Кажется, эту книгу здесь еще не обсуждали. Вообще удивительно, что она прошла почти незамеченной – в сети рецензий раз-два и обчелся, а вещь стоящая, как, впрочем, и все, что пишет Феликс Максимов, включая ЖЖ -
http://users.livejournal.com/felix___/ 
У него есть то, чего не хватает многим просто хорошим авторам, играющим на том же поле (привет Акунину) – свой стиль, угадывающийся сквозь бесчисленные стилизации и игры, свой язык (богатейший, яркий, кинематографичный) и какая-то магия и правда, сияющая сквозь текст. Феликсу веришь. Не знаю, насколько точны и аутентичны его реконструкции, не затесалась ли в "Духов день" какая-нибудь своя роковая "хмельная сулема" (кстати, в первых же строчках появляется "сулемное солнце" - что называется, почувствуйте разницу). Возможно, ошибки есть, но для меня они не испортили бы общего впечатления.
Если вкратце о языке: Милорад Павич meets Алексей Толстой meets Оскар Уайльд meets, извините, Иероним Босх и Дэвид Линч.
Потому что открываешь, и читаешь, например:
Цитата:Уходим, уходим от рвотного многолюдного света на реку Волгу, на остров Коростыль, где лестница до неба за монастырем поставлена, идем в обомшелые чудские холмы, в землю, в туготу, в леготу, в облаки, в яблоки, в бубенцы, в черствую безродину, в птичий край, где никто не врет и не крадет, где не женятся и не выходят замуж, где не говорят "господи, господи", но оставляют бесповоротно и входят в царствие, как нож воровской под ребро.
Или:
Цитата:Красная кирпичная кладка водонапорных башен, складов и домов изнутри напоена тяжелым горением. Вспыхивают снегирьи грудки на снегу. Красное, скарлатное, пестрообразное - из огня да в полымя - перекличка мясных и ягодных рядов, на крючьях туши с ободранной кожей, сочное мясо распялено, вырваны черева, оскалены свиные головы, мертвые быки распахнули святые глаза, под лавками псы спущенную кровь лижут. Битые зайцы в кровавых шерстяных чулочках на голой кости пляшут корчами вповал на продажу. Кто старой веры держится, зайчатину не покупает и не ест. Слепорожденное мясо, заячий бочок, как и красная смертная одежда - запретное, нельзя вкушать, нельзя надевать по старому закону. Кого в красном похоронят - тот в могиле сгорит замертво.
Или:
Цитата:Земляника белыми крестиками цвела под Москвой.
В черностойных сырых лесах близ Сапожка и Ряжска, русалки водились целыми гнездами, в Туровском бору нагие русалки скакали верхом на турах и оленях никакой боярин-охотник не смел тронуть нечистую ездовую скотину, потому что везде найдут мертвые девки нарушителя, и мольбу не выслушают, а стальными глазами прильнут к замочным скважинам, окна облепят белесыми ладонями снаружи. после полуночи в горницу проникнут болотным паром и выпьют врага изнутри, через нос, глаза и уши, как гусиное яйцо сквозь скорлупу. Наутро только кожа да кости под постельным пологом валяются, а под носовым хрящиком последняя кровь запеклась мармеладью. Баю-бай.
Или:
Цитата:Отчего никто их не видел, отчего никто ему не верил, когда он показывал: вот же они, гуси-лебеди, всегда, всюду, вполсолнца, вполнеба мое имя продленное выкликают иерихонскими голосами, хотят меня украсть, как мог, без голоса спасался от небес, просил нянек: "Раба, возьми на ручки!". Брали, брыкался, бился, не хотел оставаться, но некуда бежать от рабов.
Всюду сыщут.
С ног до головы облили гуси-лебеди из котла последнего сына приворотным золотом.
Кто читал, было бы хорошо обсудить. Кто не читал – оно того стоит. Лежит в том числе вот здесь:
http://samlib.ru/m/maksimow_f_e/index_2.shtml (скорее всего, отличается от печатного издания). Там же остальные сокровища - "Книга снов Гуальтьеро Рота", "Бедный Генрих", "Игра"... Многое - просто зарисовки и записи на манжетах, но они совершенно волшебные.
Немного отзывов:
Цитата:Проза Феликса Максимова больше всего похожа на открытые переговоры со смертью. Остановить ее, отсрочить, а в идеале отменить вовсе - вот такая задача стоит перед автором, вне зависимости от того, сформулировал он ее для себя или нет. Он это делает, остальное несущественно.
Язык в руках Феликса Максимова - такой же инструмент, как дудка заклинателя змей, как шест канатоходца, как трапеция акробата. Язык приводит его (и вслед за ним читателя) на границу между жизнью и смертью, язык же позволяет уцелеть, переступив черту.
"Духов день" - роман-заклинание, целиком сотканный из черных звуков. Книга, которой, по идее, не может быть.
Но она есть.
Макс Фрай
Цитата:«Духов день» - совершенно московский, даже «микромосковский» — пресненский — роман. Пресня — и сюжетообразующее пространство, и полноправный персонаж повествования, вокруг нее все вертится и без нее не было бы ничего. Степень топографической точности такова, что немосквичу покажется, что без подробной карты и комментария он не сразу и разберется. Но это иллюзия — потому что Максимов пишет о Пресне давно ушедшей, от которой и следа почти не осталось, разве что направления главных улиц. О мертвой, ушедшей Пресне, об ушедшей Москве — по которой мы только в его книге и можем пройтись... И, когда читаешь, оказываешься вдруг там, в неизвестном нам допожарном городе, слышишь его, видишь и чувствуешь. Максимов говорит со смертью — похоже, разговор этот дал ему способность путешествовать во времени...
Петр Дейниченко
http://www.slovosfera.ru/bookreview/maximov_f.html 
Главная
Страниц: 1
