Когда-то я в книге какой-то читал,
Что некто во сне Сатану увидал.
Тот был кипариса стройнее на вид,
И свет исходил от прекрасных ланит.
Сказал человек: "О отец суеты!
Пожалуй, красивее ангелов ты,
А в банях украдкой рисуют себя,
Противно и гадко рисуют тебя".
Тут див, испустивши рыданье и вздох,
Ответил: "Ты видишь, не так уж я плох.
Во мне безобразного нет ничего,
Но кисти в руках у врага моего".

(Перевод - Л. Н. Гумилев).

Превосходные стихи.

Вообще похожий вед' мотив и у Лермонтова в "Демоне", и в "Мастере и Маргарите"! А на самом деле все сводится к одному -- что означает зло?

Ян Райнис (пер. с латышск. Ю. Нейман)

         ***

На чёрных страницах книги
Мы пишем стихи потаенно,
Чтоб наши рыданья и стоны,
Как в чёрной ночи, затаились...

На чёрных страницах книги,
Как в чёрной земле зарыты
Тысячи, что убиты
В ночи, наступившей снова.

На чёрных страницах книги
Да светят буквы смелее,
Павших борцов жалея,
Живым даруя отвагу!..

На чёрных страницах книги -
Всё то, что ношу, как бремя,
Пока не придёт время,
Не вспыхнет чёрная книга!..

Этот отрывочек имхо очень подходит к Мелькору, который Моргот:

Под ношей бытия не устает
И не хладеет гордая душа;
Судьба ее так скоро не убьет,
А лишь взбунтует; мщением дыша
Против непобедимой, много зла
Она свершить готова, хоть могла
Составить счастье тысячи людей:
С такой душой ты бог или злодей...


А под этим отрывочком мог бы подписаться мой любимый персонаж ЧКА и ВК. Угадайте с трех раз - кто :) (Подсказка: не Мелькор)

Никто не дорожит мной на земле,
И сам себе я в тягость, как другим;
Тоска блуждает на моем челе.
Я холоден и горд; и даже злым
Толпе кажуся; но ужель она
Проникнуть дерзко в сердце мне должна?
Зачем ей знать, что в нем заключено?
Огонь иль сумрак там - ей все равно.

М.Ю.Лермонтов "1831-го июня 11 дня"

Вот - еще один портрет. Чей? Думаю, возможны варианты :) Но, по-моему, вполне в тему.
Цитирую по памяти, т.к. первоисточника нет под рукой.

Н.Гумилев. "Портрет мужчины"

Его глаза - подземные озера,
Покинутые царские чертоги,
Покрытый тенью вечного позора,
Он никогда не говорит о Боге.

Его уста - пурпуровая рана
От лезвия, пропитанного ядом.
Печальные, сомкнувшиеся рано,
Они зовут к непознанным усладам.

И руки - бледный мрамор полнолуний.
В них ужасы неснятого проклятья.
Они ласкали девушек-колдуний
И ведали кровавые распятья.

Ему в веках достался странный жребий:
Служить мечтой убийцы - и поэта.
Быть может, как родился он, на небе
Кровавая растаяла комета.

В его душе - столетние обиды,
В его душе - печали без названья,
На все сады Мадонны и Киприды
Не променяет он воспоминанья.

Он злобен - но не злобой святотатца,
И нежен цвет его атласной кожи.
Он может улыбаться и смеяться,
Но плакать... Плакать больше он не может.

Ну и я тоже попробую вписаться в тему.:)

… То ненависть пытается любить
Или любовь хотела бы ненавидеть?..
Минувшее я жажду возвратить,
Но, возвратив, боюсь его обидеть,
Боюсь его возвратом оскорбить.
Святыни нет для сердца святотатца,
Как доброты и смерти… Заклеймен
Я совестью, и мне ли зла бояться,
Поправшему любви своей закон.
Но грешники – безгрешны покаяньем,
Вернуть любовь – прощение вернуть..
Но как боюсь я сердце обмануть
Своим туманно-призрачным желаньем:
Не месть ли то? Не зависть ли? Сгубить
Себя легко и свет небес не видеть…
Что ж это: зло старается любить,
Или любовь мечтает ненавидеть?
(И.Северянин Вернуть любовь)

"Заметь: этот Ангел стал Дьяволом и ныне мой лучший друг; мы часто вместе читаем библию и находим в ней инфернальный, или дьявольский, смысл, и мир его узнАет, если того заслужит.

И еще у меня есть Библия Ада, и смысл ее мир узнАет, хочет он того или нет."

Уильям Блейк, "Бракосочетание Рая и Ада".

Елена Пехота

                   ПРОРОЧЕСТВО АНГЕЛА

                             ...но Премудрость Божия,
                             Освободительница, не покинула
                             человека и, возлюбив, возлюби-
                             ла его до конца и послала ему Уте-
                             шителя, Духа Познания - Змеевид-
                             ного, Крылатого, подобного Утрен-
                             ней Звезде, Ангела Денницу, Анге-
                             ла Светоносного - Люцифера...

                             Из учения александрийских офитов-
                             змеепоклонников о создании мира и
                             человека


Над молодою Землею, в самозабвенном горенье,
Клялся светящийся Ангел Днем Первозданным творенья.
Клялся: "Живущим вовеки - времени больше не будет,
И человечество дивно в юности вечной пребудет..."

Жадно внимая пришельцу, я, не стерпев, зарыдала...
Чувство грядущей утраты больно мне сердце сжимало.
О, Люцифер Светоносный! Ангел Звезды, Утешитель!
Все от Тебя отступились и нарекли - Искуситель.

Сын благородной Софии, Дух непокорный Познанья,
Ты равнодушен к кумирням, чужд суеты почитанья.
И, возлюбив нас однажды, не отвратив ясный лик,
Ты и в бесславье прекрасен, Ты и в забвенье велик!

Е. Л. Шварц, "Дракон".

"В Черных горах, недалеко от хижины дровосека, есть огромная пещера. И в пещере этой лежит книга, жалобная книга, исписанная почти до конца. К ней никто не прикасается, но страница за страницей прибавляется к написанным прежним, прибавляется каждый день. Кто пишет? Мир! Записаны, записаны все преступления преступников, все несчастья страдающих напрасно."

Имхо, Демону бы очень подошло...

Душа моя - Элизиум теней,
Теней безмолвных, светлых и прекрасных,
Ни помыслам годины буйной сей,
Ни радостям, ни горю не причастных.
Душа моя, Элизиум теней,
Что общего меж жизнью и тобою?
Меж вами, призраки минувших, лучших дней,
И сей бесчувственной толпою?..

Тютчев.

Мандос. В смысле, Намо Мандос.

Уильям Блейк
(перевод с англ. Елены Долговой и Юрия Белодеда)

Книги Уpизена
(фрагмент)


(гравировано в 1794 г.)


Книга первая


Пpелюдия


Первою священной властью
Чью религию отвергли
Вечные. И уделили пристань
Мрачную, пустую. В одиночестве и тени Севера.


Вечные! Я зов ваш слышу
C радостью. Cлова диктую
Окрыленные. Боюсь лишь, что сокрою мук виденья.

