Добро пожаловать, Гость. Пожалуйста, выберите Вход
WWW-Dosk
 
  ГлавнаяСправкаПоискВход  
 
 
Страниц: 1 ... 36 37 38 39 
"Именно вот это - жизнь!" (с) (Прочитано 114441 раз)
Ответ #555 - 09/27/19 :: 3:50pm

Элхэ Ниэннах   Вне Форума
сантехник
Москва

Пол: female
Сообщений: 27672
*
 
Это, конечно, рассказ, но он настолько очарователен, что можно я его сюда.

Ванька

У Дашки было девяносто пять килограммов веса. И это при росте сто шестьдесят два сантиметра.
Понятно, что с такими параметрами, она не укладывалась ни в какие формулы соотношения роста и веса.
Хуже того, Дашка точно не знала свой размер и с трудом находила одежду. Продавцы в магазине, завидев её, насмешливо морщились и старались не замечать Дашку, давая понять ей, что Дашкины проблемы – это не их проблемы. Приходилось идти на рынок. Там сердобольные тётушки навскидку находили ей платья и юбки величиной с парашют.
Дашка не то, чтобы любила поесть. Просто не есть она не могла. Начинало сосать под ложечкой, и появлялись суицидные мысли. Если в этот момент не сунуть что-нибудь в рот, дело могло закончиться в морге.

Одно время Дашка даже подумывала стать борцом сумо, чтобы оправдать свои габариты, но после первой же тренировки ей понадобился нашатырь и двойная порция гамбургеров.
Хотела ли она похудеть?

Дашка старалась об этом не думать. А чего хотеть того, что неосуществимо?! Лучше булку съесть.
Но примерно раз в год она снилась себе с тонкой талией, узкими бёдрами, длинными ногами и интеллигентно-небольшой грудью. На ней было короткое платье, туфли на шпильках и отчего-то венок из одуванчиков на голове.

В общем, худеть Дашка не собиралась. Как растолстела в семнадцать лет на почве стресса перед экзаменами, так и ходила.

А ведь пора было подумать о муже, детях, уютном гнезде и о чём там ещё принято думать в двадцать пять лет, но что совершенно несовместимо с девяносто пятью килограммами?..
Из мужиков Дашке нравился Брэд Питт. Ну, и немножко сосед с верхнего этажа, потому со спины он был похож на Брэда Питта.

Короче, мужской вопрос Дашку не интересовал. Как-то не понимала она мужского вопроса и всех переживаний с ним связанных.
Дашка жила размеренной, неторопливой жизнью: работа, сериалы, женские детективы, работа. Ну и еда, конечно. Много еды.

Счастье кончилось в одно прекрасное утро.
К Дашке пришла двоюродная сестра Алла, и, выставив перед собой худосочного, белобрысого мальчика, попросила:
– Дашка, будь человеком, посиди с Ванькой, а я в Сочи слетаю, личную жизнь улажу.
– Надолго? – жуя бутерброд, уточнила Дашка.
– Недели на две, – пожала плечами Алка. – А может, на месяц, как масть пойдёт.
Ваньке было семь лет, он выглядел паинькой, и Дашка решила, что обузой племянник для неё не будет.
– Ладно, я всё равно в отпуске, пусть живёт, – великодушно согласилась она.

Всё началось с мелочей.
– Не буду борщ, – сказал вечером Ванька, усаживаясь за стол. – И пельмени не буду. А винегрет тем более не буду.
– А что будешь? – без особого интереса спросила Дашка.
– Пиццу с морепродуктами.
– Нет у меня ни пиццы, ни морепродуктов. Не хочешь есть, ложись спать голодным, – очень просто решила проблему Дашка.

В три часа ночи её разбудил звонок. Дашка открыла дверь, и посыльный вручил ей огромную коробку, разрисованную крабами, кальмарами и прочей морской гадостью. Оказалось, что со Дашкиного домашнего телефона поступил заказ. Ошалевшая Дашка отдала посыльному аж семьсот рублей.
Ванька спал как младенец. Будить и бить его было как-то неправильно. Дашка решила перенести беседу на утро. Она посмотрела на пиццу и почувствовала к ней отвращение.
Но утром воспитательной беседы не получилось…

Вместо зубной пасты в тюбике оказался клей, из душа на Дашку не пролилось ни капли воды, из унитаза выскочила механическая лягушка, а из фена в лицо выстрелила мучная пыль
Выход получался только один – бить.

Дашка схватила ремень от юбки и помчалась за Ванькой, который заученно и бесстрастно начал маневрировать между мебелью. Он скользил между креслом, диваном, сервантом и столом, словно скользкий уж между камнями. Дашка выдохлась через минуту и обессиленно упала в кресло.
– Сволочь, – сказала она.
– Жиртрест, – с безопасного расстояния огрызнулся Ванька.
Если бы Дашка знала, что это только начало! «Семечки», – как говорила их общая с Алкой бабушка…
– Картошку не буду, винегрет не буду, а в особенности не буду пиццу с морепродуктами, – сказал за завтраком Ванька.
– А что будешь? – зло прищурилась Дашка, которой первый раз в жизни с утра не хотелось есть.
– Лозанью и фруктовый торт.
– Если позвонишь в ресторан и сделаешь заказ на дом, убью, – лаконично предупредила она Ваньку.
– Сначала поймай, корова, – ухмыльнулся племянничек, ловко увернувшись от оплеухи.

В то утро Дашка впервые за долгое время расплакалась. Она прорыдала в ванной целых пятнадцать минут, словно несчастная женщина, узнавшая об изменах любимого. Когда она вытерлась полотенцем, на лице остались чёрные разводы. Дашка так и не поняла: щёки и лоб испачкались о полотенце, или полотенце о щёки и лоб…

К обеду у Дашки выработалась чертовская осторожность.
К вечеру фантастически обострилась интуиция.
Она не ступала по квартире ни шагу, не просчитав в уме, какими последствиями он ей грозит.
При открывании шкафов взрывались петарды. При закрывании ничего не взрывалось, но Дашка приседала от страха. Прежде чем сесть, она проверяла, не намазан ли чем-либо собственный зад, и нет ли клея или кнопок на кресле.
Механическая лягушка Дашку достала. Она с отвратительным криком выпрыгивала из всех щелей и углов. К вечеру Дашка перестала её бояться.
Ванька несколько заскучал и оживился только тогда, когда, ложась спать, Дашка обнаружила под одеялом отрубленную кровавую руку. Она визжала до тех пор, пока не прибежали соседи и битьём руки о батарею не доказали Дашке, что она резиновая.
Спать Ванька улёгся довольный.
Дашка проворочалась без сна до утра, даже не вспомнив, что за весь день ничего не поела.

Через два дня к Дашке пришла комиссия из отдела опеки и попечительства.
– Почему ваш ребёнок просит милостыню возле метро? – строго спросила тётка с рыжей химией на голове и лекторскими очками на переносице.
– Что делает мой ребёнок? – не поняла Дашка.
– Просит милостыню! – повысили голос тётка. – Причём, берёт не только деньгами, но и продуктами!
– Ну, начнём с того, что это не мой ребёнок, – нахмурилась Дашка.
– А чей?! – заорала инспекторша, или кто она там была. – Вы мальчишку голодом морите? Кормить не кормите?!
Дашка жестом пригласила пройти тётку к холодильнику.
– Только под ноги смотрите и никуда не садитесь, – предупредила она «опеку».

Распахнув холодильник, Дашка продемонстрировала тётке запасы, которых хватило бы экспедиции, отправившейся зимовать в Арктику. Правда, запасы были несвежие, так как Дашка несколько дней не ходила в магазин по причине отсутствия аппетита, но тётке это было знать ни к чему.
«Опека» пожала плечами, нахмурилась, и только хотела сказать своё веское слово в защиту Ваньки, как в рыжую химию, прямо с двери, с мерзким кваком прыгнула механическая лягушка. «Опека» завизжала, Дашка захохотала, и тут, сразу в нескольких углах кухни рванули петарды.

Дашка даже не вздрогнула, зато «опека» неизящно и глупо присела, закрыв голову бюрократической папкой, из которой посыпались документы.
– Тяжёлый ребёнок, – вздохнув, пояснила Дашка «опеке». – Отца нет, мама в Сочи.
– В кружок его запишите, – буркнула тётка, собрав документы и ретируясь к двери. – У нас хорошие кружки есть в Доме культуры: рисование, бальные танцы и… оригами.
– Хорошо, – пообещала «опеке» Дашка, закрывая за нею дверь. – Только не завидую я вашему оригами.
Ванька беззвучно хохотал на диване.
– Сукин ты сын, – беззлобно сказала Дашка. – Зачем побираешься?
– Так подают! – ответил Ванька, показывая карманы, забитые деньгами.

Ночь прошла спокойно, если не считать звонка на Дашкин мобильный. Шёпотом ей было дано указание вынести из дома все деньги и ценности, и закопать их в песочнице, сказав «крэкс, фэкс, бэкс!». Дашка так устала от всех этих шуточек, что послала звонившего по совсем не детскому адресу.
А утром пришёл сосед. Тот самый, похожий со спины на Брэда Питта. Дашка сначала потеряла дар речи, но быстро пришла в себя, когда сосед начал орать, что его машину с её балкона забросали яйцами, а ручки дверей густо смазали вазелином. Спереди сосед оказался копией Стаса Пьехи, к которому Дашка ровно дышала.

– Я три раза упал! – вопил он, показывая жирные руки и грязные джинсы. – Мальчишки во дворе видели, что это сделал ваш охламон!
– Это не мой охламон! – заорала на него Дашка.
– А чей, мой, что ли?! – закричал гибрид Стаса Пьехи и Брэда Питта. – Почему он прицепился именно к моей машине?!
Дашка, изловчившись, поймала Ваньку за ухо и потащила во двор.
– Почему ты прицепился именно к его машине? – трагически спросила она, держа Ваньку практически на весу.
– Потому что у него самая крутая тачка во дворе, а значит, он бандит, – объяснил Ванька, даже и не думая вырываться. – Приличные люди на «Лексусах» не ездят!
– Ах, ты! – замахнулся на него сосед, но вовремя спохватился и сунул руку в карман. – Хорошо, если я скажу тебе, что я не бандит, а зубной врач и у меня есть своя клиника, ты отцепишься от моей машины?
– Нет, – сказал Ванька, болтая ногами в воздухе.
– А когда отцепишься?
– Когда ты на Дашке женишься! – заорал Ванька. – Тогда у меня будет крутой дядька на «Лексусе»!
Сосед громко фыркнул и уехал с разводами от яиц на лобовом стекле.
Дашка выпустила Ваньку.
– Балбес, – сказала она. – Теперь на мне вообще никто не женится.
– Спокуха, сеструха, – отпрыгнув подальше, заявил Ванька. – Я подгоню на твои телеса самых крутых в городе перцев!
Дашка подпрыгнула и погнала Ваньку по двору с воплем «Убью!».

А вечером был пожар.
Маленький, ненастоящий, но очень запоминающийся.
Ванька поджёг на балконе скворечник.
Хорошо, что птенцы уже вылетели, плохо – что предварительно Ванька забил скворечник ватой. Но хуже всего было то, что, вернувшись из магазина, Дашка не обнаружила в сумке ключей.

Ждать пожарных у неё не хватило сил. Дашка взяла у соседки лейку с водой и по пожарной лестнице полезла тушить это безобразие. Внизу столпился любопытный народ, среди которого Дашка отчётливо различила белобрысый затылок Ваньки.
На середине пути с Дашки слетела юбка. Просто взяла вдруг и полетела вниз, будто ей не на чем было держаться. Дашка очень удивилась. С неё никогда не слетала одежда, даже если отлетали все пуговицы и ломались молнии. На девяноста пяти килограммах всегда есть за что зацепиться.
Когда юбка спланировала на толпу, Дашка для приличия вскрикнула, хотя ей было плевать, что о ней подумают. Тем более, что на белье она не экономила.
Толпа зааплодировала, засвистела и захохотала.

