Добро пожаловать, Гость. Пожалуйста, выберите Вход
WWW-Dosk
 
  ГлавнаяСправкаПоискВход  
 
 
Еще в тему исторических аналогий Арды (Прочитано 1109 раз)
03/20/12 :: 4:28pm

Хольгер   Вне Форума
Живет здесь

Пол: male
Сообщений: 3816
*****
 
И открываю тему докладом Арторона "Республики в мире Толкиена".

Тема моего доклада – это республики у человеческих народов Средиземья. Так получилось, что о королевской власти у Толкина говорят много, а вот услышав, что в Арде были еще и республики, люди удивляются, хотя вроде информации много и она доступна.

Оговорюсь, речь пойдет о именно о людях (хоббитов мы, вместе с Толкином, тоже отнесем к человеческому роду). Скажем, демократия у энтов – это уже тема для другого доклада.

Известны такие республики как Шайр, Эсгарот, народ Агара из Тал-Эльмара, халадин (по «Странствиям Хурина»). Очевидно, Бри вместе с окрестными деревнями было  тоже республикой – но о его политической жизни мы ничего не знаем. Об остальных государствах кое-что – знаем.

В республиках правитель избирается народом (или некоторой его частью) и дает отчет избирателям. В монархии правитель передает власть по наследству и народу не подотчетен. На практике бывают и смешанные формы правления: республики с монархическими элементами и наоборот.

Так, автономные республики могут входить в состав королевства. Народ Агара подчинен загадочному «Северному королю» – впрочем, власть его почти не ощущается. Эсгарот на страницах Хоббита – суверенное государство. Но позже город, почти несомненно, попал в зону влияния Бардингов: во времена Войны Кольца Бранд – это «могущественный король и его власть простирается далеко на юг и на восток от Эсгарота». Однако город сохранял автономию и прежний политический строй (во всяком случае, при Барде-Лучнике). Любопытная ситуация была в Шайре. Шайр был уделом погибшего государства Арнор (собственно, «Суза» или «ланн» – это удел). На практике «удел», конечно, был абсолютно независим, хотя жил по королевским законам. Когда Арагорн восстановил Арнор, он объявил Шайр «свободной землей под защитой северного скипетра» (“a Free Land under the protection of the Northern Sceptre”). Ситуация с халадин не совсем понятна. Тингол позволил Халет «жить в Бретиле под тем условием, чтобы ее народ охранял Переправы Тейглина от всех врагов эльдар и не пускал орков в лес» (she should dwell free in Brethil, upon the condition only that her people should guard the Crossings of Teiglin against all enemies of the Eldar, and allow no Orcs to enter their woods). Но халадин и без того защищали бы свой лес от орков. Других проявлений зависимости я не могу назвать: всеми делами они управляли сами.

О государстве халадин известно больше всего. Все жители Бретиля были свободными землевладельцами, источником власти было их собрание (moot). Оно выбирало вождя (собственно – «страж», или халад). Вождь возглавлял ополчение и управлял страной, но и сам подчинялся ее законам (там была довольно сложная система обычного права) и отвечал за это перед народным собранием. Народ мог оспорить решение халада, а в крайнем случае – и от должности его отрешить. Из уважения к Халет вождей избирали только из ее семьи, пока этот род не пресекся. Выбрать могли любого потомка ее брата, хотя на практике (до Брандира) власть переходила от отца к сыну, «как будто в княжестве или королевстве» (слова Толкина). Отсюда следует, что Толкин не считал Бретиль княжеством. Это была республика с монархическим элементом. Как замечает Профессор, людям «не нравились вожди, которые пытались взять верх над народом» – то есть у бретильских «стражей» такие поползновения были.

Народное собрание созывалось по важным вопросам (например, суд над Хурином). За сто с небольшим лет халадин просовещались триста раз, то есть в среднем три раза в год. Надо сказать, они жили в лесных хуторах, а Бретиль – все-таки страна, пусть и небольшая страна (площадью примерно с остров Кипр и с населением в несколько тысяч человек). Потому собрания были довольно редки. Народ собирался в специальном месте («кольцо совета» – Moot-ring), процедура совета довольно подробно описана в «Странствиях Хурина». Так, например, там был кворум (не менее пятисот домохозяев) и процедура тайного голосования (голосовали черными и белыми камушками). Интересно, что, по черновикам, в собрании участвуют как мужчины, так и женщины – однако женщин Толкин вычеркнул.

