мы проиграли, пора сдаваться, идем к врачу, -
он говорит, а я - а я не хочу.
из нас там нормальных сделают, - говорю, -
пусть я и псих сейчас, но смотри, как горю.
горю и сияю, даю и свет, и тепло -
всему, что мне в детстве твердили - назло, назло.
живу, как умею, как бог мне на душу положил,
а они хотели, чтоб жил по-другому или совсем не жил.
говорит, ты не бойся, правда, доктор не съест.
у него ни ножа и вилки, ни койкомест
для таких, как мы, даже не предусмотрено.
будем просто сидеть, говорить, смотреть в окно,
если страшно будет на доктора посмотреть.
это не смерть, говорит, это не смерть.
а я не верю, я помню - грозились сдать,
и я понимал, что исчезну там без следа.
да нет, говорит, это другие врачи,
даже и не врачи на самом деле! - молчи.
врачи-не врачи, молчи, не морочь, не ври.
а он не молчит, он плачет и говорит.
и мне, говорит, не очень-то повезло.
мне тоже приходится все вопреки и назло,
если что-то свое - непременно наперекор,
мне тоже что ни пророчество - то укор.
и с тех пор я все спорю и спорю, а жить - когда?
а жизнь как песок между пальцев, как в решете вода.
но пойдем найдем себе доктора для души
и сами решим, что отменим, что разрешим.
а я говорю, слишком просто, не верю, нет,
что у кого-то есть про меня ответ.
а он говорит - говорят, все наоборот,
ты все сам, за тебя там никто ничего не найдет.
не заставят, не поведут и не подведут,
и огня твоего не отнимут, и силком ничего не дадут.
я пошел, а ты, сам дурак, оставайся тут.
не бывает, твержу, останавливаюсь в дверях.
а он говорит, твою мать, а ты проверял?
а я говорю, а ты - а ты проверял?
я не буду тебе мужем и не буду женой
я не буду ангелом у тебя за спиной
ну или там за плечом все равно не буду прости
я даже правильных слов не сумею произнести
я даже их не знаю и придумать никак не смогу
не потому что мне жалко или для кого берегу
да меня самого-то нет и не было никогда
и все что есть у меня это во лбу звезда
вот ее ты и видишь она тебя и слепит
вот ты из этого света надеешься что-то слепить
что-то такое теплое с собой в постель с собой за стол
а из меня не лепится не получается ни за что
вот такая нелепица
извини
вот оно, счастье Адама: давать имена.
не наугад, не случайным стечением звуков -
всякую тварь прозревая до самого дна,
имя назвать, будто суть ее в нежную руку
взять. у Адама покуда и руки нежны
шелком от мягкого меха и ласковых листьев -
гладь! у Адама покуда нет и жены,
нет и детей... и рассеянно чуткие кисти
он возлагает на гибкие шеи, на лбы -
чешет оленю он жёсткую шерсть меж рогами,
черные с золотом гривы несут ему львы,
вдвое сложившись, жираф наклонился... слогами
азбуки дивной ему представляется всё,
что окружает, что движется, дышит, танцует.
слово составит - как будто навеки спасёт,
в список живущего почерком ясным внесёт
и ради верности пущей - еще на полях нарисует.
ради всего, что танцует во мне и вовне,
я опускаю на клаву рассеянно руки:
чувствую, знаю, пылаю в едином огне,
вижу, зову, называю, в знаки и звуки
словно из тигля вливаю огненный сплав
сердца и мира, и этот чудесный состав -
пламя златое, закатных небес орифламма -
вот оно, вот оно, чистое счастье Адама.
бисером, бисером шей - ни к чему тебе эти мурали
на стену лезут сдуру и от безмужья
а ты и сама вполне, и приданое вот собрали
нестыдное - и вообще тебе это не нужно.
живо за пяльцы - мать с отцом не позорить!
ишь размахалась, краски-то извела - стра-ашно...