Дашка залила из лейки скворечник, прошла через балкон в квартиру, и под привычные взрывы петард попыталась переодеться. К её удивлению все вещи оказались непомерно большими. И как она не замечала, что в последнее время ходит в хламидах на три размера больше?
Дашка чуть не заплакала. Ко всем несчастьям прибавилось ещё одно – ей нечего стало носить.
Дашка обернулась два раза халатом и вышла на улицу, прихватив ремень.
Ванька сидел в песочнице и швырялся песком в толпу.
Какая-то тётка попыталась отвесить ему затрещину, но получила в глаза гость песка.
– Простите его, – жалобно обратилась Дашка к толпе, забыв про ремень. – Он сирота! Папы нет, мама в Сочи…
– А тётка дура! – закончил Ванька.
И Дашка вновь погнала его по двору с воплем «Убью!!!»

– Ванька, ну ты же хороший мальчик, – сказала Дашка дома, в минуту затишья между взрывами и нападениями лягушки.
– Кто сказал? – нахмурился Ванька.
– Ну… я сказала, – неуверенно ответила Дашка. – Хочешь, я тебя в кружок бальных танцев отдам?
– Лучше велик купи, толстуха!
На следующий день Дашка купила велосипед.

Ваньки не было слышно три дня. Дашка даже съела творожный сырок и без приключений помыла голову.
Где и чем питался Ванька, она понятия не имела.
Однажды вечером он пришёл с шишкой на лбу, выбитым зубом и расцарапанными коленками.
– Под машину попал, – коротко пояснил Ванька, поставив в угол завязанный в узел велосипед.
Потом, правда, выяснилось, что это машина под него попала.
Соседский «Москвич» лишился лобового стекла, бампера, а заодно и водителя, который надолго слёг в неврологический диспансер.
С велосипедом было покончено.
Ванька попросил компьютер.

Дашка готова была чёрта лысого ему купить, лишь бы он забыл про петарды, механическую лягушку, отрубленные руки и ночные звонки на её мобильник с распоряжениями похоронить в песочнице все свои капиталы.
Взяв кредит, Дашка купила компьютер.
Ваньки не было слышно недели две. За это время Дашка успела наскоро прибрать квартиру, помыться в ванной без ущерба здоровью, и купить новый гардероб. По привычке она пошла за вещами на рынок. Увидев её, знакомые тётки присвистнули.
– На какой диете сидите? – спросили они.
Дашка хотела сказать, что диета называется «Ванька», но не рискнула.
Вещички ей подобрали отличные, в том смысле, что среди них были недоступные раньше юбки выше колен и узкие брюки.

Через неделю пришёл счёт за Интернет. Увидев в квитанции сумму, Дашка стала громко икать, смеяться и плакать одновременно. Её откачивали всем подъездом, и всем спиртным, которое было в многоквартирном доме.
Очухавшись, Дашка попыталась возродить интерес Ваньки к лягушке, петардам, резиновой руке и ночным звонкам, но попытка не удалась. Ваньку тянуло во всемирную паутину.
Дашка взяла ещё один кредит и оплатила счёт. Потом пригласила мастера и попросила его отрубить Интернет.
Поняв, что выхода в сеть нет, Ванька ушёл из дома, прихватив все наличные деньги.
Два дня Дашка жила спокойно и даже начала смотреть сериал. На третий день она поняла, что ей не хватает опасностей. Ванька приучил её жить вечном стрессе, и это превратилось в жизненную необходимость.

Дашка пошла к метро и забрала оттуда грязного, но довольного Ваньку с коробкой звенящей мелочи.
Беспризорная жизнь пошла Ваньке на пользу. Он забыл про Интернет и вернулся к прежним забавам. В доме опять всё взрывалось, пачкалось, падало на голову и выскакивало из-под ног.
– Ну что тебе не хватает?! – взмолилась однажды Дашка.
– Мамки, папки, братика и сестрички, – не моргнув, ответил Ванька.
Ни на какие кредиты Дашка дать ему этого не могла.
– Может, хоть собаку купишь? – хитро прищурился Ванька.
Дашка расплывчато пообещала, что «подумает».
Килограммы всё уходили. Есть было некогда и опасно для жизни. Самое безобидное, что мог подсыпать Ванька в еду – это дохлые мухи.
Скоро одежда, купленная на рынке, стала большой.
Дашка рискнула и отправилась в магазин.
– Да вы как конфетка, – похвалил Дашку продавец, когда она примерила узкое платье. – Бывают же такие фигуры!
Дашка не стала уточнять свой размер, она привыкла жить, не зная его.

Наутро пришёл сосед. Зубной врач был чем-то смущён и расстроен одновременно.
– Похоже, нам всё-таки придётся пожениться, – с места в карьер заявил он. – Твой дуралей сегодня замазал мне фары зелёнкой, на номерах нарисовал бабочек, а на зеркало заднего вида наклеил картинку с совсем другим задним видом. Я в столб въехал! Хорошо, хоть не задавил никого. Так что выход один…
– А вдруг я соглашусь? – захохотала Дашка.
– Во всяком случае, я этого не испугаюсь, – сказал сосед и ушёл.

Дашка прикинула себя в роли жены зубного врача и поняла, что она ей совсем не противна.
Вечером Ванька свалился с ангиной. У него поднялся жар и пропал голос. Дашка вызвала «Скорую», накупила лекарств, и целую ночь дежурила у его постели. Ванька был тихий, беспомощный и беззащитный. Не удержавшись, Дашка погладила его по голове.

– Мама?! – приоткрыв мутные глаза, спросил Ванька.
– Мама в Сочи, – всхлипнула Дашка и отчего-то поцеловала его в горячую щёку.
Весь следующий день она пыталась дозвониться до Алки, но её телефон был отключен. Видно, у Алки «масть пошла», или, наоборот – «не пошла», Дашка ничего в этом не понимала.
Ванька проболел две недели. За это время Дашка узнала всё, про фолликулярную ангину, и как её лечить. Она ходила к врачам, знахаркам, и даже в церковь. Когда однажды утром она выпила чай с горчицей, то поняла – Ванька пошёл на поправку.

Зубной врач больше не приходил. Видимо, проблема женитьбы на Дашке отпала вместе с болезнью Ваньки. Машину никто не портил, и жениться стало необязательно. Дашка со злорадством ждала, когда Ванька окончательно встанет на ноги.
И дождалась.
В квартире прогремел мощный взрыв.
Вынесло окна, надвое разнесло шкаф, раскурочило компьютер и телевизор.
– Не рассчитал, – сказал Ванька.
– Ты не ранен?! – рыдая, ощупывала его Дашка. – Не покалечен?!!
– Чем? – презрительно фыркнул Ванька. – Всего-то грамм двести тротила.
Выглянув в разбитое окно, Дашка увидела, как зубной врач суетится возле своего «Лексуса», проверяя, не повреждена ли взрывом машина.
Другие соседи даже не вышли. Они привыкли, что название всем бедам одно – ВАНЬКА.
– Он сирота, – плача, давала показания Дашка следователю прокуратуры. – Хороший мальчик! Папы нет, мама в Сочи, а тётка дура…

Прошло больше месяца, а Алка не приезжала.
Дашка вставила стёкла, выбросила испорченный шкаф, отдала в починку компьютер и купила собаку.
Ванька так увлёкся щенком, что забыл про эксперименты с тротилом.
«Лексус» под окном пропал, переехав, видимо, на стоянку. Но однажды вечером, увидев его на привычном месте, Дашка не выдержала и сама с удовольствием намазала ручки дверей вазелином.

На следующее утро раздался звонок.
Дашка открыла дверь, привычно увернувшись от упавшего сверху пакета с песком и пнув под зад орущую лягушку.
На пороге стояла загоревшая Алла.
– Мне Дашу, – сказала она.
– А я кто? – возмутилась Дашка.
– Ты?!! – поразилась сестрица и вдруг захохотала: – Это мой засранец тебя до сорок второго размера довёл?!
– Он не засранец, – мрачно сказала Дашка, пропуская сестру в квартиру.
– Слушай, с тебя пятьсот баксов за курс похудания! – Алка, прежде чем сесть, внимательно оглядела стул. – Мне его надо ещё Маринке подкинуть, у неё десять килограммов лишнего веса!
– Не надо его никуда подкидывать! – возмутилась Дашка.
– Да мне ещё на Кипр надо смотаться, – смутилась вдруг Алла. – На неделю, или две, как масть пойдёт…
– Вот и езжайте на свой Кипр! – сказал бас в коридоре, и на кухню зашёл сосед.
Оказалось, что Дашка не закрыла дверь, и он слышал весь разговор.
– А вы кто? – игриво спросила Алка зубного врача.
– Жених, – представился врач, и, взяв с полки средство для мытья посуды, хотел отмыть руки от вазелина. Не успела Дашка его предупредить, как руки врача по локоть оказались в чёрных чернилах.
– Сколько перемен! – вздохнула Алка и встала. – И всё за такое короткое время! Вот это масть! – восхитилась она. – Так мне Ваньку к Маринке отправить, или он тебе ещё пригодиться?
– Пригодится, – буркнула Дашка.
– Пригодится, – подтвердил врач, рассматривая свои руки.
Когда за Алкой захлопнулась дверь, Дашка поняла, что не причёсана и не одета.
– Не суетись, – остановил её сосед. – Тебя и так весь дом без юбки видел.
– Могли бы и представиться, – обиделась Дашка, всё же натягивая на ночнушку халат.
– Стас, – протянул врач перепачканную ладонь.
Дашка захохотала.
– А я видел, как ты мне вчера ручки дверей вазелином мазала, – сказал Стас, не зная, куда деть свои руки.

Дашка перестала смеяться и почувствовала, что краснеет.
– Простите, – пробормотала она. – На меня Ванька плохо влияет.
– Ванька на всех плохо влияет, – вздохнул Стас. – Может, усыновим его, чтобы пороть можно было?
– Может, усыновим…
Они подошли к кровати, где в обнимку с собакой спал Ванька.
– Только на бальные танцы я не буду ходить, – не открывая глаз, сказал он.
– Куда я скажу, туда и пойдёшь, – показал ему чернильно-вазелиновый кулак Стас.

© Ольга Степнова
 

My armor is contempt.
IP записан
 
Ответ #556 - 10/19/19 :: 8:34pm

Элхэ Ниэннах   Вне Форума
сантехник
Москва

Пол: female
Сообщений: 27672
*
 
«Вот кто меня тянул за язык. Шла бы себе и шла. Смолчала бы и жизнь моя пошла бы по-другому.» — прислала мне Ленка смс в 9 утра. Уровень драмы зашкаливал даже сквозь телефон и я резко проснулась.

Лена — моя подруга детства. Она недолго жила в Тбилиси, мы вместе ходили в садик. Потом они переехали, но раз в пять лет она вырывалась на малую, горячо любимую родину и мы за несколько дней успевали обсудить пятилетку событий.

В этой пятилетке Лена привезла на Черное море своего второго мужа, и мы планировали уболтаться после ее морского безделья. Но тут такой смс. Я судорожно набрала Лену, подругу надо было спасать.

Ниже привожу коротко рассказ Ленки. Коротко, но прям дословно.

«В понедельник, в первый вечер, мы возвращались с Лешей с пляжа. Была отличная погода и во дворе нашего гест хауса, который ты мне посоветовала, хозяева Нукри и Нино жарили шашлыки с друзьями. Проходя мимо мангала я уловила, обалдела и сказала «какой аппетитный запах!». Это был провал Штирлица. Через час к нам в комнату постучался сын хозяев Никуша и молча протянул глубокую тарелку шашлыков. Было неудобно, но мы взяли и на ужин все съели. Нет, не съели – сожрали, потому что дико вкусно. С тем твоим красным полусухим.