Собрание имеет верховную исполнительную и судебную власть и может оспорить все решения наместника. По поводу власти законодательной у меня есть сомнения: герои «Странствий Хурина» так часто апеллируют к обычаю, что приходит мысль о системе обычного права. Правда и в этом случае решения совета должны создавать прецедент.

Другое племя, народ Агара, описано в произведении «Тал-Эльмар». Это был «темный» или «дикий» народ, который обитал в конце второй эпохи, скорее всего, где-то на территории будущего Гондора. Народ живет в одном укрепленном городище. Это, фактически, большая деревня, но с довольно сложной социальной организацией. Народ Агара подчинен какому-то «северному королю», однако его власть слабо ощущается и люди предоставлены сами себе. Скажем, защита от нуменорцев – это их проблема. Жители городища образуют народное собрание. Народ избирает старосту, или вождя (Master of Agar). Староста может объявить чрезвычайное положение («городище в опасности») и в этот период любой человек обязан исполнять его приказы под страхом смерти. Отсюда следует, что во время мира жители не обязаны под страхом смерти выполнять любой его приказ. Даже в военное время староста не может подменить собой совет народа – он одновременно и объявил город в опасности, и созвал народное собрание. Все это заставляет предполагать, что юридически его власть довольно сильно ограничена.

На практике все было иначе. Староста Моргу держал целый штат шпионов, следивших за жителями городища. У него были слуги и «дубинщики» (“club-bearers”). Это вызывает ассоциации с историей Древней Греции. С помощью отряда «дубинщиков»  тиран Писистрат захватил власть в Афинах (Толкин имел классическое образование и не знать этого не мог). Но сверх того, у Моргу были «люди с ножами», то есть тайные убийцы. А значит, их хозяин мог прибегать и к террору, хотя использовал он этот метод нешироко: староста давно «ненавидел» Тал-Эльмара, но наш герой от этой ненависти не пострадал.

Видимо, староста Моргу старался установить (или уже установил?) режим личной власти, которая превышала его полномочия.

В самом народе шло соперничество между родами (kindreds), при этом их власть (power) зависела от богатства. В политической жизни этого «темного народа» можно найти и демократические, и олигархические, и тиранические черты.

Перейдем теперь к Шайру. Толкин в одном из писем назвал Шайр времен Фродо «наполовину республикой, наполовину аристократией» (Letters, p. 241). Профессор политику не любил, и определение получилось неточное: он смешал форму правления (республика) с политическим режимом (аристократия). Наверное, он хотел сказать, что Шайр – это умеренно-олигархическая республика (с элементами демократии и аристократии).

История Шайра началась в 1601 году Третьей Эпохи, когда хоббиты получили эту землю в лен от Арнорского короля (на очень мягких условиях). Хоббиты признавали королевскую власть, но управлялись собственными вождями (у них был не один вождь, а какое-то их количество). Все основные законы у хоббитов восходили к королю (или, по крайней мере, ему приписывались). Даже во времена Бильбо Шайр продолжал жить по арнорскому (нуменорскому?) праву!

После гибели Арнора хоббиты избрали из своих вождей тана (Thain), который «принял королевские полномочия» (to hold the authority of the king that was gone). То есть тан для хоббитов – «и. о. царя». Впрочем, объем его реальной власти нельзя сравнить с властью гондорского наместника.

Естественно, за тысячу лет и должность тана, и государство эволюционировали, хотя о первых веках мы знаем очень мало. Тан – это “the master of the Shire-moot, and captain of the Shire-muster and the Hobbitry-in-arms”, то есть глава народного собрания Шайра и командир ополчения. Но и народное собрание и ополчение созывались только в «критической ситуации» (“emergency”), такие ситуации перестали возникать, потому «должность тана превратилась лишь в почетный титул» (“the Thainship had ceased to be more than a nominal dignity”). Из этих слов следует, что изначально должность была чем-то большим, нежели «просто почетный титул», и только потом ее значение упало. Можно ли Шайр вообще назвать республикой – в начале своей истории, когда тан обладал какой-то властью? Ведь его титул переходил по наследству! Может быть, Шайр изначально был ближе к ограниченной монархии, и перестал ей быть только тогда, когда реальная власть перешла к выборному мэру Мичел-делвинга?

