раз и съели.
– Как вам не стыдно! – вмешалось, наконец, величавое бальное платье, отделанное жемчугами. – Что за низкие вкусы, что за вульгарные манеры – можно подумать мы живем не у светской дамы самого высокого происхождения, а в дешевом гардеробе певички из Фоли-Бержер! Прекратите немедленно!
Свадебное платье так и обвисло. Вся радость испарилась, красота померкла, даже вышивка золотом потускнела. Представились крысы – оно видело их у портнихи – мерзкие крысы с усатыми мордочками и скверными, голыми хвостами, шлепающими по половицам. Вот они, цепляясь проворными лапками, поднимаются по подолу, въедаются в кружева, перегрызают нити… Платье ахнуло и промолчало до самого рассвета, не слушая увещеваний.
Едва солнце наполнило комнату, двери шкафа с грохотом распахнулись. Свадебное платье грубо сорвали с вешалки, вытащили наружу и стали топтать ногами, не жалея ни вышивок ни кружев. Красавица невеста визжала, что никогда не любила этого оборванца, пусть господь пошлет ему импотенцию, чуму и холеру, пусть у него выпадут все зубы и останется лишь один – для боли, пусть очередь его кредиторов протянется от бульвара Капуцинок до Сен-Жермен и у каждого в руке будет большая палка! Дружным хором причитали мать и сестры покинутой, бранился отец, рыдали слуги. Казалось, хаос продлится вечно. Наконец невесту успокоили и увели обедать, а опозоренный наряд затолкали в шкаф, чтобы вечером снова безжалостно вытащить.
Кое-как свернутое его понесли вверх, по узкой и темной лестнице. Зловеще скрипнула дверь, запахло пылью и плесенью. Платье бросили на старинный резной стул с вытертым сиденьем, не позаботившись даже поднять с пола белый подол. Скрежетнул засов. Всё.
Платье не умело плакать, и не в силах было сопротивляться. Что оно может – ломать рукава, шуршать бантами, волноваться легкими кружевами? Судьба его решена, жизнь кончена. Оставалось дождаться крыс. Часы тянулись томительно долго, с улицы доносился шум экипажей, крики разносчиков, перебранка прислуги. Наконец, настал вечер. Загорелись тусклые фонари, заспешили в театры нарядные дамы и прифранченные кавалеры. Подумать только – бал бы уже начался… А оно прозябает здесь, среди старой мебели, рухляди и тряпья.
– Что, не нравится? – раздался пронзительный голосок.
Ах! Крыса! Перепуганное платье изо всех сил скомкалось на стуле, подобрав повыше юбки и кружева.
– Время уносит все; длинный ряд годов умеет менять и имя, и наружность, и характер, и судьбу, как говаривал старик Платон. Вы, случайно, не читали Платона? А я вот, знаете ли, водил близкое знакомство – корешок переплета, правда, был жестковат…
Читать платье не умело, и разговаривать не хотело. Но философствующему крысу это не помешало – устроившись поудобней на расшитой подушке для ног, он продолжил вещать, в задумчивости покусывая собственный хвост.
– Кажется, я нашел достойного собеседника. Платон мне друг, но и истина порой обходится не дороже сырной корочки в сытый день. Да не пугайтесь так, не дрожите вашими глупыми бантами! Пока мне интересно беседовать, никто вас не съест, даже лапкой не тронет!
Страх ослаб, а затем и совсем исчез. Под неумолчный писк серого ценителя античной мудрости платье тихонечко задремало. Так и пошло – дни тянулись за днями, недели за неделями, на чердаке становилось то теплее, то холоднее, изредка с чердака капало и тогда прибегали служанки с тазами, иногда снизу заносили очередную ненужную рухлядь. Однажды платье увидело и вредный черный роброн, но разговаривать с ним не стало. Время шло, крыс старел, толстел и хромал, потом его место занял столь же просветленный сын, затем внук – тот любил поваляться на пыльном кружеве, декламируя волнительные рондели…
А потом появились поденщицы в белых косынках и аккуратных передниках. Окна раскрыли настежь, старые вещи стали вытаскивать прочь – дом продали, рухлядь отправили на помойку. К пыльной ткани несчастного платья впервые за много лет прикоснулись теплые руки.
– Мари, Жанетт, поглядите какая прелесть! И оно ведь никому не нужно, правда? Позвольте, я его заберу!
Платье бережно упаковали в серый мешок и понесли по улице. Новый дом оказался куда скромнее – в шкафу вместо бархата и атласа тихо висели льняные юбки, шерсть и сукно. Благородный наряд вызвал у них совершенно детский восторг и платье приободрилось. Его долго стирали в трех водах, срезали пышные банты и половину кружев, заузили юбки и немного расставили корсаж. А затем, затем…
Маленькая церковь в предместье, конечно, не шла ни в какое сравнение с роскошью Сен-Жерве. Но все же это была настоящая свадьба! Горели свечи, пели мальчики, кюре читал положенные молитвы и рядом с платьем красовался восхитительный черный костюм. А потом на ступеньках подружки осыпали невесту и жениха розовыми лепестками. И вечером они танцевали в кафе, кружились без остановки, задевая юбками мокрый пол. А ночью, осторожно расстегнутое, оно упало на пол рядом с черным костюмом – вот что такое счастье!