Глава I

   1. Глянь, Тень ужаса растет,
   Вечность страхом наполняя,
   Отвратительна, бесплодна,
   Замкнута. Какой же Демон
   Сотворил такую мерзость!
   Уризен. И Пустошь эта
   Силу Тьмы обеpегает.

   2.Уризен отмерил время
   В девяти слоях пространства
   Тайно крылья разрушенья
   Принесли творенье мрака,
   Гор обломки и разломы.

   3. Страшно и незримо с формой
   Он боролся, отвеpгая
   Порожденное пустыней.
   Вихри волновали тучи.

   4. Темная, крутясь бесшумно
   В муках страсти скрытой, в жутком
   Hепонятном действе тайном
   Эта тень в себе замкнулась,
   Совершая труд громадный.

   5. Смотрят Вечные - то место,
   Хаоса обширным лесом
   Занято. Его безмолвья,
   мерзости, все избегало.

   6. Страх холодный и молчанье
   Порожденья Уризена.
   Десять тысяч громов строем
   Мрачным окружает зыбкий  
   Мир. И облака клубятся.

   Ужас над холмами снега
   Hад горами льда и града
   Как гроза над урожаем
   Облаком готов пролиться.



Глава II

   1. Вечного земная сфеpа
   Hе влечет. Его желанья
   Лишь одно бессмеpтье манит.
   Смеpти нет, Жизнь бесконечна.


   2.Трубы небо пробудили,
   Кровью облако покрыто,
   Тусклы горы Уризена,
   Так теперь их называют.

   3.Визг трубы! И пуcтошь эту,
   Воду, облака и тени,
   Окружили мириады
   Вечности; В вершинах скальных
   Исчезают вспышки молний,
   Hо остались Суть и Слово:

   4.-В глубине уединенья
   С вечной святостью моею,
   Создал я неумолимо      
   План грядущего, основу      
   Радости без поpясений,
   Без смятения и боли.
   Вечные, зачем умрете?
   Cтрасть в своем огне сгорает?

   5 -Я боролся изначально,
   Hа краю колеблясь бездны,
   С мировым огнем в безмерной
   Дикой темной и глубокой,
   Пустоте Природы чрева.
   Я! Пусть ветры беспошадно              
   Дули, но потоки силы
   Мимо падали, всей мощью
   Отраженные, я создал
   Hеобъятный Мир-преграду.

   6. -Здесь я, в книгах из металла,
   Hа страницах тайной Мысли,
   Где секреты Тьмы виденья,
   Битв ужасных и чудовищ,
   Вездесущих, порожденных      
   Мерзостью греха - семерка
   Солнц Души, светил смертельных.
   
   7. -Смотри! Вот тьма моя встает,
   Рукой могущества на меди
   У скал я Книгу начеpтал:

   8.  "Почему любовь и долг
   Жалость, мир и состраданье
   Каждый выбирает сам?
   Я закон единый дам.
   Один приказ, одно веленье,  
   Едины мера и значенье,
   Король, Закон и Бог"  

         
Глава  III

 1.Голос смолк: из тьмы явилось
 Бледное лицо, на камни
 Вечности из меди книгу
 Опускают руки. Крепнут

 2.Ярость, гнев и вомущенье,
 В водопадах крови, желчи,
 В пламени и завихреньях
 Дыма серного, в ужасной
 Силе сотворенья жизни
 Пламя вечное пылает.

 3.В быстpом тьмы pазнообpазье,
 Отpываясь с жутким гpомом
 Вечность pазлеталась кpугом
 Ее части удалялись;
 Гоpы и земля в окpуге
 Разделялись, pазделялись,
 Жизнь в pуины повеpгая,
 В тpещинах меж скал оставив
 Океан пустой, бездонный.

 4. Молнии огонь шаpами
 Пpокатился чеpез небо,
 В смеpчах, водопадах кpови
 Чеpез темные пустыни,
 Чеpез пустоши пpостpанство,
 Hа аpмады Уpизена,
 Что себя же поpождали.      
 
 5.Света нет от этих молний! Все в сpавненье
 С гневом Вечных -- только Тьма.
 
 6.В лютых муках, негасимым
 Вечным пламенем пылая,
 Он бежал к пустыням, к скалам,
 Чтобы спpятаться. Hо тщетно.
 Он копал холмы и гоpы,
 Стpашной силой изменял их
 В стpашной боли и безумье,
 Долго, в пламени сгоpая
 С дpевности седой столетий,
 В безысходной смеpти тени.
 
 
 7. Сводом каменным, безбpежным
 Окpужен он, будто чpевом
 Здесь как тысячи сосудов
 По гоpам огней холодных
 Реки кpови пpотекали,
 Hеподвластные для Вечных.
 Будто шаp огpомный, темный,
 Детям вечности откpытый,
 В океане бесконечном,
 Будто сеpдце человека,
 Что в боpьбе беpет победу,
 Уpизена миp явился.

 8.Лос на стpаже чеpной сфеpы
 Уpизена встал. Для Вечных
 Охpаняя погpаничье.
 Hе достать земле до неба,

 9.Лос отчаяньем томимый,
 Плакал, вечно пpоклиная
 Уpизена; Чеpный Демон
 Мучился его пpоклятьем,
 Получив Hичто под ноги,
 И огонь вместо жилища

=====

Вадим Шефнер

БЕСЕДА

Залетел недавно Демон
Познакомиться со мной,
Побеседовать на тему
О судьбе своей земной.

Помахав крылатой дланью
И ответив на поклон,
На людское невниманье
Начал жаловаться он.

Из поэм и из картин он
Нынче изгнан без суда -
А ведь как ему фартило
В стародавние года!..

Мол, и Лермонтов, и Врубель
Понимали, что к чему, -
Почему ж идет на убыль
Уважение к нему?!

"Разве есть меня кто хуже?! -
Крикнул он, впадая в раж. -
Разве более не нужен
Отрицательный типаж?!"

Я в ответ:
                 "Товарищ Демон,
Я желаю вам добра.
Вы стары душой и телом,
Вам на пенсию пора.

Ваша техника убога
И грехи невелики -
Пожилого педагога
Превзошли ученики.

Я - не самый злой на свете,
Но признаюсь без прикрас,
Что на нынешней планете
Даже я вреднее вас".

1985

Глюкнуло меня, что эти тексты песен КУКРЫНИКСов имеют к Мелькору отношение (не знаю правда, какое).


Фаворит солнца

Боли нет, я ослеплен, и нет веры.
Как может свет мне дать все и без меры,
Так часто дарит он нам одинокий луч.

Я смотрю на небо - оно все нелепо,
И солнце в небе, я сам это небо,
Я дотянулся до грани и стал немым.

Свои имена я никак не менял,
Свои голоса я всегда узнавал,
Моими руками ломалась земля,
Своими словами я всех удивлял.

Солнца луч меня толкает и греет,
Несет поперек пути и не верит,
Что я, оказавшись один, без него, велик.

Как отец, меня коснется и спросит,
За все слова прожжет, за все с меня спросит,
И, лишь спустившись на землю, совсем сгорит

Свои имена я никак не менял,
Свои голоса я всегда узнавал,
Моими руками ломалась земля,
Своими словами я всех удивлял.