На следующий день я купила шоколадку, положила на тарелку и так ее вернула.

В среду вечером в дверь постучали и там опять стоял Никуша с блюдом горячего хачапури. «Мама просила передать, что шоколад был очень замечательным вкусным», — грузинским русским сказал ребенок и ушел. Тот хачапури лишил нас дара речи, это была амброзия. Но тарелку надо было возвращать. Покупать вторую шоколадку мне не позволили годы детства, проведенного в Тбилиси, да и Нино не повторялась в блюдах.

На утро четверга мы планировали прогулку на пароходе, но я все отменила и затеяла блины. Леша сказал: «Силы небесные, неужели я дождался блинов», но Леша был ни при чем. Жарила два с половиной часа. Я так не старалась со времен собственной первой свадьбы. К 2 часам дня я стояла у дверей кормильцев с горой тонких ажурных блинчиков. Нукри принял дар и галантно поклонился. Ну все, думаю, так не стыдно. А то у людей гостеприимство, а мы шоколадку, позорище.

На пятый день, когда в дверь вечером постучались, я че-то напряглась. За дверью стоял Никуша, с улыбкой протягивая блюдо сервировочное 32 х 32 х 4 см, цвет слоновая кость изготовитель Италия, доверху наполненное розовыми персиками, лопающимся сахарным инжиром, блестящими сочными яблоками, орехами и лоснящимся черным виноградом. Аромат от блюда шел такой, что я на всякий случай взялась за косяк. Ужинать вечером мы не пошли, а легли смотреть «Мимино» и под Бубу, Фрунзика и белое сухое смолотили все фрукты.

В субботу, вместо дельфинария, я, доверху наполненная вчерашними витаминами, начала изготавливать курник. Вспомнила уроки домоводства в школе и приступила. Леша сказал, что многого обо мне не знал. Курник был готов ближе к обеду и лег ровно на все блюдо. Несли его вдвоем. Хозяев не оказалось дома и мы передали его их старенькой бабушке. Бабушка приподняла бровь. Потом Леша предложил сходить в бар, но я так устала, что осталась в номере пить вино и листать в гугле рецепты пхали.

На седьмой день мы вернулись с пляжа, а у ворот стоял Никуша. Увидев нас, он как-то официально подошел и сказал: «Мама и папа просят вас на минутку в 8 часов зайти» и убежал. Леша сказал, что это неспроста и поинтересовался, как я думаю сколько тут стоит Хеннеси ИксО. Я сказала тут своего хенеси по горло, кто тут такое дарит ты что. Наверно надо пианино дарить. Или икону старинную. Или томик Шекспира с подписью самого Шекспира.
В 8 часов я в вечернем платье и Леша в туфлях стояли у дверей Нукри. Позвонили.. Стол был разложен на две комнаты, гостей сидело человек 40. На столах в три этажа стояло все. Все, что растет, дышит, мычит, блеет, пенится, колосится в Грузии. Нукри вскинул руки, распахнул улыбку, подошел к нам и сказал: «Проходите дорогие гости, мы тут просто немного барашка зарезали, скромный обед, будем рады разделить с вами. Вы нас таким пирогом угостили, мы теперь ваши должники». «Лена, еще раз сделаешь курник я тебя убью», — прошептал Леша.

Теперь во вторник мы едем к дедушке Вано на 80-летие, в четверг собираемся в Тбилиси у Анзора на годовщину свадьбы, а в декабре мы должны приехать на крещение маленького Зурико. Это обязательно.

Мы перезнакомились со всей улицей, соседями и родственниками. Нас зовут пить кофе на первый этаж, потом завтракать на второй, потом играть в нарды в дом напротив. Вечером пить пиво во дворе и ужинать всем вместе. Это какой-то один огромный дом и в нем нескончаемый обед.

Я не загорела, не посмотрела дельфинов. У меня в номере мука, яйца, дрожжи, 4 кило баранины и хмели сунели. Бутылки с вином и чачей стоят даже в ванной. Я не сделала ни одного селфи и уже что-то понимаю по-грузински. Леша поправился на 3 кг и думает купить тут дом.

Я просто сказала как вкусно пахнет, Валя.
Как ты здесь живешь, а?»

© Валентина Семилет
 

My armor is contempt.
IP записан
 
Ответ #557 - 11/25/19 :: 11:22pm

Элхэ Ниэннах   Вне Форума
сантехник
Москва

Пол: female
Сообщений: 27672
*
 
Австрийские диалоги.

- У нас, конечно, ужасно много беженцев. Но это хорошо.
- Чем?
- Для мультикультурности. Сейчас полно сирийцев, они открывают кафе, мы едим шаурму.
- И преступности, говорят, стало больше.
- Это так. Но зато шаурма подешевела.

- Блин, за сосиску, огурчик, ломоть хлеба и кружку пива на уличном стенде - 10 евро. Безбожно.
- Согласна, дорого.
- И как вы выживаете?
- Экономим. Берём только пиво.

- (с дочерью советского солдата от романа с австрийкой) Вот вы стол-то накрыли. Спасибо большое, не стоило бы.
- Я всегда любила гостей. И не понимала, откуда это. У нас в Австрии максимум кофе поставят, ну иногда пирожные.
- Теперь понимаете?
- Да, русский характер.

- (в поездке в такси, что-то произносится на немецком)
- Эншульдигун, их ферштее зи нихт (я не понимаю)
- Их альзо нихт ферштее дойч (я тоже немецкий не понимаю)
- Араби?
- Наам, хабиби! Ана мин Сурия. (да, дорогой! Я из Сирии)
- Ана мин Русия, садык. (я из России, друг)
- Ахлан асахлян Остеррайх. (добро пожаловать в Австрию)

- В метро Вены билеты не проверяют, а вход свободный.
- Да, у нас верят в честность людей.
- Надо же, а вон контролёр кого-то остановил.
- Не всегда верят. Вдруг да наебут.

- Вы называете нас немцами. А мы австрийцы.
- Хм, для меня едино - что Австрия, что Германия.
- (обиженно) Гитлер тоже так считал.

- Вы когда-то были великой империей, мощной. А сейчас мы маленькое государство, и несколько миллионов населения.
- Обидно?
- Нет. Те, кто от нас отделился, сейчас едут к нам улицы подметать.
- И опять мне что-то это напоминает...

- Вообще у вас название забавное.
- Почему?
- Ну Остеррайх в переводе - "Восточная империя". А вы республика. Но официально называетесь империей.
- Да тут всегда так. Мы немцы, но австрийцы. Республика, но империя. Это не нужно понимать, в психушку попадете.

- У меня дедушка в России воевал, попал в плен.
- И как?
- Вернулся. Говорит, лес валил. Ещё сказал, что леса там много, на всю Австрию хватит, и лучше не воевать.

- Вы ели шницель?
- Нет, не успеваю.
- Отчего?
- Да я хочу рамен с уткой, вон в том заведении.
- Потому, что он дешевле?
- Нет, он вкуснее.
- Не может быть! Хотя...шницель стоит 13 евро, а рамен там, судя по вывеске, 8. Да, рамен точно вкуснее.

(с) Zотов
https://www.facebook.com/photo.php?fbid=2588706974548735&set=a.416442721775182&t...
 

My armor is contempt.
IP записан
 
Ответ #558 - 02/02/20 :: 5:57pm

Элхэ Ниэннах   Вне Форума
сантехник
Москва

Пол: female
Сообщений: 27672
*
 
Наринэ Абгарян (ага, та самая) пишет:

Раннее утро, Шереметьево, рейс в Тель-Авив.
Молятся хасиды.
Мимо проходят молоденькая мама с трёхлетним сыном. Мальчик останавливается, и, взволнованный происходящим, принимается ковыряться в носу. «Нашёл где этим заниматься!» — пунцовеет мама и уводит отчаянно упирающегося сына.
— Ну и что, что ребёнок немножечко поковырялся в носу! Можно подумать — от нас убудет! — снисходительно бросает ей вслед строго одетая женщина и обращается ко мне: — Двигаемся?
И по тому, как она это произносит, я понимаю, что она не полёт имеет в виду, а эмиграцию.
— Я пока туристом, — туманно отвечаю я.
— Долго не тяните! — предупреждает она и моментально теряет ко мне интерес.


Две дамы постбальзаковского возраста ищут свои места в салоне самолета.

— Женечка, тут написано, кажется, 17 «жи», — возвещает одна.

— А на что похоже это твоё «жи»? — раздаётся снисходительный вопрос.

— На русское «с». Только с хвостиком.

— И с чего ты взяла, что это «жи»?

— Так хвостик же! (Возмущённо)

— Тоня, ты как хромала на всю голову, так до сих пор и не выправилась!

Прибежала хорошенькая стюардесса, растащила, усадила, пристегнула. Через минуту, отойдя от ссоры, мирно обсуждают какую-то Галю, которая думает, что умнее всех.



Дождавшись, когда отключится табло «пристегнуть ремни», Тоня щедро душится густо-сладкими духами. Подруга тут же принимается чихать.
— Простудилась? — безмятежно осведомляется Тоня.
— Ну как тебе сказать. Чихаю я в двух случаях: если болею, или же если ты передушилась этом говном. Угадай с трёх раз, отчего я чихаю, если! сейчас! я! абсолютно! здорова!!!
Тоня, после довольно долгого молчания:
— Получается, я передушилась.
— Е. твою мать! Мать твою е.! Надо же, догадалась!
Сидящий рядом мужчина, хрюкнув, ныряет лицом в ладони. Я корчусь от смеха, отвернувшись к иллюминатору. Поездка обещает быть незабываемой.

— Цель посещения страны? — осведомляется работник паспортного контроля, разглядывая мои документы.
— Я пишу книжки, — начинаю я издалека. Наслышанная ужасов об израильских пограничниках, весь полёт готовилась к пристрастному допросу, так что теперь готова рассказать о себе всё, начиная чуть ли не с Ноева ковчега.
— Добро пожаловать, — возвращает он мне паспорт.
— И всё?
— Ну, если нужно, могу ещё чего-нибудь добавить. Хорошего вам Израиля. Сойдёт?
В глубоком недоумении ухожу получать багаж. Спрашивается, где рентген в пяти проекциях, отпечатки пальцев, слепок прикуса? «Может в день отлёта будут пытать?» — не теряю надежды я.

Израиль оборачивается забытым секретиком из далёкого детства. Когда вышел во двор дома прадеда, сел под белой шелковицей, прислонился к стволу, прикрыл глаза, подумал о своём… Поковырялся бесцельно в земле, нашарил зелёное бутылочное стёклышко, тщательно его очистил, высвобождая края, поддел пальцем, заглянул внутрь, а там. А тамммм… Настойчивый зов моря, розовая пена облаков, выгнутая скоба линии горизонта, сиплое дыхание ветра, чешуйчатые стволы пальм, люди, львы, орлы… И невозможной, божественной красоты дети. Будто над страной разорвали нарядный пакетик с разноцветными сахарными карамельками, и они, рассыпавшись по дворам и каменным улочкам, обратились в ангелоподобных существ.
— Какие у вас красивые дети! — восхищаюсь я.
— Залюбленные, — говорит Лина. — Мы ведь им ничего не запрещаем. Потому что знаем — исполнится восемнадцать, уйдут в армию, а вернутся или нет — кто его знает!
Молчу, прячу глаза. Такое ощущение, будто обожгли душу.

