"Мелкор и правда не мог сотворить ничего путного: он мог только губить.
Тот
факт, что некоторые из эльфов были обращены в орков, наводит на мысль: а
не
мог ли кто-то из хоббитов (или их ближайших родственников) стать Горлумом?
Во всяком случае, так думал Гэндальф, отчего Фродо бросало в дрожь.
Эльфы делились на несколько племен: эльдар, последовавших за Ороме,
валинорских эльфов - их еще называли ваниар, любимцами Манве, - и авари,
которые не пошли за Валар, потому что убоялись Мелкора."

"О подобном умении ловко работать руками и одновременно складывать новые
слова упоминается и в "Калевале": кудесник Вянемейнен умудряется даже
струг
сложить из одних лишь песен. И потом, эльфийский язык куда благозвучнее в
сравнении с рыкающим орочьим наречием. Достославнейший из нолдор, Феанор,
-
непревзойденный златоуст и золотых же дел мастер. Однако затмение,
помрачившее его душу, и страшный обет, связавший по рукам семерых его
сыновей, обернулись бедой для нолдор."

После того как Феанор отказался отдать Сильмарили "Валар предали Феанора
позору, и тому пришлось отправиться в ссылку."

"По большому счету, сюжет "Сильмариллиона" можно истолковать как историю
сопротивления феодальному господству, несправедливо признанному
незаконным."

"Животные олицетворяют мировой порядок с обеих сторон - добра и ла. Вот
почему в произведениях Толкина охотники большая редкость: в мире, где
пернатые и волосатые существа предстают в виде ближайших наших сородичей,
охота была бы сродни людоедству. К примеру, Берен вообще не признает ни
охоты, ни мяса; Арагорн тоже никогда не охотился, хотя снискал себе
прозвище
великого Следопыта; хоббиты лишь однажды отведали крольчатины, а так всю
дорогу довольствовались путлибами - хлебцами эльфов; да и сами эльфы ни
разу
не вкушали мясного. Живой плотью, по словам автора, силы зла вскармливают
волколаков, драконов и орков.
Ко всему прочему, Толкиен создал и так называемых промежуточных существ:
варгов, гоблинов и троллей - полулюдей-полузверей, ископаемых людоедов. А
тот же Мелкор обратил эльфов в проклятых орков (косматых, длинноруких
рыкающих тварей), расплодившихся Бог весть каким образом повсюду, в то
время
как племена избранных - эльфов и людей - не давали такого большого
потомства."

"Толкиен основательно прорабатывает величественный символ Повелителя
орлов,
сделав из этих птиц осведомителей и одновременно непревзойденных ездовых
животных."

"Впрочем, есть у него и пернатые, являющие собой полную противоположность
благородным представителям пернатого царства: это назгулы, мерзкие
стервятники, рыщущие за Хранителями Кольца по пятам, денно и нощно."

"Интересующие нас повествования проникнуты страхом и перед
пресмыкающимися.
В "Хоббите" и "Сильмариллионе" ужас наводят драконы. Они тоже наделены
злыми
чарами и неусыпно сторожат сокровища, а кроме того - мстят добрым героям
(как Глаурунг Торину (sic!)) или издеваются над хрупкими хоббитами (как в
"Хоббите"), когда один из них пробирается в драконье логово и похищает
золотую чашу с сокровищами."

"В злобных тварях, созданных автором "Хоббита", ненасытная, всепожирающая
сущность проявляется неизменно. Сэм, к примеру, никак не может избавиться
от
страха, что прожорливый Горлум когда-нибудь его проглотит."

"…Так, Белогрив, еще один скакун из конюшен Теодена, сраженный в бою,
рухнул
и придавил насмерть своего седока - великого конунга, будто бы в знак
того,
что негоже было Теодену разлучаться со Светозаром.
Впрочем, куда более зловещи другие кони - те, что несут на себе Черных
Всадников, - взращенные на Мордорских пастбищах. Кони эти предстают в
прямом
смысле носителями злых сил, способных подчинить своим пагубным чарам кого
угодно: например, превратить эльфов в орков, а благородных скакунов - в
верховых лошадей Черных Всадников, охотников за Кольцом."

"А пока давайте вспомним самых "милых" созданий Толкиена - Горлума, Шелоб
и
Унголиант. Толкиен сознательно отвергает символическое значение паука,
ткущего паутину судеб. Он делает из него ненасытное чудовище, готовое
проглотить кого угодно, - чем не олицетворение всепожирающего начала
нынешних времен, оскверненных понятием материализма."

"Горлум ослеплен блеском золота больше, чем легендарный дракон Фафнир и
бог
Один; он бессмертен, или почти, и неутомим (он без устали следует за
хоббитами), но жизнь его от этого не становится лучше."

"То был барлог, увлекший Гэндальфа в черную бездну Мории, к ужасу его
спутников (барлог столь же непостижим, как и осьминогоподобная тварь,
схватившая за ногу Фродо), - одно из самых омерзительных чудовищ в
бестиарии
Толкиена. Эти проклятые чудища обречены вечно скитаться в глубоких
подземельях, угрожая бедным путникам."