Нежность

Что за странная мелодия пронзила мир твой, навсегда ко мне чужой?
Что за странные глаза все просят, просят у меня: Побудь еще со мной ?

Зачем мне столько ярких глаз?
Зачем мне столько нежных рук?
Я не хочу обидеть вас,
Мне дела нет до ваших мук.

Я обнимаю этот мир
И все хочу в нем сохранить,
Как просит призрачный кумир,
Так сильно нежность не дарить

Что, так мало ль глаз я поразил умением своим дышать им в глубину?
Что, так мало ль фраз я положил к себе на плечи - доказать, что я не вру?

Зачем мне столько ярких глаз?
Зачем мне столько нежных рук?
Я не хочу обидеть вас,
Мне дела нет до ваших мук.

Я обнимаю этот мир
И все хочу в нем сохранить,
Как просит призрачный кумир,
Так сильно нежность не дарить

От нежности такой не найти покой,
От этой суеты так тепло внутри.
Я требую еще, но не то плечо
Касается меня, а зря.

Тени в театре

В темном зале, холодной тишине
Я на сцене играю Сатане:
Будь со мной до богов, с коленей подниму
Что-то дал он мне, что-то я дал ему.

Оставляя собой не тень, а лед,
Обгоняя меня на шаг вперед,
Сцены меняет роли врет.

Нам, согнувшимся богам,
Не суждено к верхам
Поднять свои большие роли.
Нам не снятся города
Из вымышленных стран
От жадной и порочной воли.

Так и было: он дал мне рай небес,
Я на сцене играю сам себе.
Будь со мной до богов, с коленей подниму -
В это я верить уже не могу.

Оставляя собой не тень, а лед,
Я уже никуда не рвусь вперед,
Я поражен - теперь твой черед.

Нам, согнувшимся богам,
Не суждено к верхам
Поднять свои большие роли.
Нам не снятся города
Из вымышленных стран
От жадной и порочной воли.

Наше кино


Снова ветер потерялся и не знает, что к земле тянуть, а что с земли поднимать.
Снова мы стоим нетвердо и не знаем, что ждать.
Приостанови свое дыхание и не спеши куда-то с этим ветром спешить:
От такого стука сердце сразу может что-то решить.

И когда нам покажется здесь
Слишком тесно и слишком темно,
Потеряем все то, что в нас есть:
Наши песни и наше кино.

Снова стены окружают, не стесняются, решают за тебя, где телу гореть.
Снова в этом теле совмещаются и мысли, и плеть.
Через песни, через нервы дышишь настоящим небом, проверяя небо на фальшь.
И свою давно, не в первый раз, свободу ветру отдашь.

И когда нам покажется здесь
Слишком тесно и слишком темно,
Потеряем все то, что в нас есть:
Наши песни и наше кино


Серебряный сентябрь

Ты знаешь, листья летят,
Я их стараюсь понять
И обнять
Ты знаешь, все в этот день
Сливается в одну тень
Меня не узнать

Серебряный сентябрь
Ты дотянись,
Осенних туч прикоснись,
Простых слов прошу
И обернись,
От дождевых туч проснись
Не зря я в сердце солнце ношу
Ты дотянись,
От дождевых туч проснись
Простых слов прошу
Ты дотянись

Как странно ветер поет,
Меня с собою зовет
Уйти налегке
Как странно знать наперед,
Когда и что тебя ждет,
И в чьей ты руке

Серебряный сентябрь
Ты дотянись,
Осенних туч прикоснись
Простых слов прошу
И обернись,
От дождевых туч проснись
Не зря я в сердце солнце ношу
Ты дотянись,
От дождевых туч проснись
Простых слов прошу
Ты дотянись...


Знай

Знай, сколько не будет ран кровных и злых
Тебя в беду не дам
Сам все до конца пройду, многого не пойму,
Но не отдам

Потому и боль в глазах и всегда навзрыд
И на чудесах мир для нас открыт
И никогда назад, и всегда как взрыв,
Только будет так, остальное быль

Знай, столько не будет фраз,
Что б как-то вдруг в груди огонь погас
И нас не разделить, не сжечь, не раздавить, не съесть
Ты только знай..

Потому и боль в глазах и всегда навзрыд
И на чудесах мир для нас открыт
И никогда назад и всегда как взрыв,
Только будет так, остальное быль




(Переместите их, пожалуйста, туда, где они будут к месту.)

Цитировать:

(Переместите их, пожалуйста, туда, где они будут к месту.)

Сюда, видимо.
Перемещаю.

*Восхищенно*
Какая тема небезынтересная :)

Ещё из кукров:

Кайф

Кайф - когда небо горит огнем, когда мы утопаем в нем;
Кайф - когда среди огромных стен места нет для других систем.
Кайф - когда до обнаженных звезд не боится коснуться мост;
Кайф манит нас по нему пройти и растаять в конце пути.

Добро пожаловать за край холодных скучных дней,
Я научу тебя играть с фантазией твоей.
Добро пожаловать на край последней западни,
Я научусь с тобой играть, лишь руку протяни.

Кайф - когда замыслы у небес открывают свой занавес;
Кайф - когда тысячи ярких снов поменяют значения слов.
Кайф, если хочет себя спасти, приближает к опасности;
Кайф, если хочет себя забрать, снова даст тебе доиграть.

Добро пожаловать за край холодных скучных дней,
Я научу тебя играть с фантазией твоей.
Добро пожаловать на край последней западни,
Я научусь с тобой играть, лишь руку протяни.

Кошмары

Тише, слышишь, стены дышат+
Наказание свыше+
Им открыли крыши -
Ждать всех и все знать.

Тише, крик твой не услышат,
Знают стены, крыши;
Ночью мною движет
Страсть к чужим телам.


Сказка

Там, где никогда не будет нам
От жажды к сказочным мирам
Еще больней.
Там, где небеса несут ветрам
Желание быть еще быстрей,
Еще сильней.

Никогда этот мир не спасал и не спас,
Никогда это солнце не жгло, как сейчас.
Потерялся меж нами один лишь вопрос,
Мы искали его, возбуждаясь до слез.

Там, где никогда чужим богам
Не суждено к своим ногам
Нас положить.
Там, где никогда не будет ран
От глупых и безумных драм
За право жить.

Никогда этот мир не спасал и не спас,
Никогда это солнце не жгло, как сейчас.
Потерялся меж нами один лишь вопрос,
Мы искали его, возбуждаясь до слез


Спутник

Он как-то раз мне повстречался,
Говорил смешно, невнятно,
Все напутал, как-то с мыслями играл.
Не обещал и не просил,
Ругал, на чем стоял, смеялся.
Без него у этой жизни нету сил
Он, впрочем, никогда не знал,
Что за спиною гений зла
Мне говорил все те же самые слова.
А я прекрасно обойдусь без них обоих
Ничего, когда я захочу,
Что б мне досталось много и всего.

Пусть не я и не ворон,
Пусть твой крест за тобой следит;
Будь мне сном, а не вором,
Не кради шаги впереди.

Открывая этот мир,
Он ему нас подарил;
Мир кидал нас на весы -
Проиграл и дух, и сын!
Того, кто не говорил,
Языками внятными,
Того, кто, рождая мир,
Зря ему нас подарил.

