(В том же ЖЖ автор аргументированно проходится по Грамоте.ру, я даже порадовалась собственной привычке лазить и в другие источники, включая нежно любимый словарь Даля. Хотя в элементарных случаях она помогает. Но это тема отдельного разговора, это потом и не здесь.
Общая позиция автора в отношении тех вещей, которые мы привычно называем безграмотностью, проста предельно: перед нами, в большинстве случаев, не безграмотность, а нелитературные формы. Разговорные, просторечные, как угодно: я не филолог, наиболее правильное определение не подберу.
Комментарии там имеет смысл читать, бывает интересно.
На всякий случай, чтобы никто не понял автора неправильно: она вовсе не призывает говорить "одно кофе", "лОжить" или "звОнит". Она всего лишь объясняет, почему в разговорной речи возникли и прочно обосновались такие формы.
Ладно, это была преамбула, а теперь начинается амбула...)

О кофе: какой удар!

Удар в спину -  по нашей героической интеллигенции, по мозгу нации!
Да, простой человек, провинциал с незаконченным средним, литературу в школе проходивший невнимательно, а грамматику и того невнимательнее, говорит "крепкое, горячее, черное кофе" - потому что он не из учебников, а брюхом знает, что в его родном, единственно ему известном языке  это слово может иметь только средний род и никак иначе.
Старый интеллигент с дореволюционными корнями говорит или, чаще,  "кофей" или, реже  - да, "кофе" в мужском, по привычке. Но и средний род этого слова его нисколько не раздражает: так говорила его любимая няня, а может быть, и бабушка. А если он филолог, то его совесть слегка побаливает - он понимает, что любое несклоняющееся слово - это лишний удар по системе нашего много претерпевшего языка - и дает себе обещание с понедельника перейти на "кофей".
А вот "новые", советские, интеллигенты во втором поколении - о, как для них сладостен этот мужской род, о как любезна несклоняемость. Ведь это так не похоже на речь "быдла"! Ведь каждый раз, заказывая "один кофе", он слышит  в душе радостное пение труб: я интеллигент, я интеллигент, я не быдло, я знаю, что кофе - не оно, а он! О, с каким презрением поглядит он на провинциала, робко промямлившего рядом: мне одно кофе, пожалуйста.
И такого-то праздника, таких именин сердца этих людей лишает  кровавый режим. Да ведь так можно их и на баррикады выгнать.

Справка. Словоформы "кофе",  "кофей", "кофий" были заимствованы в XVIII веке из нидерландского  koffie, м.р.
С формой "кофе(и)й" все понятно: слово мужского рода, отлично в систему русского языка вписывалось, превосходно склонялось и никаких проблем не создавало никогда. Именно эту форму и следует предпочитать.
Иное дело "кофе". По-русски слова, оканчивающиеся на -е, редко принадлежат к мужскому роду: либо в случае, когда они обозначают лиц мужского пола (все заимствованные: атташе, конферансье), либо это некоторые русские слова с увеличительным суфиксом -ище (далеко не все). Подавляющее большинство заимствований  на -е немедленно переходило в средний род, независимо от их рода в исходном языке: фойе, досье, колье и др. Не избежал(о) этой судьбы и кофе: вот, например отрывок из весьма некогда популярной книги знаменитого писателя и издателя Николая Ивановича Новикова (1744—1818, фамилия произносится с ударением на второе о) "О воспитании и наставлении детей" (1783):

Если варится для детей особенно слабое кофе, то вред от оного состоит только в том, что он слабит без нужды желудок, как то делает всякий теплый и водяной напиток. ...
Но обыкновенное крепкое кофе, употребляемое взрослыми людьми, гораздо опаснейшие для детей имеет действия

В девятнадцатом веке среди образованного сословия, однако, продолжавший(ее), к сожалению,  наряду с кофеем употребляться ущербно несклоняемый(ое) "кофе" утвердился(лось) все же в мужском роде - явно не под влиянием нидерландского, который мало кто знал, а скорее подкрепляясь французским le café и немецким der Kaffee.  .
Ну а в бурном ХХ, забыв законы, совесть и веру, забыли заодно единственно разумную форму "кофей", и пошли свою образованность показывать.
А как говорю я сама? - "кофе", м.р. Или "кофей". В именительном падеже чаще первое, в косвенных - чаще второе. Привычка.