Платье думало, что на этом его судьба завершилась. Но вышло совсем по-другому. Его аккуратно отчистили, сложили в сундук, напичкав мешочками с нафталином. А затем стали доставать каждый год, в день свадьбы. Когда хозяйка Фантина ждала ребенка, она только раскладывала его на постели и улыбалась, когда беременность завершалась – наряжалась и целый вечер танцевала с мужем на кухне. Она любила своего Жана и свадебное платье тоже любила. И хозяйским дочерям нравилось разглядывать золотое шитьё, гладить банты и кружева, а когда мама не видит – примерять на себя чудный наряд. Наконец, старшая из них, Адель, выросла – и в один прекрасный день платье снова взялись перекраивать, ушивать и удлинять.
И снова гремела музыкой свадьба, кружились юбки, ахали подружки невесты, и тихонько вздыхала мать. Молодожены уехали в путешествие, вместе с ними платье повидало Прованс, прогуливалось по улочкам тихого городка со смешным названием Динь-ле-Бен и вернулось назад, благоухающее лавандой. Новая хозяйка перекрасила платье, придав белизне оттенок топленого молока и надевала его на праздники – случалось и по десять раз в год. В шкафу к старинному наряду относились с почтением, уважительно приседали и спрашивали совета. Единственная дочь хозяйки, Полетта, как и её мать когда-то забиралась в гардероб, чтобы посидеть там тихонько, прижавшись к нежной душистой ткани.
В свой черед и эта девушка собралась замуж, сияющая и гордая с веночком из флер-д-оранжа в пышных кудрях. Счастливый жених на руках снес невесту со ступеней церкви, а потом, вечером, в нетерпении вырвал две застежки из ослабевшей ткани. Платье вздрогнуло – не столько от обиды, сколько от дурного предчувствия. Оно не ошиблось – пришла болезнь. После рождения дочки Полетта начала чахнуть и в считанные недели истаяла. Супруг погоревал в меру – и женился на другой, шумной, крикливой тетке. Вещи прежней хозяйки скопом отправились на чердак, там же в крохотной мансарде разместили и падчерицу с няней. Скупая хозяйка считала каждый сантим, приходилось выкручиваться. Спасали золотые нянины руки. Пышные юбки пошли на подгузники и пеленки для малышки Жюли, из кружев сшили чепчики и царапки. А расшитый корсаж, пуговки и подкладка пригодились совсем для другого. Всякой девочке нужны игрушки, мягкие и понимающие друзья – чтобы было кому поплакаться, утыкаясь в тряпочное плечо мокрой от слез щекой, кого обнять, укладываясь в постель.
Так платье стало куклой. Сперва было до невозможности удивительно – у меня руки, ноги, глаза и чепчик? Меня одевают и раздевают, катают в колясочке? Мне говорят?
– Дорогая мадемуазель кукла, скушай ложечку кашки за папу, ложечку за няню, ложечку за кота Фелисьена, две ложечки за мамА на небесах. А за тетю Клодетту пусть свиньи едят знаешь что?
Шаловливая девчонка разражалась хохотом, няня укоряла её, а потом смеялась вместе с нею. И кукла улыбалась про себя тряпочной блеклой улыбкой. Она полюбила ласковую Жюли, ей нравилось служить игрушкой, унимать дурные сны, выслушивать детские горести и обиды. А когда на чердак приходили крысы, злые крысы с усатыми мордами, кукла грозила им тряпочным кулачком и бормотала плохие слова, которым научилась от няни. В правой ноге она прятала большую цыганскую иглу – пусть только подойдут, скверные твари, враз уколю! И крысы слушались, уходили грызть свечку, хрустеть хлебными корками, копошиться в углах.
Девочка потихоньку росла, скудная жизнь ей нисколечко не вредила. Разыскав на чердаке старинную азбуку, няня стала учить воспитанницу читать – и, конечно же, кукла училась вместе с ней. До Платона они не дошли, но кое-как разобрать сказку Шарля Перро, песенку матушки Гусыни или стих из псалма могли обе. Их жизнь переменилась в один момент. Отец застал мадам Клодетту с лакеем, выгнал её из дома, три дня пил, а, протрезвев, вспомнил, что у него есть дочь. Жюли перевели вниз, накупили ей новых платьев, книжек с картинками, удивительных фарфоровых барышень, умеющих открывать и закрывать глаза и пищать «ма-ма». Даже няне достался теплый платок и бутылочка монастырского бальзама, исцеляющего все болезни. У куклы было время подумать о превратностях судьбы днем, когда Жюли училась или играла с новыми любимицами. Однако в постель брали именно её, тряпочную подружку. И на прогулку носили её, сколько бы ни ворчал отец.