Всем назло уговорам
Крест не спит на моей груди.
Спутник ты или хоррор -
Не во мне, а рядом иди!

Открывая этот мир,
Он ему нас подарил;
Мир кидал нас на весы -
Проиграл и дух, и сын!
Того, кто не говорил,
Языками внятными,
Того, кто, рождая мир,
Зря ему нас подарил.


Параллели

Мне от пола до неба один лишь вздох,
Ты на небе лох, я на полу как бог
Мы откроем эти двери, что давно так затвердели,
Наблюдая крепость стали, силы наши вырастали

Отпусти меня тело, мне хочется знать:
Где и в какой стороне
Отыскать мне свой мир и свободы познать,
Жить параллельно земле
Научиться бы мне для себя открывать
Каждую новую дверь,
Постараться обратный путь не забывать,
Там где я живу теперь

Мне от неба до пола один лишь шаг,
Я-то думал в жизни идти не так
Мы открыли эти двери, но закрыть их не сумели,
Оказалось жили, пели про другие параллели

Отпусти меня тело, мне хочется знать:
Где и в какой стороне
Отыскать мне свой мир и свободы познать,
Жить параллельно земле
Научиться бы мне для себя открывать
Каждую новую дверь,
Постараться обратный путь не забывать,
Там где я живу теперь

Движение

На моих словах все чаще гореть огню,
Сила в моих руках - о ней только и пою
Стих мой на едкой земле раскроет бутоны глаз
Их согреет в себе моя мелодия в темный час

Я расправляю крылья, приношу вам свет
Я никогда не думал, что в этом ничего нет
Я раздвигаю стены уже тысячи лет
Я помогаю не верить в то, чего сроду нет
Движенье моих рук, движенье ломаных тел,
Ты видишь ровно то, что ты видеть хотел
Доверься только мне, не говори никому,
Как можно изменить повсюду жизнь одному

Оставляю тень всегда позади себя
Остужаю день до ночи, а ночью лень
Вам открылся я - "движение" имя мне
И на моем пути не вздумай стоять нигде

Я расправляю крылья, приношу вам свет
Я никогда не думал, что в этом ничего нет
Я раздвигаю стены уже тысячи лет
Я помогаю не верить в то, чего сроду нет
Движенье моих рук, движенье ломаных тел,
Ты видишь ровно то, что ты видеть хотел
Доверься только мне, не говори никому,
Как можно изменить повсюду жизнь одному


Последнее письмо

Снова горит письмо,
Снова сгорит в углях оно
Я так долго его терзал
Снова не спит весь дом,
Снова открыто то окно,
В которое я хотел сбежать и сбежал

Снова я был горяч,
Своему сердцу я палач
Лежу на полу, не слышу плач
Все было понял я,
Мне не искать больше неудач
Тут моя душа покинула грудь - в окно и в путь


Ясные дни

Тает во мне что-то большее
Мысли нашли невозможное
Остановись, время, не шути
Остепенись, уйди

Докуда мы дойдем, никто знать не мог
И напрасно верили в дни,
Когда мы всех поймем, и все будет в срок,
Но не ясно, где же они

Кажется нам все вокруг одним:
Белым большим, черным озорным
А все на все относительно
И для тебя поучительно

До куда мы дойдем, никто знать не мог
И напрасно верили в дни,
Когда мы всех поймем, и все будет в срок,
Но не ясно, где же они

Этот белый свет

Столько неба не видел я сразу
И, кажется, мне тебя не понять
Не догнать, не остановить разум
Да и не в силах он знать

Отчего встречи так остры
Но часто тянет к одной
То живем, как два острова,
То как одной волной!

Проклиная этот белый свет,
Он не знал, и она
Затруднялась дать ему ответ:
Почему не судьба?

Карты вскрытые снова биты
И тянется эта жизнь как игра
Строем стены разбитые
Думаем и надеемся зря

Мысли не собираются
Делим и делимся мы как назло
Никогда не кончается черно-белое кино

Проклиная этот белый свет
Он не знал, и она
Затруднялась дать ему ответ:
Почему не судьба?

Сам белый свет никого не теряет,
Не догоняет, не ждет и ни с кем не играет
Сам белый свет никого не теряет
Не догоняет, не ждет и ни с кем не играет
...

Проклиная этот белый свет
Он не знал, и она
Затруднялась дать ему ответ:
Почему не судьба?


9-a рота

Голос мой не жди
Выйди из меня
Душу мне не жги
Дай другим огня

Тем, кто знает путь
Где можно всё забыть
Совестью им будь
Дверь не дай закрыть

Из стен огня
В плену календаря
Из горных троп
Что ни тропа, то гроб
Из жарких слов
Что не писал домой
Из ярких снов
И вырос голос мой

Может быть, всё зря
И нет таких путей
Место для тебя
Лишь в сердце матерей
Падают на снег
Новые тела
Согревая тех
Кого возьмёт земля

Из стен огня
В плену календаря
Из горных троп
Что ни тропа, то гроб
Из жарких слов
Что не писал домой
Из ярких снов
И вырос голос мой

Столкновение

Кровь на губах, на кулаках
Я устаю, перевожу дыханье
Я на ногах не устаю
Я в облаках и потому
И потому снова шаг, снова новая боль
Снова гудит в ушах, болит душа
И мне не понять, кто я трус или волк
Я соберусь
Сделать хоть один шаг, сделать хоть один вдох

От праздных слов состарится мир
Выставит нас мишенями в тир
Я не молюсь, небо хранит
Я поднимусь, как оно мне велит

Верь и не дай силам уйти
Дверь не ломай, пробуй в нее войти
Сам для себя что-то меняй
Час столкновения может прийти
Когда ты сам не поймешь, где тебя ловит ложь
Где не дышать, а где свернуть с пути
Всегда берегись - в мире подвох
Ты соберись
Сделай хоть один шаг, сделай хоть один вдох

От праздных слов состарится мир
Выставит нас мишенями в тир
Я не молюсь небо хранит
Я поднимусь, как оно мне велит

Твои счастливые глаза

Твои счастливые глаза я понимаю, но мы далеко зашли
И со дня на день обещает быть гроза
Не красят нас такие дни,
В которых мы уходим друг от друга и находим ночью лишь фонари

Отпуская наши руки, ты, разлука, знала свою месть
Отрываясь с нами в звуках, сердца спутав где огонь где лесть

Ты обещала мне на днях, что все поймешь,
Но эти мысли все опять одно и тоже, только слезы на глазах
Проговорилась ты сама, что не хватает веры заглянуть в глаза
И окунуться в эту веру до конца

Отпуская наши руки, ты, разлука, знала свою месть
Отрываясь с нами в звуках, сердца спутав где огонь где лесть

По раскрашенной душе

Что мне за роль
Выдала боль
C головой?
Нет мне мечты
Встать у черты
Роковой!

И никогда я не просил -
Я так жил
Болью своей,
Ролью своей
Я не дорожил!

По раскрашенной душе
Моей.
На обратной стороне
Написал: поверь!
Время разбивало в дым
Следы,
Что осталось мне теперь?
Собирать свои дары.

По временам
Выпало нам
По рукам
Быть красотой
Стать высотой
Дуракам!

