Оседлавшие Лёд.

В далекой-далекой стране, за холодным северным морем, там, где никогда не бывает лета, жил народ охотников-кочевников. Они называли себя Оседлавшими Лёд.
Изнеженным жителям Юга Север казался мертвым. Но море было богато рыбой и морским зверем, и тонкими водорослями, похожими на зеленое стекло, а на плавучих льдинах гнездились птицы, что раз в году улетали прочь, но всегда возвращались на свою холодную родину, потому что только здесь они могли положить начало новому поколению.
Оседлавшие Лёд ели то, что давало им море, одевались в то, что давало им море. Их лодки из костей и промасленных шкур легко скользили по тяжелой, стылой воде, перенося охотников от одной плавучей ледяной горы к другой.
Оседлавшие Лёд жили именно там, на этих слезах Ледяной Матери, что годами, а то и десятками лет плывут по неведомой людям воле волн и ветров, и только когда мудрые женщины рода начинали слышать, как стонет лед под их жилищами, кочевники снимались с обжитого места и снова пускались в путь - на поиски нового дома.
Оседлавшие Лёд не признавали ничего, что не было бы подарено им морем. Из острых зубов, тонких костей, из упругих ребер рыбы и зверя они делали все, что было нужно им для жизни. И так было всегда, пока однажды роду Крачки не встретилась ледяная гора, в которую было заключено небывалое...
Плавучий ледяной остров переливался зеленым и синим, и даже море вокруг него мерцало, словно кто-то зажег в его холодной глубине жировой светильник. Затаили дыхание Крачки при виде такого чуда, и не смели приблизиться, и не имели силы развернуться и уплыть подальше от этого места.
Раз в году, когда поднималось солнце из моря в первый раз, собиралось племя под Северной Звездой, чтобы могли охотники присмотреть себе девушек из другого рода, и старики рассказывали сказки у жарких рыбьих костров. Разное рассказывали они: и про то, как первый из рода Чайки научился разводить огонь, теплом своих рук и дыханием сделав из осколка льда Солнечное Око, и про то, как первая из рода Кайры построила жилище из снега и льда, и про многое говорили старики, живая память племени, но не было у них сказок про горящее море и сияющий лёд.
Наконец Кайса, самый смелый охотник из Крачек, решился отправиться на разведку. Направил он свою лодочку к ледяной горе, и видели охотники, покачиваясь на волнах, словно стайка птиц, что он поднялся наверх, ловко цепляясь за промоины и трещины, а потом исчез в зеленом и синем пламени. Долго ждал его род, наконец он вернулся, и когда подплыл поближе, закричал:
- Там Солнечное Око, только нет от него огня, и светится оно, но не греет!
Удивились Крачки и решили посмотреть на такое чудо поближе. Высадился род на ледяную гору, повел их Кайса ледяными пещерами вглубь плавучего острова, и увидели люди, что правду он сказал: высоко вверх уходит ледяной колодец, и видно в нем звезды, а перед ними, на самом дне, лежит маленькое Солнечное Око, с кулак размером, и светится, хотя еще не скоро подниматься солнцу из холодной воды. И не греет, когда трогаешь его рукой, и не тает, когда на него дышишь. Странная вещь. Небывалая. И выкинуть бы в море, но ведь морем подарено, а для чего? Непонятно.
Сели старики рода вокруг Ока и стали думать, как им поступить. Долго думали. Уже успели Крачки и жилища поставить, и жаровни развести из костяных огневиц, которые берегли в каждой лодке пуще собственной жизни. Не станет огня – тяжко будет дожить до восхода солнца. Наконец поднялись старики наверх.
- Ты нашел это диво, - сказали они Кайсе. – Тебе и идти спрашивать Ледяную Мать, для чего послала она нам это сокровище.
Ничего не сказал им Кайса, и пошел собираться в дорогу.
Долго собирался, подбирал припас, лучшую одежду надел, чтобы никакая стужа до него не добралась, много раз лодку свою осмотрел, чтоб нигде ни щелочки в шкурах, ни трещинки в костяном остове не было, заново жиром пропитал, чтобы легче шла по воде. И только тогда взял найденное дивное Око, в мягкую шкурку завернул, сунул за пазуху, и пустился в далекий путь.
