Интересно, авторы положительных героев намеренно сделали такими, м-м... мало привлекательными?

вы ж не будете меня заставлять читать всего ГП, пожалуйста, да?..

- Это часовые гоблинской ватага! - едва слышно прошептал Карамон,
обернувшись через плечо, чтобы Рейстлин его расслышал.
Тот кивнул. Ватаги гоблинов, совершавшие набеги на мирные поселения людей,
как правило, оставляли часовых на тропе, по которой они намеревались отходить в
случае, если столкнутся с серьезным сопротивлением. Это было довольно скучным
занятием, к тому же гоблинам-часовым почти не доставалось никакой добычи. В
силу этих обстоятельств в охранение чаще всего назначали гоблинов самого
низшего ранга - наименее умелых или самых молодых.
Рейстлин внезапно схватил Карамона за руку, и гигант мгновенно
остановился.
- Крисания! - прошептал маг. - Крисания в поселке! Мы должны узнать, куда
направились основные силы! Карамон ухмыльнулся.
- Я возьму их живьем, - шепнул он и подтвердил свои слова жестом, будто
обхватывая огромной рукой шею воображаемого гоблина.

Карамон, конечно, старался двигаться как можно тише, но Рейстлин все равно
слышал поскрипывание его кожаных доспехов, легкое звяканье металлических
пряжек, шелест опавших листьев под ногами. К счастью, их враг производил
столько шума, что Карамону, скорее всего, удалось бы подкрасться к своей добыче
незамеченным...
Внезапно в темноте раздался пронзительный вопль, за которым послышались
громкий треск ломающихся веток и сдавленное проклятье.
Рейстлин вздрогнул.
- Рейст! Помоги!! А-а-а!!! - раздался голос Карамона, и тут же его
заглушил еще один невнятный вопль.
Рейстлин, подобрав полы своего плаща, ринулся по тропе. Ему было уже не до
осторожности. Карамон продолжал вопить где-то впереди; голос его был каким-то
приглушенным, но чистым. Не похоже было, чтобы Карамона душили или резали на
куски.
Рейстлин с разбега вломился в какие-то кусты и, не обращая внимания на
колючие ветви, хлеставшие его по лицу и цеплявшиеся за одежду, продрался сквозь
них на полянку. Неожиданно для себя очутившись на открытом месте, маг
остановился, укрывшись за стволом дерева. Впереди он заметил какое-то странное
движение: гигантская черная тень словно парила низко над землей, а вместе с ней
парил - судя по хриплым проклятьям и крикам - схватившийся с непонятной тварью
Карамон.
- Аст кирананн - сот-аран; зух кали яларан! - Рейстлин быстро проговорил
вслух слова, замыкающие заранее подготовленное заклинание, и подбросил высоко в
воздух шарик мышиного помета, смешанного с серой.
В ветвях деревьев словно вспыхнуло ослепительное белое солнце. Вспышка
сопровождалась раскатистым грохотом. Верхушки деревьев от взрыва вспыхнули,
словно факелы, и ярко осветили поляну. Рейстлин прыгнул вперед. Слова другого
заклинания готовы были сорваться с его губ, а с пальцев уже с треском слетали
маленькие фиолетовые молнии, но маг вовремя остановился и замер в крайнем
Удивлении.
Прямо перед ним болтался в воздухе Карамон, подвешенный за ногу к вершине
одного из деревьев. Рядом с ним, в петле поменьше, барахтался испуганный громом
и огнем кролик.
Рейстлин, как зачарованный, смотрел на брата. Карамон, не переставая
призывать на помощь, плавно раскачивался на веревке из стороны в сторону, а
вокруг него сыпались горящие листья.
- Рейст! Сними меня! Ох!..
Карамона развернуло вокруг собственной оси, и он наконец увидел брата.
Лицо гиганта вздулось и покраснело от прилива крови, глаза вылезли из орбит, но
он все же выдавил из себя улыбку.
- Ловушка для волков, - пояснил он.
Лес вокруг пылал красивым оранжевым огнем. Его отблески играли на клинке,
валявшемся в траве, где Карамон его уронил, плясали на смазанных жиром кожаных
доспехах воина и в испуганных красных глазах кролика.
Рейстлин неуверенно хихикнул.
Теперь пришел черед Карамона воззриться на брата в крайнем изумлении.
Чтобы повернуться лицом к Рейстлину, ему пришлось совершить несколько не
слишком изящных движений телом и свободной ногой. Наконец это ему удалось, и
предводитель огромной армии умоляющим тоном пробормотал:
- Ну давай же, Рейстлин! Сними меня! Маг весь как-то ссутулился, и плечи
его затряслись. Рейстлин смеялся.
- Да пропади ты пропадом, Рейст! В этом нет ничего смешного! - рявкнул
Карамон, размахивая руками. Это движение заставило его снова завертеться вокруг
своей оси, а кроме того, он опять начал раскачиваться из стороны в сторону,
словно на огромных качелях. Перепуганный кролик, отчаянно работая в воздухе
всеми четырьмя лапами, тоже закружился вокруг Карамона, все больше запутывая веревки, которыми приманка и добыча были привязаны.
- Сними меня! - снова прогремел Карамон, а кролик сдавленно пискнул.
Это было уже слишком! Воспоминания детства и юности нахлынули на
Рейстлина. Годы мучений исчезли, позабылись, словно их никогда и не было.