У Жюли было доброе сердце и щедрая душа. Увидев в переулке маленькую калеку в поношенном платьице, которую на руках вынесла из подвала бледная мать, девочка не только вывернула свой кошелек и отдала беднякам все, что там было, но и подарила несчастной самое дорогое, что у неё оставалось – куклу.
Новый дом оказался самым скверным местом из всех, что видела кукла, и когда-то доводилось видать платью. Сырость, грязь, вонь, тараканы, крысы, два оборванных сопливых мальчугана, играющих с мусором на полу и молчаливая Луиза, еле способная поднять руку. В новой хозяйке едва теплилась жизнь, она неохотно ела жидкий суп, которым пичкала её мать, безразлично относилась к недолгим прогулкам, тычкам и щипкам младших братьев. Но при попытке отнять новую игрушку, вцеплялась в тряпку тонкими пальцами и начинала заунывно, страшно кричать. В кукле шевельнулось новое чувство – когда она была платьем, то думала только о себе, о своих прихотях и восторгах. А теперь училась жалеть.
Когда мать уходила из подвала искать работу, а мальчишки выкатывались во двор, возиться в лужах с такими же оборванцами, кукла тесно прижималась к Луизе, утешая и успокаивая её. Она тихонько пела все песни, которые успела выучить, рассказывала сказки Перро, приукрашивая их, как могла. Она заплетала девочке волосы, растирала холодные ноги, разминала ладошки. Однажды с кровати больной, прямо из рук вывалился апельсин – редкое лакомство, пожертвованное доброй соседкой. Поднатужившись, кукла упала с постели, смешно переваливаясь на шатких тряпочных ножках, прошла в угол и сумела докатить потерю назад, до края кровати. Потом посмотрела строго:
– Я смогла. Значит, и ты сможешь.
С того дня Луиза стала тренироваться – когда никто не видел, сползала с кровати, подымалась, цепляясь за спинку, приседала, как младенец, и снова вставала. Потихоньку она научилась ползать по стенке до низенького подвального окна, чтобы подышать воздухом, научилась сама заплетать себе волосы и часами тормошить непослушные пятки. Девочка заулыбалась, начала лучше кушать, разговаривать с матерью, пересказывать братьям сказки, услышанные от куклы. В один прекрасный день домой вернулся отец – его считали погибшим, а он попал в плен в Эльзасе два года просидел в лагере, потом нанялся матросом, чтобы подзаработать. И вот, с полным кошельком, на своих двоих явился к милой жене, дочке и сыновьям. Увидев пышную бороду отца, услышав его громовой хохот, девочка встала с постели и сама, ногами пошла навстречу. Как все обрадовались – и кукла тоже.
Луиза выросла – люди быстро меняются. Годы, проведенные в неподвижности, обострили неженский разум, научили терпению. С детской игрушкой она не расставалась – фантазии о говорящей кукле с годами стали казаться болезнью, но нежность сохранилась. Нищая замарашка сама поступила в Сорбонну, стала заниматься наукой, прослыла старой девой. Наконец вышла замуж за товарища по лаборатории, длинноносого шутника Лазара. Принаряженная кукла в фате ехала на крыше авто и улыбалась – довелось ещё разок повидать свадьбу.
В свой черед у хозяйки появились близнецы – мальчик и девочка. Дом круглился довольством, не переводились гости, голодные и веселые, не утихали споры и разговоры. По воскресеньям хозяин садился за пианино, хозяйка подпевала ему звонким голосом, а кукла любовалась ими с почетной полки. Но потихоньку тревога вкралась в беседы – приближалась война.
Когда боши вошли в Париж, хозяин исчез из города. Детей не выпускали из дома, Луиза рассчитала няню и делала все сама – не дай бог, кто узнает, почему у малышей рыжие, кудрявые волосы, длинные носики и зеленые внимательные глаза. По вечерам, когда все засыпали, она часто плакала, обнимая старую куклу. Как-то вечером в дом явился старый кюре – он долго шептался с матерью, уговаривая её. Потом малышей разбудили, наспех одели и увели прочь. Кукла их больше не видела.
Вместо близнецов в доме появилась Эмма, белокурая девочка с ледяными, безжалостными глазами. Она говорила «да, мадам», «нет, мадам», покорно вышивала платочки и чистила картошку, шла в постель ровно в восемь, никогда не играла и не смеялась. На куклу она посматривала, но не так, как смотрели дети. Потом как-то подставила табурет, бесцеремонно сдернула игрушку за ногу, и, не слушая протестов хозяйки, ножницами распорола тряпичный живот. В ватное нутро вложили свернутые письма, рану кое-как зашили суровыми нитками, поверх натянули крохотные панталоны и комбинацию, набросили новое платье, сделанное из хозяйкиного шелкового шарфа.