— Я купила тебе немного еды, — предупреждает Лина, — дня на два хватит, а там ещё куплю.
Теряю дар речи, с ужасом разглядывая ломящиеся под тяжестью свёртков и баночек полки холодильника.
Лина меж тем с невозмутимым видом выуживает из сумки новые свёртки:
— Вот тебе кофе, три вида: этот можно просто залить крутым кипятком и пить, называется «боц», второй арабский, с кардамоном или как там его, а третий совсем обычный, без ничего.
— Т-ты нормальная? — заикаюсь я.
— Не делай мне мозг, женщина, собирайся, идём на рынок.
— З-зачем?
— Может тебе ещё чего из еды надо!
По дороге она развлекает меня рассказами:
— До того, как оформиться в судмедэкспертизу в морг, я лет шесть проработала в библиотеке. Коллекционировала странные фамилии: Косая-Триппер, Берлиндер-Бляу. Было весело. Но в морге было веселее.
Смалодушничала уточнять, что там было веселее.
За неделю пребывания в Израиле нам с подругой удаётся съесть ровно половину того, что Лина припасла мне на два дня.

Кстати, о детях.
Девочка Адас, после встречи с читателями:
— Подпиши мне книжку.
— Не устала? Я много говорила.
— Ничего, я привычная.

Мальчик Леви семи лет:
— А «Манюню» точно ты написала?
— Точно я.
— А мама за книжку тебя похвалила?

Ну и ещё о детях, из подслушанного:
— Сколько у тебя внуков?
— 3.
— Господи, и ты умеешь ими пользоваться?

— Пока Наринэ работала мезузой... — рассказывает кому-то Лина.
— В смысле мезузой? — смеюсь я.
— А как это ещё можно было назвать? Каждый норовил погладить тебя и поцеловать. В жизни не видела столько евреев, готовых кого-то целовать!

Я дитя воюющей страны. Я умею учуять запах смерти там, где её ещё нет. Вся моя взрослая жизнь — борьба с гипертрофированным чувством страха. Я не жалуюсь, просто констатирую факт. Мне до сих пор снится война, я до сих пор оказываюсь под бомбёжкой или же в кировабадской квартире моей бабули, за хлипкой дверью, которую выбивает толпа. Я не умею запретить себе видеть эти сны, но с годами я научилась просыпаться до того, как эта дверь, уступив натиску, слетает с петель.
Мне казалось — я лечу в страну собственных страхов. Где каждая стена — плача. Где всякий камень — застывшая боль.
Я ошибалась. Израиль удивительным образом научилась жить сегодняшним днём. Не оборачиваясь и не заглядывая в будущее. Делай, что должен, и будет, как должно.
Это не может не восхищать и не служить примером для подражания. Особенно для нас, армян.

Израиль навсегда останется в моём сердце тем самым секретиком из детства. Вышел во двор дома прадеда, сел под белой шелковицей, прислонился к стволу, закрыл глаза... И совсем не важно, что той шелковицы уже нет — когда мы маленькие, деревья подпирают кронами небеса, а когда мы вырастаем, они стареют и их срубают. Главное, что в их корнях остаются секретики. Ковырнул пальцами, нащупал осколочек бутылочного стекла, осторожно, не дыша, заглянул под него — и задохнулся от острого чувства узнавания: это же почти моя страна и почти мой народ!
В Тель-Авиве хочется дышать. В Иерусалиме — молчать. А в Яффо — стоять на самом берегу и перешёптываться с морем.
— Наконец-то ты здесь?! — полувопрошает-полуутверждает море.
— Наконец-то я здесь, — отзываюсь эхом я.
— Долго же ты.
— Долго.
— Прилетишь снова?
— Как же не прилететь?
— Я буду ждать.
— Я буду скучать.

В аэропорту Бен-Гуриона людно и суетно, но умиротворяюще пахнет солёным ветром.
— Вы сами собирали багаж? — спрашивает совсем юная, на вид лет 17, сотрудница безопасности. Хочется погладить ее по щеке и накормить пирожками с картошкой.
— Сама.
— Сколько в вашей семье человек?
— Папа, мама… — принимаюсь перечислять я, загибая пальцы.
Она с улыбкой возвращает мне паспорт:
— Счастливого пути.
— И это всё?
— Ну… И мягкой посадки. Так сойдёт?

https://www.facebook.com/abgaryannarine/posts/3027554063973203
 

My armor is contempt.
IP записан
 
Ответ #559 - 03/31/20 :: 1:19pm

Элхэ Ниэннах   Вне Форума
сантехник
Москва

Пол: female
Сообщений: 27672
*
 
Однажды Георгий решил рассказать вам позитива. Ему как-то даже это неудобно при всеобщем похоронном настроении, и он заранее извиняется, ежели оскорбит чьи-то чувства.

Осетия, 1992 год. Всеобщий раздрай, а ему надо ехать в одну деревню. Он голосует на трассе. Останавливается машина с двумя осетинами, предлагают подвезти. Ради Георгия делают совершенно изрядный крюк по убитой дороге. Деньги отказываются взять наотрез и даже с жутким возмущением.
- Спасибо.
- (далее, с характерным кавказским акцентом) Не за что. Русские люди должны помогать друг другу.

Венесуэла, 2019 год. Георгий спотыкается на людном перекрёстке в Каракасе, и падает. Не, Георгий трезв, аки стекло, он просто с поверхностью планеты Земля вообще не дружит. Человек пять тут же бросились, подошли, помогли Георгию подняться. Один возвращает Георгию его телефон.
- Он у тебя выпал, амиго.
- Спасибо.
- Пожалуйста. Если что надо, я тут рядом кокаин продаю.
- (немая сцена)
- Амиго, мы суки. Но не до такой степени.

Украина, Львов, 1994. Страшно жарко. Георгий заходит в одно кафе, и просит чего-то холодного. Ему сообщают на украинском, что перерыв. Георгий говорит - ну хоть воды из-под крана дайте. Нет, у к нас закрыто. Тут появляется женщина старше, и бросается на официантку, аки львы на христиан:
- Що ж ты робишь! Бачь, людына приыхала издалека!
Воду Георгий получил моментально.

Филиппины, 2004 год. Георгий в Интернет-кафе в Багио, много народу. И тут включают одну из его любимых песен Manowar, Spirit Horse of Cherokee. Георгий в такт машет головой. После песня кончается, и тут запускают целый диск сразу. К разомлевшему Георгию подходит владелец заведения.
- Мы увидели, что вам нравится. Наслаждайтесь.

Грузия, 1993 год. В разгар гражданской войны между "звиадистами" и правительственными войсками на западе Грузии Георгий едет с британскими журналистами из Самтредиа в Тбилиси. По дороге подбирают священника. Остановились перекусить. Священник отошел, стесняется: хотя видно, какими глазами он смотрит на еду. Георгий подошел к нему, уговорил. Священник говорит - "дай я благословлю тебя, сынок...Господь тебе поможет". Георгий усмехается - "Мне сегодня в Москве надо быть, а у меня билета нет, и рейсов нет, Господь мне не поможет". Священник спокойно - "А я помолюсь, и всё у тебя сложится, сынок".
Георгий улетел в тот вечер, да.

Куба, 2015 год. Бар в Гаване, подходит выпивший канадец.
- Выпей со мной.
- Спасибо, в другой раз.
- Ты из какой страны?
- Русский.
- Эй, водки нам!
- Да не буду я пить.
- У меня день рождения, ты русский, и не выпьешь со мной водки? Этому миру конец, приятель, и ты в этом виноват.
- Наливай.

Ирак, 2016 год. Самолёт вечером поздно, а из гостиницы выписываться надо утром. Денег в обрез. Хозяин машет рукой - оставайтесь, без проблем. Интересуюсь, сколько доплатить.
- Нисколько.
- Вообще?!
- Да. Будь всё в мире за деньги, было бы скучно.

Сицилия, 2017 год. Георгий заглядывается на бутылку вина в туристическом магазине, почему-то редко встречается марка - Lignea от Donna Fugata (реально отличное белое).
- Рекомендую, синьор, шикарное вино.
- Я знаю, я его поклонник. Но у вас безбожная цена в 15 евро, а в магазинах оно максимум 12.
- Значит, и для вас будет 12. Мне приятно, что вы любите наше вино. Бизнес - это ещё не всё, синьор.

Дагестан, 2017 год. - (полицейский на площади Ленина в Махачкале) Э, ты почему меня фотографируешь? Документы покажи! Ты кто вообще?
- Ас-салам алейкум, уважаемый. В чём проблемы?
- Ва-алейкум ас-салам. Извиняюсь, брат. Стоим тут весь день на жаре, озверели уже немного.

Германия, 2011 год. Георгий на встрече с внуком Рудольфа Гесса в пивном, обсуждают возможность интервью.
- Мой дед в гробу перевернулся бы, узнай, что я вот так сижу с внуком заместителя Гитлера.
- Хм, да мой вообще-то тоже.
- Давай выпьем, чтобы мы никогда больше не воевали.
- О, отличный тост. Пусть немцы и русские встречаются только за столом, и соревнуются, кто больше выпьет кружек пива.
- Мы и тут вас сделаем.
- Не сомневаюсь!

Всем щастья, народ. Простите, что Георгий тут опять со своей хуетой про добро и позитивУлыбка

(с) Zотов
https://www.facebook.com/george.zotov.5/posts/2861767463909350
 

My armor is contempt.
IP записан
 
Ответ #560 - 04/18/20 :: 8:46pm

Элхэ Ниэннах   Вне Форума
сантехник
Москва

Пол: female
Сообщений: 27672
*
 
Назани всегда отвечает, не раздумывая ни секунды.
— Назо, ай Назо, чего тебе хочется?
— Половину подсолнуха.
— Почему не целый круг?
Смотрит, смешно наклонив голову к плечу.
— А тебе тогда чего?
Никто не замечает её красоты. Прозрачных медовых глаз. Худеньких, почти детских, плеч. Тонких нежных пальцев.
Для всех она просто Назани, которая всегда отвечает, не раздумывая.
— Назо, ай Назо!
— М?
— Сколько мне осталось жить?
— Сто лет!
Глупенькая, глупенькая Назани.

Туман увёл за плечо холма плаксивый дождь. Ветер откуда-то принёс запах свежеиспеченного хлеба и молодого вина. Пока не забродило — его можно даже самым маленьким. Немного, на донышке, с малосольным сыром или долькой кислого зимнего яблока. Тем, кто постарше, наливают полный стакан. Выпил, заел горбушкой хлеба, в которую заботливая бабушка натолкала масляных грецких орехов с щепоткой соли. Выскочил на веранду, набрал полное сердце счастья, полетел, расправив крылья, над синими лужами, над полосатой, вязаной в четыре спицы, радугой, к рыжему солнцу.
Назани сидит под старой грушей, смотрит вверх, приложив ладонь козырьком ко лбу. Воздух отдаёт талым снегом и набрякшей землёй. Солнце выткало облачную дорогу, ведущую к небесам. Лети, живи. Не оборачивайся, не сомневайся, дыши!
— Назо, ай Назо! Давай с нами!
Качает головой. Вот ведь трусиха. Разве с такой полетаешь?

Человеческая жизнь — будто счастливый сон. Бесспорная любовь. Безбрежный океан. Живи, ничего не бойся, дыши. И ты живёшь, ничего не боишься, дышишь. Но однажды наступает день, когда ты спотыкаешься. Отчаиваешься и разуверяешься. Вот теперь, говоришь себе, всё. Теперь — точно всё. И именно в тот миг, когда ты готов сдаться — Назани берёт тебя за руку. Смотрит медовыми глазами. Заслоняет худеньким плечом. Протягивает полукруг подсолнуха.
— Назо, ай Назо, худо мне.
— Ничего не бойся.
— Знаешь чего хочется? Того вина. И полетать напоследок.
— Вылечим тебя — и полетишь.
— Назо, ай Назо. Сколько мне осталось жить?
— Сто лет. Слышишь меня? Сто лет!