Отсюда: http://akula-dolly.livejournal.com/205759.html

Тем же концом по тому же месту

Или, скажем: большим презрением дарит интеллигенция бедолаг, говорящих "звОнит". (Хуже этого только "ложит", но ненамного).
Давайте поглядим, как в русском языке с этим делом.
Бранить - бранИт
Бубнить - бубнИт.
Винить - винИт
Женить - жЕнит
Казнить - казнИт
Клонить - клОнит
Манить - манИт и мАнит
Ценить - цЕнит
Чернить - чернИт
Чинить - чИнит
Членить - членИт.
И тд.
Вы можете уловить закономерность? Возможно, она и есть, но простым глазом не видна. Итак: мы рассматриваем глаголы несовершенного вида, образованные от существительных, с двусложным инфинитивом, оканчивающимся на ударное -ить. В третьем лице ед. числа этих глаголов ударение падает чаще на второй слог, но вполне может приходиться и на первый.
То есть: ничего противоречащего законам и нормам русского языка в ударении "звОнит" нет. Оно нелитературное, - просторечное - но не неправильное. Его употребляют т.н. "простые люди" - которые, как ранее было сказано, законов родного языка нарушать не могут физически. Не будучи знакомы с чужими языками, они не могут выйти за пределы действия законов языка русского.
Поэтому, желая таких людей поправить, не надо твердить им "вы говорите неправильно". Надо сказать: вы говорите, конечно, вполне правильно, но не так, как принято у городских образованных людей. Поэтому, если вам дорого их мнение, лучше переставьте в этом слове ударение на последний слог. А если не дорого - плюньте и говорите как ваши отцы говорили.

А вот, например, городские образованные люди , и даже иногда с университетским дипломом, полюбили говорить "имеет место быть". Вот это уже чистая позорная безграмотность. Первый человек, употребивший эту контаминацию канцеляризмов "имеет место" и "имеет быть", разумеется, сделал это в шутку. Окружающие, будучи сами людьми грамотными, шутку оценили. Автор ее посмеялся сам, посмешил ближних, тем удовлетворился и с тем отошел туда, идеже несть печали ни воздыхания. Нынешние же красавцы нимало не шутят - они воображают, что говорят красиво и "интеллигентно". Вот кого хочется поставить в угол, пожалев об отмене розги в средних учебных заведениях.

Отсюда: http://akula-dolly.livejournal.com/213798.html

(Вот про "власти предержащие" два текста, пока не растеряла, потому что второй про "христиАнина" и "христианИна" с цитатами из Пушкина не могу найти, хоть убейте. А видела. Третий раз просматриваю... кто найдет - вешайте смело)

О властях предержащих: в последний раз

Надоело и сил больше нет: с утра открываю статьи, посвященные вчерашним политическим новостям, и снова вижу: "нашим власть вседержащим все равно... ", "если бы он был среди власть предержащих"... И так далее.
В последний раз пишу то, что тысячу раз до меня писали и объясняли грамотные люди.
Выражение "власти предержащие" не имеет  ничего общего с выражением "власть имущие". Оно заимствовано  из Евангелия, а именно из Послания к римлянам св. апостола Павла (13:1).
Славянская Библия: всяка душа властемъ предержащимъ да повинуется.
Синодальный перевод: всякая душа да будет покорна высшим властям
KJV: Let every soul be subject unto the higher powers.
LS: Que toute personne soit soumise aux autorités  supérieures.
И так далее, поверьте на слово: везде одно и то же.
Выражение "власти предержащие" означает "верховные власти" или, если угодно,  -  "высшая власть". Слово ""предержащие" значит "господствующие". Глагол "предержати" означает в первую очередь не "держать" (хотя и это значение у него в некоторых памятниках отмечено), а "властвовать, господствовать".