Хозяйка надела пальто и черную шляпу, взяла за руку воспитанницу. Та ухватила куклу. И они окунулись в дождь, петляли по сумрачным улицам, ныряли в арки, миновали мосты и перекрестки. Дважды мимо проходили патрули, но мать с дочерью и игрушкой не вызывали у них тревоги. Наконец, поднявшись по узкой лесенке, они отыскали нужное жилище. Девочка постучала три раза: здесь день рожденья Сюзанны?
– Вы с подарками? – отозвались из-за двери.
– Да, раздобыли конфеты для именинницы.
Конфетами оказались патроны. Кукле снова вспороли живот, достали письма и вложили карту с какими-то метками – за ней наутро придет боец из бригады Сопротивления. Девочку потрепали по голове, та молча стерпела ласку. Хозяйке дали хлеба и мокрый кусок мяса. Они вернулись домой.
Наутро к ним постучались гости – двое мужчин, заросших и жутко голодных. Луиза опустошила запасы, Эмма молча прислуживала за столом. Из живота куклы вытащили карту и засунули туда упакованное в конверт донесение. Девочка тем же вечером отнесла его в сырную лавочку и передала толстяку-хозяину, получив взамен схему аэродрома. Через два дня кукла попала в церковь – за какими-то списками. Ткань понемногу ветшала, переставала держать нитки. Но кукла терпела – она не очень понимала, что такое война, но люди с лающей речью ей не нравились, стрельба пугала и слезы хозяйки тоже не радовали. Надо так надо. Смерть от старости все же лучше бесславной гибели на чердаке, в зубах отвратительных грызунов!
Теплым июльским вечером они снова собрались навестить квартиру под самой крышей. Эмма постучала три раза: здесь день рожденья Сюзанны?
– Вы с тортом? – отозвался знакомый голос.
– Беги! – закричала Луиза и выхватила маленький пистолет. Она успела выстрелить дважды, потом ударила автоматная очередь. Но это задержало преследователей. Кубарем скатившись с лестницы, Эмма выскочила из подворотни и скрылась в соседнем дворе. Кто лучше детей Парижа знает хитросплетение улиц и улочек, подъездов и черных ходов, потайных лестниц и мостиков между домами? Не один бош не угонится за уличным воробышком, пусть попробует! Ну, лови!
Проворной Эмме удалось укрыться на чердаке заброшенного доходного дома. Она осторожно достала из куклы донесение, трижды прочла его вслух, запоминая намертво, и разодрала надвое. Исписанную половину она измельчила, изжевала и разбросала по полу – не прочтешь. А на чистой угольком написала записку: Эмма Югель, тринадцать лет, умирает, но не сдается. Да здравствует Франция! Если найдете мои слова – передайте отцу, что он может гордиться дочерью.
Свернутую записку девочка спрятала в многострадальный, залатанный живот куклы, поправила той панталоны и платьице. Потом посадила тряпочную посланницу на какой-то ящик, прикрыла дверь чердака и сбежала вниз. Кукла долго ждала возвращения Эммы, но так и не дождалась – дни сменялись ночами, лето зимой, зима весной, но двери больше не открывались. По счастью крысы здесь не водились – лишь пауки плели пыльные сети, приманивая зеленых осенних мух. Иногда за стенами грохотали выстрелы, рвались гранаты. Потом Париж наполнился шумом и гомоном, восторженными песнями и залихватской бранью. Из чердачного окошка кукле был виден салют – небо словно бы расцвело пестрыми, удивительными цветами. Это было последнее яркое воспоминание.
На чердак никто никогда не заходил, по лестнице не поднимался и дверьми не стучал. Новой весной голуби свили гнездо под крышей и кукла умиленно наблюдала как гадкие розовые создания, подрастая, превращались в красивых белых и пестрых птиц. Но однажды они улетели и не вернулись назад. Кукла осталась совсем одна. Она все время дремала, вспоминая долгую жизнь – выходки баловницы Жюли, ловкие руки Фантины, свою первую неудачу и первую чудную свадьбу. «Время уносит все; длинный ряд годов умеет менять и имя, и наружность, и характер, и судьбу» – как говаривал старый философ. Разум утихал в ней, как потихоньку гаснет фитиль в оскудевшей масляной лампе. Ещё немного – и придет темнота, тело станет кучкой ветхих лоскутов, а душа удалится… Кукла не знала, есть ли у неё душа, и старалась об этом не думать. Будь что будет, главное что не крысы!
Когда стены и пол задрожали, поднимая клубы пыли, кукла решила, что она попросту умирает. Но это всего лишь погибал её мир, темный сырой приют. Огромное чугунное ядро било в стену, обращая в развалины ветхое строение, падали камни, дребезжали и осыпались стекла, Дом вздрогнул натруженным старым телом, словно слон, сраженный масайскими копьями, тяжко вздохнул и рухнул. Кукла рухнула вместе с ним. Её выбросило из выбитого окна прямо на мостовую, под ослепительно яркое солнце, в разноцветный городской шум. В паре мест треснули, расползаясь, швы, из надрывов полезла сырая вата. «Это конец» успела подумать кукла.
Её подняли чьи-то сухие холодные ручки в вязаных митенках.