Блаженны все, кто рядом с этим дураковатым, наивным и беспомощным миром.
Блаженны врачующие. Ибо они оспаривают смерть.
Блаженны жертвующие. Ибо они преумножают.
Блаженны созидающие. Ибо они есть суть промысла Божьего.
Блаженны спасатели. Ибо они ценят клятву превыше слова.
Блаженные сильные духом. Ибо они воины жизни.
Блаженны робкие. Ибо они уязвимы, словно дети.
Блаженны верующие. Ибо они не ведают сомнения.
Блаженны верящие. Ибо они не боятся поражений.
Блаженны раскаявшиеся. Ибо они познают сострадание.
Блаженны оступившиеся. Ибо им есть, куда возвращаться.
Блаженны исцелившиеся. Ибо они вестники надежды.
Блаженны упокоенные. Ибо они теперь молятся о нас.

(с) Наринэ Абгарян
https://www.facebook.com/abgaryannarine/posts/3208324212562853
 

My armor is contempt.
IP записан
 
Ответ #561 - 05/08/20 :: 10:37am

Элхэ Ниэннах   Вне Форума
сантехник
Москва

Пол: female
Сообщений: 27672
*
 
— Кто же знал, что в карантин мы окончательно сбрендим?! — восклицает подруга.
Вчера ей приснился сон. Эротический. Она оказалась в душе с высоким красивым иностранцем (предположительно англичанином). На недвусмысленные поползновения ответила решительным «я не готова», грохнула дверью и была такова.
— Нормально? Значит я, взрослая пятидесятилетняя баба, пришла в гости к мужику, забралась в его душевую кабину, а когда он попытался перейти к решительным действиям — заявила, что не готова?! Какого чёрта я тогда вообще к нему пришла? — возмущается мне в скайп подруга.
Май, на улице теплынь — почти двадцать градусов. Подруга в шапке — не хочет, чтоб я видела отросших корней и седины. Мне не до её отросших корней — глаз отсвечивает огромным фингалом. В Москве до того очистился воздух, что проснулись первобытные комары. Одна такая гнида, просочившись сквозь противомоскитные заслоны, надругалась над моим глазом. И теперь он элегантно отливает фиолетовым, чешется и слезится.
Сидим две такие неподражаемые королевны, одна — седая динамо в шапке, вторая — жертва комариного абьюза, и спасаем красотой мир.

.

Другая подруга, любительница спортивной ходьбы, решила, что умнее всех и пошла в аптеку за аспирином. В ту, которая в шести остановках от дома. Вернулась, оштрафованная на пять тысяч рублей — не смогла убедить полицейских, что во всех ближайших аптеках закончился аспирин. На следующий день, понадеявшись, что снаряд дважды в одну воронку не попадает, снова выбралась в дальнюю аптеку. Оштрафовали, завернули. Пригрозили в другой раз выписать штраф в тройном объеме.
Сидит теперь дома, никуда не ходит. На беговой дорожке тренируется. Пригодилась наконец.

.

Третья знакомая отважилась открыться понравившемуся мужчине. Несколько месяцев строила ему в комментах глазки, а теперь, посреди карантина, решила пойти на сближение. Написала ему в личку: «Здравствуйте! Кстати, вы женаты?» «Почему «кстати»?» — опешил мужчина.
Не нашлась что ответить, забанила.
— Пусть теперь живёт с этим! — заявляет мстительно.
Мы не против, пусть. Нам для горемыки ничего не жаль.

.

Ещё одна знакомая (математик, это важно) снарядилась мыть в грозу окна.
— Зачем? — аккуратно спрашиваю я.
— Зачем в грозу или зачем окна?
— Зачем мыть?
— Логично!
Я — единственный филолог в её окружении. Других не терпит, утверждает, что нудные, тянут канитель.
Книг моих, как вы понимаете, не читала.

.

Эва — Каринке:
— Мама, у меня всё файн, так что не надо мне делать чекин.
Беглый чекин обнаружил ошарашенного соседского мальчика, которому она через забор строила глазки. Ну как строила — пригрозила побить, если не женится в ближайшее время.
— А он чего? — любопытствую я.
— Сказал, что уже женат, — вздыхает Эва.
Май, Бостон, карантин. Воздух очистился до такой степени, что переженились восьмилетние дети.

.

Каринка, изрядно повоевав, одела Эву в платье.
Обливается слезами, изучая своё отражение в зеркале:
— Why am I so adorable!!!

.

Хорошо быть женщиной в самоизоляции. Спасаешь, не покладая красоты, мир.
Кто там отвечает за придумывание вакцины? Вы бы поторопились, пока мы его окончательно, кхм, не спасли.

(с) Наринэ Абгарян
https://www.facebook.com/abgaryannarine/posts/3256981647697109
 

My armor is contempt.
IP записан
 
Ответ #562 - 05/26/20 :: 1:20am

Элхэ Ниэннах   Вне Форума
сантехник
Москва

Пол: female
Сообщений: 27672
*
 
Зимой во дворе чуть было не произошла трагедия. Соседи покатом лежат со смеху. В общем, в соседней многоэтажке на десятом этаже живет кот.

Кот как кот. На ногах темные чулочки, усы вразлет, рожа нахальная, попа полосатая. Семь лет непонимания и одиночества. И стал этот кот, с хозяйских показаний, с ума сходить. Кусаться почём зря.

Тут причина, конечно, не известна. То ли наполнитель контрабандный бездушные хозяева стали использовать, вместо оригинального. То ли корм не спросясь сменили. Или весна, например, грядет неотвратимо и птицы как дуры расчирикались. Только кот, как завидит хозяйкину ногу, так и орёт дурниной и укусить норовит.

Хозяйка женщина подвижная оказалась. Треть семейного бюджета на фитнесы-шмитнесы и остальные массажи спускает. Кот прыгает – хозяйка отпрыгивает. Всем весело, особенно пятилетней дочери.

И сегодня с утра, хозяйка приняла душистую ванну, надела легкомысленные носочки и вышла на кухню, кофию откушать. И про кота как-то запамятовала. Идёт себе, напевает что-то лирическое… Как вдруг наперерез из кладовой вылетает волосатая комета вцепляется в лохматый розавинький носок, и пребольно кусает нежную плоть. А хозяйка как заорёт нечеловеческим голосом.

Хозяйкин муж оказался мужчиной неравнодушным. Терзать плоть, а в особенности мозг, жене мог только этот единоличник. Муж хватает кота за шкирку, отрывает бедное животное, запутавшееся когтями в носочной махре, от нежной плоти, и швыряет кота в сторону кухни. Тело брошенное под углом к горизонту. Всем весело, особенно пятилетней дочери.

Только вот, на ту беду лиса бежала, мимо бежала тёща. Мимо кухни, в смысле, и минут пять до разыгравшегося страйка окошко настежь отрыла. Ну и подышать высунулась, на предмет свежего воздуха и дворовых новостей, которые из окна десятого этажа лучше чем на канале нтв показывают.

Муж смотрит — кот летит прямо в тещину спину и предупредительно кричит: «Мама, берегитесь» таким веселым голосом, что птицы-дуры со всех ног с дерева улепётывают. А теща, вместо того чтобы обернуться и встретить беду в лицо, взяла и присела. Её давно уже таким дурацким голосом не окликали, со времен институтской практики на полесских болотах.

И кот, растопырив руки-ноги поперек, вылетает из окна десятого этажа. Тут вступает в игру хозяйка. Она разворачивается, и с криком замечательной пронзительности «подлый убийца», отправляет мужа в нокаут ударом ноги в лохматом носке туда, куда вы подумали. И выбегает из квартиры. Чип и Дейл спешат на помощь.

Прибегают они на двор и, хаотично бегая, ищут тело, выкрикивая его имя. Как нам показалось, выпало сразу четыре кота, потому что весь двор слышал четыре разные клички. Хозяйка кричала «Барсик, мальчик мой», хозяйкина мама «Киця», дочка просто «Кыскыс», а папа шопотом хрипел «Ахтыпадла». Всем весело, особенно пятилетней дочери.

Как вдруг из крупного сугроба надрывно сказали басом: «Моэээээ». Семья бросилась на помощь и стала ржать. В сугробе по шею, вертикально стоял кот и с ненавистью смотрел на это шапито. Видимо в воздухе сгруппировался и вошел в снег аккуратным солдатиком. Потерпевшего, без единой травмы, достали, завернули в мужнино исподнее и торжественно унесли любить.

Петрова говорит, очень показательная история про оптимизм. Вот, например, мы. Ходим ругаем зиму, коммунальные службы, всемирную глобализацию и сугробы высотой с вертикальных животных. А потом из окна в нужное место выпадает волосатый кот, и ты понимаешь, есть. Есть в мире равновесие. И если выпал снег, значит это кому-нибудь нужно.
А хоть бы и котам...

(с) инет, как уверяет Елена Кустарова, у которой я это нашла вот тут: https://www.facebook.com/lemomaxs/posts/3081609491882442
 

My armor is contempt.
IP записан
 
Ответ #563 - 06/05/20 :: 10:01pm

Элхэ Ниэннах   Вне Форума
сантехник
Москва

Пол: female
Сообщений: 27672
*
 
Алексей Хабаров

Ш Ё Л К О В А Я Ж И З Н Ь
(мне семь лет)

Месяц назад мы покрасили пол в необыкновенный цвет.
Раньше пол тоже был крашенный. Такой же, как в доме у бабушки с дедом, который находился в другой стороне нашего двора. У всех в Ташкенте, кто жил в старых одноэтажных домах, были крашенные полы. У всех – одним и тем же унылым, коричневым цветом. Краска называлась смешно - «сурик». Точно, как телефонного мастера с большим носом и маленькими усиками, который иногда к нам заходил.

В ташкентских магазинах выбор советской масляной краски был такой: сурик – для жестяных крыш и деревянного пола, светло-зелёная - для панелей на кухне, белая – для оконных рам и чугунных батарей. Очень редко продавалась краска, которая называлась «слоновая кость». Такой же - были покрашены стены в нашей кухне. И это, как шутил папа, был уже «разврат».
Однажды в субботу папа Марк купил дефицитную иностранную краску. Как он говорил - «в кишлаке, по случаю». Она называлась «Синтолюкс». Краска была ярко-жёлтая. В открытой банке она сияла так, будто туда вставили лампочку. Мама Галя посмотрела на краску и сказала, что влюбилась в неё.
- Давайте покрасим ей пол! Ни у кого не будет такого красивого, солнечного пола. Мы будем первые. – предложил папа.
- Я согласна! - засмеялась мама. – Я тоже буду красить, только дайте мне кисточку. У нас уже есть жёлтая, шёлковая занавеска-сюзане с вышитыми бабочками. Пусть будут и полы жёлтые. Я чувствую, что с этими жёлтыми полами у нас начнётся новая жизнь.
Папа вздохнул. Полы он покрасил суриком к моему рождению – семь лет назад.
- Старая краска тоже была хорошая, но эта, будет ещё лучше. – добавила мама и заглянула папе в глаза - снизу вверх.
- Я не против, - сказал папа Марк, и пошёл в кладовку за кисточками.
Уже в понедельник у нас был новый, ярко-жёлтый пол.
С тех пор я стал просыпаться раньше всех. Наша единственная комната днём была гостиной, а ночью - спальней. Для родителей был диван. Для меня – кровать. Теперь я специально просыпался очень рано, чтобы любоваться на жёлтый пол. Когда солнце заглядывало в наше большущее окно сквозь ветки огромной сливы - на жёлтом сюзане и на жёлтом полу начиналось «кино». Шевелились тени листьев. Качались ветви. Прилетали и улетали воробьи и горляшки. Даже бабочки, которые порхали, пытаясь влететь через стекло, тоже отражались. Живые бабочки летали по сюзане вместе с вышитыми. Тени, лучи и блики получались всех оттенков жёлтого – от почти зелёных, до почти оранжевых.

