Прошу:

Then Feanor swore a terrible oath. Straightway his seven sons leaped to his side and each took the selfsame oath; and red as blood shone their drawn swords in the glare of the torches.
'Be he foe or friend, be he foul or clean,
brood of Morgoth or bright Vala,
Elda or Maia or Aftercomer,
Man yet unborn upon Middle-earth,
neither law, nor love, nor league of swords,
dread nor danger, not Doom itself,
shall defend him from Feanor, and Feanor's kin,
whoso hideth or hoardeth, or in hand taketh,
finding keepeth or afar casteth
a Silmaril. This swear we all:
death we will deal him ere Day's ending,
woe unto world's end! Our word hear thou,
Eru Allfather! To the everlasting
Darkness doom us if our deed faileth.
On the holy mountain hear in witness
and our vow remember, Manwe; and Varda!'
Thus spoke Maidros and Maglor, and Celegorn, Curufin and Cranthir, Damrod and Diriel, princes of the Noldor. But by that name none should swear an oath, good or evil, nor in anger call upon such witness, and many quailed to hear the fell words. For so sworn, good or evil, an oath may not be broken, and it shall pursue oathkeeper or oathbreaker to the world's end.

(Анналы Амана, 10 том)

Исправлена битая диакритика - РД

Вот вариант, включенный в текст поэмы "Лэйтиан" (3 том, ранний вариант)

There Feanor mourned his jewels divine,       
the Silmarils he made. Like wine               
his wild and potent words them fill;          
a great host harkens deathly still.        1605
But all he said both wild and wise,            
half truth and half the fruit of lies         
that Morgoth sowed in Valinor,                
in other songs and other lore                  
recorded is. He bade them flee             1610
from lands divine, to cross the sea,          
the pathless plains, the perilous shores      
where ice-infested water roars;               
to follow Morgoth to the unlit earth          
leaving their dwellings and olden mirth;   1615
to go back to the Outer Lands                  
to wars and weeping. There their hands         
they joined in vows, those kinsmen seven,      
swearing beneath the stars of Heaven,         
by Varda the Holy that them wrought        1620
and bore them each with radiance fraught      
and set them in the deeps to flame.            
Timbrenting's holy height they name,          
whereon are built the timeless halls          
of Manwe Lord of Gods. Who calls           1625
these names in witness may not break          
his oath, though earth and heaven shake.      
                                             
   Curufin, Celegorm the fair,                  
Damrod and Diriel were there,                  
and Cranthir dark, and Maidros tall        1630
(whom after torment should befall),            
and Maglor the mighty who like the sea         
with deep voice sings yet mournfully.         
'Be he friend or foe, or seed defiled         
of Morgoth Bauglir, or mortal child        1635
that in after days on earth shall dwell,      
no law, nor love, nor league of hell,         
not might of Gods, not moveless fate          
shall him defend from wrath and hate          
of Feanor's sons, who takes or steals      1640

or finding keeps the Silmarils,                  
the thrice-enchanted globes of light            
that shine until the final night.'    

А еще есть вариант в ранней неоконченной поэме "Исход нолдор", оригинала под рукой нет, перевод вот:

"...я приношу здесь клятвы,

Нерушимые узы, что свяжут меня навсегда,
(Я клянусь) Тимбрентинг и не знающими времени покоями
Бредиль Благословенной, что обитает в вышине, -

пусть она слышит и внимает, - преследовать бесконечно,
неутомимо, не колеблясь, по всему миру и морю,
в осажденных (?) землях, одиноких горах,
по болотам и лесам и ужасным снегам,
пока я не найду эти дивные (камни),, где скрыта судьба
эльфийского народа, и где заключено их счастье,
где только и остался ныне божественный свет".

Сыновья его (стояли) рядом с ним, семеро родичей,
Искусный Куруфин, Келегорм прекрасный,
Дамрод и Дириэль и темный Карантир,
Маглор могучий и Майдрос высокий
(старший, чей жар еще нетерпеливее горел,
чем пламя его отца, чем гнев Феанора;
его ожидала судьба с ужасным концом);
они прыгали, смеясь, вокруг своего лорда;
с факелами в руках, они легко принесли
нерушимую клятву; с тех пор она (it)

пролила кровь, словно море, и давала работу мечам
бесчисленных армий, и еще не закончилась:
"Будь то друг или враг, или грязное потомство
Моргота Бауглира, будь то темный смертный,
что в последующие дни будет жить на земле,
пусть ни закон, ни любовь, ни союз Богов,
ни мощь, ни милосердие, ни начертанная судьба
не защитят его никогда от свирепой мести

сыновей Феанора, - того, кто захватит или украдет
или присвоит, найдя, прекрасные и благословенные
шары из хрусталя, чья слава не умирает, -
Сильмарили. Мы поклялись навечно!"
Тогда могучий гул воздвигся вокруг
И внимающая толпа приветствовала их ревом:
"Пойдем же, пойдем навеки прочь от Богов,

по следу Моргота, через горы мира,
к отмщению и победе! Твои клятвы - наши! ..."
(Но вскричал Финвег, сын Финголфина,

когда его отец нашел этот дивный совет,
где ум и мудрость не имели более цели:
"Дураки...)"

(перевод Кеменкири)

Пжалста 

I swear here oaths,
unbreakable bonds to bind me ever,
by Timbrenting and the timeless halls
of Bredhil the Blessed that abides thereon -
may she hear and heed - to hunt endlessly
unwearying unwavering through world and sea,
through leaguered lands, lonely mountains,
over fens and forest and the fearful snows,
till I find those fair ones, where the fate is hid
of the folk of Elfland and their fortune locked,
where alone now lies the light divine.'      
                                                     
Then his sons beside him, the seven kinsmen,

crafty Curufin, Celegorm the fair,
Damrod and Diriel and dark Cranthir,
Maglor the mighty, and Maidros tall
(the eldest, whose ardour yet more eager burnt
than his father's flame, than Feanor's wrath;
him fate awaited with fell purpose),
these leapt with laughter their lord beside,
with linked hands there lightly took
the oath unbreakable; blood thereafter
it spilled like a sea and spent the swords
of endless armies, nor hath ended yet:
                                                                  
'Be he friend or foe or foul offspring
of Morgoth Bauglir, be he mortal dark
that in after days on earth shall dwell,
shall no law nor love nor league of Gods,
no might nor mercy, not moveless fate,
defend him for ever from the fierce vengeance
of the sons of Feanor, whoso seize or teal
or finding keep the fair enchanted
globes of crystal whose glory dies not,
the Silmarils. We have sworn for ever!'