– Боже, какое чудо. Настоящий шедевр, игрушка ручной работы. Вот так чепчик! А личико, личико нарисованное – словно красавица спит и все понимает! Не бойся, малышка, тебе ничего не грозит.
Маленькая остроносая старушка осторожно уложила куклу на сгиб локтя, словно младенца, и поспешила по улице. Экспонат сильно пострадал от ненадлежащего хранения, надлежало заняться экстренной реставрацией. Кукла сама по себе молодая – судя по фасону чепчика, нарисованным румянам и ручкам без пальцев, нулевые – двадцатые годы. Но парча и кружева старше, гораздо старше. Интересно, что за мастер её работал?
Удивленная кукла успела разглядеть золотые буквы «Musee», подивиться мраморной лестнице с полированными перилами и парадной бронзовой люстре. Потом её отнесли в маленькую аккуратную комнатку и положили на застекленный стол. Бойкая старушка включила свет, разложила рядом с собой целую кучу таинственных и, чего уж греха таить, страшноватых инструментов. Митенки она сменила на резиновые перчатки, на морщинистой ручке кукла заметила синий номер, похожий на те, которыми хозяйки метят бельё. Осторожно орудуя пинцетами, старушка освободила куклу от платья и чепчика, внимательно осмотрела надрывы, задумалась вслух – поменять ли набивку или достаточно её просушить? Затем железным инструментом подцепила ветхие панталончики и ахнула, увидев дыру в животе – игрушка испорчена. Не безнадежно, но серьёзно, существенно. А что это там у нас? Ловкий пинцет подхватил обрывок бумаги и развернул его. Старушка поднесла к глазам лупу. Эмма Югель… Да здравствует Франция! …передайте отцу, что… гордиться дочерью. Две слезинки скатились с набрякших век, старушка поспешно подхватила их мягкой салфеткой, чтобы не повредить экспонат.
Для куклы началась новая, удивительная и интересная жизнь. Две портнихи, ахая и болтая, ловко сменили набивку, шелковой тонкой нитью заштопали усталую ткань, так что стало не разглядеть швов. Чепчик оставили прежний, а вот платье пошили новое, из зеленого пышного бархата. На грудь прикололи интересную брошь, похожую на остроконечный крест. И в одном из огромных залов поставили целую витрину, освещенную яркими лампами, положив рядом с куклой полустершееся письмо.
Тысячи тысяч людей теперь проходили мимо, любовались и хвалили её, восхищались отважным подвигом. Что тут отважного – просто валяться на чердаке, потихоньку отсыревая? Но наблюдать оказалось преинтересно – посетители все время менялись, а вместе с ними менялись моды. Изредка в музей приходили свадьбы, невесты волочили по паркету длинные шлейфы нарядных платьев – каждый год новых фасонов. Иногда, словно, чувствуя, что кукла соскучилась, приходила старушка-директор, со своей веселой веснушчатой внучкой и тихонько, чтобы никто не видел, разрешала им поиграть. Кукла шептала на ухо новой подружке старые сказки, девочка смеялась, думая, что ей чудится. А потом – снова витрина, подушечка и крепежи.
Иногда, холодными и долгими ночами по музею бродили крысы. Робко жались к огромным стенам, сновали из угла в угол, прячась в тенях, не рискуя выйти на середину огромного зала. Сонная кукла смотрела на них сверху вниз – как шлепают голые хвосты, как моргают яркие глазки-бусинки. Она больше не боялась ни грызунов, ни чердаков, ни ночей. Подумаешь, глупость – крысы!

 

Если бы не было Тьмы, мы никогда не увидели бы звезд...
IP записан
 
Ответ #9 - 09/30/18 :: 10:14am

Гильбарад   Вне Форума
Живет здесь
Собирающий осколки былого
Россия, Санкт-Петербург

Пол: male
Сообщений: 1211
*****
 
Сказка о красоте

Феечка первого этажа считалась самой красивой на крыше. Все феечки очень милы, жителей крыши сложно удивить маленькой ножкой, золотым локоном или нежным румянцем. Однако феечке первого этажа – удалось. Тонкая талия, покатые плечи, изящные кисти рук, легкий румянец на фарфорово-бледных щечках, пышные волосы цвета осенней листвы, большие глаза оттенка весеннего неба – и это еще не все. К красоте прилагался живой ум, легкий характер и хорошее воспитание. Наша феечка грациозно танцевала, любила готовить, писала дивные акварели, сочиняла возвышенные стихи. Казалось бы, с чего жаловаться?
Красота ужасно осложняла жизнь нашей феечке. Во-первых, в нее все влюблялись – и если бы только принцы. Она разбила сердце гному-водопроводчику, задела за живое старого волшебника и очаровала крысиного короля. Каждое утро на ее крыльце оказывались подарки, включая ненужные, нелепые и опасные – один пчелиный улей со злобным роем внутри чего стоил, а о плененном в ее честь некрупном драконе наша феечка предпочитала даже не вспоминать. Для красавицы складывались баллады и серенады (и все приходилось слушать!), ее портреты рисовали на стенах домов (вы бы их видели!), выкладывали марципаном по торту и высаживали маргаритками на клумбе.