Первым таном избран был некий Букка, к которому потом возводили свой род Старобэки (Oldbucks) (PM:232-33). В 2340 году должность тана перешла от рода Старобэков к роду Тукков и с тех пор принадлежала главе этой семьи. Как и почему титул перешел из рода в род, неизвестно, но старая династия не угасла. Старобэки пересекли Брендивин (до этого левый берег реки не входил в состав Шайра) и стали называться Брендибэками. До прихода к власти Тукков за 361 год сменилось 12 танов, то есть в среднем они занимали должность по 30 лет – значительно меньше, чем Тукки (ранние Тукки владели этим титулом по 35 лет, поздние – по 38 лет). Что это, династическая случайность? Или менялся порядок наследования?  На самом деле, мы не знаем, как происходила передача власти у первых танов и был ли каждый из них потомком Букки.

Можно лишь осторожно предположить, что должность стала наследственной постепенно, а в самом начале таны избирались и последний раз реальные выборы прошли тогда, когда стал таном первый Тукк.

Может быть, должность стала наследственной именно тогда, когда потеряла реальную власть?

Во времена Бильбо реальным главой  Шайра был мэр (Mayor) Мичел-дельвинга или мэр Шайра, который избирался раз в семь лет на «вольной ярмарке». Он был почтмейстером и возглавлял шерифов. Шерифы охраняли границы и следили за порядком в стране – это зачатки полиции и, в сущности, государственного аппарата («аппарат насилия и принуждения»). А значит, государственная власть в Шайре все-таки была (пусть очень слабая) и Шайр – ничто иное, как республика. Мэром могли избрать известного и уважаемого хоббита, необязательно родовитого (ведь много лет эту должность исполнял Сэм). Избираться можно было много сроков подряд.

Мы не знаем, как мэры одного городка (пусть самого большого и важного в Шайре) возглавили силы правопорядка во всей стране. Надо полагать, их роль росла постепенно, вместе с торгово-экономическим значением города. Думается, титул «мэр Шайра» (а не просто «мэр Мичел-Дельвинга) – вторичен. Любопытно, что выборы на «вольной ярмарке» никогда не назывались «народным собранием Шайра» (Shire-moot), оно давно перестало собираться. Как проходили выборы, неизвестно, но право быть избранным имели не только жители Мичел-дельвинга (Сэм там не жил) – следовательно, и правом избирать, почти наверняка, обладали хоббиты всего Шайра (кто приехал на «вольную ярмарку», тот мог и голосовать).

Соседнее с Шайром поселение, Бри, вроде бы, описано подробно, однако о его политической жизни никаких данных нет. Без сомнения, Бри и окрестности как-то управлялись – и управлялись местными жителями. До воссоздания Арнора они ни от кого не зависели. Ни о каких официальных лицах, вроде старосты, не упомянуто – это не значит, что их не было. Скорее всего, они были малозаметны и безвластны и просто не попали в поле зрения хранителей. Впрочем, нельзя ли назвать привратника «государственным служащим»?

Скорее всего, Бри – примитивная община, в которой отсутствовал монархический элемент. Интересно, как строились отношения Бри с близлежащими деревнями. И что-такое Bree-land – только географическое название или же единая община? Мне кажется, последнее вероятнее.

Последняя из описанных республик – торговый город-государство Эсгарот. У Эсгарота есть сельскохозяйственные угодья и, очевидно, ремесленные мастерские, но источником его богатства была торговля. В городе была большая роскошь (вспомним позолоченную лодку бургомистра) и стража – скорее всего, профессиональные бойцы. Вместе с тем, по площади (не по населенности) это государство-карлик: просто поселение с окрестными полями.

Город возглавляет бургомистр, который избирается народом. Народ сосредоточен в городе и представляет реальную власть. Бургомистру приходится подстраиваться и потакать ему. Из всех толкиновских государств Эсгарот стоит ближе всего к «демократии». Но бургомистр – не просто популист, он еще и ловкий манипулятор. И так ему удается править городом не без пользы для собственного кошелька. Глава торгового города был сам преуспевающим дельцом. Здесь бургомистров, по его словам, всегда избирают из «старых и мудрых». Народ же, ему в пику, называл этих бургомистров «торгашами» (money-counters) и «денежными мешками» (moneybags). Де факто городом правит плутократия под демократической личиной: знакомое нам положение. Бургомистр Эсгарота – это персонаж безумно современный, до тошноты.

Мы перечислили очень разные государства и народы. Халадин и озерные жители относятся к людям сумерек, хоббиты вообще не совсем люди, а народ Агара – люди тьмы. Что общего в их политической жизни?