Родители уходили на работу. Я уходил играть во двор.
Был месяц май. В детсад идти не надо, в школу - только в сентябре. Всё лето впереди. Во дворе масса интересного – ромашки и мальвы, жуки и ящерицы, скворцы и удоды…
Но теперь, я нет-нет, да забегал домой - поглядеть: как там новый пол?
Я всё не мог привыкнуть к тому, что у нас есть такая красота. Пол был необыкновенно гладкий – как шёлковый. И уютно пахнул ёлкой. Я доставал жёлтые кирпичики «Лего», ложился на жёлтый пол и думал: «Что же ещё такого будет у нас в новой жизни, про которую говорила мама?»

Как-то раз, когда рыжий лилейник не отцвёл даже наполовину, к нам зашла соседка - тётя Женя. Под мышкой у неё была фанерная посылочная коробка, с обломанной сургучной печатью и адресом, нарисованным химическим карандашом. Я видел в окно, как она разговаривает с мамой и показывает что-то в коробке.
- Алёша, - позвала мама, - иди к нам!
- Здравствуй! Это тебе - подарок. – сказала тётя Женя. – В прошлом году я обещала коконы. Помнишь?
Я-то и забыл уже – какие-такие коконы? Но, на всякий случай кивнул – помню! Кто же от подарка отказывается!
- Смотри, - сказала тётя Женя, - коконов сейчас нет, зато есть живой шелкопряд. Это – гусеницы. Совсем маленькие – детки ещё. Скоро они вырастут, начнут делать шёлковые нити и свивать из них разноцветные домики. Это и есть коконы. Ты сам всё увидишь. Держать их лучше дома. Только кормить нужно каждый день. Утром и вечером рвать для них свежие листья тутовника.
Я подошёл и заглянул в коробку. Изнутри она была устлана зелёными листьями, на которых шевелились множество белёсых червячков. Они шуршали и быстро грызли края листьев.
Шёлковые гусеницы! Это так здорово! Я даже рот раскрыл.
- Мама, это гусеницы сделали нашу жёлтую шелковую занавеску с бабочками? Они теперь у нас жить будут?
- Ну всё, - засмеялась мама и потрепала мои вихры, – теперь из дома тебя точно не выгонишь.
- Ты знаешь, - сказала она тёте Жене, как мы полы в жёлтый покрасили – так Алёшка только в доме играет. Изолировался от дворовой жизни. Теперь хоть за листьями побегает. Надо же ему о ком-то заботится.
Я ухватил коробку и потащил в дом.
- А «спасибо» кто будет говорить? – крикнула мама вслед.
- Спасибо, тёть-Жень! – крикнул я не оборачиваясь. Восторг обладания живыми шелкопрядами переполнял меня.

С этого дня я мог часами просиживать над коробкой, подкладывать свежие листочки, и радоваться, как быстро набирают вес мои шелковичные детки!
Они и вправду росли не по дням, а по часам. Нам с дедом пришлось сделать новое жилище – картонный поддон, размером почти с меня. Заполненный слоем сочной тутовой листвы, он стоял на жёлтом полу, под окном. Из поддона раздавался хруст.
Очень скоро полсотни упитанных гусениц, размером с указательный палец, съедали по целому ведру листьев в день. Скоро вся зелень с нижних ветвей тутового дерева нашей соседки была оборвана. Пришлось использовать лестницу-стремянку…
Гусеницы шелкопряда казались мне необыкновенно красивыми. Белые, кремовые, жемчужно-серые. Глаза у них были как будто подведённые стрелками. А соединённые брови были словно усьмой* подрисованы. На попках задорно торчали вверх острые хвостики.
____________________________________
* Усьма или Ва́йда краси́льная (лат. Ísatis tinctória) — вид рода Вайда семейства Капустных, или Крестоцветных. Растение из сока которого изготавливают тёмно-синюю, почти чёрную краску, которую используют, в том числе и в среднеазиатском косметическом макияже для подкрашивания волос – бровей и ресниц.
____________________________________
Через некоторое время я стал различать шелкопрядов по лицам. Некоторым дал имена.
Моим самыми любимым фильмом был «Тахир и Зухра». Я смотрел его три раза, и каждый раз плакал в конце. Поэтому самую толстую серую гусеницу, которая нагло всех расталкивала, я назвал Падишах. А двух самых красивых – белую и кремовую– Тахир и Зухра. Они всегда были рядом.
… И вдруг мои гусеницы перестали есть. Они суетливо передвигались по поддону и отворачивались от самых нежных и молодых листочков. Неужели заболели? Я побежал к деду, он был знаменитый доктор-рентгенолог. Я верил, что он может вылечить всех. Даже шелковичных червей.
Дед мог посмотреть рентгеновский снимок - и мгновенно сказать диагноз. Ещё у деда была трубка, похожая на дудочку. Стетоскоп называется. Он слушал трубкой спину и грудь человека, стучал по ним пальцем и говорил какие надо пить таблетки. Но как сделать рентген моим червякам?
- Деда Боря, - завопил я, - мои гусеницы заболели! Послушай их.
Дед пришёл, потрогал червяков и покачал головой.
- Что с ними, деда? – дрожащим голосом спросил я. – Скажи диагноз!
- Бомбукс мори** - сказал дед.
_________________________________________
**Бомбукс мори - Bombyx mori (лат.) - тутовый шелкопряд - в буквальном переводе означает «шелковая смерть».
_________________________________________
- Они умирают? - чуть не заплакал я.
- Нет… не по-настоящему. Они засыпают. Только сначала сплетут шёлковые домики, залягут в них спать, а потом превратятся в бабочек.
- (Шелкопряды станут бабочками? Такими же, как на жёлтом шёлковом сюзане?) - я слушал деда и слёзы мои высыхали.

Бабочек я очень любил. В нашем саду их было множество. Дневные порхали над ромашками и мальвами. Ночные - кружили вокруг фонаря на террасе. Я охотился на них с марлевым сачком. Ловил, разглядывал – и отпускал.

- Ты больше не клади гусеницам новые листья. Старые высохнут – и шелкопряды начнут вить на них домики. А пока их надо убрать со света - передвинуть в более тёмное и прохладное места. Хорошо?

Я кивнул. Мы с дедом задвинули поддон под мою кровать. Вышли во двор. Полдень был тёплый. Почти жаркий.
Ночью с дерева упали первые сизые сливы. Они ещё не совсем дозрели и лежали на кирпичах, которыми была вымощена площадка перед домом. Несколько штук валялись на сетке железной кровати - на ней я любил спать летом. Ещё несколько жарких дней - и сливы станут мягкими и сладкими. Они будут шлепаться и разбиваться вдрызг. Вишня тоже почти созрела – ягоды стали красными и блестели сквозь листву на солнце. Почему гусеницы едят только листья тутовника? Подождали бы ещё недельку. Пока все фрукты поспеют. Вот дураки…

- Деда, а можно я буду спать во дворе? Чтобы гусеницам не мешать. Ведь ночью уже тепло?
- Спи, конечно, - сказал дед. - Если мама разрешит.

… Спать во дворе мне не давали ещё несколько дней. Боялись, что «ребёнок простудится». И тогда я замучил родителей перестановками. Днём поддон стоял под кроватью - чтобы не беспокоить шелкопрядов. Вечером – мы вытаскивали его под окно… утром – опять задвигали.
По правде - я боялся спать над шуршащими гусеницами. Вдруг заползут под одеяло?
Шелкопряды один за другим, принялись вить коконы. Сначала - паутинку на листиках. Потом, забирались в серединку и обматывали себя шёлковыми нитками. Много-много слоёв. Получался крепкий футлярчик – как небольшое яйцо. Это и был кокон. Они получались разных цветов. Одни были ярко-жёлтыми, как наш пол. Другие - бледными, как «слоновая кость». Были оранжевые как цветы лилейника, бледно-зелёные, как панели в детской поликлинике. Были белые коконы – как докторский халат. Шёлковые ниточки на них блестели ярче, чем на других.
Я наблюдал за этим процессом - целый день не отходил от поддона.
Отец ворчал на меня.
- Сколько можно валять дурака с червяками? Занялся бы чем полезным!
- У него проснулся материнский инстинкт. – защищала мама.
- Материнский? – хмыкнул отец.
- Ну, отцовский… - поправилась мама и осеклась.
Папаша ничего не сказал – только покосился обиженно и скорчил физиономию. Так, что мама прыснула со смеху.

Наконец, все шелкопряды закончили ткать. Гусениц в поддоне совсем не было - только разноцветные коконы.
- Ну всё - самоизолировались! - сказал папа Марк (это слово я тогда и запомнил).

Родители хотя и ворчали, что гусеницы им надоели, но всё-таки переживали за них. А уж от разноцветных коконов оба пришли в восторг. Папе нравились жёлтые. Мама трогала их все по очереди, гладила пальцем - и никак не могла выбрать лучший цвет. Баба Рая рассказывала, что, любимыми игрушками мамы Гали в детстве были «солковые тляпотьки».
Когда шелкопряды самоизолировались, меня отпустили спать во дворе. Поддон с коконами задвинули. На железную кровать во дворе постелили ватный матрас. Мама, ещё засветло, расстелила простыню, надела на пушистый плед пододеяльник, взбила пуховую подушку…
После захода в саду темнело быстро. Друг за дружкой, загорались звёздочки на небе, окна в домах, абажур над столиком под вишней, лампы-трубки, под крышей терраски. На свет прилетели мелкие ночные мотыльки и стали кружится вокруг. Потом прилетела огромная, толстая бабочка виноградной гусеницы. У неё были скошенные назад, как у реактивного самолёта крылья. Папа сказал, что это - винный бражник. Дед - называл её «тусточетыре».
Бабочка делала виражи возле ламп-трубок, со звоном задевая их крыльями. Показывала «высший пилотаж». Меня всегда охватывал охотничий азарт, и тогда я бежал за сачком. Но только не сегодня.
Первый раз в сезоне лечь спать во дворе — это было событие. Я ходил по двору - и не мог дождаться, когда же все улягутся спать и выключат свет, чтобы стало совсем-совсем темно.
Родители возились дома – папа готовился к лекции, мама делала обед на завтра. Бабушка с дедом пили чай под вишней и заманивали меня ватрушками. Но я уворачивался. Я ждал другого приключения.
… Сначала погасли огни в бабушкином доме, потом - над нашим крыльцом. Потом в комнате. Окно ещё светилось золотым светом от шкалы древнего приёмника «Сименс» – папа Марк слушал радио «Немецкая волна». Диктор бубнил всё тише, тише - и, наконец, щёлкнул выключатель. Двор погрузился в полный мрак и тишину.
Зато тишина эта откупорила мои уши.
Только в полной тишине, можно услышать звуки ночного двора. Услышать, как шуршат над головой крылья мотылька-златоглазки… как шевелит усами и лапками, похожая на креветку, мокрица, которая ползёт по кирпичной дорожке возле кровати…
Как щёлкает маленький геккон на стене дома, и как свистят ночные жабы я знал и не боялся этих звуков. Но бывали и совсем непонятные – шорохи в кустах, щелчки, шипения, хруст, от которых замирало сердце. Их я боялся, но ждал с нетерпением. Ждал, чтобы снова пережить сладкий ужас, когда в груди начинает тутукать, так громко, что заглушается самый пугающий звук.
Затем привыкали к темноте глаза. Постепенно я начинал видеть всё лучше и дальше. То, что минуту назад было непроглядно чёрным, вдруг обретало очертания и глубину. Я узнавал кусты, деревья, постройки, листья виноградника над головой. Они были знакомыми, но... как изображения на широкой плёнке дедовского фотоаппарата, которые он называл загадочным словом «негатив».
Самыми яркими огоньками, за которыми я любил наблюдать, были звёзды на небе. Когда горели электрические лампы – их было почти не видно. Когда лампы гасли, то сначала я видел звёзды в прорехах между листьями винограда. Потом – начинал видеть звёздочки даже сквозь листья. Их становилось всё больше и больше. Тысячи неподвижных звёзд.
Иногда появлялись летящие и мигающие огоньки. Они вспыхивали то красным, то зелёным. Чуть позже я начинал слышать далёкий-далёкий звук…
Если взять длинную-предлинную трубу от пылесоса «Буран» и басовито погудеть в неё, то получается точно такой же.
… Это летел самолёт. Я следил за ним, запрокидывая на подушке голову, пока огоньки не скрывались за могучей сливой. Звук слышался дольше, и я представлял себе людей, которые сидят в самолётных креслах, дремлют под басовитый звук… и догадаться не могут, что мальчик Алёша думает о них, лёжа в кровати, которая стоит под виноградником, во дворе дома номер семьдесят шесть, на улице Гоголя, в городе Ташкенте…
Удачей было увидеть летящую звезду. Среди них есть быстрые и медленные. Первые прочерчивали яркую полоску в небе и, роняя искры, исчезали над высокими деревьями и крышами домов. Папа говорил, что это космические камни-метеориты. Ну, что я камней не видел, что-ли?
Наша Гоголевская улица была не асфальтовая, как другие, а мощеная булыжником. Если взять каменную гальку и запустить её в темноте по мостовой, ещё не такие искры полетят.
Самой большой удачей было найти медленно летящую звезду.
Она называлась «спутник».
Я видел спутник на фотографии. Это был блестящий металлический шар с четырьмя антеннами. Они посылали на землю звук «бип-бип-бип». Я видел спутник прошлым летом целых три раза. Или даже четыре. Надо было очень внимательно следить за звёздами, как будто считаешь. Только так можно отличить неподвижную от спутника.
Я очень хотел сегодня не только увидеть спутник, но и услышать этот самый «бип», про который рассказывал лысый дядька по телевизору. Поэтому изо всех сил разглядывал небо и прислушивался. Но ничего не получалось.Несколько раз, считая огоньки на небе я почти засыпал. Но каждый раз просыпался от расстройства, что не увижу сегодня медленно летящую звезду…
Он появился внезапно. Только что я смотрел на неподвижный огонёк - и вдруг он полетел…
Спутник?
Скрылся за листьями…
Появился…
Скрылся…
Я приподнялся на локтях, чтобы разглядеть получше. Сетка кровати скрипнула и…

