WWW-Dosk | |
http://www.elhe.ru/cgi-bin/forum/YaBB.pl
Библиотека >> Скрижали >> стихи Дмитрия Воденникова http://www.elhe.ru/cgi-bin/forum/YaBB.pl?num=1385990673 Сообщение написано eotvi в 12/02/13 :: 4:24pm |
Заголовок: стихи Дмитрия Воденникова Создано eotvi в 12/02/13 :: 4:24pm
стихи обо всем
Влюбленные смотрят друг другу в глаза, но не видят тебя, а видят куски мешковины и куклу из тряпок. — Посмотри на меня! — Я совсем не твоя судьба, я товарищ тебе, твой любовник, цветок и собака. …Кстати, о собаке. Когда я ложусь спать и выключаю свет, она стоит внизу у кровати, там, в темноте, и терпеливо ждет, когда я ей дам команду: — Иди сюда. (Она очень воспитанная собака). И вот я говорю: иди ко мне! — и она начинает прыгать, прыгать, как оглашенная, цепляясь передними лапами за кровать, вытягивая морду, подрагивая невидимыми миру ушами, карабкаясь и срываясь. Она так отчаянно хочет выбраться ко мне из этого мрака, так хочет забраться сюда, под защиту, в привычную жизнь, на подушку, в родное тепло, что мне вдруг начинает казаться, что это другой мрак и другие прыжки… Как будто я зову ее из тьмы, она прыгает, прыгает и когда-нибудь не допрыгнет. 1. Пасха. Буддийский божок сидит на порожке — попой ко мне, мордой к балкону (весь обласканный солнцем, с хвостиком посередке), буркает на прохожих, заливается периодическим басом. — Ну что, — говорю, — Барабашка, не веришь в нашего бога? Обернулся божок, улыбается, не отвечает. 2. А ведь раньше было не так: вот уж любили друг друга — так это любили, ссали на место, бегали друг за другом, я с мокрой тряпкой — за ней, а она — от меня и по кругу, забивалась черным комком под трубу в туалете, закрывала глаза, утыкалась мордою в угол, и, как цуцик, дрожала и была так тлетворно — моя. А бежать было некуда: был я один на свете, круглый как бог и безжалостный как земля. И так все это было по-пахански, по-лагерному, скучно, невыносимо, что однажды она приползла ко мне утром (четырехмесячная), после очередных побоищ, вскарабкалась мне на грудь, легла и заснула, и такая тоска воцарилась, что я только смотрел брезгливо на нежный ее звериный затылок, на поникшие уши ее, на пахучий детский висок — и вдруг так отчетливо понял: Я НЕ ЛЮБЛЮ ТЕБЯ И УЖЕ НИКОГДА НЕ СМОГУ ПОЛЮБИТЬ — НЕ ПОЛУЧИТСЯ. …а когда мы очнулись — уже наступила весна и мы спали обнявшись, как две разноцветные гусеницы, и сквозь наши горячие руки бил любви равнодушный ток. 3. Вот и мы… Как устанем мы оба, и ты скажешь мне «уходи», соберу я в солдатский мешок свои плюшевые игрушки, миску, ложку, лоток, поводок, все собачьи справки свои, и вползу попрощаться с тобой и — усну на твоей груди… Но уже на будущий год — я проснусь равнодушной кошкой. 4. Потому что любовь прохладна. — И никакая она не твоя, да и я никакой не бог, чтобы быть беспощадным и душным, ведь горячей — бывает шкурка, твой живот и моя рука, а любовь, что меж нами течёт, как изнанка цветка, — равнодушна. 5. Даже страшно подумать, что я, тут живущий который год, ничего не знал про любовь (и так много уже не узнаю) — а цветок открывает утром свой большой темно-розовый рот, ну а там темно-синий огонь — непогашенный — полыхает и не гаснет… За этот измятый на солнечном ветре огонь ты отдашь постепенно — и тело, и ум, и ладонь, с нарисованной в детстве чудесной и скушной судьбой, но кому интересно, чего там сгорело с тобой. 