"Таким вот чудесным образом складываются отношения у мага с животным. Они,
в
конце концов, становятся единым целым: резвый и умный скакун вполне под
стать своему хозяину - мудрому и доброму волшебнику.
Между тем Сэм и Фродо, предоставленные самим себе, встречают коварного
Горлума, который может запросто уложить их одной лапищей и даже
проглотить."

"[Хуан] Лучиэни станет опорой, куда более верной, нежели неловкий Берен."

"Хуан в пух и прах кромсает Сауроновых волколаков, прежде чем наконец
добирается до самого Саурона"

"Самому же Хуану суждено погибнуть в поединке с волком Кархаротом, ставшим
благодаря проглоченному Сильмариллу почти неуязвимым."

О троллях: "…к тому же, они людоеды, а по натуре - сущие звери."

О варгах: "…придумал их Толкиен затем, чтобы попугать не только своих
героев, но и юных читателей."

"Поиск - тоже удел благородных рыцарей, входящих в воинскую касту,
решительно не признающую ни духовенства, ни крестьянства. А поиск для
воителя - это и эпопея Силы, и Евангелие; не случайно название
древнеиндийской касты воинов-кшатриев происходит от санскритского слова
"кшатра", что, среди прочего, означает силу."

"У Толкиена герои-воители имеют две отличительные особенности: они, как на
подбор, рослые и светловолосые. В их облике явно угадываются нордические
корни. Как писал историк Ле Гофф в своем памятном труде "Цивилизация
средневекового запада", юные герои песен жестов были светлокожие и
светлокудрые"

"Толкиен не раз упоминает, что наружность у Арагорна не самая
привлекательная."

"Непорочность будет лежать на Эовин тяжким бременем на протяжении почти
всей
книги."

"[Фарамир] поймет, сколько лиха хлебнул хоббит с Боромиром, защищая
Кольцо."

"И тогда Толкиен, словно возомнив себя Арагорном, подвигает предводителя
воинства освободителей к такому решению: он предлагает устрашившимся
отступиться."

"А что до неустрашимой "валькирии" Эовин, она выжила после своего
последнего
боя - и стала женой Фарамиру, вручившему Арагорну ключи от Гондорской
цитадели. Поступок этот явно пришелся бы не по нраву брату его Боромиру и
отцу Денэтору, впрочем, их уже не было среди живых и корить Фарамира за
свойственное ему благородство было некому."

"Ну а битва Арагорна с союзниками увенчалась победой потому, что они
действовали мудрее, нежели эльфы в "Сильмариллионе"

О Гэндальфе: "Мы так никогда и не узнаем, ни сколько ему лет, ни то, как
он
жил и чем занимался в давнем-давнем прошлом. Был ли он когда-нибудь молод,
подобно Арагорну, и как объявился в Средиземье в своем чародейском обличье
-
действительно ли нежданно-негаданно?"

Снова о Гэндальфе: "…он вызывает отряд белопенных всадников, и те,
вздыбившись могучими валами, затопляют брод и сметают напрочь Черных
Всадников".

"На вершине этого "зиккурата" Гэндальф наконец повергает Барлога и
сбрасывает его к подножию горы. Однако на том его мытарства не
заканчиваются. <…> Гэндальф становится сродни дживе: он шагнул за грань
жизни и смерти, вышел за врата восприятия. <…> Гэндальф в определенном
смысле дематериализовался. А некоторое время спустя облачился во все белое
и
стал вестником Владычицы эльфов Галадриэли…"

"У Толкиена, коротко говоря, песни подразделяются на три вида: эльфийские
баллады - печально-ностальгические, воспевающие стародавние времена и
канувших в Лету героев" удалые, жизнерадостные хоббитские песенки <…>, и,
наконец, песня Бомбадилова (sic!), воспевающая природу и таящая в себе
некие
тайны."

"Бомбадил - живое воплощение аристотелева счастья: он принадлежит к числу
самодовлеющих личностей. Этот лесной дикарь и его жена-нимфа будто создали
себе отдельный сказочный мир…"

"Женские образы тем более восхитительны и во "Властелине Колец", и в
"Сильмариллионе", что они редки."

"Арагорн больше чем воитель: он - посвященный кшатрия…"

О-о-ойййй! 

Если бы только Нэсса! А Теоден, которому негоже было расставаться со Светозаром! А Хуан, который заменил Лучиэни неловкого Берена! 

Лично у меня только один вопрос:
а автор вообще читал то, о чем пишет? Или "чукча не читатель, чукча писатель"? А? 

Мя-я-я-а... Мне дурно... Пернатые назгулы! Млин! Пернатые! Ой, не могу... 

А вот этот аргумент:
Цитата:

мне почему-то подозрительно знаком. 

Экс-Участник тихо икает
Я вчера ЭТО наконец обрел. Читали до середины ночи примерно так же, как "Дорогу к Единорогу" на Зиланте - визжа и подвывая. Лапочка, это книга для вас - автор во многих случаях схожего с вами мнения о событиях средиземской истории.