Громкий хруст раздался рядом с кроватью.
Я вздрогнул.
Всё затихло…
- Кто это? Показалось?
Хруст повторился. Кто-то нагло и уверенно пробирался через заросли лилейника, сопя как медведь (я видел его в зоопарке!)
Мигом я забыл про спутник – и босиком соскочил с кровати.
Я не мог понять куда бежать. К зарослям – ловить? Или домой – спасаться?
Ещё через секунду стебли и листья развалились на две стороны - и на дорожку вывалилось колючее чудище.
Ёжик!
Я узнал его! Ёжи приходили к нам. Бывали большие, маленькие. Один раз даже лысый приходил.
Я подбежал – ёж свернулся в колобок.
Схватил его. Знакомый ёж, или новый?
Укололся.
Крикнул: «Ай!».
Пальцы снизу - и вкатил его на ладони.
Над крыльцом вспыхнул свет – щурясь вышла заспанная мама.
- Ты чего шумишь? – спросила она громким шёпотом.
- Ёжик, мама! Ёжик! – срывающимся от радости голосом, запищал я.
- Оставь его в покое … - безнадёжно попросила мама Галя.
- Нет, пожалуйста, давай его оставим на один денёк! Я положу его в коробку из-под лечо - до завтра. Ну пожалуйста-а-а-а… – просил я.
- Делай что хочешь. - махнула рукой мама. – Только тихо. Отца не разбуди. Ему завтра рано на лекцию.
Ёжик не хотел признавать меня и не разворачивался. Прижав колобок к животу, я прошлёпал на кухню. Опустил в коробку. Вытащил из неё три последние банки лечо «Глобус». Чтобы было не скучно, я поставил ему розетку с молоком. Постелил чистую тряпочку вместо матраса. Положил сосиску.
Колобок лежал, даже не вздрагивая.
Погасил свет и прокрался назад – в остывшую дворовую кровать. Завтра меня ожидал необыкновенный день с колючим гостем. От пережитых волнений заснул я почти сразу, как только подоткнул одеяло и согрелся...

В конце мая солнышко встаёт рано. Едва выпрыгнув из-за забора солнце шарит по нашему двору. Будит горляшек на ветках яблони «Семиренко». Сгоняет воробьёв. Просовывает лучи под виноградник и принимается щекотать мои ресницы.
Просыпаюсь. Зеваю, прикрыв ладонью глаза… и - первая же мысль будит меня окончательно.
- У меня есть ёжик!
Вскакиваю - и бегом на кухню. Дверь открыта – прошмыгиваю в дом на цыпочках. Родители дрыхнут.
Вот она - коробка…
Пустая!
Как же так?
Дно тёмное – сырое. Розетка опрокинута. Тряпочка смята. Сосиска не тронута. Где ёж?
Обшариваю глазами жёлтый пол вокруг.
Под столом.
Под стульями.
Заглядываю под шкаф.
Пусто…
Что за следы на полу?
Крадусь в комнату. Родители сопят на диване. Мама, уткнувшись в подушку. Отец – запрокинув голову… нога - на спинке дивана.
Солнца в комнате ещё нет…
Что с нашим жёлтым полом? Он в бурых пятнышках.
Я присел на корточки и стал разглядывать: все одинаковые… как ладошки с пальчиками, не больше копеечки.
Отец кашлянул. Я посмотрел на него. Он - на меня.
- Ты проснулся, папа? – спросил я его голосом «послушного сына».
- Этот твой засранец, всю ночь бегал.
- Почему засранец?
- Потому, что спать мешал. Топал. Чавкал. Сопел… опять топал. Туда-суда, туда-сюда…
- (Ёжик чавкал?) – мне стало не по себе.
Я уже догадывался в чём дело. На четвереньках подполз и заглянул под кровать. Поддон был пустой. Только разворошенные листья и разодранные, пережёванные коконы. Рядом с поддоном – буро зелёная, липкая и вонючая, размазанная по полу лужица. Поодаль – ещё одна… ещё.
А вокруг пятнышки, пятнышки, пятнышки…

Ночью ёжик выбрался из коробки, перебежал в комнату, где был поддон с шелкопрядами. И устроил охоту…
Ёж сожрал все шёлковые коконы.
Все!
Бомбукс мори... Шёлковая смерть.
После такого ужина ёж обосрался. Причём не раз. Ещё не одну лужицу я нашёл в других углах. Семеня по комнате, ёж наступал лапками в свои «отходы» и отпечатывал их на полу. До утра он равномерно покрыл отпечатками почти всю жёлтую поверхность. Получился леопардовый рисунок. Как сказал потом дед – «леопёрдовый».
Утром ёжик убежал в приоткрытую входную дверь.
Плакать было стыдно, но слёзы мои капали прямо на пятнышки.
Долго жалеть шелкопрядов мне не дали. От наказания спасло то, что папаша опаздывал на лекции. Он вручил мне тряпку, ведро и обязал отмыть полы. Обкаканный поддон выбросил на мусорку.
Потом я ползал по полу и размазывал тряпкой какашечные узоры. Скоро мама сжалилась, отобрала тряпку и быстро всё перемыла. Я ей только воду в ведёрке менял.
Опять пол сиял первозданной шёлковой желтизной. Больше ничто не напоминало ни о съеденных коконах, ни о еже-обжоре.

… Прошёл целый месяц. Я уже позабыл шелкопрядов. Жизнь во дворе, где есть сад и виноградник, хороша тем, что каждый день есть новые приключения.
Однажды утром из-под моей кровати выпорхнула необыкновенная бабочка.
Большая, белая и очень красивая. С длиннющими бровями-расчёсками, глазами-бусинами, нежными крыльями и пушистым брюшком.
Я таких никогда не видел. Откуда она взялась? Залетела с улицы? Бабочка кружила по жёлтому полу, трепеща крыльями. Надо было поймать её, не помяв. Я стал оглядываться – где мой марлевый сачок?
Он стоял на месте – у окна.
Как только я вооружился им, из-под кровати вылетела вторая бабочка. Такая же, но кремовая. Обе они закружились вместе, словно танцевали. Я тут же накрыл их сачком.
Накрыл - и полез под кровать. Я чувствовал, что найду там и третью. Оглядел пол, но кроме пыли, похожей на пух, ничего не нашёл. Перевернулся на спину, чтобы осмотреть дно кровати и обомлел…
Прямо над моей головой, на фанерной изнанке висели рядышком, приплетённые шёлковой паутиной два кокона. В каждом было по круглому, как иллюминатор, окошечку с распахнутой крышкой.
Один кокон был белый, а второй – цвета слоновой кости. Это были они - мои Тахир и Зухра.
Их не съел ёжик. Они не погибли, как в фильме-сказке! Они удрали, свили коконы, проспали в них целый месяц и превратились в двух прекрасных бабочек.
Тохира и Зухру я пересадил в тот самый фанерный ящик, с поломанной сургучной печатью, и надписью «г. Оренбург», сделанной химическим карандашом. Бабочки не улетели, хотя я не стал его закрывать. Они продолжали танцевать внутри ящика.
В середине лета в коробке ползали уже несколько сотен маленьких шелкопрядов. Шёлковая жизнь на жёлтых полах продолжалась!

… Когда я заканчивал школу, мы перекрасили полы в унылый серый цвет. Зачем – до сих пор не знаю. Краска эта быстро протиралась. Мы – подкрашивали. Но, сквозь неё, каждый раз проступал ярко-желтый, солнечный. Жёлтая краска была очень гладкая - шёлковая... Серая к ней не прилипала.

© Алексей Хабаров. 25. 04.2020.
https://www.facebook.com/almarkhab/posts/10219813328797101
 

My armor is contempt.
IP записан
 
Ответ #564 - 07/10/20 :: 7:44pm

Элхэ Ниэннах   Вне Форума
сантехник
Москва

Пол: female
Сообщений: 27672
*
 
Утащила разговор о погоде из ФБ.

Цитата:
- У меня была в жж чудесная френдесса из Красноярска, она мне подарила выражение "пиздануло", там погода очень резко меняется.
- В московском регионе климатические перепады не столь резки, поэтому мы говорим "хуясе" когда погоды не соответствуют ожиданиям.
 