Рейстлин снова стал подающим большие надежды и исполненным честолюбивых
мечтаний юношей. Он опять был вместе с братом, который оказался ближе всех
людей на земле, ближе всех, кто когда-то был с ним рядом, и всех, кто
когда-либо будет. Со своим шумным, туповатым, но самым любимым
братом-близнецом...
Рейстлин не мог больше сдерживаться. Схватившись за живот, он повалился на
траву и захохотал во весь голос, не пряча текущих по щекам слез.
Карамон с угрозой поглядел на брата, однако и самый свирепый взгляд
человека, болтающегося головой вниз на веревке, имеет свои особенности.
Рейстлином овладел новый, еще более сильный приступ смеха.
Маг смеялся так, что ему чуть не стало плохо. Вместе с тем он давно не
чувствовал себя так хорошо. Именно смех, искренний и веселый, разогнал
поселившуюся внутри него тьму, и Рейстлин, лежа на мягкой и сырой подстилке из
опавших листьев и глядя в небо, где, рассыпаясь искрами, догорали верхушки
деревьев, продолжат хохотать, чувствуя, как в груди вскипает, словно молодое
вино, давно забытая радость. Карамон, продолжая раскачиваться на веревке, тоже
присоединился к брату, и его басовитый смех эхом разнесся по ночному лесу.
Только падающие сверху горящие сучья заставили Рейстлина немного
опомниться. Кое-как протерев слезящиеся глаза, он вскарабкался на ноги, хотя
колени его все еще подгибались. Сделав несколько шагов, Рейстлин особым образом
изогнул запястье и извлек спрятанный в рукаве серебряный кинжал. Вытянувшись во
весь рост, он перерезал петлю, захлестнувшую Карамонову лодыжку, и гигант
рухнул на землю, невнятно бранясь.
Продолжая посмеиваться, Рейстлин обрезал и шнур, который был привязан к
задней лапе кролика. Одуревший от страха зверек упал прямо к нему в руки; маг
погладил его по длинным трясущимся ушам и пробормотав несколько ласковых слов.
Понемногу кролик успокоился, словно впав в гипнотический транс.
- Все-таки мы взяли его живым, - заметил Рейстлин и улыбнулся. - Но не
думаю, чтобы он рассказал нам что-либо интересное.
С этими словами он указал Карамону на притихшее животное.
Гигант сидел на земле и растирал ушибленное плечо. Лицо у него все еще
было красным, словно он только что вылез из бочки с охрой.
- Очень смешно, - пробормотал Карамон с легкой укоризной. Затем смущенно
покосился на кролика. Пламя в верхушках деревьев понемногу догорало, однако
поляну затянуло плотным дымом, а трава кое-где еще горела, подожженная упавшими
сверху ветками. К счастью, осень выдалась сырой и дождливой, так что
начинающийся небольшой пожар заглох, так и не успев набрать силу.
- Отличное заклинание, - снова подал голос Карамон. - Мне оно всегда
нравилось.
Он покосился на тлеющие, обугленные вершины и поднялся, постанывая и
ругаясь сквозь зубы.
- Это Фисбен меня научил, - откликнулся Рейстлин, криво улыбаясь. -
Помнишь? Думаю, старик оценил бы сегодняшний фейерверк по достоинству.
Продолжая держать кролика на руках и рассеянно поглаживая его шелковистую
шерстку, маг пошел прочь с поляны. Зверек, убаюканный ласковыми прикосновениями
и магическими словами, закрыл глаза и задремал. Карамон подобрал свой меч и
последовал за братом, слегка припадая на пострадавшую ногу.
- Проклятая веревка, - в очередной раз выбранился он. - Я чуть не порвал
сухожилия!
И Карамон встряхнул ногой, пытаясь поскорей восстановить кровообращение.
Между тем в лесу потемнело. Огонь в вершинах деревьев совсем погас, а на
небо наползли плотные облака, скрывшие даже ущербный серп Лунитари. Мрак стал
таким плотным, что братья не могли разглядеть звериной тропы под ногами.
- Думаю, нам нет смысла таиться, - проговорил Рейстлин спокойно, затем
добавил короткое непонятное словцо: - Ширак!
Хрустальный шар на вершине его магического посоха ярко вспыхнул, а потом
замерцал мягким волшебным светом.
Близнецы вернулись в свой поспешно покинутый лагерь в молчании, но это
было дружелюбное, уютное молчание, которым им не случалось наслаждаться уже
много лет. Единственными звуками, раздававшимися в ночи, были скрип доспехов
Карамона, легкое шуршание черного плаща мага да беспокойное фырканье
привязанных к деревьям лошадей. За их спинами, уже на противоположной стороне
ручья, время от времени еще падали с деревьев обгоревшие сучья.
Очутившись в лагере, Карамон задумчиво помешал остывшие угли костра, затем
посмотрел на кролика, которого Рейстлин все еще держал в руках.
- Ты что, хочешь оставить его на завтрак?
- Я не питаюсь гоблинами, - улыбнулся Рейстлин и опустил зверька на землю.

Это ясно как свет сильмарилла, но ведь никому и в голову бы не пришло, что Северус её любил при её жизни, и даже после смерти. Тётя Ро сама нам рисовала такого "непривлекательного" Северуса, который постоянно обижал Гарри и снимал очки с его факультета. А что в итоге получилось?