Легко ему было править – чистое небо раскинула над ним Ледяная Мать, яркие звезды высыпала из подола, все видно вокруг. Где ледяная гора идет, где мелкая льдина – все видит Кайса, поглядывает на Северную Звезду, да костяным веслом шевелит, чтобы не повредить кожаную лодочку об острый лед. Звери морские показались из воды, ныряют вокруг, будто путь указывают, потом чует Кайса – снизу, под лодочкой, из воды спина поднялась, да такая большая, что всему роду до следующего Солнца еды бы хватило. Про такого зверя и старики сказок не знали, а тут сам показался, взял на спину лодочку – и поплыл так, что дух захватило.
Быстро зверь плывет, долго время идет, но показалась впереди белая ровная полоса. К вечному льду, к порогу Ледяной Матери привез лодочку зверь, ушел опять под воду – только его и видел Кайса. Даже поблагодарить не успел за помощь. Поклонился морю - море поклон передаст, вытащил лодочку на лед и начал к ней костяные полозья ладить.
Только приладил, только за ременную упряжь взялся – налетела сверху большая белая птица, ухватила упряжь в клюв – и понеслась над самым льдом, и лодочку за собой потащила. Держится Кайса за борта, ничему уже не дивится, понял охотник, что сама Ледяная Мать ему помогает, посылает своих помощников.
Привезла его птица к ледяной горе, такой, что и взглядом не окинуть, и верхушку не увидеть – только кажется, что Северная Звезда на этой верхушке и держится. Бросила птица ремни, махнула крыльями, подняла тучу снега, а как снег обратно лег – нету птицы. Поклонился Кайса ветру – ветер поклон передаст, и полез на ледяную гору.
Долго лез охотник, сапоги меховые по льду истер, рукавицы изодрал, пот соленый глаза заливает. Ничего не видит Кайса, только вверх все лезет, разве можно назад повернуть, когда сама Ледяная Мать сверху смотрит? С морем совладать зверь помог, с далеким ледяным путем – птица белая, а тут уж только самому Кайсе доблесть и силу свою показывать, иначе какой же он лучший охотник из рода Крачки?
Как до вершины добрался, сам Кайса и не вспомнил потом, только и осталось в памяти, как падает он ничком на нетронутый снег, и накрывает его белым пологом метель, а в ушах слышится тихий голос: «Отдыхай, ты устал...»
Тут бы и глазам самим собой закрыться, и уснуть бы, да помнил Кайса, что сулит усталому путнику белый сон, не просыпаются после него. И рванулся охотник, поднимаясь на ноги, снежным покрывалом пот с лица смыл, огляделся – куда идти? А идти и не надо уже никуда, вот она, Ледяная Мать, рядом стоит, улыбается ласково, и течет-струится ледяной плащ с ее плеч. Целая гора натекла, по которой он поднимался.
Поклонился Кайса Ледяной Матери, себя назвал, как положено, снял рукавицы изодранные, достал из-за пазухи меховой сверточек, и вынул из него Око. Играет на руке диво дивное, синью и зеленью переливается, глаз от него не отвести, так всю жизнь и любовался бы. Протянул охотник находку свою Ледяной Матери, попросил:
- Нашли мы Око невиданное в ледяной горе, а что делать с ним, не знаем, не ведаем. Объясни, окажи милость...
- Все, что нужно было, уже ты сделал, Кайса из рода Крачки, - ответила ему Ледяная Мать. – А что дальше делать детям моим, я через тебя им передам.
И поведала Ледяная Мать охотнику, что время ее на исходе. С каждым солнцем все выше гора, на которой она живет, к небу все ближе, звезды к ней заходят погостить, а Северная Звезда так и вовсе замуж зовет.
- Вот и подарок суженого моего ты мне принес, Кайса из рода Крачки, - подставила Ледяная Мать ладони под Око, пало оно ей на руки, и таким огнем заиграло, что больно стало глазам. Зажмурился Кайса, а как открыл глаза – вся ледяная гора от невесты Северной Звезды сияет, точно как та, на которой нашел охотник дивное Око. Только та гора против этой – капля против моря.
- Не смогу я больше спускаться к вам, - снова заговорила Ледяная Мать. – Некому будет следить, чтобы было у вас в достатке рыбы, птицы и зверя. На юг идите, туда, где кончается море, там, на берегу, живите, время пришло вам становиться взрослыми... Туда, где собираетесь вы встречать Солнце, плыви, охотник Кайса из рода Крачки, там найдешь ты свой народ, там расскажешь им мои слова...