Выражение "власти предержащие" склоняется так:
Им. Власти предержащие.
Род. Властей предержащих.
Вин. Власти предержащие
Дат. Властям предержащим
Тв. Властями предержащими
Пр. Властях предержащих

В противоположность этому, "власть имущие" - это "те, кто имеет власть". Здесь власть - дополнение, не субъект, а объект. Это выражение склоняется иначе: им. власть имущие, род. и вин.  власть имущих, дат. власть имущим, тв. власть имущими, пр. власть имущих.
Как ни странно, но некоторые пытаются с вышеизложенным спорить. Доводов у них нет, кроме "а я так шшытаю!".  Это  - не просто неучи, а неучи воинствующие.

Отсюда: http://akula-dolly.livejournal.com/119524.html

Опять "власти предержащие"

Обещала, что пишу об этом в последний раз, но все же скажу еще два слова. Боюсь, что неспециалистам это будет скучновато.
А. А. Добрицын любезно прислал мне конспект статьи В. А. Дыбо (Еще раз о "властях предержащих", Festschrift für Werner Lehfeldt, 2003, S. 123-133), где выдающийся лингвист излагает несколько отличающуюся от традиционной точку зрения на данное выражение. Вот - дословно - основные тезисы его статьи как они изложены А. А. Добрицыным.

Греческий оригинал Римл. ХIII, 1 точнее всего передан в преславской редакции Апостола: Вьсяка доуша властелемъ вышьнимъ да ся повиноуетъ. Однако были и варианты типа "владыкамъ прѣвладущимъ". Первый, по-видимому, вариант со словами "власти" и "предержащие" -- пер., приписываемый Алексию, митр. Моск. и всея Руси (Чудовский Новый Завет): Всяка доуша власти (вин. мн.) предержащимъ да повиноуется.
Алексий ставит власть в вин. пад., которого и требует непременно црк.-сл. глагол прҍдьржати (см. напр. Срезневского).
По предположению В.А.Дыбо, это был переводческий компромисс, т. к. "власть" означало тогда не "социальное установление" (как стоит в греческом оригинале), а действие, а также территорию (сохранилось в "волость"). Поэтому Алексий заменил абстракцию ее воплощением: "те, кто держат власть". Дальше начинается порча текста.
Началась она, вероятно, с Максима Грека, который не вполне ориентировался в некоторых тонкостях црк.-сл. Он счел "предержащим" калькой с греч. ὑπερ-εχούσαις и из почтения к авторитету Алексия сделал минимальное исправление: заменил вин. п. "власти" на дат. "властемъ". Этот вариант попал затем в Острожскую Библию и т. д., а в конце концов -- в црк.-сл. Библию Российского Библейского общества.
Однако, ошибка последнего издания была замечена и форма "власти предержащие" стала употребляться иронически. "Именно тот момент, что данное выражение возникло <...> в результате иронической игры с языковой ошибкой и <...> иронический смысл сохраняется до сих пор, и заставляет сохранять его в таком согласованно склоняемом виде (с. 124)".