В первую очередь, это все малые или средние государства. Среди республик нет великих держав. Эсгарот и городище Тал-Эльмара – просто большие поселения. Недалеко от этого ушла «земля Бри». Бретиль – это два с половиной Люксембурга. Самая грандиозная республика – это Шайр, который по площади немного превосходит Московскую область, но уступает Республике Ирландия. Чем республика крупнее, тем сложнее собрать народ. В Бретиле народное собрание проходило несколько раз в год, в Шайре – гораздо реже.

Как бы то ни было, именно народная сходка лежит в основе республиканской системы. Толкин называет эту сходку moot, то есть «собрание свободных граждан для обсуждения дел всей общины; место, где проходит собрание» – и у халадин, и у народа Агара, и у хоббитов. Правда у хоббитов moot перестал собираться, а выборы бургомистра на Вольной ярмарке этим словом не назывались.

Итак, основа государства – это просто собрание граждан, прямое голосование. Других моделей (федерации разных общин или, скажем, хорошо нам знакомые парламенты) Толкин не описывает. На самом деле, нам известен один «протопарламент», только работал он не в республике, а в абсолютной монархии – в Нуменоре. Это королевский совет, члены которого представляли разные части Нуменора и, вероятно, не королем избирались. Судя по истории Алдариона и Эрендис, Совет Скипетра отнюдь не действовал по королевской указке, но выражал мнение народа и реально влиял на политику. Однако он оставался лишь законосовещательным органом. Некоторые аналогии можно найти и в эльфийских королевских советах. Что и неудивительно, ведь современный  парламент происходит от курии вассалов при феодальном правителе.

Кто имел право заседать на народных собраниях? У нас нет сведений о том, что кого-либо ограничивали в избирательных правах, хотя информации слишком мало. Весьма вероятно, право голоса принадлежало всем взрослым мужчинам. Но нам это твердо известно лишь в отношении халадин. В Бретильский совет созывали всех домохозяев (the masters of homesteads), именно из них набирался кворум (пятьсот headmen). Скорее всего, главы семей, в большинстве, были пожилыми мужчинами. Но кроме них в совете могли участвовать все взрослые мужчины (в черновиках – даже женщины), и они пользовались своим правом. Голосовали камушками, и кому эти камни принадлежали – глава семьи или не глава семьи – вероятно, не имело значения.

Первые лица республик имели двойственный статус. В Эсгароте и у народа Агара они называются словом master, «господин, хозяин». Этим подчеркивается исключительно высокое положение первых лиц государства. Но все-таки их титул в корне отличается от титула монархических правителей (lord). Тан Шайра был master of the Shire-Moot, «глава народного собрания Шайра». Однако мэр Мичел-Делвинга, истинный глава Шайра, звался не master, а mayor. Что касается бретильского правителя, в Странствиях Хурина он называется словом вождь, «chieftain». Но собственно бретильским титулом был Халад, «старегущий».

Двойственный статус вождей отражен и в их властных атрибутах. Глава республики сидит в особом здании. В Эсгароте это ратуша (the town-hall) с «большими ступенями», (the great steps). В Мичел-Делвинге тоже была ратуша мэра, только подземная, и называлась она не town-hall (городской чертог), а Town Hole (городская нора). В Бретиле был обнесенный стенами чертог вождей (hall of the Chieftains in Obel Halad). Добавим, что бургомистр в эсгаротской ратуше окружен советниками, они вместе провожают Торина в поход – это похоже на совет лордов при настоящем монархе.

Правители сидят в особом кресле (great chair в ратуше Эсгарота, great chair или high seat в Обель-Халад), а у старосты народа Агара есть посох. Эти предметы превращаются в атрибут власти вождя. Посох старосты Моргу «все знают» и он должен придать вес словам его посланца. Хурина обвиняют не просто в том, что он метнул в халада стульчик – его враг особо отметил, что вождь подвергся нападению, сидя в своем great chair. И все-таки эти предметы не до такой степени сакральны, как знаки королевской власти. High seat выборного вождя нигде не называется «троном» (throne). У Толкина слово throne относится к королям, но не к вождям республик. Вспомним, как Торина сажают в кресло бургомистра и как Тал-Эльмар забирает у старосты жезл – конечно, дерзко, но не потянуло на преступление. Легко ли себе представить такие истории с гондорским троном или с нарготрондской короной?

Следовательно, в институте республиканских правителей был некий монархический элемент – но этот элемент, очевидно, неразвит, и проводилось строгое различие между монархами и этими вождями.   