Где бы феечка ни оказывалась, на нее обращали внимание. Глазели, всматривались, обнюхивали, норовили потрогать или подсесть поближе. Обсуждали ее наряды, кружева и носовые платочки. Повторяли ее манеру завязывать бантики и шнурки, выспрашивали, чем она умывается, какую зарядку делает и сколько булочек ест на завтрак. И постоянно куда-нибудь приглашали – бедняжка едва успевала отказываться.
Подруг у нашей феечки почти не завелось, лишь независимая феечка замочной скважины, веселая рыжая феечка (та, которая писала письма дракону) и застенчивая феечка чердачного окна любили ее совершенно искренне. Остальные крылатые прелестницы, увы, завидовали – кто белой завистью, а кто и черной. От обиды порой говорились совершенно ужасные вещи.
- Твои стихи хвалят только потому, что ты красотка!
- Твои печеньки едят только принцы, и то из вежливости!
- Твои акварели похожи на фантики от конфет!
…С последним завистницы точно переборщили. На феечкиных рисунках вспархивали с ветвей живые птицы, распускались пестрые орхидеи, плыли кораблики под белыми парусами и ползали смешные божьи коровки с пятнистыми спинками. Но влюбленные принцы и правда готовы были на все, лишь бы привлечь внимание первой красавицы. Чтобы удостовериться, наша феечка однажды угостила кавалеров пирожными, щедро посыпанными солью. И долго ждала – кто сморщится и заявит «фу, гадость!». Принцы давились, кашляли, плевались в вазы с гортензиями, но съели все и осыпали кулинарку щедрыми комплиментами, выхваляя ее искусство.
Обидно, да? Наша феечка страшно расстраивалась – никому не хотелось всматриваться в ее картины, вслушиваться в стихи и вглядываться в глаза. Для поклонников не имело значения, что происходит внутри пленительной оболочки, а завистницы не сомневались в счастье красавицы – ведь ей достается самое лучшее.
Наша феечка пробовала одеваться скромнее, прятать локоны под берет, носить валенки, не ходить на пикники и балы. Однажды, огорчившись из-за драки трех принцев прямо под окнами, она отрезала свои прекрасные волосы и неделю щеголяла взъерошенной прической «под принца». Поклонники пришли в лютый восторг, а остальные феечки тут же начали стричься. И лишь Хозяйка Лавки качала головой – ты б еще голой ходить удумала, милочка. Красота страшная сила, с ней просто так не сладишь.
Чашу терпения крыши переполнил скандал.
У феечки чердачного окна завелся жених, принц из тридесятого королевства. Сам он на крыше не появлялся, но по рассказам влюбленной невесты был самым лучшим, красивым, добрым, и замечательным. Наша феечка искренне радовалась за подругу и ее избранника. Помогала испечь свадебный торт, исколола все пальцы, расшивая свадебное платье жемчужинками, самолично нарисовала герб жениха на каждой столовой салфетке. И вот, наконец, принц на крылатой лодочке пришвартовался к краю крыши.
Феечки увидели его и ахнули – он был сказочно прекрасен! Рыжеватые кудри, тонкие усики на мужественном лице, белозубая сияющая улыбка, смелый и прямой взор. Невзрачная худенькая невеста смотрелась рядом с ним серой мышкой – чем только очаровала? Влюбленные не выглядели хорошей парой – не то, что… Взоры жителей крыши раз за разом устремлялись в сторону нашей феечки. И, будем честны, прелестница впервые в жизни почувствовала что-то теплое и щекочущее, словно в животе запорхали весенние бабочки. Она прекрасно помнила, что у прекрасного принца есть невеста, и эта невеста – лучшая подруга. Она не хотела ничего дурного и не делала ничего. Лишь улыбалась красавцу чуточку чаще, чем остальным, танцевала с ним чуть охотнее и в минуту задумчивости написала его портрет на пластинке слоновой кости. Но художник на то и художник, чтобы рисовать кого вздумается – хоть соседского принца верхом на единороге, хоть китайского императора в виде древесной жабы.
До свадьбы оставалось всего три дня, уже были заказаны угощения, начищены туфельки и приглашены музыканты. Наша феечка засиделась допоздна, сочиняя поздравительную балладу для молодоженов. И когда в дверь постучали, открыла не задумываясь. На пороге стоял тот самый прекрасный принц, с букетом цветов и виноватой физиономией:
- Давай сбежим!
- Откуда? – удивилась наша феечка.
- Куда, - улыбнулся принц. – В свадебное путешествие. Только ты и я.
- У тебя уже есть невеста! – возмутилась феечка.
- Ничего не знаю, - хихикнула принц. – Я красив, ты невозможно красива – мы заслужили счастье. Я же вижу, что нравлюсь тебе, дорогая!
