Элхэ, вам спасибо, что читаете.
Насчёт переклички стала думать... Мой стишок о другом писался, но кто кроме меня знает? Если прочитался так, то есть разные смыслы, а это хорошо

аа... дошло
так-то да, прошу прощения за путаницу

Говорю: давно могла обрасти корой,
Изойти на пену, плыть, как пустой казан.
Хорошо, что ты пристрастно следишь за мной,
Я люблю твои серебряные глаза.
Потому навылет каждый вечерний дом,
Заводская копоть, в сумерках звон пилы,
Берега, покрытые кованым белым льдом,
На восходе сосен розовые стволы.
Полдень. Вербы пчелиный цвет невесом и тих,
Но собака щенная в небо глядит, скуля.
Ты и так в проёмах сотни дверей моих.
Не проси о той, что заперта для тебя.

Ух ты. (не может сказать ничего более разумного)

Появились на солнце новые пятна, белые.
Человек-человек, ничего я тебе не делала -
Не желала вола твоего и осла и зелёной скатерти,
Не совала тебе монеток на стылой паперти,
Не ходила всю ночь с ножом под твоими окнами,
Не бросала в твою машину гнилыми свёклами,
Не обманывала, твоего не трепала имени.
Сроки вышли. Не будь дураком, человек, пусти меня.









Кошка трогает в луже облако грозовое.
С полным пакетом, с надеждой давно пустою
Мимо иду (всё сделано) и улыбаюсь глупо.
Небо над Моховой выгнуто, словно лупа.
Лужи, песок, общаги панельные, дни простые.
Любят меня коты и гопники моховские,
Мимо иду с пакетом, ива цветёт богато.
У магазина - пиво, расслабленные ребята
Приветливо машут к празднику вымытыми руками,
Белыми рукавами, лиловыми пиджаками.

Тряхнуло наш домишко за минуту раза два.
Недобро басом рявкая, сошёл в горах обвал -
Спит девочка. Я одеяло подоткнула ей
И на крыльцо отправилась. А там ещё темней -
Холодная, кромешная, сырая тишина,
Хотя недавно было звёзд, как на собаке блох.
Через перила свесившись, от страха замерла:
У самого лица раздался долгий, тяжкий вздох -
Корова-горемыка. Вот суровое житьё.
Я руку протянула и погладила её.

А не нравится этот мир, так бери любой.
Посмотри сквозь него на свет, подыши. потри -
Возвратятся силы, отступит, утихнет боль,
Развернётся лёгкое, скомканное внутри.
Нескончаемый пол усеян битым стеклом.
Жгучи сны январские, тащит на дно февраль.
Погляди, кто там сидит за пустым столом?
Да вставай же, ты. По роже её ударь.

Сейчас она играет у ног твоих -
Огонь и щебет всех воробьиных стай.
Гляди на кудри, смех её береги,
Детства не отнимай, сердца не разбивай.
Из школы, муштры, принятых наспех мер
(Твоя в упрямый профиль, твоя анфас),
К тебе растёт из всех своих сил. Поверь,
Что ничего не оставила про запас.
Пойми, она заложник своей любви,
Смешной заложник: чёлка, на пальцах мел.
Шути, прощай, за ужином обними -
Ведь ты хотел, чтоб она дышала, ведь ты хотел.
Жестокость, трусость, вынужденный прогиб,
Стряхнёт с себя не глядя - в полёт. Поёт.
Не лги ей только, слышишь, совсем не лги.
Лжи не простит, когда оправится от неё...

- Душно будет, но всё же окно закрой,
Сядь поближе, налей мне чаю:
Что ещё там за жуткий скрипучий вой?
Это кто так в лесу скучает?
Ну и глотка... Лампы зажги, ночник.
Не гляди, говори же толком!
- Просто Красную Шапочку съел лесник,
И потом она стала волком.