При всем уважении к В. А. Дыбо согласиться с ним невозможно по следующим причинам.
1. Утверждение ""власть" означало тогда не "социальное установление" (как стоит в греческом оригинале), а действие, а также территорию" основано только на данных словаря Срезневского. Тем не менее для  "власти" значение именно "органы власти", "носители власти" превосходно существовало. См. Словарь русского языка XI—XVII вв. М., 1975. Т. 2. стр. 222, а также Словарь древнерусского языка (XI—XIV вв.).М., 1988. Т. 1. стр. 446.
Остается вопрос, почему владыка Алексий поставил это слово в винительном, а не в дательном падеже. Потому что его требует глагол "прҍдьржати", пишет В. А. Дыбо. Видимо, он прав - именно по инерции употребления прҍдьржати как переходного глагола, хотя он прекрасно мог употребляться и как непереходный, чему пример дает в соответствующей статье тот же Срезневский. Ошибка Чудовского списка была исправлена в Острожской Библии, где стоит "властемъ предержащим" - сохранившееся далее во всех редакциях славянской Библии вплоть до наших дней. Это безусловно надо рассматривать, вопреки В. А. Дыбо, не как порчу текста, а как поправку в соответствии со смыслом греческого подлинника.
2. Однако, ошибка последнего издания была замечена и форма "власти предержащие" стала употребляться иронически.
"Ошибка" не была замечена никем из прекрасно владеющих и греческим и церковнославянским редакторов Библии на протяжении столетий - поскольку никакой ошибки тут нет. (И мне даже странно читать у замечательного ученого, что Максим Грек не вполне ориентировался в некоторых тонкостях црк.-сл. и потому счел "предержащим" калькой с греч. ὑπερ-εχούσαις". Извините, "предержащим" и есть точная калька ὑπερ-εχούσαις, как и глагол "предержати" есть калька ‛υπερ-έχω). Что же касается иронического употребления, то действительно, в литературе 19 века многие славянизмы (а не только этот) часто употреблялись иронически. По разным причинам, в том числе по весьма печальным - но по крайней мере славянизмов не коверкали, на это образования хватало. И никому из русских классиков не приходило в голову писать "власть предержащие". Это пришло в голову только советским и постсоветским авторам, именно по причине недостатков советского школьного образования.
(Замечу в скобках, что, собственно говоря, даже если бы В. А. Дыбо и был прав и выражение "власти предержащие" действительно вошло бы в текст славянской Библии и в русскую литературу по ошибке Максима Грека, даже и в этом случае эта ошибка освящена многовековым его употреблением - и в литературе и в практике богослужений. "Вошло в состав", как говорила Марина Цветаева).
Таким образом все выводы моего предыдущего поста, как и многочисленных статей на эту тему других авторов, остаются в силе.

Отсюда: http://akula-dolly.livejournal.com/211600.html

TAtYana писал(а) 05/06/12 :: 6:30pm:

С другой стороны, язык эволюционирует. Собственно, я не раз сталкивался именно с тем подходом, что книги классиков рассматривались как своего рода "стандартные эксперименты" (в области языка), на которые все ссылаются.

В Питере белый батон называют булкой. Каждый раз как натыкаюсь на это, впадаю в когнитивный диссонанс. В моем представлении булка - это... булка. Она же булочка. Круглая такая

TAtYana писал(а) 05/06/12 :: 6:30pm:


Но ведь норма - это и есть средняя температура по узусу. Не более чем условность, обеспечивающая понимание. Какое же это "ультраправое" решение?

Я про "надеть" и "одеть" пару слов (кто полезет в Даля, тому на всякий случай скажу, что и то, и другое пишутся через "ять", потому "одевать" ищем после неупотребляемого сейчас "одышать" (от "дыхания"), а "надевать" - после "надышельникъ" (от "дышла"), такая их суровая судьба).
Разница в словоупотреблении во времена Даля вполне присутствует. Надевать/надевывать - что, облачать, оболокать ("облаку" привет), рядиться во что, накидывать или наволакивать одежду, обувь, оболочку. Одевать - кого чем. Хотя "что на кого" и присутствует, но вся статья свидетельствует о том, что "одевают Надежду, надевают одежду". путаница в словоупотреблении - опять результат "усреднения", насколько я могу понять. Упрощения языка в разговорной речи.