здорова! с иглой бы встречать-провожать зори,
а хочешь мазюкать - наличники вон некрашены
девочка, девочка - свет мой, выходи в поле
я тебе небо раскрашу в цвета золотые
так говорил мой ангел, пророчил волю
а я босиком по снегу, а ноги стынут
а ноги стынут, а небо ало, золото выше
не дотянуться, не достать, не подправить кромку
а за холм провалилась родная солома-крыша,
только дым на цыпочки - видеть спину мою с котомкой
и пожелать удачи
мамо, не плачьте
я уже ангел
мастером, мастером - ангелом после, еще успеешь.
дело не хитрое - ручки накрест, глазки закрыла.
ты человеком сперва - пока душой не доспеешь,
не набухнешь, не распахнешься - не выдадут крыльев.
ты давай, давай, отмирай, не глупи, не надо,
да, я твой ангел, да хоть сам черт, если хочешь,
по таким-то щекам лупить... а ноженьки! ох ты, чадо
неразумное, ах ты ж, девка, ах, карие очи...
ну вот я думал - вроде пора и жениться,
а мы тут с тобой до утра под одним одеялом.
да ты не маши руками, ну что, что птица?
я ж тебе рук не свяжу, ни в большом, ни в малом
не откажу, только люби да лаской
не обдели, да, как водится, без измены.
и не думай - я куплю тебе краски,
я построю тебе стены,
я буду тебе - ангел.
Не дергайся, приятель,
сейчас тебя спасу.
За это мне Создатель
подаст грибов в лесу,
в саду душистых ягод -
не удержать в горсти,
и облегченья тягот
в пути.
Почему оно мне кажется далеким и не моим?
Потому что оно от меня всё дальше - и не моё...
Я уже и не вспомню, когда и кем был любим.
Я уже и не знаю, где правда, а где вранье.
Это был не я, это было сто лет назад,
вовсе не было этого - быть не могло совсем.
Что с того, что меня там видели? - я ж сказал,
все они обманщики, да и спутали невесть с кем.
У меня и не было ни улыбки такой, ни глаз, ни рук...
И когда это я не умел ни ждать, ни терпеть?
А вот из того, что точно - был у меня друг...
Только он не узнает меня, не узнает меня теперь.
ад переполнился что ли? валимся через край
мертвые души в лишние люди.
сколько себе ни тверди - халва! халва! - умирай, умирай! -
толку не будет.
да и кто бы смог искренне, от души
возжелать смерти?
разве если под пыткой - да, а так чтоб ожив,
в тепле, в чистоте... я не верю, и вы не верьте.
и твердишь себе - халва! халва! - живи, живи! -
а во рту не слаще:
вдруг нагрянет городовой-квартальный-околоточный херувим
и обратно утащит?
ему что, ему лишь бы порядок навести:
такая работа.
а я... понимаете, мне удалось спастись -
и так жить охота.
"Что, девочка?"
Сказка странствийне ждешь, не печалишься - а оно...
а потом окажется - ты просто окно.
вот хочешь - верь, хочешь - не верь,
а ты просто окно
для тех, кого не пускают в дверь.
а он потом говорит: я не виноват
мне позарез, понимаешь, я должен вернуться назад
меня здесь ждут... или я... не помню, но в том и суть:
мне надо все объяснить, а потом уснуть
на плече -
непременно
у него на плече уснуть.
а вот ни с разбегу, ни пилкою для ногтей
эти двери не открываются - зря не потей.
ни упорством, ни хитростью, ни напролом.
и понимаешь ведь: справедливо и поделом.
не был бы дурнем, когда можно - и в свой черед,
не строил бы из себя неизвестно что.
а теперь... а никто ведь двери не отопрет
не продаст обратный билет - да и чем заплатить?
и бьешься-стучишься,
как в каменный берег прибой.
то ли ты с ним случишься,
то ли он случится с тобой.
он говорит: извини... мне иначе никак нельзя.
и по каменной двери безнадежно пальцы скользят.
и распахнешься навстречу -
живи, черт с тобой, на!
а как иначе?
он сам прикроет створки окна.
http://ashe-garrido.livejournal.com/
Главная
Страниц: 1