На крохотную долю секунды наша феечка вообразила себе побег, вольную свадьбу посреди леса и счастливую жизнь рядом с самым-пресамым… жуликом и обманщиком, да! Взмах палочки – и морщинистая перезрелая брюква покатилась по крыше – даже свекла для такого прохиндея показалась чересчур хороша. Наша феечка брезгливо ухватила овощ за дряблый корешок и полезла на трубу собирать народ.
Собрание вышло шумным и склочным. Превращенный обратно чтобы дать объяснения принц утверждал, что наша феечка все выдумывает, сама к нему липла и вообще дура. Феечка чердачного окна три раза падала в обморок, а потом заявила, что разрывает помолвку и знать не хочет ни изменщика ни изменщицу. Возмущенные жительницы крыши требовали крови, изгнания или хотя бы бойкота. Хозяйка Лавки пошутила насчет смолы и перьев, кое-кто воспринял шутку всерьез. Нашей феечке оставалось лишь краснеть, бледнеть и трепетать крылышками. Если бы не один любопытный крысенок, отиравшийся под окном в надежде спере… позаимствовать несколько цукатов с торта, дело бы кончилось скверно. Но хвостатый свидетель высказался однозначно и виновника безобразия попросили больше никогда не появляться на крыше. Невеста отправилась в свадебное путешествие в одиночку – лечить душевные раны. Нашей феечке никто ничего не сказал, но даже прежние поклонники посматривали на нее так выразительно, что бедняжка вскоре собрала чемодан и тоже отправилась куда глаза глядят. Ей хотелось к теплому морю, на уединенный остров с беломраморной виллой, садом южных цветов и огромными ночными звездами. Ах, мечты!
Стоило нашей феечке взлететь с крыши и старательно махая крылышками подняться ввысь, как бедняжка столкнулась с веселым дррррроном – близнецы с десятого этажа получили игрушку в подарок на день рождения и тут же опробовали. Тяжелый чемодан помешал увернуться от столкновения. Феечка повредила крылышки, уронила ношу и чудом сумела спланировать вниз, в какой-то незнакомый двор. Волшебная палочка осталась в чемодане вместе с теплыми вещами, вкусным завтраком и всеми полезными мелочами, которые облегчают жизнь любой порядочной феечке. Что же делать?
С неба начал накрапывать дождик. Феечка спряталась под скамейку, закутавшись в поломанные крылышки, но вода достала ее и там. Бедняжка промокла, промерзла, упала в лужу, и когда непогода унялась, выглядела совершенным гадким утенком. Она вызывала жалость, но у жителей большого двора хватало своих забот. Наконец одна пестрая кошка обратила внимание на несчастное существо:
- Потерялась?
- Ага, - ответила феечка и чихнула.
- Кушать хочешь?
- Ага.
- Котят нянчить умеешь?
Нашей феечке в жизни не приходилось никого нянчить, но выбора у нее не оставалось. Она спустилась в подвал к пыльным и теплым трубам и получила на руки четыре рыжих комочка. Пока кошка бегала за едой и обществом, детишек надлежало обихаживать и беречь. Сперва котята не требовали особенного ухода – лежали себе и попискивали в тряпочку. Вскоре у них открылись глазки, прорезались зубки, отросли острые коготки и появился характер. Феечка день-деньской гонялась за ними по подвалу, купала в корыте, расчесывала хвосты, разнимала драчунов и утешала обиженных. Она пробовала учить малышей читать, считать и рисовать на грязных стеклах, но ученики отвечали ей «мяу» и учиться ничему не хотели – им куда больше нравилось выслеживать мышей и гоняться за солнечными зайчиками. А потом котята выросли. И кошка сказала няне «извини, до свидания».
Наша феечка кое-как выбралась в заснеженный двор, зябко поежилась, попробовала взлететь и тяжело плюхнулась оземь – крылья еще не зажили. Но отчаиваться она больше не стала – кому-нибудь да понадобятся помощники, не пропаду. Главное, что никаких принцев в округе не водится!
Работы во дворе и вправду хватало. Наша феечка считала ворон для одного студента (как зовут, сколько лет, любит ли сыр и готов\а ли им делиться), смазывала замки и петли на подъездной двери, консервировала снежинки для отправки в жаркие страны, а чтобы развеяться рисовала на заборах веселые сказочные картинки. За этим занятием ее и застукала семейка подзаборных троллей. Похожие на мохнатые картофелины с большими глазами и длинными цепкими лапами, ворчливые и сварливые, они отличались добрым сердцем. Услышав историю нарушительницы порядка, они приютили ее, накормили и поселили в отдельном отнорке здоровенной тролличьей норы. Там царил фантастический бардак, пахло старыми носками и мокрой шерстью, но наша феечка уже усвоила, что в чужую нору со своим уставом не лезут, и прибираться не стала.