Мне упорно второй день вспоминается попытка привести к единому знаменателю "мороженое" и "пирожное", давайте я уже скажу это и вытряхну из головы, чтобы там не зависало. Понятно: формы похожи, и то и другое - десерт и еда, так почему же нельзя "пироженое"-то, нормально же?
(Вам тоже не нормально? Позвольте пожать руку.)
А потому, что "мороженое" - это от действия "мороженье", в результате которого "замороженное лакомство" и получается. А "пирожное" - оно и вовсе от "пира" изначально, это сладкий пирог, сладкое печенье (от глагола "печь"), это "пироговый" и "пирожный" по соседству - к пирогу относящийся, и второе уже тогда более употребительно.
Не в том беда, что авторов несет что все - под одну гребенку, а в том беда, что, подогнав "пирожное" под шаблон "мороженого", мы начисто перечеркиваем - чтобы уже никто и вопросом не задавался, - происхождение слова; обрубаем его корни. Та договоренность, которую мы называем "(литературной) нормой", зачастую содержит в себе указание на происхождение слова. Особенно в том случае, когда эта норма не укладывается в стандартный формат.

Элхэ, все же возмущение автора было обращено конкретно на пометку "неправ." к слову "христиАнин", а что касается "ложить", "одеть пальто" и т.д., там главным образом осуждается излишне ретивое стремление некоторых интеллигентов заклеймить отступающих от литературной нормы безграмотными невеждами и на основании этого сделать далеко идущие выводы. Автор ведь не призывает вносить эти девиации в словарь как равнозначный вариант литературной нормы (как твОрог и творОг, например - и то не полные дублеты, предпочтительнее вторая форма), а просто дает историческую картину, объясняя их, в какой-то мере, может быть, оправдывая, но не стремясь пропихнуть в норму, что вообще было бы крайне затруднительно для отдельного человека. По-моему, это как раз средний путь, в меру либеральный.

Насчет создания разговорной нормы. По-моему, это не оно. То есть литературная норма одинаково применима и к разговорной речи, и к письменной как к разновидностям литературного языка. Просто в разговорной речи строгость закона компенсируется необязательностью его исполнения из-за наличия тьмы экстралингвистических факторов.

В тему, как мне кажется:

Цитата:

http://sbiblio.com/biblio/archive/graudina_shiryaev_spiking_culture/5.aspx

Понятно, что это бытовая ситуация, но кодифицировать абсолютно все ситуации и контексты невозможно, да и какой смысл? Я думаю, разговорная норма - это что-то типа дресс-кода. Все имеют представление о том, как надо одеваться, чтобы на улице не показывали пальцем, но границы у этой нормы очень зыбкие, не поддаются однозначному определению, в какой-то мере обоснованы исторически и социально, но проявляют чудеса гибкости и зависят по большей части от функции, индивидуальности и контекста. Если контекст узкий (на работе, допустим), то какие-то рамки установить еще можно, в зависимости от работы: вот дикторы на телевидении обязаны не только придерживаться литературной нормы в речи (на деле бывает по всякому, конечно, но я так, сферически), но и соблюдать дресс-код. Но даже у диктора, сидящего в строгом пиджаке и идеально отглаженной рубашке, под столом вполне могут оказаться джинсы и какие-нибудь, прости господи, кроксы. А дома он, может, в семейных трусах ходит или вовсе без них. Так и с разговорной речью. Вкус надо прививать, безусловно, что в одежде, что в речи, но у отклонений от того и другого могут быть самые разные причины. Вот именно эти причины, как мне видится, и разбирает akula-dolly.

То, что вы написали о кофе и кофии, и впрямь чудесно, знание этимологии и истории придает этому напитку дополнительную крепость и аромат. Но еще чудеснее то, что ни вас, ни меня, ни кого-то еще невозможно заставить усреднить кофе против воли, как не смогут заставить - мне становится труднее подбирать аналогии  - носить бриллианты днем. Вместо бриллиантов, само собой, можно подставить любое достаточно неуловимое, неписаное, но овеянное историей и традициями правило.

Да, хотела еще сказать, что слово "оциножела" прекрасно. Вряд ли норма, да? Но какое же оно емкое, как округло вкатилось это полногласное "о" после "н", как уверенно изменилось "г" на "ж", следуя заветам предков, так что слово становится в ряд с "обезножеть" и не возникает ни малейшего сомнения насчет ударения и значения. Красота же.