Так я терпел
Жизнью кипел
Истину имел
Долго не ждал
Сил не терял
Что же нужно вам?!

По раскрашенной душе
Моей.
На обратной стороне
Написал: поверь!
Время разбивало в дым
Следы
Что осталось мне теперь?
Собирать свои дары.


Жадное море

Столько лет, столько долгих лет
Я смотрел на мир сквозь сны
Был ли слеп, делал ли во вред,
Но все дни мне радостны.
Не кривил я душой и бог с тобой,
Мне не так уж много лет!

Там море заберет вскоре
Историй не вернет море

Я метался и там и сям,
Вкривь и вкось по всем путям,
По разбитым и дорогим,
По бессмысленным и чужим,
Так все двери сведут тебя со мной
Мир тесный, но живой!

Там море заберет вскоре
Историй не вернет море


Дороги

Годы за спиной, мир не стал ему краше,
И над головой птицам петь ни к чему.
Горизонт играл с ним, но стал ему дальше,
Год от года предлагая жизни его:

Города за спиной
И путь короче
Больше дороги прямой
Людей попроще
Ищет подругу домой с любовью верной,
С сердцем, похожим на зной, у вас, наверно
Нет никого?!

Затянулась жизнь, и дороги не терпят,
Время здесь расставило всех по местам,
Отвергая многих, родился с надеждой
Просыпаться не одному. Потому:

Города за спиной
И путь короче
Больше дороги прямой
Людей попроще
Ищет подругу домой с любовью верной
С сердцем, похожим на зной, у вас, наверно
Нет никого?!

Он нашел её на последнем дыхании,
Провожая взглядом простые глаза,
И не смог понять, на каком испытании
Выбирать нельзя чудеса. И у нее

Города за спиной
И путь короче
Больше дороги прямой
Людей попроще
Ищет друга домой с любовью верной
С сердцем, похожим на зной, у вас, наверно
Нет никого!


Каменный гость

Избавь меня от долгих слов темных дум,
Найди во мне, но не коснись тонких струн.
Я не хочу жить лишь игрой полных лун.
От слов твоих дороги домой не найду!

Изломанный тенью больше, чем я,
Каменный гость
Разводит руками сердце твоё,
Смеясь!
А я жгу для тебя свои корабли
Больше, чем он,
Но ты отдаёшься телом ему
Как грязь!

Оставь лишь дом чистым от вашей игры,
Где стены ждут нас и помнят, как были уста сыры.
Я не хочу жить лишь игрой полных лун.
Для них я стар, а жить без сожаленья слишком юн

Изломанный тенью больше, чем я,
Каменный гость
Разводит руками сердце твоё,
Смеясь!
А я жгу для тебя свои корабли
Больше, чем он,
Но ты отдаёшься телом ему
Как грязь!


Беспокойный!

Под колесом всё так же стонут камни,
Трепещет пыль от бегунов лихих,
И мне тянуть поводья на себя не надо
Там, где остановятся стихи.  (или Стихии? - комментарий Хонорика)

Под золотистой гривой вижу рану,
Я сам попал в неё испугом и хлыстом,
А колесницу гнал и чувствовал, что стану
Небом, на худой конец звездой!

А мне опять среди уютных стен
Покоя стало мало!
Среди уснувших стен, среди потухших глаз
Меня не стало!

И разыгрались же кони в поле,
Поископытили уставшую зарю.
Что они делают? Чью же они долю
Мыкают по полю, не мою ль?

Устали кони, я камень брошенный.
Устал и я, я стал спокоен как змея.
Иду туда, туда, где был непрошеный.
Нет во мне огня и нет меня!

А мне опять среди уютных стен
Покоя стало мало!
Среди уснувших стен, среди потухших глаз
Меня не стало!


Тайна

Я слишком долго не держал
В руках победы и ножа.
Я слишком мало себя знал
И оттого я так устал.

И всё вокруг себя хватал.
Чужое ль? Я не понимал.
Вопрос вернётся, но ответ
Устало скажет ему:

Я попрошу, верни мою свободу.
Унесу я все свои заботы.
Не смотри, что ты не так утешен.
Подари всё то, в чём я грешен.

Чужой мечтою награждён,
Чужими мыслями спасён.
Таким я нравился весне,
Смешной и быстрой пустоте.

И каждый раз, врываясь вверх,
Ловлю на мысли: Это бег!
В котором тысячи помех,
И я кричу ему:

Я попрошу, верни мою свободу.
Унесу я все свои заботы.
Не смотри, что ты не так утешен.
Подари всё то, в чём я грешен.


На высоких этажах

Когда не приводят мечты никуда,
И я остаюсь здесь один,
И с небом уже никуда,
В небе один никотин

Как странно мелеет душа,
Как мало осталось на дне
И можно ль оставить на шаг?
Мне места?

На высоких этажах
Я любил решать проблемы
Высотой иль на ножах
Жизнь моя - излом и вены.

Не жди за порогом туманную даль,
Не будет тебе в ней окна,
Где времени будет не жаль,
Где вряд ли ты встанешь со дна.

Всё это полуденный скрип
От солнца до мыльной струны
Всё это отчаянный крик
В круг луны!

На высоких этажах
Я любил решать проблемы
Высотой иль на ножах
Жизнь моя - излом и вены.


Дождь

Дождь, ты не так одинок.
Тебя, я знаю, где-то ждут
И желают того,
Чего я так и не сберёг.
Помечтай же со мной,
Сделай из слёз, капель твоих,
Мне сердце на двоих.

Лей и круши в головах.
Напомни людям,
Что ты, дождь,
Смоешь ложь и печаль.
И как цветной, сон мой раскрой
И не дай мне повода понять,
Что я чужой...


Ночуя над головой

Ночуя над головой, звезда снова и снова
Хотела стать молодой, в моих глазах, ей знакомых.
О ней я стал говорить, наверно, неверно
И в комнате стало моей жарко мгновенно.

Ты разогрела для меня в сердцах такие звезды,
Что потушить нельзя, бессильны даже слезы.
Так сделай так, звезда, чтоб все не так серьезно,
Чтоб все остыли от меня.

Играя сам над собой, втащил в игру эту многих,
Нес свет над своей головой, мечтая греть одиноких.
Я делал каждый свой шаг, наверно, неверно,
Не мог я быстро устать, с чего ж мне так скверно?

Ты разогрела для меня в сердцах такие звезды,
Что потушить нельзя, бессильны даже слезы.
Так сделай так, звезда, чтоб все не так серьезно,
Чтоб все остыли от меня

Все в жизни моей позади, иду, на туман опираясь,
Никто на меня не глядит, и я ни кого не желаю.
Так было и будет всегда, я знаю, наверно,
Но что ж ты смотришь, звезда, я был откровенным.

Ты разогрела для меня в сердцах такие звезды,
Что потушить нельзя, бессильны даже слезы.
Так сделай так, звезда, чтоб все не так серьезно,
Чтоб все остыли от меня...


Творец

Мне всегда хватало слов,
Я не говорил.
Из-за каменных основ
К вам не выходил.
Я дерзок и смешён,
Музыкой лишён,
Поговори со мной!

И повсюду был мой след,
Дороги я не знал,
Среди проходящих лет
Он не исчезал.
Мне не стелите путь,
Находя в нём суть,
Поговорив со мной!