Если вы думаете, что обязанности подзаборных троллей исчерпывались сдиранием объявлений и закрашиванием известных математических формул, вы ошибаетесь. Заборы поддерживают границы, мешают детенышам разбегаться и расползаться, защищают от буйства стихий, пакостных духов, диких городских гоблинов и прочих неприятных созданий. И тролли бдили изо всех сил. Наша феечка сперва подавала тряпки и таскала ведра с краской, но вскоре научилась заделывать щели между мирами, рисовать антивандальные мандалы и узнавать слова, требующие закрашивания, с первых двух букв. Тролли оказались заботливы сверх меры, они баловали гостью, сажали на самые целые табуреты, закармливали вкусными вещами, не ругали за пролитую краску и продырявленные доски. Наша феечка долго недоумевала, доискиваясь причин щедрого гостеприимства, пока самый маленький тролленок не проговорился однажды:
- Ты некрасивая! Тощая, бледная, безволосая, без когтей, дома и денег. Кто позаботится о такой замухрышке, если не мы?
Что такое деньги и когти феечка знала, обзаводиться ими не торопилась. Дом ждал ее на крыше. Но некрасивая?! Я?!!!
Конечно без слез дело не обошлось и тролленку здорово влетело от старших за то, что расстроил гостью. Но наша феечка, хорошенько умывшись, даже обрадовалась – значит можно спокойно возвращаться домой. К маю месяцу переломы окончательно зажили. Наша феечка в последний раз отмыла ограду вокруг заборостроительного техникума, перецеловала троллей в мохнатые щеки и встала на крыло.
На крыше ее не узнали. Пришлось рассказывать обустройство первого этажа, перечислять по имени всех жильцов, их собак, кошек и хомячков. Лишь после этого феечки, потупив глаза, вернули ключи и быстро-быстро разлетелись. Причина была налицо, точнее на лице. Нет, у нашей феечки не выросло ни рогов, ни усов, но из внешности ушло что-то неуловимое. Из самой красивой она превратилась в обычную феечку, миленькую – и только.
Несколько дней бедняжка плакала и отказывалась выходить на улицу. Она поняла, что на самом деле дорожила своей красотой, гордилась ей и, если честно, порой использовала. Но жизнь продолжалась, работа звала, и из домика пришлось выйти. К чести остальных феечек надо заметить, что они не дразнили нашу, не жалели и не поминали историю с невоспитанным принцем. Кто старое помянет, тот ящерица фуфу.
Вскоре выяснилось, что стихи нашей феечки не то, чтобы хороши. И пирожные… даже крысы, кроме самых голодных, воротили от них усатые морды. А вот акварели после превратностей дворовой жизни стали еще лучше. На них кувыркались и топали лапами смешные пузатые тролли, крались темные духи, распускались ромашки посреди залитых асфальтом дворов, танцевали джигу-дрыгу рыжие котики и рассыпался по улице чемодан с волшебной дребеденью. Картины в серебряных рамках украсили все бальные залы, феечки с принцами собирались полюбоваться, и даже с других крыш начали приезжать экскурсанты, охочие до искусства.
Среди гостей оказался принц из тридвенадцатого королевства. Он когда-то считал рассматривание живописных полотен самым скучным в мире занятием, но, увидев феечкины акварели, изменил свое мнение. Отыскав домик художницы (феечка увидела, как красив гость, и наотрез отказалась выходить) принц четыре часа рассказывал, что увидел, что понял, какую дивную экспозицию можно составить в главном зале королевского дворца и какую свадьбу устроить в королевском саду, с хрустальными колокольчиками и колесницей, запряженной белыми лебедями.
Наша феечка долго сопротивлялась, угощала принца пирожными, читала ему поэмы и встречала в халатике. Тщетно – влюбленный оказался упорен, настойчив и не-по-ко-ле-бим, стихи он воспринимал как причуды творческой личности, от пирожных отказывался, а заляпанный краской халатик просто не замечал. Наконец феечка сдалась и прошептала «да» - если принцу нужна некрасивая невеста, она согласна.
Свадьбу сыграли тут же, на крыше. Двенадцать феечек (включая феечку чердачного окна – она давно все простила) шили подвенечный наряд, украшали его лепестками жасмина и белой розы, ткали вуаль из осенней паутины и ловили падающую звезду, чтобы украсить прическу. Наша феечка поблагодарила подруг, нарядилась, увидела принца в окошке… Феечки ахнули хором. Навстречу жениху полетела самая красивая на крыше невеста. Тонкая талия, покатые плечи, изящные кисти рук, легкий румянец на фарфорово-бледных щечках – и любовь, которая делает любую красоту совершенной.
Принц не ожидал такой перемены, но заметил ее и по счастью оценил вовремя, иначе быть бы ему до скончания дней гадкой свеклой. А так все кончилось хорошо, лишь подзаборные тролли порой вздыхали по своей некрасивой, но такой старательной и доброй помощнице, и посматривали на небо – не падает ли чемодан, а следом славная феечка.

…Красота там, где ты ее видишь…
 

Если бы не было Тьмы, мы никогда не увидели бы звезд...
IP записан