Надо сказать, и монархии в Арде имели республиканские черты. В особых случаях короли избирались народом. По словам Теодена, если угаснет дом Эорла, рохиррим должны избрать нового государя. Даже в Гондоре при воцарении Арагорна спросили народ. Это, конечно, формальность, но она весьма красноречива и говорит кое-что о ментальности гондорцев.

Нужно еще проводить различие между правовым положением и реальной практикой. Денетор юридически обладал полномочиями, равными власти гондорского короля. Фактически он контролировал только Минас-Тирит и его окрестности и не мог добиться, чтобы из соседнего Лоссарнаха прислали не двести бойцов, а две тысячи. В Лоссарнахе боялись нападения пиратов. Лоссарнах – это долины в горах, а пираты в устье Андуина, намного дальше, чем Минас-Тирит. Лорды провинций при этом пришли во главе своих крошечных отрядов (те области, которым пираты угрожали реально, вообще ничего не прислали). Удержать дома девять десятых бойцов, когда Мордор грозит Минас-Тириту – это решение настолько идиотское, что не может принадлежать лордам провинций: они-то, наверное, понимали масштаб опасности. Простые провинциалы, похоже, не понимали. И испугались пиратов сильнее, чем Мордора. Кажется, вне столицы народ имел больше влияния, чем обыкновенно представляют.

Мы практически ничего не знаем о гондорской глубинке и о власти местных лордов. Мы знаем наверняка только то, что они возглавляли местное ополчением. Часто предполагают, что  они получали в своих регионах прерогативы короля и каждый ланн был маленькой монархией. Но у нас слишком мало данных, чтобы подтвердить это или опровергнуть. Между наследником Эльроса и его подданными, даже знатнейшими, огромная дистанция, и передача Королем всех полномочий Наместнику – дело исключительное. Власть лорда могла сильно отличаться от королевской.

Единственный текст, в котором государство дунедайн описано подробно и изнутри (Алдарион и Эрендис) оставляет впечатление, что Нуменор – это страна без бюрократии с сильными горизонтальными связями, с деятельным и влиятельным обществом и с королем, который лично этим обществом управляет. Сильные горизонтальные связи могли, вероятно, компенсировать слабость государственного аппарата.

У государства со слабой бюрократией, скорее всего, будет общинное самоуправление на местах. Так, например, было в ранней Римской империи, которая фактически была надстройкой над лоскутным одеялом автономных городов-государств.

Мне кажется, нечто подобное могло существовать и в государствах дунэдайн. Политическая жизнь должна в них протекать как бы на двух этажах: абсолютная монархия на общегосударственном уровне и множество автономных общин на местах; власть местных лордов значительно слабее королевской.

При коллапсе центральной власти местные общины могли бы превратиться в независимые республики. В Шайре и Бри так оно и было, после гибели Арнора. Мне кажется, примерно в том же направлении могли развиваться гондорские провинции. В период наместников центральная власть постепенно пришла в глубочайший упадок. Об этом говорит история Войны Кольца: как ни велики были личные дарования Денетора, провинций он фактически не контролировал.

Власть у людей Средиземья строится как бы сверху и снизу. В первом случае правители получают власть от высших сил и старших народов (у нуменорцев, у домов Беора и Хадора). Во втором случае власть исходит от самого народа. Так могут возникнуть и республики.

Вспомним историю эдайн. Главы домов Беора и Хадора стали вассалами эльфийских владык и получили от них землю – кажется, здесь появились монархические княжества. Халадин тоже получили землю от эльфов, но контактировали с эльфами меньше всего, как бы варились в своем соку – источником власти стал сам народ, что сделало возможным республиканское самоуправление.

В заключение хочется задать вопрос – а как к республикам относится сам Толкин? Чтобы ответить обстоятельно, нужен, пожалуй, еще один доклад. Отметим только одну деталь. Более или менее подробно описаны республики у халадин, народов Агара и Эсгарота. Это народы очень разные. Но во главе каждой из республик стоит негодяй. Хотя по идее вождей затем и выбирают, чтобы во главе страны стал лучший. Конечно, правители бывают разные, и до Харданга Бретилем управляли достойные люди. Но почему-то, когда республика попадает в фокус профессорского внимания, к власти приходит мерзавец. Это, конечно, мерзавцы разного склада: от брутального злодея Моргу до демагога-бургомистра. Но везде власть народа оказывается чревата тиранией. Демократия у Толкина работает плохо.

http://tolkien-study.org/index.php/articles/178-republic-arda
 

Lutar e vencer!
IP записан