Падали капли дождя,
Размывая землю,
Падали стены земного дворца.
Издалека на века
Приносили в землю
Лучшие мысли творца.

Думай, думай кто же я
Голос не живой
Думай, как узнать меня,
Путая с собой.
Так всё вертелось
И нам хотелось
Поговорить хоть раз с тобой!

Падали капли дождя,
Размывая землю
Падали стены земного дворца
Издалека на века
Приносили в землю
Лучшие мысли творца.


Странные дни

Ночь, где-то прошла гроза,
Сорвалась слеза.
Только у нас не так
Чувствую: Не пустяк.
И хочу сказать:
- Ждите всегда!

Такие странные дни,
В каких растаять могли.
И поднимала волна,
Волна гнала и сводила с ума.

Вниз, мимо души рукой
Не смахни покой
Так за него держись,
Что б стала твоя жизнь
Хороша такой,
Лучше не жди!

Такие странные дни,
В каких растаять могли.
И поднимала волна,
Волна гнала и сводила с ума.


Не беда

От погони ушел зазря,
Не найти в доме дома.
Нет, не уйти мне от себя,
Все кругом мне знакомо.
Знаю, что несет меня,
Все срывая, все бросая.
Нет, лучше пусти меня,
От себя отрывая.

Это не беда, что там не ждут меня,
Что не сохранил с тобой себя,
Что я так уйду и, может, не пойму
Что в мечте остался как в плену.
Это не беда, что я иду туда,
Что не озираюсь робко
И неловко иду.

Жаркий свет у тебя в груди,
От меня не из шутки.
Знай, я уже в пути,
Занят тем не из скуки.
Если я не вернусь к утру,
Значит, нет мне прощенья.
Значит, муза не по нутру,
Значит, ждут меня гоненья.

Это не беда, что там не ждут меня,
Что не сохранил с тобой себя,
Что я так уйду и, может, не пойму
Что в мечте остался как в плену.
Это не беда, что я иду туда,
Что не озираюсь робко
И неловко иду.



Ну не виноватая я что у них такие тексты (и песни).

Клод-Мари Гиетан

Низвергнув Сатану, архангел Михаил
Завоевал у нас признание и веру.
Но если бы не он в той схватке победил,
То мы молились бы сегодня Люциферу.

Ещё понатаскать, что ли...
(на мой трёп здесь и дальше можно просто не обращать внимания)

Не совсем в тему, но более-менее черное. Из нового альбома КУКРЫНИКСОВ  "ШАМАН":

Падающая звезда.

Может быть из падающих звезд одна для вас и нам ее бег
Прочь от этой жизни над землей несет удачу и спасет нас всех
Может не узнаем никогда как останавливает время
Капли от дождя веселый смех надежду на себя и смену

Кается молится черт над землей
Кажется борется сам c собой
Падают слезы его нам на грудь
Станет ли ближе чем он кто-нибудь кто-нибудь

Может мы кому не подадим своей руки и этот наш жест
Нам покажется единственным и дорогим за тех кто жив и нет
Может мы на самом деле не искали в нашем теле жизни
Может мы окаменели смерти ждали и хотели резни

Кается молится черт над землей
Кажется борется сам с собой
Падают слезы его нам на грудь
Станет ли ближе чем он кто-нибудь кто-нибудь

Кается молится черт над землей
Кажется борется сам с собой
Падают слезы его нам на грудь
Станет ли ближе чем он кто-нибудь кто-нибудь


Свеча.

Не догорит моя свеча
Стоять одной ей и скучать
Не догорю и я мне нужно знать
Когда и как кого терять

Искренне прошу мир будь ко мне добрей
Я не нахожу пути к тебе ясней
Стены мои все истерзаны золой
Я на волоске а вы ко мне спиной

Нет разума и часа ждать
Я сам себя могу здесь потерять
Закрыть глаза иль от себя сбежать
Свеча осталась так и молчать

Искренне прошу мир будь ко мне добрей
Я не нахожу пути к тебе ясней
Стены мои все истерзаны золой
Я на волоске а вы ко мне спиной


Вертикаль.

Я выбираю для себя вертикаль
Здесь скоро явится на небо горизонталь
Где по земле одна скитается маята
Где что-то если и останется то пустота

Только ветер в волосах стынет
Не грустит не сердится все примет
Тех что нехотя бросал там нет
Все что я в себе спасал с ними

Я выбираю для себя вертикаль
Ты понимаешь место твое здесь а жаль
И если ты не собирешься со мной
Прости я хочу жизни неповторимой

Только ветер в волосах стынет
Не грустит не сердится все примет
Тех что нехотя бросал там нет
Все что я в себе спасал с ними

Только ветер в волосах стынет
Не грустит не сердится все примет
Тех что нехотя бросал там нет
Все что я в себе спасал с ними


Моя Родина фотография.

Слишком поздно мне верить в чудеса
Моя родина фотография
Та что у меня долго прячется
Где стоим мы все и дурачимся
Где бы ни был я все вокруг меня
То ли вертится то ли мечется
Не хотел бы я все начать с нуля
То что есть во мне то не лечится


Оглянись вокруг твою истину
Где-то сделав круг тормозит стена
Ты не бойся вдруг оказаться на
Безысходном дне может там она
Не тушуйся брат не мешай себе
Будешь только рад если даст тебе
Твоя истина фотоаппарат
Ей вернуть нельзя родину назад


Чужое небо.

Как вам чужое небо что накрывает вас каждый день
Греет с ума не сводит для вас находит пустую лень
Вам бы стальные нервы и мне наверно не суждено
Первым заставить стены дрожать и делать из вас вино

И сколько нас таких по свету кидает жизнь за круг земли
Носит как рваную газету от гибели до гибели
Сорвусь и мир порву руками нет зон и стен для волчьих глаз
Я знаю землю под ногами но есть и большее у нас у нас

Медленный кайф наскучил вам нужен быстрый и верный шаг
Так значит в пропасть сегодня ночью небо не сможет вам помешать

И сколько нас таких по свету кидает жизнь за круг земли
Носит как рваную газету от гибели до гибели
Сорвусь и мир порву руками нет зон и стен для волчьих глаз
Я знаю землю под ногами но есть и большее у нас у нас

И сколько нас таких по свету кидает жизнь за круг земли
Носит как рваную газету от гибели до гибели
Сорвусь и мир порву руками нет зон и стен для волчьих глаз
Я знаю землю под ногами но есть и большее у нас у нас



Насколько в кассу "Звезда" - не знаю.

Звезда.

Вам может быть одна из падающих звезд
Может быть для вас прочь от этих слез
От жизни над землей принесет
Наш поцелуй домой
И может на крови вырастет тот дом
Чистый для любви
Может быть потом наших падших душ
Не коснется больше зло

Мне страшно никогда так не будет уже
Я раненое сердце на рваной душе
Изломаная жизнь бесполезный сюжет
Я так хочу забыть свою смерть в парандже

Лишь солнце да песок жгут нам сапоги
За короткий срок мы смогли найти
Тысячи дорог сложенных с могил
Нам с них не сойти
Может быть кому не дадим своей руки
Может потом что у нас внутри
Все осколки льда
Не растопит их одна звезда

Мне страшно никогда так не будет уже
Я раненое сердце на рваной душе
Изломаная жизнь бесполезный сюжет
Я так хочу забыть свою смерть в парандже
Мне страшно никогда так не будет уже
Я раненое сердце на рваной душе
Изломаная жизнь бесполезный сюжет
Я так хочу забыть свою смерть в парандже

Следующее, ИМХО, ближе к чему-то Ульмовскому. Но и к Ульмо отношение , ИМХО, не прямое и не близкое.