7. Вот и мне безразлично… Ни с женским душным пупком, ни с мужским безобразьем, ни с пишущим человеком, ни с собакой (ударишь ее, а она — уже лижет, любя)… — Я хочу быть солнцем косым и прохладным ветром, и цветком — распускающимся без меня. 8. Потому что не надо «достроить», а надо разрушить себя, перейти мал-помалу в осознанный блеск и пробел — растрепавшейся буквой на кончике языка, чтобы то, что ты хочешь сказать, ни один повторить не хотел. 9. Ты сегодня себе обещал: в этот год и на несколько лет (сколько есть их) вперед, — улыбающийся и безоружный, я смотрел и буду смотреть в равнодушный трепещущий свет, ни круглей, ни румяней которого нет — и не нужно. 10. Но тогда — отчего мне так жаль — что во тьму, потоптавшись, пойдет, недолюбленный мной, этот шелест и трепет и пыл: эта грубая женская жизнь, этот твердый мальчишеский рот, и скулящий комок темноты, что я на руки брать не любил… 11. — Оттого, мой хороший, и жаль, что в конце бесконечного лета, (а сейчас я с тобой говорю — у кровати — из тьмы и огня), ты был круглым солнцем моим и моим беспощадным ветром, и единственным страшным цветком, раскрывавшимся — для меня. http://www.vodennikov.ru/poem/stihi_obo_vsem.htm |
Заголовок: Re: стихи Дмитрия Воденникова Создано eotvi в 12/03/13 :: 2:20am
полстолетья спустя
без посвященья 1. И ЧТОБЫ ЖИЗНЬ ТВОЯ ВСЮ ЖИЗНЬ СТОЙМЯ СТОЯЛА ОДНИМ УПРУГИМ И ЦВЕТУЩИМ КУБОМ И ЧТОБЫ ВСЕ ЭТО ТВОЕЙ МОГИЛОЙ СТАЛО, НО ТОЛЬКО Я ТВОЕЙ МОГИЛОЙ БУДУ. 2. Это я — в середине весны, в твердой памяти, в трезвом уме, через головы всех, из сухого бумажного ада — это я — так свободно — к тебе обращаюсь, к тебе, от которого мне — ничего кроме жажды не надо. З. Потому что сейчас — через почки и глыбы идя, из–под почек и глыб — я сейчас так отчетливо знаю, что из всех претендентов ты — все ж таки выбрал — меня, потому что я старше тебя и себя защищать не желаю. 4. Это ты полстолетья спустя — ты с меня соскребешь эту ложь и возьмешь, как тюльпан, как подростка, за мою лебединую шею. Только что ж ты так долго, так долго навстречу идешь, только что ж это я — так безропотно — ждать не умею. 5. О, как тужатся почки в своем воспаленном гробу, как бесстыже они напряглись, как набухли в мохнатых могилах — чтобы сделать все то, чего я — не хочу, не могу, не желаю, не буду, не стану, не должен, не в силах. 6. Но зато я способен бесплатно тебе показать (все равно ведь уже никуда не сдрыснуть и не деться), как действительно надо — навстречу любви прорастать, как действительно надо — всей жизнью — цвести и вертеться. …За одну только ночь, в преждевременном взрыве листвы, все так жадно рванулось — с цепи, все так жарко — в цвету — пламенеет. Вот и я — отпускаю тебя — из прохладной своей пустоты, потому что никто (даже я) на тебя этих прав — не имеет. 7. И не важно, что, может быть, я все, что есть у меня, — отпускаю. Эта жизнь и могила — твоя. Золотая она, золотая. http://www.vodennikov.ru/poem/tsvetushiy.htm ШИПОВНИК FOREVER в первый раз я увидел тебя — в шесть лет, второй раз — когда мне стукнуло 35, в третий раз я увижу тебя — перед смертью, а больше я тебя уже никогда не увижу. 1. За то, что ты — не абы как, а трижды — вдруг вспыхнувший в моей июньской тьме, я все равно тебя — когда–нибудь увижу: в гробу, в России, в дочери, во сне. 2. Я тебя обожаю… За то, что — имперский, тяжелый, засучив рукава, так насмешливо, так безнадежно ты смотрел на меня (слишком красный и слишком лиловый) — ты за это за всё мне приснился вчера — белоснежным. 