My armor is contempt.
IP записан
 
Ответ #565 - 07/13/20 :: 10:03am

Элхэ Ниэннах   Вне Форума
сантехник
Москва

Пол: female
Сообщений: 27672
*
 
"Рассказывает российская певица Мария Остроухова:
"Как-то поехали мы в Словению, а оттуда решили на денёк сгонять в Венецию. Всё бы ничего, но в первые же три часа нас обокрали. Из сумки вытащили всё: кредитки, наличные и паспорта. Паспорта с ВИЗАМИ, и самое страшное - английской визой, по которой я через три дня должна была улетать в Лондон, чтобы спеть спектакль "Коронацию Поппеи" Монтеверди. Одну из главных ролей. Страхующую певицу экономные англичане не удосужились раздобыть.
У меня случился нервный срыв. Мы тут же позвонили в консульство (ближайшее было в Милане) – но лето, лето! Консул в отпуске.
Приплелись мы в интернациональную полицию на Piazza San Marco. Но это же интернациональная полиция в Италии! Там не говорили по-английски... А я в ту пору не говорила по-итальянски. Что делать? Мой кипящий от жары и адреналина мозг выдаёт оригинальное решение: попробовать объясниться с карабинерами фразами из опер (благо я всегда дословно переводила тексты партий).
Начала я со смеси "Коронации Поппеи" и глюковского Орфея:
– Son disprezzata e sconsolata! Io manco, io moro... (Я всеми отринута и безутешна! Я теряю сознание, я умираю.)
Полицаи и рады были бы разоржаться мне в лицо, но, видя мою зарёванную физию и общее истерическое состояние, усадили на стул и дали воды.
Дальше надо было как-то обрисовать суть проблемы. Я решила продолжить идти по "Орфею и Эвридике" – тем более, что в моем представлении, слова "Эвридика" и "паспорт" были вполне взаимозаменяемыми.
– Che faro senza mio passaporte? Dove andro senza mio passaporte? (Что я буду делать без паспорта? Куда я пойду без паспорта?)
Это подействовало. Полицейские заактивничали. Стали показывать мне фото различных воров и щипачей, пока я не увидела даму в хиджабе, которая врезалась в меня со всей дури на мосту.
– Ecco la donna maledetta! Vorrei smembrarla! (Вот эта проклятая женщина! Я хочу расчленить её!)
Оправившись от шока, полицейские дали нам справку, по которой нас должны были бесплатно довезти до места нашего выезда (Триеста), дали с собой воды и сухой паёк и пообещали держать нас в курсе. Всю дорогу до вокзала я молилась духу сеньора Монтеверди, чья опера рисковала остаться без примы.
Уже у вокзала – звонок. Взволнованный полицейский просил вернуться в участок. Когда мы дотащились, все полицейские выстроились у входа со счастливыми рожами, потрясая нашими паспортами. Оказывается, воровка выбросила их вместе с кредитками в мужском туалете на San Marco, где они и были найдены мальчиком из Бангладеша, принёсшим их в полицию.
Умирая от внезапно свалившегося на нас счастья, я вскричала:
– Signore cavalliero! Vi benedico per la vostra bonta e gentilezza! (Синьор рыцарь, благословляю вас за вашу доброту и ласку!)
Офигевший полицейский сказал мне на прощание:
–- Signora, la sua lingua e molto elegante! (Сеньора, у вас очень элегантный итальянский!)"

Покрадено отсюда: https://www.facebook.com/groups/MyYaroslavl/permalink/3832037483489273/
Думаю, литературная обработка там присутствует, но всё равно прекрасно.
 

My armor is contempt.
IP записан
 
Ответ #566 - 07/13/20 :: 2:20pm

Luz-das-Estrelas   Вне Форума
Живет здесь

Сообщений: 984
*****
 
Кажется, похожую историю я читал. Может, как раз эту - где знания итальянского ограничивались фразами из опер.
 

Lutar e vencer!
IP записан
 
Ответ #567 - 11/21/20 :: 6:34am

Элхэ Ниэннах   Вне Форума
сантехник
Москва

Пол: female
Сообщений: 27672
*
 
Пишет Evgene Katsovich:

Заехал забрать из тюрьмы Рамле хорошего приятеля, отмотавшего там 18 месяцев по пустяшному делу. Встретились, обнялись. Приятель говорит - Давай заедем - шуармы поедим. Соскучился по шуарме. (У нас тут нравы простые - голую девушку в лимузине, как в гангстерских фильмах не подвозят. Шуармой сердце успокаивают).

Сели на солнышке, заказали. Едим, тхиной поливаем, приятель пиво прихлебывает. Вижу как мир снисходит на его грешную душу. Подплывает к нам какой-то дядя , шакалящий по столикам и говорит - Ребята, выручите полтинником пабрацки. Только освободился из Рамле. Не на что домой, в Сдерот доехать. Приятель мой откладывает соленый перчик в сторону и спрашивает - А ты в каком блоке сидел, ахи (брат)? Я сам сегодня откинулся. А тебя я что-то на хацере (тюремный двор) не помню. Дядя замирает, потом молча разворачивается и сваливает бегом. Приятель откусывает кусок шуармы, дожевывает, глотает пиво и говорит с интонацией графа Монте-Кристо - Совсем ничего святого у людей не осталось.

https://www.facebook.com/evgene.katsovich/posts/3095524120549627
 

My armor is contempt.
IP записан
 
Ответ #568 - 10/02/21 :: 2:13pm

Элхэ Ниэннах   Вне Форума
сантехник
Москва

Пол: female
Сообщений: 27672
*
 
У британского пекаря Чарльза Джокина было хобби – он выпивал.
Титаник, на котором вышел в плавание Джокин, был огромным плавучим фешенебельным отелем с прекрасной кухней. У Джокина, как у старшего судового пекаря, была отдельная каюта, где он даже разместил свой самогонный аппарат (с дрожжами у него проблем не было).
Той злополучной ночью, когда Титаник напоролся на айсберг и затонул, Чарльз, как обычно, предавался любимому хобби в своей каюте. Услышав глухой скрежет вдоль правого борта, он вышел на палубу, прихватив фляжку с выпивкой.
Вскоре капитан Смит отдал команду расчехлять спасательные шлюпки. Джокин собрал команду подчиненных-пекарей на камбузе и, проявив инициативу, приказал разнести запасы хлеба по шлюпкам, а сам вернулся в свою каюту запастись виски.
После объявления “шлюпочной тревоги” старший пекарь сохранял спокойствие. Джокин усаживал женщин и детей в шлюпку №10, командиром которой он был, согласно расписанию по тревоге. Сам Чарльз в шлюпку не сел - уступив свое место одному из пекарей, он спустился в каюту и продолжил выпивать.
Когда в каюту начала просачиваться вода, он надел спасательный жилет и, взяв с собой запасы выпивки, поднялся на верхнюю палубу.
К тому времени уже все шлюпки Титаника были спущены на воду и отошли от гибнущего судна. На палубе ему встретился второй помощник Лайтоллер. Позже Лайтоллер рассказывал, что Чарльз Джокин был чертовски пьян и второй помощник решил, что старшему пекарю не суждено спастись.
На палубе Джокин, не забывая делать глотки из фляжки, выкидывал за борт деревянные шезлонги. Выбросил он их штук шестьдесят. Некоторым тонущим плавающие в воде шезлонги спасли жизнь.
Чарльз до последнего оставался на борту Титаника. Когда корма судна стала быстро погружаться, он перелез через поручень у кормового флагштока. Через мгновение корабль ушёл под воду, не создав в этом месте водоворота. Так Чарльз Джокин оказался в воде, даже не намочив волосы на голове.
Более четырех часов он провел в холодных водах Атлантического океана, барахтаясь и выпивая. Лайтоллер не поверил своим глазам, когда увидел Джокина среди спасенных.
Любимое хобби Чарльза придало ему так необходимое в ту ночь спокойствие в душе и рационализм в поступках. Он спасся сам и помог спастись многим другим. Джокин покинул Титаник последним, максимально сократив для себя время пребывания в холодной воде. На протяжении четырех часов он оставался с сухой головой и имел приличный запас высококалорийной пищи в жидком, незамерзающим при минусовой температуре, виде.
После спасения наш герой не изменил своему хобби и своей профессии: продолжил выпивать и ходить в море. Чарльз Джокин побывал еще в двух кораблекрушениях и дожил до 78 лет. На его могиле написано “Пекарь с Титаника”.

...

(с) Елена Кустарова
Отсюда:
https://www.facebook.com/lemomaxs/posts/4485130084863702
 

My armor is contempt.
IP записан
 
Ответ #569 - 10/10/21 :: 6:39pm

Элхэ Ниэннах   Вне Форума
сантехник
Москва

Пол: female
Сообщений: 27672
*
 
Тоже рассказик, но жизненный и невероятно прекрасный.

Накануне новогодних праздников Роза Львовна имела серьезные, дошедшие до глубокой внутренней неприязни, семейно-бытовые разногласия с зятем. Поскольку Роза Львовна была женщиной воспитанной и образованной, она не стала опускаться до кухонных разборок, а преподнесла зятю на Новый год подарочное издание романа Достоевского “Идиот” в глянцевой суперобложке.
Зять Миша намёк понял, однако, будучи выходцем из интеллигентной профессорской семьи, счёл ниже своего достоинства выяснять с тещей отношения, вместо чего презентовал Розе Львовне томик Фейхтвангера с романом “Безобразная герцогиня Маргарита Маульташ”.
Роза Львовна подарок приняла, но обиду затаила и нанесла ответный удар, положив 23 февраля на письменный стол зятя аккуратно завёрнутый в нарядную бумагу “Скотный двор” Оруэлла.
После чего ранним утром восьмого марта получила перевязанный розовой лентой экземпляр “Собачьего сердца” с надписью „На долгую память от любящего вас Миши”…
Теща нервно хмыкнула и демонстративно подвинула наутро к завтракающему зятю “Сатирикон“ Петрония Арбитра.
Начитанный Миша быстро разобрался, что теща просто-напросто обозвала его козлом и, сдерживая гнев, осведомился, не приходилось ли Розе Львовне читать гоголевских “Записок сумасшедшего”, на что теща отвечала, что нет, не приходилось, поскольку ей в отличие от некоторых как-то ближе адекватная литература вроде “Доводов рассудка” Джейн Остин.
Зять пререкаться не стал, но привёз Розе Львовне из ближайшей командировки сразу два подарка: “Декамерон” Боккаччо и „Мать“ Горького.
Сопоставив несопоставимые произведения, теща смекнула, что зять совсем потерял стыд и просто-напросто опустился до нецензурной брани. Тем не менее она не стала поднимать шум или валиться в кресло с сердечным приступом, а хладнокровно передала через внучку Уголовный кодекс и книжку Чуковского “От двух до пяти”.
В день своего рождения Роза Львовна приняла от Миши эксклюзивное издание “Убийства в Восточном экспрессе“ Агаты Кристи на языке оригинала. На что она бесстрашно и с явной угрозой ответила матово поблескивающим томиком Маркеса “Сто лет одиночества”.
По-настоящему теща встревожилась лишь тогда, когда перед совместной семейной поездкой на море она получила по почте богато иллюстрированную тургеневскую “Муму”. Сопоставив свою весовую категорию с весьма недурно накаченным зятем, Роза Львовна ужаснулась и побежала в букинистический магазин покупать через знакомую продавщицу изданную аж в позапрошлом веке пьесу Шекспира “Много шума из ничего”. Подумав, она также приложила к ней Хемингуэевское “Прощай, оружие!” и передала купленное Мише с пожеланиями хорошего отдыха.
Миша сухо поблагодарил и ответил книгой Ремарка “На Западном фронте без перемен”.
Роза Львовна заискивающе подкинула на супружеское ложе зятя брошюрку под названием “Роскошь человеческого общения”, получив в ответ на прикроватной тумбочке затрёпанный томик Ленина, снабжённый заголовком “Лучше меньше да лучше”.
Роза Львовна всплакнула и унизилась до того, что торжественно преподнесла Мише на именины повесть Стругацких “Трудно быть богом” с автографами авторов.
Польщенный Миша смягчился и выписал теще с интернета “Возвращение в дивный новый мир” Олдоса Хаксли.
Роза Львовна, растрогавшись, выпросила для него у подруги прижизненное издание мопассановского “Милого друга”.
Зять улыбался и лобызал теще ручку, но Роза Львовна тем не менее заметила за креслом перевязанную подарочным шнурком подшивку журнала “Крокодил” за год, соответствующий году ее рождения.
Перед Новогодними праздниками Роза Львовна столкнулась в подъезде с соседкой, нагруженной сумками с провизией.
– Счастливая вы, Роза Львовна..! – сказала та, переводя дух. – Мой зять хуже аспида, хоть я его кормлю да пою, а ваш Мишенька в вас прямо души не чает. Ни криков, ни скандалов. И как это у вас получается..?
– Книжки любим читать, Марья Семёновна, – кротко сказала Роза Львовна. – Читайте книжки, они плохому не научат…
И поправила подмышкой томик Чехова с закладкой на рассказе “Невидимые миру слёзы”…»

©️ Афруз Мамедова
Найдено тут:
https://www.facebook.com/groups/692736294988736/posts/923481131914250/
 

My armor is contempt.
IP записан
 
Страниц: 1 ... 36 37 38 39