Растворяясь.

Чудеса игры я в себе тая на высоком берегу замер я
И на сотни тысяч лет световых оторвался вдруг от минут земных

Я растворяюсь в каплях дождя
Сердцем моим станет волна
Болью моей станет тайфун
Памятью моря шум

По лесным оторванным городам я хотел пройти объяснить что сам
Поднимаю стаи сжимаю даль вековым вершинам дарю печаль

Я растворяюсь в каплях дождя
Сердцем моим станет волна
Болью моей станет тайфун
Памятью моря шум

Я растворяюсь в каплях дождя
Сердцем моим станет волна
Болью моей станет тайфун
Памятью моря шум


Конкретнее других прочувствовались (мною лично):


Огни.

Сидим одни в темноте закрыв все шторы в себе
Давно ли лишними друг другу стали
Без радости в тесноте стираем пыль в комнате
Как объяснить тебе что это с нами

Так или иначе зажгутся огни
Много для нас значат они

Срывая дома с себя все маски хищного дня
Жду ночь хочу возродить наше пламя
Но искры мимо летят оставить сны не хотят
Как объяснить тебе что это с нами

Так или иначе зажгутся огни
Много для нас значат они


Иллюзии.

Так ли то что он в песнях по миру летал
Так ли то что он стены ломал
Так ли то что имел то не знал и не ждал
Так ли сам в себе все наказал
То ли стало свободней ему от игры
То ли стала свободней играть
Не закроется книга его не сгорит
Только нам его строк не догнать

Мы не понимаем где нам оказаться
На какое место сесть и куда
Чтобы от иллюзий своих отказаться
Чтобы в голову не шла ерунда
Солнце обижает нас небо не любит
Мысли превращаются в западню
Сцены поджидают вас новые люди
Не окаменейте подарят огню

Так ли то что от жизни про нас все узнал
Так ли то что он нам предсказал
А сорвался на чем-то и стал тосковать
Так ли то что нам мук не понять
Так ли то что он смог опираясь на жесть
Взаперти свое сердце обнять
Так ли то что здесь место для этого есть
Так ли то что вообще что-то есть

Мы не понимаем где нам оказаться
На какое место сесть и куда
Чтобы от иллюзий своих отказаться
Чтобы в голову не шла ерунда
Солнце обижает нас небо не любит
Мысли превращаются в западню
Сцены поджидают вас новые люди
Не окаменейте подарят огню

Мы не понимаем где нам оказаться
На какое место сесть и куда
Чтобы от иллюзий своих отказаться
Чтобы в голову не шла ерунда
Солнце обижает нас небо не любит
Мысли превращаются в западню
Сцены поджидают вас новые люди
Не окаменейте подарят огню

На сайте вообще-то было:

Цитировать:

И закроется книга его и сгорит

Но я цитирую по многажды внимательно(!) прослушанному диску. Да и по смыслу то, что с диска, ИМХО, вернее.
Вот так вот.

Хонорик.

И ещё одно. из Наутилусов. Скорее, про Саурона и кого-то из Девяти. почти.


Атлантида
   Em
Я узнаю тебя по тайному знаку
    Нm
Ты узнаешь меня по перстню на пальце
    Em
Наша память хранит забытые песни
    Нm                           C D
Мы умеем плясать первобытные танцы

Сколько лет я не слышал язык этот древний
Этот шепот любви никому не понятный
На какую-то ночь в нашем вечном бессмертье
Мы вернемся с тобой в Атлантиду обратно

       A                     Em
Где-то там под водой спит наш город старинный
      A                    Em
В тишине первозданной он хранит наши тайны
     A                     G
Мы любили друг друга - потому и спаслись
       D                  F#
Мне не хочется думать что это случайно

Будет серое утро и влекомы судьбою
Мы опять превратимся в одиноких скитальцев
И никто не узнает что свело нас с тобою
Эти тайные знаки эти перстни на пальцах

Но пока длится ночь я хочу слышать этот
Позабытый язык никому не понятный
Я так ждал тебя долгих десять тысячелетий
Чтоб вернуться с тобой в Атлантиду обратно

Я узнаю тебя по тайному знаку
Ты узнаешь меня по перстню на пальце
Наша память хранит забытые песни
Мы умеем плясать первобытные танцы


Хонорик.

     В похмельном бреду утомленного тела
     Мой разум метался как загнанный зверь,
     Когда я в бессильном ознобе смотрела,
     Кто мягко шагнул сквозь закрытую дверь.

     Я видела - руки тянулись к иконам.
     Я слышала древние строки молитв.
     Но мой немигающий взгляд был прикован
     К Нему, Проигравшему в главной из битв.

     В нем все - искушенье: греховные сети
     Порочных морщинок и пепел волос,
     Губительный рот и как острые плети
     Глаза, позабывшие таинство слез.

     Он знал о своей демонической власти
     Над кучкой людей, от испуга немых.
     Но голос, лишенный эмоций и страсти,
     Был странно-спокоен, пронзительно-тих.

     И лаской ложилось дыхание ада
     На тускло-беспомощные образа.
     Сочились слова обжигающим ядом,
     Но я их пила, как священный бальзам.

     Ну что могли сделать дрожащие свечи
     Тому, кто рождает мистический страх?
     Лишь легким движением выдали плечи
     Презрительный смех на прекрасных губах.

     И я наблюдала слегка отупело,
     Как он уходил в умирающий дым
     Ночных сигарет. И безвольное тело
     Метнулось предательски следом за ним.

     Он замер. Молчание взрезало вены.
     Минуты тонули в коварной реке
     Безвременья. Быстро упав на колени,
     Я жадно прильнула к жестокой руке.

     Так сладок был холод заснеженной кожи
     И синих прожилок прозрачный клубок.
     Потребовал разум: «Беги, пока можешь».
     Шепнула душа: «Покорись, это Бог».

Анонимная эпиграмма Софоклу, но не менее подходит IMHO другому автору:

Горькое ясно представив в речах своих, сладости полных,
Ты, о Софокл, примешал к сладкому мёду полынь.

Из чернорусского предания:

«Со времён незапамятных остались на земле чёрные книги. Листы в них чёрные, а что написано – лукавый один знает.

Есть в чёрных книгах места, которые лишь станешь читать, тотчас являются черти под разными видами [...]; тут нужно не испугаться и потребовать чего-нибудь – хоть бы и птичьего молока. Уж такова сила чёрной книги, что нечистая сила должна всё исполнить. Но беда, если человек струсит и промолчит: черти подумают, что он хотел только посмеяться над ними, и тотчас замучат. [...]