Заплакала Ледяная Мать по детям своим, с которыми ей предстояла вечная разлука, налетела белая птица, и оглянуться не успел Кайса, как оказался в своей лодочке – а птица за упряжь уже взялась, и все дальше ледяная гора. Только как бы далеко ни уносила птица лодочку Кайсы – видно ему, как горит лед зелеными и синими сполохами. Высокая гора, до самого неба...
Донесла птица лодочку до края вечного льда, никуда не улетела, рядом сидит, ждет, пока Кайса полозья снимет да уберет. Спустил охотник лодочку на воду, черпнул воды напиться – а она соленая, словно пот. Или слезы...
Горькой была печаль Ледяной Матери по своим детям, на целое море хватило соли в ее слезах.
Поплыл Кайса, а птица за ним полетела, села на носу лодки, смотрит вперед. Тут вода бугром поднялась вокруг: всплыл под лодочкой морской зверь, понес лодочку по морю. Смотрит на звезды охотник – туда, где Солнце встречают Оседлавшие Лёд, несет его зверь, волю Ледяной Матери выполняет. А Кайсу все сильнее в сон клонит, да есть хочется – как вышел в путь, так и не ел ни разу, и не спал, только снегом жажду утолял, а теперь и воды не выпить стало. Разве станет дитя слезы матери своей пить? Достал охотник припасы свои, поел, птице белой на ладони поднес, что нашлось – рыбу да водоросли, да мяса звериного кусок. Ничего не взяла птица, белым крылом укрыла Кайсу, тепло ему стало, и уснул охотник. Без страха уснул – разве даст мать замерзнуть своему сыну?
Долгие сны видел Кайса. Про белый берег, о который плещется серое море. Про долгие зимы и короткое лето, про невиданных зверей, которых в море не было – и отказаться бы, а как откажешься, если Ледяная Мать велела там жить, а жить как прежде не получится? Про свет Северной Звезды, что стоит высоко в небе, не оставит суженый Ледяной Матери ее детей, будет путь им указывать, чтобы не сбились с дороги, не заплутали на неизвестной им земле. То в море Оседлавшие Лёд были дома, знали, куда несут ледяные горы ветра, куда влекут волны, к берегу же долго придется им привыкать...
Проснулся Кайса, а вокруг лодок – словно крачек на льдине, качаются на волнах, носами на Север повернуты. Смотрят из них люди, как на небе среди звезд синью и зеленью переливы идут. Гадают, что там за диво. Поднялся Кайса, сел, а птицы нету, зверя морского нету – привели его к племени, да и пропали. И снова некому кланяться, некого за помощь благодарить.
Заметили Оседлавшие Лёд, что проснулся Кайса, ближе подплыли, стали спрашивать, видел ли он Ледяную Мать. Все как есть рассказал им охотник, все слова Ледяной Матери передал, волю ее пересказал, и задумались люди. Сколько ледяных гор под ними протаяло, сколько незримых дорог пройдено, сколько пращуров навсегда в тяжелые волны ушло – и теперь уходить самим туда, где нет морской зыби, чтобы только на время возвращаться в море, как заглядывают в покинутый дом? А как волю Ледяной Матери нарушишь, если сама она велела идти на берег?
Нельзя слово Матери не принять, развернулись лодочки носами на юг – и пошли, поплыли, подгоняемые взмахами костяных весел, и ветер охотника в спины подул, а волны понесли быстрее. И не стало в море племени Оседлавших Лёд, опустело солёное море...
Остались самые верные жить на берегу, чтобы смотреть, как играют в небе зеленые и синие сполохи – с каждым новым Солнцем все выше обитель Ледяной Матери, все дальше их видно. И пока видели – не забывали, чьи они дети, помнили, не губили понапрасну морского зверя, не ловили больше нужного рыбы. Но были и те, кто ушел дальше, за Солнцем, и забыли, кто они, и откуда их род, и Северная Звезда перестала указывать им дорогу. Может, только Ледяная Мать и помнит о них, и раз в году, когда Солнце появляется из моря, выпрашивает одного из своих потерянных детей у горячего юга, и море становится чуть солонее.
Разве может мать оставить своих детей навсегда?