3. Дорогой мой, желанный, единственный, счастье мое! — всё, что я обещал, — всё сбылось (только всё как–то слиплось, слежалось…). …Но зато — о, как долго томилось мужское твоё молоко, как смешно и по–детски оно на твои рукава — проливалось. 4. Я искал тебя — всю свою жизнь на таком подмосковном ветру, я писал тебе длинные письма, но всё бесполезно. — Я увидел тебя в первый раз — в одна тыща затёртом году, а теперь ты меня положил на лопатки — на теплую землю. 5. Так что — я ненавижу тебя… И за весь мой истерзанный вид, за шиповник, несбывшийся мой, и за весь твой volksvagen позорный… (…дорогой мой, бесценный, родной — у тебя ничего не болит?) — У меня ничего не болит, я хотел бы — в четвертый, в четвертый!.. http://www.vodennikov.ru/poem/novyi.htm СТИХИ О ЕЛКЕ Проснуться в 147 лет, прочитать смс: «здравствуй, мой обжигающий мальчик», изумиться, переспросить: — Почему обжигающий? — получить очевидный ответ: «потому что ты меня обжигаешь», и даже не удивиться, что тебя называют на ты. — Господи, сколько вас было, и хоть бы одна собака сделала отчисленье в мой пенсионный фонд. Этим летом мне все говорили: объявляй войну, собирай своё войско! — ну вот я и собрал: три с половиной калеки. … Но так уж случилось, что днем мы с Чуней купили ёлку, самую зимнюю елку, срубленную навеки. Тут-то все стали ее наряжать: и Саша повесил шарик, и Сеня повесил шарик, а я взял серебристый Урал (я думал, что это река) и тоже повесил, как будто змею из стали, так — чтоб шары засияли, и чтоб огоньки вокзалов засверкали на ветках этих. — Вот это будет праздник! — я думал. Но чтоб по-хорошему, то лучше бы — с вечным снегом, с сугробами над головой … И не беда, что я Чуне намазал вонючей мазью ее паршивые уши и пахнет она — калошей (да, именно: обыкновенной — советской старой калошей), — Но эти четыре года — мы были втроем с тобой. … Я просыпаюсь утром в постели, отяжелевший, всё ужасно болит: шея, спина, руки. — Какого хрена, — спрашиваю, — мучать меня любовью, когда мне надо о пенсии — думать. (Желательно персональной). — До свиданья, — кричат на площадке друг на друга соседские дети. До свиданья, — я отвечаю. И действительно «до свиданья». Потому что с утренней елкой, с самой лучшей елкой на свете не бывает на самом деле ни прощания, ни разлуки. Ну, а в сумерках (хоть я, конечно, знаю, что в сумерках спать нельзя) я забираю с собой на кровать собаку и тебя к себе забираю: два тепла, шебуршащихся рядом, шумно думающих тепла (достаточно туповатых, надо сказать, тепла) это слишком смешно для счастья — и я, вздрагивая, засыпаю. … Посмотри, сколько разной чуши, ерунды золотой и нарядной, висит на убитой елке: облепиха, Урал, Алтай, и Россия висит на ветке, и синий шар Амстердама, и дворник скребет лопатой, и яблоко — Индокитай. Хорошо, что еще на свете остается — так елок много (да и если немного осталось): одиноких, двойных, тройных. Как сказал Сашин тесть перед смертью: — Дайте ложечку Нового Года (вот именно так и сказал «дайте ло-жеч-ку нового года»), приложился к шипучей ложке, удостоверился — и затих. По-моему, замечательно. — По-моему, всё — замечательно, и то, что умрем — замечательно, и то, что живем — хорошо. … на елке висит и качается ушастое ваше сиятельство, щенячее наше сиятельство, доказанное рождество. http://www.vodennikov.ru/poem/dva_stihovorenija_2007.htm |
WWW-Dosk » Powered by YaBB 2.5 AE! YaBB © 2000-2009. Все права защищены. Localization by mySOPROMAT.ru |