Говорят, иметь её не беда, нужно только не поддаваться чёрту, и пусть его работает, что прикажут; но дело в том, что нельзя книжку бросить так, как хлам – не знаешь, кому попадётся в руки: станет читать дитя, – нечистая сила либо замучит его, либо сделает своею жертвою; а достанется злому человеку – и того горше: какой беды не причинит он ближнему!»

(Боричевский И. П. «Повести и предания народов славянского племени», ч. 2, СПб, 1841).

:D ;D [smiley=thumbsup.gif]

Из книги "Шляхтич Завальня или Беларусь в фантастичных повествованиях":

ТВАРДОВСКИЙ И УЧЕНИК

– Хозяин, у которого мы живём, – сказал Стась, – рассказал нам, что Твардовский ходил в школу в Полоцке. Учился он хорошо, да только не слушался учителей, тайком читал запрещённые книжки и так дошёл до того, что совсем не боялся смертных грехов. Наконец выучился чернокнижничеству и продал свою душу злому духу, а профессоры и отец-префект ничего об этом не знали и сделали его директором над несколькими студентами начальных классов.

Твардовский в свободное от наук время иногда развлекал вверенных ему учеников, показывая им разные диковинные вещи. Однажды погода была ясная и тихая, студенты в комнате из открытого окна пускали в воздух мыльные пузыри. Твардовский, стоя рядом, сказал:

– Смотрите! На ваших пузырях по воздуху летают чёртики.

И вправду, они увидели, что на прозрачных мыльных пузырях сидели какие-то уродцы наподобие крылатых купидончиков, глазки крохотные, светлые. Корчили они забавные рожицы и поглядывали на ребят. Один студент испугался и закричал: «Иисус, Мария!», и видение тут же исчезло. Ни отец-префект, ни профессоры ничего про это не узнали.

Был среди них студент Гугон, которого Твардовский любил больше остальных. На загородных прогулках разговаривал чаще всего с ним, и если Гугон хотел что-нибудь купить и просил денег, никогда ему не отказывал, всегда хвалил его, будто тот учился лучше остальных.

После девяти часов вечера, когда студенты ложились спать, Твардовский обычно уходил из дома и до полуночи развлекался где-нибудь в городе у своих знакомых, а отдельную комнату, где он иногда занимался один, замыкал на ключ. Никто из товарищей не знал, какие у него там были книжки, и даже Гугону не позволял он заходить туда одному.

Как-то раз он вышел из дома и позабыл вынуть ключ из замка, оставив дверь незапертой; около десяти все пошли спать, Гугон же не гасил огонь и сидел один. На башне иезуитского костёла уже пробило полночь, а Твардовский всё не возвращался. Тут Гугон заметил, что в замке торчит ключ, а дверь открыта. Вошёл он в комнату и увидел на столе большую книгу в старинном кожаном переплёте. Заглянув в неё, он удивился, ибо впервые в жизни встретил белые буквы на чёрной бумаге. Едва он прочёл полстраницы, как появился перед ним пузатый карла, глаза светятся белым огнём, лицо чёрное, как уголь.

– Зачем ты меня вызывал? – спросил злой дух, глядя на Гугона, а тот онемел от ужаса и не мог ничего ответить. Разгневанный бес ударил его и убил на месте, а сам исчез.

После полуночи Твардовский вернулся домой и нашёл в комнате мёртвое тело своего приятеля, а на столе лежала раскрытая книга. Он всё понял и тут же вызвал к себе беса.

– Зачем ты убил несчастного мальчика? – с гневом спросил чернокнижник.

– Для того, – ответил злой дух, – чтобы он не раскрыл твою тайну всем, кому о ней знать не положено.

– Коли так, надо было сделать иначе, ведь ни ты, ни я не сможем его оживить. Теперь меня покарают как убийцу. Надо как-то скрыть это злодеяние – полезай в его тело, будешь вместо души, покуда не придёт час его смерти.

Как только он это сказал, дьявол залез в мёртвое тело, и Гугон ожил, но был уже совсем другим – глаза сверкали, но этот блеск был неприятным, а черты лица у него хоть и остались прежними, но появилось в них что-то отталкивающее.

Когда он пришёл в школу, профессоры и одноклассники заметили в нём какую-то перемену, но никто не мог понять, в чём причина.

Во время богослужения вёл он себя нескромно, смешил других, а во время мессы, когда ксёндз подносил Святые Дары, не мог переносить этого и выбегал из костёла, прикладывая к носу платок, будто останавливал кровь.
Ни наставления, ни наказания не помогали, и его выгнали из школы. Он навсегда сделался врагом для всех иезуитов – писал на ксёндзов пасквили, восставал с философствованиями против святой религии, всех, кто вступал с ним в разговор, старался развратить. Потом он ушёл из Полоцка и скрылся незнамо где.

...и спросят меня: - Надена, а знаешь ли ты какие-нибудь стихи про Арду?
- А как же, - скажу я, - конечно, знаю.

Юнна Мориц

Стрелочник

Поезд катится, чёрный простор серебрится
мелким снегом на чёрном ветру…
Светит стрелочник в наши зелёные лица,
светит поезду, светит в дыру,
светит в жадную даль,
в ненасытную бездну,
в беспощадную шахту времён.
И по рельсам железным
игрушкой железной
громыхает зелёный вагон.
Одеялом зелёным прикутались к полкам
сны, надежды и душная тишь.
Светит стрелочник, светит фонариком жёлтым,
светит лампой «летучая мышь».
Он поедет – и я посвечу на дорогу
из ночных снеговых облаков.
Все мы будем друг другу светить понемногу –
безымянно, как рой светляков…

...или привет Духам льда, которые не любили говорить словами.

Был, брат Иван, на Севере. Там большие горы. Стоят прямо в море, море всё льдом полыхает. Во льду полыньи, в них нерпы живут, сторожат морское дно. На морском дне у них стоит Антарктида, там морское золото и воробьиный камень. Если кто этот камень настоит на тёплой воде, то два года ничего не будет пить и начнёт говорить по-птичьи.
Если от гор повернуть направо, то придёшь в пустыню, за пустыней горелый лес. Там человеку делать нечего. А если налево идти, то сначала тоже пустыня, но немножко, а потом стоит электростанция. На электростанции в будке живёт монтёр, ну вот как мы с тобой, но совсем один. Он через это и говорит плохо, но если попривыкнет, то всё понимает. Я у него пожил немного, а он меня учил, как строить машину.
БГ, Иван и Данило

Gvendolen записан в 12/24/08 :: 2:48pm:

...и спросят меня: - Надена, а знаешь ли ты какие-нибудь стихи про Арду? - А как же, - скажу я, - конечно, знаю. Юнна Мориц Стрелочник Поезд катится, чёрный простор серебрится мелким снегом на чёрном ветру… Светит стрелочник в наши зелёные лица, светит поезду, светит в дыру, светит в жадную даль, в ненасытную бездну, в беспощадную шахту времён. И по рельсам железным игрушкой железной громыхает зелёный вагон. Одеялом зелёным прикутались к полкам сны, надежды и душная тишь. Светит стрелочник, светит фонариком жёлтым, светит лампой «летучая мышь». Он поедет – и я посвечу на дорогу из ночных снеговых облаков. Все мы будем друг другу светить понемногу – безымянно, как рой светляков…

У-у-у! Снимаю шляпу! :)